Цикл по фэндому "Поле битвы - Земля"

1. Попытка номер… Пейринг: упоминаются Рейтинг: PG, ну может и 13 Жанр: тотальное АУ, местами ООС Та же фигня глазами Кера Прим.: Кер – это такой нигропсайкл, помощник (или зам?) Терла; пытался немножко пошантажировать шефа и получил люлей (но остался в живых) Никаких прав на фильм автор сего не имел, не имеет и иметь, естественно, не будет Что-то здесь не так, что-то тут нечисто, и не будь я Кер, если не выясню, что именно. Опять же, за мной должок – за неудавшееся дельце между мной и Терлом. Ну там, на Земле. Все ж, Академия есть Академия, но и самоучка, наверх пробившийся, чего-то да стоит. И я докажу, докажу. Придумать еще, как бы… Кого бы подмазать, чтоб пронес в дом к Терлу две-три ма-аленькие такие штучки… Масюпу-усенькие камеры. Кабинет, спальня и этот, как его… В общем, которое Терл для своего питомца строит. Сказал вслух и разразился глупым хихиканьем. Надо же – для дикаря, для полузверя, еще и неуправляемого, и со специальными лампами, чтобы свет был в точности как на той дурацкой планетке, и установки воздушные; а вчера, вчера я узнал – ну, почти случайно, - что Терл заказал не что-нибудь, а воздух прямо оттуда. Это ж какие деньжищи, Терл на жен своих столько не тратит! Да и кто видел их в последний раз, этих терловых жен? По-моему, он их единственный раз и вывел в свет, в день Представления Главы Корпорации. Для чего только покупал? Ах, да, положение же обязывает. Кстати, секретарша терлова тоже на шефа обижена. Всего, жаловалась, раз или два по попке шлепнул, а чтобы как уважающий себя начальник в бар и так далее – увы и ах. И как прикажете девушке карьеру делать? Я ее утешил, да. Как смог. Времени было не то чтобы много, поэтому обошлись без кербанго и долгого флирта. Зато прямо у Терла на столе. Пока начальство наводило страх и ужас на расслабившихся в его отсутствие клерков. В общем, девушку я утешил и ободрил, счет, лично Терлом подписанный посмотрел – а потом и задумался. В баре, за колбой кербанго. Я ведь Терла, еще с Академии знаю. И, когда он вернулся из таинственной этой командировки – с этим своим, который, и сотней полных контейнеров в придачу – я сразу неладное почуял, сразу. Нет, сам Терл сиял, как свежий золотой слиток, а его персональный дикарь, как обычно, смотрел на всех…ну, как дикарь; но что-то такое в них было, в обоих. Новенькое, чего раньше ни-ни. Нет, когда Терл рычал там, на этой, как ее… Земле… Когда шипел и плевался: мол, так легко ты, земляшка поганый, не отделаешься, я как бы понял. И даже пожалел полузверя глупого – а он, между прочим, болтался, обморочный, через руку Терла перекинутый, и только космы его болтались в районе терлова же колена. Красиво так, даже трагически. Ну, пожалел и пожалел – на секундочку. Потому как Терла я с Академии знаю. И забыл о дикаре этом напрочь, потому что после Земли этой дел навалилось..! Нагибать сразу целую Корпорацию – это вам не к девицам в баре подкатывать. А тут внезапно: Терл возвращается в ту поганую дыру, и дикарь, оказывается, телепортирует с ним, а ты, Кер, не вздумай здесь валять дурака, или… Ты меня знаешь. А как же, знаю. Еще с Академии. Ну ладно, в конце концов, мыслей я читать не умею, да и дикарь выглядел куда менее наглым, нежели в родных, что называется, пенатах; но чего я не ждал, так это увидеть его мерзкую, гладкую физиономию, его жуткие желтые волосы, его… Ну, в общем, я уверен был, что Терл наигрался, а там, в космической дыре, случится хорошо продуманная и весьма кровавая развязка. И восплачет над костями дикарскими какая-нибудь неумытая и растрепанная самка… Восплакал кто-нибудь на той Земле или нет, я без понятия. Но на всякий случай завел знакомство с одним из техников. Из тех, что до самой смерти собирают телепорты в разных концах обитаемой Вселенной. Да, да, Терлу приспичило установить на той поганой Земле второй телепорт. В довесок к новой базе. Техники – ребята суровые. Потому что работа у них тяжелая и грязная, а в корпоративной иерархии стоят они чуть выше рабов-уборщиков. Зато поболтать любят… Особенно после трех колб кербанго подряд. Оказывается, техник дикаря запомнил. Они все, кто на базе той был, запомнили. Потому что, во-первых, Великий и Ужасный Терл вечно таскал это чучело за собой, даже когда звереныш едва ноги передвигал… От чего, интересно? Во-вторых, - и это казалось технику самым забавным – дикарь пытался от Терла сбежать. Два раза, а может и все три. У них там запарка случилась, поэтому техники чуть-чуть отвлеклись от. Но техник мой, на мои денежки напоенный, склонялся к тому, что побегов было три. То есть, попыток. А потому что искали скотину каждый раз, и каждый же раз находили, и возвращали пред Терла злющие очи, и хоть бы раз Великий и Ужасный пригрозил полузверю оружием. После второго раза руку тому сломал, вот и все санкции. Потом, рассказывал пьяненький техник, водя когтем по стенкам пустой колбы, дикарь этот по базе свободно ходил. То есть, ошейник при нем имелся, это да, но чтобы цепь… Ну да, поначалу Великий и Ужасный его только на цепи, как положено; а потом только ошеник. Ну такой, с сюрпризом в виде ма-ахонького атомного заряда. А пульт понятно у кого. Но неблагодарный полузверь все равно пустился в бега. И даже повязка на руке сломанной ему не помешала – но все равно поймали. Дальше что? А ничего. Великий и Ужасный его запер на неделю, а там и телепорт наладили, и техникам делать уже было нечего, а отпуск – он редко случается, чтоб из-за непонятно чего неизвестно где попусту торчать. Такая вот милая история. Компромат – не компромат, но что-то за всем этим просматривается. Что-то тут нечисто, и не будь я Кер, если не выясню, что именно… 2. …и кукарачи Персонажи: псайкл Кер, его семейство и еще кое-кто )) Рейтинг: PG Жанр: фулюганство мелкотравчатое Предупр.: 1. Совершенный ООС по отношению к творению Хаббарда 2. Все женские имена выдуманы автором сего безобразия В общем и целом, Кер был доволен своими тремя женами. Они его, в общем и целом, вполне устраивали. Если бы не один маленький нюанс, не одна, но весьма серьезная проблема, Кер мог бы назвать себя вполне счастливым псайклом. Если бы хоть одна из жен наконец родила ему сына… У Кера было семь дочерей, причем зачать оных он умудрился между затяжными командировками. Теперь же, когда благодаря напору и удачливости Терла, в которого Кер предусмотрительно вцепился еще в годы муштры в Академии, Кер планировал взяться за появление долгожданного наследника всерьез. Со всем пылом и старанием. Хотя, положа руку на сердце – если бы законы псайклов позволяли женщине полноценно вступить в права наследства, Кер совершенно не заморачивался бы по поводу. И разделил бы накопленное правдами и неправдами поровну между всеми своими девочками. В общем и целом, будь законы чуть менее патриархальными, Кер мог бы с полным правом назвать себя вполне счастливым псайклом. Не в присутствии коллег, конечно же; в чисто мужской компании приходилось соблюдать правила и сетовать как бы сквозь зубы на необходимость перемен; поначалу фразочки вроде «Получи я столько золота, купил бы себе новых жен» выговаривались с трудом, но со временем Кер привык. И даже задумывался изредка, так ли уж недовольны прочие псайклы своими семейными делами, или, подобно Керу, всего лишь следуют старому, на зубах навязшему обычаю. Кер доволен был своими тремя женами, доволен до такой степени, что, кроме обязательного денежного содержания старался из каждой командировки привезти что-нибудь эдакое. Редкое и удивительное. Усатая тварючка, вызвавшая у Терла такую бурную реакцию, сразу и бесповоротно пленила глупое сердце Кера. А что Терл организовал ритуальное сожжение усатого монстра с тотальной дезинфекцией базы – так Кер успел изловить еще одного, и даже крупней и усатей сгоревшей в лазерной печи жертвы чистоплотного начальства. Пришлось, правда, изрядно попотеть, но усилия Кера оказались вознаграждены: в недрах подвала, в котором содержались земные аборигены, обнаружился образец прекрасный и упитанный. Кер едва успел спасти тварючку, которой вздумалось совершить прогулку по одному из прутьев крепкой решетки; ухватив добычу за усы, Кер грозно прикрикнул на какого-то дикаря, едва не смахнувшего усатика в узкий проход между клетками. Эти очаровашки все-таки слишком быстро бегали. Неуклюжий Кер вряд ли бы угнался. Во избежание новой дезинфекции Кер не осмеливался извлекать колбу с заточенным внутри усатым чудиком вплоть до последней минуты. А дома… Как-то сразу навалилось на его бедную голову: и бурные объятия Рилы, Эно и Сии, и обязательный визг многочисленных дочек, которых Кер вечно путал, и Терловы игрища с Корпорацией; в итоге о сувенире из далекой колонии Кер попросту забыл. А вспомнил только в один казавшийся дивным вечер, когда, призвав в спальню обворожительную и страстную Рилу, заботливого супруга наконец таки осенило… - Ах! – захлопала Рила тщательно подведенными глазищами. – Что это, милый мой муж? Кер самодовольно полюбовался прозрачной колбой, в которой мирно покоился давно издохший – по убеждению добытчика – устатик, и голосом гулким и мурлычащим пояснил: - Это называется «насекомое», Рила. Не бойся, оно давно уже… И этот самый момент «давно уже» испустивший дух монстрик выбрал для того, чтобы вяло, но вполне явственно шевельнуть своими выдающимися усами. Не ожидавший подвоха Кер просто не успел среагировать. А прекрасная Рила, как выяснилось, до смерти боялась насекомых. Прозрачная колба, выбитая из рук Кера визжащей супругой, полетела в одну сторону, Рила – в другую. То есть, с невиданной до сего дня быстротой переместилась с ковра на мужнину кровать. И, прижав к груди подушку, следила с безопасного расстояния за усатым чудовищем, весьма споро для трупа перебирающим лапами. Кер всегда был, как бы это сказать, тугодумом; пока он, растерянный и полный нехороших предчувствий, соображал, что нужно делать в первую очередь: ловить внезапно живучую тварь, или утешать прекрасную супругу, упомянутая тварь весьма ловко нырнула в щель между старинным, еще от пра-прадеда унаследованным шкафом, и гладкой стеной. - Милая… - начал было Кер, бессмысленно водя в воздухе руками. Прекрасная Рила покрепче прижала подушку к вздымающейся нервно груди и попросила жалобно: - Кер, муж мой… Прошу, позволь уй… Унеси меня отсюда. Боюсь, я не смогу исполнить свой долг супруги в присутствии… В присутствии этого. В общем и целом, Керу нравилось изредка носить своих жен на руках; шагая по извилистому коридору и вдыхая аромат любимых духов Рилы, он в красках представлял будущий процесс взаимного утешения, но суровая реальность внесла свои коррективы. - Прости, милый муж мой, но я слишком взвинчена для… У меня ужасно разболелась голова. И не успел Кер хоть как-нибудь возмутиться, как был выдворен из апартаментов супруги с ласковым напутствием: - И пригласи ко мне Диззи, будь так любезен. Именем Диззи звалась вертлявая и чересчур разговорчивая рабыня; Кер давно избавился бы от неугомонной болтушки, если бы прекрасная Рила не нуждалась в ее ловких руках, умеющих сотворять совершенно дивные прически. Можно было скоротать ночь с Эной или Сии, но Кер так настроился на Рилу, что… Да и час был уже непозволительно поздний. Потому пришлось довольствоваться непристойными фантазиями и данным самому себе обещанием взять причитающееся ему по праву супруга вдвойне. Какое-то время спустя все как будто вернулось в привычную колею; прекрасная Рила, забыв о головной боли, вновь превратилась в нежную и покорную супругу, Эно и Сии так же старались угодить, бесконечные дочери, которых Кер вечно путал, радостно щебетали при каждой его появлении, а Терл внезапно отбыл по непонятным делам на недоброй памяти Землю; и что удивительного, если утомленный заботами Кер вздумал устроить себе внеплановый выходной? И ведь хотел, чтобы тихо, мирно, по-семейному; но все испоганила вездесущая Диззи. Ворвавшись в самый разгар семейного завтрака, эта синекожая поганка кинулась сразу к Риле, нахально игнорируя хозяина дома. - Госпожа! – едва скрывая возбуждение, завопила мерзавка. – О-о, госпожа! Страшное, кошмарное чудовище – с во-от такими усами! И показала, паразитка, на пальцах, с какими. - Ах! Снова оно! – испуганно выдохнула прекрасная Рила, после чего стала медленно и не без изящества валиться на пол, закатив подведенные глаза. Кер еле-еле успел подскочить и подставить несколько дрогнувшие руки. Визг, незамедлительно поднявшийся сразу после обморока Рилы, был подобен вою всех сирен радиационной тревоги вместе взятых. Если бы они, во множестве имевшиеся на планете, решили бы вдруг разом сойти с ума. Никто, кроме Рилы и чертовой Диззи, еще не видел усатого монстра, но вопили на диво слаженно. Разве что одна из дочерей, сущая малявка, звонко и радостно спрашивала каждого, кто случался поблизости: - А оно правда кусается? А оно правда всех нас сожрет?! В общем и целом, выходной у Кера выдался. Равно и дальнейшая семейная жизнь. Во-первых, прекрасная Рила, кое-как придя в чувства, потребовала на высоких тонах сию же секунду вернуть ее в родные апартаменты; запершись вместе с непременной Диззи, супруга твердо и решительно объявила Керу бойкот. - Пока не вышвырнешь эту пакость из нашего дома! – припечатала взбунтовавшаяся женщина, хлопая дверью у Кера перед носом; Эно и Сии вскоре последовали ее примеру. Оказалось, все до единой жены Кера до смерти боятся насекомых. И некоторые дочери – он вечно их путал - тоже. Следующие несколько суток прошли в нервной и удушливой обстановке. Все три супруги опытным путем выяснили, что усатое чудовище с далекой планеты терпеть не может любимых духов прекрасной Рилы… В общем и целом, Керу нравился легкий, обволакивающий аромат; но не в таких же количествах! И потом, сослуживцы начали на него странно коситься. И демонстративно морщить носы. И вообще. Вооружившись фонариком и сделанной наскоро насекомобойкой, Кер засел возле памятной щели, куда дерзкий монстрик столь подло спрятался. Сидеть всю ночь, сгорбившись и светя фонарем, оказалось неудобно и утомительно; Кер отсидел колени, а так же чуть не сломал палец, потому что в какой-то момент в темной щели ему привиделось насмешливое шевеление длинных усов. Между тем, Терл вернулся из своей командировочки, и не просто вернулся, а в сопровождении многочисленных и тяжелых контейнеров; устроив разнос нерадивым подчиненным и персонально Керу, он занялся совершенно уж мутными делишками; Кер отвлекся слегка на спаиванье техника и опрос Терловой секретарши – что, кстати, грозило прибавлением в его семействе, о чем девица не замедлила сообщить, и с этим тоже нужно было что-то делать, пока последствия опроса не стали совсем уже явными; а живучая землянская тварючка все еще не была изловлена и обезврежена. В общем и целом, следовало привлечь специалистов. Наводящий ужас Биоконтроль. Но, во-первых, тотальная дезинфекция всего дома грозила Керу совсем уж неопределенными сроками отлучения от жениных ласк, во-вторых, за незаконный провоз неизвестного и потенциально опасного насекомого грозил внушительный штраф, если не понижение в должности с бессрочной командировкой в дикую, на самых задворках Вселенной колонию. И кто бы стал слушать заверения Кера в том, что уж заразы, псайклам неизвестной, он точно с Земли не завез? Будь усатик носителем инфекции, они давно бы уже слегли, всем семейством. Но ребята из Биоконтроля душевностью не отличались. Даже в специфической среде истинных псайклов. Оставалось одно – идти с повинной к самому Терлу. И не только с повинной – помнится, во время оно вполне обошлись без Биоконтроля с его унизительными анализами; а если хорошенько полебезить и поунижаться, может быть, Терл соизволит поделиться рецептом? В общем и целом, риск здесь имелся. То есть, случись инцидент на несколько месяцев раньше… Но нынче Терл увлекся приготовлением некоей каши; подробностей не знал никто, но слухи уже... Еще бы им не пойти, коль скоро знаменитый на всю планету юрист, сам господин Вэр, разве что не ночует у Терла в доме! Как и любого псайкла, подкупить господина Вэра было можно. Теоретически. Потому что цена предательства была неподъемной даже для очень, чрезвычайно богатого псайкла. Помощники Вэра стоили чуть дешевле, но только чуть. В общем и целом, господина Вэра можно было – с известной оговоркой стоимостью в бюджет процветающей колонии – назвать самым честным из псайклов. В общем и целом, ничего конкретного Кер не знал, но некоторые догадки у него все же имелись. Потому он имел основания надеяться, что Терл, прооравшись – куда ж без этого, - все-таки не кинется сдавать нерадивого зама в цепкие лапы Биоконтроля. Пожалуй, Кер даже уверен был, что не. Процентов на восемьдесят. Или около того. Что не помешало голосу дрогнуть в самом начале их с Терлом беседы. Кер, с его счастьем, умудрился влезть со своим звонком в разгар чего-то важного; смиренно выслушав все, что ему полагалось, он все же сумел заручиться словом Терла – относительно грядущего визита, конечно. Каяться в видеофон Кер, естественно, не спешил. Мало ли, какая может стоять прослушка. - Ты – что?! – голосом убийственно-холодным переспросил Терл, прожигая стоящего с опущенной головой Кера взглядом умеренной злобности. - Виноват, - заученно пробубнил Кер. – Забылся, зарвался, готов понести заслуженное… - В Биоконтроль звони! – не соизволив дослушать, рявкнул Терл. - Он не может, - подал голос тот, без чьего присутствия Кер прекрасно бы обошелся. – Сам видишь. Но чертов земляшка с некоторых пор стал слишком часто мелькать в обществе Терла. В сером комбинезоне и в обязательном ошейнике – но Кер готов был под присягой свидетельствовать, что ни в глазах, ни во всем облике этого существа не осталось и следа должной покорности. Даже как будто отъелся, этот отвратительный тип, даже как будто… Впрочем, это были не его, Кера, проблемы; его проблема нахально шныряла по дому, проникая в мельчайшие щели, попирала суставчатыми лапами сияющие просторы кухни, грозно шевелила усищами с каждой стены и, самое главное, стояло между Кером и его законными женами. Его проблема… - Я вижу, - между тем ядовито вещал Терл. – Я очень хорошо вижу! Где у меня был код Био… Совершенная, абсолютная безответственность – протащить неизвестное животное контрабандой, и не озаботиться даже первичной дезинфекцией! Голову тупую оторвать! - Усатое, значит, - словно бы не слыша злобных разглагольствований Терла, вполголоса размышлял земляшка. – Темно-коричневое. С крылышками. И усмехнулся, чертов дикарь. Кер с удовольствием свернул бы поганцу шею, но в присутствии Терла сие было невозможно. Даже рявкнуть на земляшку Кер не мог – это грозило еще одной вспышкой ярости от Терла, а так же внезапным обнаружением якобы утерянного кода. Вместо злобного рыка пришлось изображать вымученную любезность. - Так ты, значит, знаком с этим… С этим, - обратился Кер к земляшке, глядя при этом куда-то за Терлово правое плечо. Потому что не замечать насмешливых искр, что скакали и кувыркались сейчас в отвратительно-светлых глазах земляшки, было все сложнее. А у Кера, между прочим, три жены и семь дочерей. И намечается прибавление. - …нет, я не стану звонить в Биоконтроль, я самолично его прикончу! - Но проблема останется, - рассудительно заявил земляшка Терлу. И для Кера персонально: - Я вот читал… «Ого», - отметил мысленно Кер, пытаясь натянуть на лицо маску безмятежной невинности. Судя по злобному прищуру Терловых глаз, вероятность знакомства с душевными парнями из Биоконтроля возросла для Кера процентов на двадцать. Или около того. - То есть, легенды предков гласят, - поправился земляшка; Кер фыркнул мысленно «Ага, ага, верю», но вслух, естественно, ничего не сказал, изобразив усиленное внимание. - ..в случае тотальной ядерной войны выживут только крысы и… «Ка-акие мы слова знаем, ахх!» -…и они. Тараканы. - …в Биоконтроль – и дело с концом! Это, в конце концов, не наши с тобой проблемы! «Ох-х», - подумал Кер. И с трудом удержал на лице униженное и виноватое выражение. Что-то начало проясняться, что-то за всем этим… - Дай ему. Видишь ведь, мучается человек. На этот раз злобный взгляд Терла достался земляшке; впрочем, особого эффекта не произвел. - Ты-ы… - убедившись в бессмысленности убийственных взоров, Терл снова взялся за незадачливого своего зама. – Понимаешь хотя бы, чем эта твоя безответственность… - Ой! – звонкий детский голосок произвел эффект внезапного выстрела. Взмокнув в форменном – все же начальство в доме – мундире, Кер медленно, очень медленно опустил взгляд. Одна из дочерей – вечно он их путал, - нахальная малявка, которую интересовало, съест ли их землянский монстр, незаметно просочилась сквозь неплотно закрытую дверь и в данный момент благоговейно разглядывала Терлова земляшку. Выражение, образовавшееся на физиономии Терла, невозможно было описать доступными псайклу словами. А вот земляшка, кажется, умилился. - Па-а, - малявка дернула Кера за рукав и моргнула чистыми желтыми глазенками. – Он будет жить у нас, правда-правда? Терла перекосило совсем уж невероятным образом. Земляшка же – вот наглое создание! – расплылся в широчайшей улыбке. - Нет, милая, - сказал он, не сводя с малявки подозрительно заблестевших глаз. – Но, если захочешь, могу приходить в гости. Присутствующие в помещении взрослые псайклы слаженно поперхнулись воздухом. Как будто команду кто-то дал, честное слово.. Земляшка покосился: - То есть, если дядюшка Терл позволит. Ни разу в жизни Керу так отчаянно не требовалась вся данная ему природой и выпестованная годами службы выдержка. Засмеяться сейчас означало сдать себя Биоконтролю. Со всеми потрохами. Такое у Терла было лицо. Малявка тем временем взялась именно что за Терла: - Позволит, позволит, правда-правда! –хлопая в ладоши, заявила она, и запрыгала вокруг потерявшего дар речи начальства. Кер не придумал ничего другого, кроме как объявить: - Имею радость представить вам свою дочь… - тут он несколько замялся, потому что вечно путал своих малявок; пришлось подозвать дитя и громким шепотом уточнить: - Ты кто? - Деа, - совершенно не обиделась малявка. И снова вцепилась в отцовский рукав: - В гости, в гости, правда-правда!! – и опять земляшке: - А у нас чудище завелось, во-от с таким усами! – и ручонками изобразила, с какими конкретно. - Красивое имя, - одобрительно заметил земляшка. – И прекрасные усы. Керу показалось, что еще чуть-чуть, и это создание бросится к малявке и начнет гладить ее по голове и разводить свои землянские сюсюканья. - Так, - наконец пришел в себя Терл. И, к величайшему облегчению Кера, ухватил земляшку за руку, повыше локтя. - Сейчас мы уходим, - отрывисто, непререкаемым тоном объявил он. – Тебе, - опасно изогнувшийся палец ткнул в сторону Кера, - доставят нужное средство… Сегодня до вечера. И чтобы полный отчет! С фотографиями и анализами. У тебя неделя. Иначе – Биоконтроль. И поволок свое землянское недоразумение вон. - До встречи, Деа! – проворковал через плечо земляшка. – Расти большой! - Пока-пока! – малявка махнула ручкой и весело запрыгала вокруг отца. Спина Терла заметно напряглась. Кер осторожно выдохнул и поднял дочь на руки. Из-за так и не закрывшейся до конца двери послышалось недовольное: - Дядюшка Терл?! Дядюшка..? - Ну не господин же, - последовал весьма легкомысленный ответ. - Думай, кому и что ты говоришь, Джо-оунни. Твоя неосторожность может сильно повредить нашему… - Никому он не скажет. К тому же, ты ведь записывал разговор? - Естественно, - голоса становились все тише. – И, чтобы ты, Джо-оунни знал, я, кроме всего прочего… «Ой!» - мысленно сказал Керр; а чтобы не ляпнуть ненужного при ребенке, еще и крепко-крепко зажмурился. А таракан, изловленный в итоге болтливой Диззи, поселился в сделанном из стекла кубе, торжественно установленном в комнате мялявки Деа. Потому что Кер, в общем и целом, совершенно не умел говорить «нет» своим женщинам. 3. О женщинах и талисманах Персонажи: в основном Неер Рейтинг: PG Местами гет Фишку эту – ну, с земляшкой Терловым – Неер сильно не сразу просек. Хотя проблески всякие были, тогда еще, когда Великий-Ужасный в начохраны ходил. То есть, не прямо тогда, а малость попозже, когда Зир заявился и давай порядки свои наводить. Да и то, проблески к делу не пришьешь, а слухи – они слухи и есть. Ну, про богатство Терлово, которым он вдруг разжился. И вместо тухнуть в задрипаной колонии еще пятьдесят циклов рванул прямиком на Псайкло, чтоб задать жару старым хрычам из совета директоров. Однако, земляшку Неер еще при Терле видел, и даже в деле его понаблюдал – ну, когда чудик этот пистолет чужой ухватил и давай на курок тискать. С воплем дикарским, ага. Привлек, значит, высочайшее внимание. А Терл, хоть и не свезло ему с назначением, ни разу не дурак. Оценил, стало быть, потенциальчик; и по тому, как оно все вышло в итоге- верно оценил. То есть, это Неер сильно потом понял, когда, по пояс в воде стоя, прощался со своими яйцами. А тут земляшка-то рыбищу за хвост и ухвати… Другой чего бы подумал: а-а, фигня это, чистое совпадение; а Неер тут кристально просек – не-ет, это все неспроста, и рыбища жуткая не просто так именно что на земляшку приплыла; Неер сколько уже на планетке этой торчит, а столько мяса плавающего ни разу не видел… Неер потом еще подумал, когда ухо чуток отошло от Терловых поучений. Повспоминал всякого: и как погнали их вдруг среди ночи ящики какие-то грузить – давно еще, перд тем как Терлу в первый раз отсюда свалить; и как зам евоный, черномазый Кер, ручки-то потирал и чуть не подпрыгивал; и как Великий-Ужасный в телепорт шагнул, перекинув через плечико этого самого земляшку; и как заимел кое-кто тыщщу кредитов на ровном, считай, месте – будь у Неера лишние бабки, он бы тогда не на Терлову зверушку поставил, не-а. Потому что на бурде питательной мышцу не наешь, а тот дикарь, которого Зир в оборот взял, куда как покрепче смотрелся. Что не помешало Терлову чудику соплеменника почти задушить. Не вступись за полезного варвара душка Зир… А Неер, хоть в тот день до него не дошло еще, напросился таки к Терлу в команду. Будто дернуло что-то. Оно ведь когда Зир дела Терловы принял, работы у псайклов стало куда как меньше. Потому как клетки, которые в подвале, теперь пустые стоят, а тот недобитый земляшка по приказу Зирову сколько надо дикарей, столько и приводит. Которые полезные – у тех посреди лобешника клеймо, печать Корпорации. Лазером делали, ага. И вот этих, которые типа свои, трогать теперь запрещалось – разве что вздумает чучело дикое дурить и учинять вместо работы вредительство; а так и щелбан ему дать не моги. И вот, значит, на рассвете земляшек этих приводят, на закате уводят, жратву они все больше свою приносят, и клетки пустые стоят, и по кредитам выходит ого-го экономия, потому что бурду на всю их ораву дважды в день варить теперь не надо; а только скуки среди охранного состава от этих «реформ» только прибавилось. Ну, тут каждый сам выкручивался, как умел. Кто в баре сутками торчал, пропивая жалованье за год вперед, кто по лесам здешним на мясо охотился… А Нееру ведь слаще всего были не бабки и не выпивка, пусть бы даже и самый забористый бодрячок; он с юности прыщавой все больше по девкам. Из-за девок-то он в итоге и загремел в эту дыру, да еще на бессрочную. Из-за одной, точнее. Из-за Аине, из-за нее, бесстыдницы ненасытной… Не, тут ему еще повезло, что бессрочная. Вполне ведь мог и без яиц остаться, а то и без головы. А потому что когда кувыркаешься с младшей женой сильно богатенького хрена, будь готов, что найдется в итоге сука и сдаст вас обоих со всеми потрохами. И кому какое дело, что хрен-то богатенький сам виноват? Потому как если из всех щелей у тебя песок сыпется, а прибор давно уже только на то и годится, чтоб сортир пачкать, то и нечего брать в жены молоденькую красавицу. И без нее этих жен девать некуда; но у богатеев свои законы, и чем ты богаче и выше по статусу, тем жен полагается больше… И не надо тут про тупых псайклов, не умеющих держать свой прибор под контролем. Неер сколько держал – ого-го! Хотя как проплывет она мимо тебя, вся такая в шелках и камушках, и губы такие алые, и ресницы такие длиннющие, и благоухание от нее такое, что дух захватывает; и понимал Неер, что вся красотища эта большими деньжищами создана, и если любую девку из Дома Удовольствий так же содержать – не хуже ведь будет; а все равно как видел Аине, хотя бы и мельком- прибор его тут же начинал изображать из себя долбанную ракету. Хорошо еще плащ форменный широкий внизу, так что ни одна скотина ничего не заметила. А только женщины – они… Хоть шлюха прожженная, хоть совсем еще юная претендентка в чьи-нибудь жены, а хоть и жена ни на что не годного импотента – любая враз просекает, если какой мужчина неровно дышит на ейные прелести. Окрутила, в общем, мужнина охранника, завлекла, заворожила, опьянила не хуже кербанго. Неер и думать не мог до нее, что найдется на Псайкло такая, чтоб измотать сильного, до дел этих весьма охочего мужчину так, что он потом еле ноги переставляет и чуть не храпит на посту. Даже вспомнить смешно: врывается, значит, разгневанный старый хрыч, слюной во все стороны брызжет, кулачками морщинистыми трясет… Тут и охрана топает, и стукач из рабов бочком прокрадывается, и любопытных жен штуки три – а Неер валяется в благовониями пропахшей чужой постели, и прекрасная Аине так и скачет на нем, губки дивные кусая… И вот, значит, хрыч орет, ногами топает, охрана и прочие ржут помаленьку, жены ахают, едва зависть скрывая – а Нееру из-под красавицы не вырваться, потому как до главного удовольствия обоим им всего-ничего осталось. …Что-то сталось с ней, с такой ненасытной? Неер не знал – служил свою бессрочную и все разрывался между «дрочить по углам» либо же жрать таблеточки, которые всякий желающий может найти в медблоке. Неер, может, и жрал бы, но парни шептались, будто после таблеточек этих драгоценный свой прибор можно хоть выбрасывать – даже и бросишь поганую химию, а встать - больше не встанет. Кое-кто не брезговал здешними дикарками, но Неер такого не понимал: какой кайф, ежели девка орет-отбивается; а чтобы добром дикарку уломать, для того наречие варварское знать надо. В общем, пока Терл Великий-Ужасный по-новой в этой дыре не появился, общался Неер все больше с собственной правой рукой, и занятие это, признаться, ему порядком уже… Но теперь, кажись, Неер сумел ухватить шанс за хвост. Крохотный шансик, масюпусенький – но все же. Хотя поначалу думал – фигня, не выйдет ничего. Ну, когда земляшка Терлов днями взаперти сидел, в хозяйском блоке. А Нееру позарез было нужно свести с ним знакомство. И свел ведь, свезло дураку! Счастье еще не успел бодрячка нажраться, а то хорош бы он был – бредет себе земляшка, а за ним пьяный псайкл на четвереньках. И орет на всю базу: «Пссстой, паря, пгвритььь надо!» А так ничего получилось, миленько. Прогулялись, поболтали – то есть, Неер болтал и к земляшке присматривался; пошутил напоследок про бум с фонтанчиком, душевно получилось. И когда Терл рявкнул ему – там, в мертвом городе, - чтоб ни на шаг от земляшки не отходил, вообще чудненько вышло. И с мясом плавающим, и вообще. ….И оно правильно, думал Неер, сплевывая рыбью кость, это он верно – таких, что удачу приносят, беречь надо. Обхаживать. А мы под шумок к вам пристроимся, за зверу…. За земляшкой походим, повыслуживаемся – глядишь и возьмет Великий-Ужасный к себе в охрану… Старый хрыч, помнится, на этих делах помешанный был: чего не водилось только в забитых ценностями хоромах! Как-то привезли ему ящик, так он скакал вокруг, будто молоденький. Лучше б вокруг жен своих так скакал. Неер потом ходил посмотреть, пока хрыч мотался по каким-то делам: жуткое нечто из камня – зеленого и с прожилками; с виду как будто девка, только срашнючая… Зато задница у ней была вполне, а сисек ровно восемь штук. Какая-то там богиня с хрен разберет какой планеты. Дикарские штучки, а хрыч с нее пылинки сдувал, ворковал ей чего-то; и кто знает, не эта ли страшилка инопланетная Нееру отомстила за то, что не оценил… Вот и Терлу, стоило дать земляшке чуток воли, сразу поперло; а как разозлился он и руку земляшке того – тут же у техников важная схема пропала. Без которой нифига не запустится. Главное, где у них заначено три канистры отборного бодрячка, они не забыли, а куда схему… А Неер еще одно понял: земляшка-то силы своей не знает, да и Терл, хоть и умище, все еще не выучен толком силу эту обуздать. Потому как талисманы – дело такое. Де-ли-кат-ное. Тут бабу каменную страшилкой назвал – и получил бессрочную; а тут не камень, тут живое и вполне мыслить наученное… Хоть и дикое совсем, да… 4. Без названия Пейринг: Неер/Аине (та самая чужая жена); Терл/Джонни упоминаются Гет Все-таки угадал Неер с этим землянином, что называется, точно в «десятку». И не раз уже хвалил себя за догадливость, и за цепкость, с которой в красавца этого в свое время вцепился. И пускай хихикают над Нееровыми словами про талисман и удачу – свою долю этого дела он от землянина таки получил. Хотя после того, как Великий-Ужасный осчастливил новостью – в последний, блин, самый момент, когда Неер уже извелся весь, под телепортом гудящим прыгая… Ему, Нееру, и этого бы за глаза хватило: местечко теплое, служба ненапряжная – все больше при Джо-оунни драгоценном, при талисмане, значит. Чтоб с головы его золотистой ни один волос… Когда это чудо природы вздумает по городу шляться, например. Ага, на вольном выгуле. Только и успевай, что все показывать-рассказывать, ну и следи, чтоб не сунулся, куда не надо. Хотя попробуй его удержи, талисманчик этот. Было раз: засек он в толпе какого-то малолетку, явно же из карманников, ну и давай за ним. Прямиком в самый поганый на всю Псайкло квартал. Где не техники даже и прочая шушера – совсем пропащие обитают. Контрабанда, там, всякая и тэ.дэ. А ему, талисманчику, видите ли на детишек припекло посмотреть. Не видел он ни разу мелкотравчатых псайклов. Неер ему: «Стой, нельзя, сожрут ведь и как звали не спросят!» - а этот полез. И что бы вы думали – живой остался, да. И хоть Неер и приврал начальству, будто бы только благодаря его личной доблести, на самом-то деле землянин сам распрекрасно управился. И с детишками тамошними, и с парочкой взрослых псайклов. На словах чисто, ага. Успел понабраться от Великого-Ужасного, еще как успел… А землянин попинал с мелкотой тамошней самодельный мяч, задружился со всеми – и под крылышко к Терлу вернулся довольный такой предовольный… И чего б ему не набраться было, ежели Терл, скумекав что к чему, вовсю своего раскрасавца обхаживает? И без ошейника по дому ходи, и по городу гуляй – с Неером на буксире, и с женами болтай, сколько хочешь; и апартаменты ему особые сделали, с ихним дурацким воздухом, и по стенам цветочки-растения всякие, и койка едва ли хуже, чем у Терла, и чуть ли не насекомые землянские под потолком летают… Хотя такое Великий-Ужасный бы вряд ли позволил. Чистоплотный наш. А потом удивляется, откуда вся прислуга знает, что спят они вдвоем. И не только, блин, спят. Эти, которым положено бельишко менять, хоть и без образования, но не дураки же… И Терл не дурак – нашел, стало быть, к своему талисману правильный ключик. На жен своих, правда, ноль внимания; а Неер, крепко помня прошлые косяки, женскую половину огибал по самой широкой дуге, а ежели видел какую из красоток издали – сразу глаза в пол и харю булыжником. А как выходной – тут же прямиком в Дом Удовольствий. И никаких проколов больше, ага. Нет, оно, пожалуй, и весело было – землянина выгуливать. Неер ведь город как свои пять пальцев знал, даже и такие места, куда приличным псайклам шастать не стоит, во избежание. Что уж о рынке говорить – сам туда бегал чуть не с детства сопливого; он-то ведь не из богатеньких, его папаша не где-нибудь, на самом поганом заводе, еще и химическом… В общем, выгуливались они и выгуливались; а потом приспичило Терлу талисманчика своего уму-разуму обучить, то есть, сделать из дикаря существо воспитанное и образованное. Хотя, Джо-оунни этого воспитывать… Неер своими ушами слышал, как двое эти друг на дружку вопят. И, чтоб не соврать, еще и летало там что-то за дверью запертой, по звуку вроде как посуда. Потом, понятно, замирились; лобастый трехрукий раб хихикал еще, обсуждая с другими испоганенный стол в обрывках одежек. Но это, блин, их мутные дела, а Неер, коль уж решил держаться за теплое место, то и держится, как только может. И вообще, у богатеев свои заморочки – у кого землянин в любовниках, у кого баба каменная о восьми грудях… Короче, откопал Великий-Ужасный ушастого чудика, тоже из инопланетных; и на этом кончились Нееровы городские блуждания, потому как блуждать землянину стало сильно некогда. Неер сунулся как-то, предварительно нахлобучив на шнобель дурацкий фильтр: сидит, стало быть, над писулькой какой-то согнулся, волосищи свои золотые в хвост убрал, чтоб не мешались, и рожа такая серьезная… А ушастый чудик туда-сюда расхаживает, пальцем в потолок тычет и вещает чего-то. Не комната любимой же… или как этого Джо-оунни теперь величать, а прямо филиал Академии. Кончиться-то прогулки кончились, а только успел напоследок этот самый Джо-оунни еще одну удачу принести… Такую, что Неер и представить не мог. Как раз на рынок завернули, на толпу поглазеть, себя показать, заодно и Нееру пожрать чего-нибудь; землянину псайклова пища – почти что яд, ну так он потом дома наелся. А Неер, высмотрев вдалеке торговца чем надо, землянина под локоток – ну и ломанулся к цели. Потому как жрать хотел неимоверно, с утра как-то не успел. И вот ломится он, рыча и локтем толкаясь, как в бардаке здешнем положено; и пасть уже открывает, чтоб рявкнуть торговцу: стой, мол, паря, где стоишь, клиент на подходе; а тут из-за лавчонки одной… Ну как лавчонки – три палки железные и навес, а пот этим стол со всякой всячиной… Так вот, выплывает из-за этого вся такая: платье по бетону потресканному шелестит, бедра стройные туда-сюда, завлекательно так; и хоть платьице было нифига не из дорогих, и украшения вовсе дрянные, но Неер сразу узнал – она, точно она. Аине, красавица ненасытная; Аине, бесстыдница большеглазая… И ведь узнала рожу Неерову, сразу узнала – глазищи-то сверкнули знакомым опасным огнем. А он встал посреди толпы и пялился на нее, челюсть уронив. Вот не прав он был, когда думал, будто вся красота женская кредитами делается; Аине хоть и в простом, а так же на лицо и прочее хороша. Даже и лучше, без слоя дорогой штукатурки… Уже и землянин заметил, за рукав дергает, шипит не хуже Великого-Ужасного: чего, мол, стоим? А все без толку; и когда Аине, подолом взмахнув, пошла себе плавно своей дорогой, Неер за ней, как в свое время землянин за Терлом. Ну, на цепи когда. Узнал, в общем, где она и что; а как засел после ужина дни до выходного считать – до полусмерти извелся. Долгонько получалось; а чтоб такая женщина, как Аине, обходилась без крепкого прибором мужика – так Неер бы тому в рожу рассмеялся, кто бы посмел такое сказать. Маялся, в общем, маялся; а Великий-Ужасный весь в делах, а Джо-оунни его драгоценный весь в учебах своих, и как быть – непонятно. В итоге сунулся к студенту этому, постоял, похмыкал с намеком. А землянин, очередную хрень штудируя: - Извини, - говорит, - времени нету совсем. И давай что-то на бумажке высчитывать. Совсем с ума спятил – в доме же калькуляторов полно… Однако, отвлекся-таки от своей писанины, Неера взглядом поизучал. - Ну-у… Скажешь - я попросил за… Придумаешь потом, за чем. Понятно, да? Ему теперь позволено охрану за всякой хренью гонять. Коли уж сам в город не успевает. Но Нееру все эти заморочки пофигу были, он сразу туда рванул, на рынок. И Прямиком в ту лавочку, которую, как оказалось, Аине уже года как с три держит. Ничего, впустила. Стол, закуска почти что приличная, кербанго в бокале… Как живешь, то да се; а я вот соскочил таки с этой бессрочной; а что импотент, неужели загнулся? А ты молоде-ец, устроилась. Душевно, в общем; и уже думает Неер, как бы половчей свернуть на дела постельные, а тут суется к ним без спросу всякого… Харя. И глазищами жадными Аине так и раздевает. Неера в жар, в холод, и снова в жар; Аине же говорит спокойно: знакомься, мол, управляющий мой. И за занавесочку – ш-шух! Только подол над полом взметнулся. Возвращается довольная вся, садится опять напротив Неера, улыбается. А он возьми да ляпни: - Спишь с ним? И смотрит на нее, а больше ни псайкла не может – ни убраться отсюда в ближайший бордель, ни по столу этому поганому кулаком шарахнуть. И прибор у Неера стоит как то поганое дерево, с которого хозяйского землянина сманивал… А она, стерва бесстыжая, сидит, смеется, прямо таки заливается. А Неер – долдон долдоном. Только слюни голодные сглатывает и материт себя мысленно, как распоследнего кретина. Ну, отсмеялась она, успокоилась малость. Подошла к Нееру, от злобы и стояка своего совсем серому; посмотрела чуток сверху вниз – и хвать его за руку. И глазами так в сторону – пошли, мол. …Какой там бордель, официально «Дом Удовольствий»! Неер наутро совсем пьяный приполз, и Великий-Ужасный полдня принюхивался, надеясь учуять свежий перегар. Повадился, в общем, Неер в ту лавочку. Как ни день свободный – так он уже там, сидит за столом, сапогом тихонько притопывает, ждет бесстыдницу свою. Управляющего видеть не мог – сразу и представлял, как тот, едва за Неером дверь захлопнется, так и тянется Аине за все местечки сладкие щупать. Собирался ему рожу поганую набить, да все поймать не мог, чтобы без чужих глаз. Такие вещи один на один решаются, да. И все гадал он, особенно по ночам: как она тут жила без него, скольких, таких же кретинов, как Неер, за годы эти в постель затащила? Однажды не вытерпел, рявкнул в лицо ее подлое: - Сколько их было у тебя, трахалей твоих? А она не отвечает, хохочет Нееру в глаза. Он и не вытерпел, влепил ей от всего сердца. Сам слегка охренел – не в его ведь правилах было девок бить; а она все равно смеется, прямо таки заливается. И на щеке белой – отчетливый след Нееровой ладони. - Ты.. – он готов был уже извиняться, что для мужчины немыслимо; но эта… Аине, все так же хохоча – и казалось, будто звонкий ее смех стократно от стен хлипких отражается и Нееру точнехонько в темечко, не хуже той фигни железной, которой в роте в них дисциплину вбивали, - хватает со стола первое, что под руку подвернулось, и прямиком Нееру в морду. Тут и уборщик неполноценный бы не выдержал, что уж про Неера говорить. Рванулся к Аине – а она от него; так и кружили по комнате, причем Неер все уворачивался от всякого летящего; да разве побегаешь сильно в такой тесноте? Загнал ее в угол, зажал, давай платье задирать – хоть и стерва блудливая, а все равно желанней всех. И она уже дышит часто-часто, и льнет к Нееру всем своим телом ненасытным, и затылок ногтями царапает, и стонет, как полагается; а под конец возьми да и выдай с придыханием: - Ты за это заплатишь. А только Нееру некогда было задуматься – он и сам уж почти до предела дошел. В общем, помирились они. Или вроде того. Хотя чтобы Неер беситься перестал, или там об хахалях ейных думать – это ни в коем разе. Но за языком следил с той поры, да. И подарок ей потом, хороший, с камушками – откупился, значит, за ту пощечину. То есть, это Неер думал, что откупился; только Аине на счет это свое мнение имела. И припомнила все-таки… Неер тогда как на крыльях летел: три дня свободных – разве вам шутки? И предвкушал уже, как Аине свою, во всех позах; и как рожа перекосится у мудака управляющего, тоже предвкушал. И не ждал подвоха, пока не очутился в знакомой насквозь спальне, у той самой скрипучей, но крепко сварганенной койки, в которой… Нет, никаких управляющих в голом виде там не валялось; всего-то кандалы железные, соединенные накрепко цепью. Ну и цепь эта – между прутьев крепких, которые изголовье. - Испугался, самец? Ну и уходи! Это Аине ему в спину – знает, стерва, как за живое задеть. И Неер знает, что коли сбежит сейчас – больше ему спальни этой не видать, и Аине тоже. И вот лежит он, как положено, со стояком горделивым, на исцарапанной коготками Аине спине, и руки его над башкой дурной задраны и накрепко к изголовью прикованы; а развратница его ненаглядная, глазищами стреляя, разоблачается на глазах его, и так это все ме-едленно… Неер слюной исходит, пялится, как техник на стакан с бодрячком; и задыхается натурально, когда Аине, сжалившись наконец, забирается на скрипучую койку, ножку свою дивную через бедро его перебрасывает – ну да, думает Неер, с этими железками только чтоб она сверху… И стояком своим прямо навстречу подается, торопит свою бесстыдницу; а она опять как рассмеется, голову назад откинув… - Не так быстро, - говорит, - мой милый. И – что у Неера оба глаза вытекли – начинает себя потихоньку гладить: сначала груди свои восхитительные, потом бока, бедра… И пальцем холеным как бы невзначай – туда, где совсем не пальцу сейчас быть положено. Неер не то что рычит – это хрен его знает, как назвать можно. И дергает руками, рвется из оков этих поганых, а только вещь оказалась качественная, тут и трех Нееров не хватило бы, чтоб порвать… Тут и взвыть в пору, потому как Аине, над самым прибором его покачиваясь, вовсю забавляется с пальцами своими; и так она близко, что Неер чувствует мокрый ее жар , а только схватить за бедра и вниз дернуть, чтобы сразу и на всю длину, чтобы Аине забилась в сильных руках – хрен получится. Неер зубы-то стиснул, но помогло не то что бы. А если честно, то вообще не помогло. - Чего хочешь? – так, сквозь челюсть сведенную, и процедил. А она ласково так: - Ты ведь спрашивал? Ну так слушай… И пошла – голосом томным и тягучим убийственно: и как импотент богатенький ее из дому выставил, и того и было при ней, что единственное платье; и как отец от нее отказался, от семью опозорившей; и как пришлось ей, чтоб с голодухи не сдохнуть, в Дом Удовольствий… - Сколько их было? Разве там считают? Только кредиты, которыми с нами расплачиваются; а их было, милый мой, предостаточно. И, не прекращая кожу свою ласкать, и между ног себя рьяно наглаживать, выливает на голову Неера все, какие только можно подробности: и какие клиенты случались, и чего за плату сверх тарифа с ней делали, и как ее сразу шестеро армейских, да на целую ночь… И как она копила, копила, копила кредиты; подарки из клиентов как только не выманивала, и на такое соглашалась, чего не во всяком борделе допросишься; и как выкупила себя в конце-концов, и лавчонку эту дрянную завела, чтобы никогда больше… Неер слушает и едет крышей – уж в чем - в чем, а в увольнительных он толк знает; сам, бывало, сбрасывался с парнями, чтоб, значит, девку-то для всей компании взять… И оторопь его берет, и орать хочется, молить, чтобы прекратила, замолчала чтоб; а он дурак и скотина, и пусть она с ним как хочет, хоть хреновиной какой-нибудь в самоуверенный зад, только молчала чтоб, не надо ему больше подробностей, хватит, накушался. Но Аине ведь – она такая; коли уж начала – то до самого конца не остановишь; и рука между стройных ног все быстрей скользит, и пойди разбери, сколько уже пальцев она там использует… И губу прикусывает, и глаза закатывает, и все говорит и говорит, с характерным таким придыханием; и Неер, признаки эти давно изучивший, понимает: уже скоро. И рвется в который уж раз в чертовых этих оковах, и умоляет, забыв стыд и всякое, чтоб ему провалиться, достоинстве: - Сжалься, госпожа моя Аине, прекрати! Потому что он лопнет сейчас, взорвется нафиг; потому что смотреть на нее, такую, чистейшая мука, а слушать… Но ведь Аине предупредила: Неер заплатит за ту пощечину. С утра он не знает, как в глаза ей смотреть: ночью, когда все уже кончилось, когда Неер, без единого прикосновения излился на собственный свой живот, Аине сказала - очень тихо, но он сумел расслышать: - И после Дома - ни одного мужчины. Ни одного, ни разу; и только тебя… Вот тебе и талисманчик – хотя, конечно, основная удача идет в счет Великого-Ужасного; но и Нееру, хоть и не ждал он и не надеялся особо – чуток перепало. 5. Сватовство гусара Персонажи: Терл и его любимый зам; упоминается гет, имеется толстый намек на главный пейринг цикла В кабинет дорогого начальства Кер просочился, вжав голову в плечи и на всякий случай бочком. Как-то нехорошо звучал Терл в коммутаторе, даже можно сказать – зловеще. И красотка в приемной уж очень торжествующе блеснула идеально подкрашенными глазами. Та самая, которую Кер прямо на кое-чьем рабочем столе… Совершенно не подумав о возможных последствиях. В общем, Кер заранее готовился к неприятностям, и они в лице фонящего гневом начальства не заставили себя ждать. По правде, нерадивый зам еще в приемной почувствовал что-то такое, словно бы наползающее незримо из-за приглашающе приоткрытой начальственной двери. Поэтому – снова на всякий случай – натянул на лицо маску туповатой невинности. Хотя опущенные плечи и суетливое протискивание в узкую щель с таким выражением лица как-то не слишком вязались. Но до Кера дошло лишь когда Терл, опасно сверкнув глазами, шарахнул кулаком по столу. Вот так сразу, без обязательного вкрадчивого вступления, наполненного ехидными полунамеками. - Я сам собирался… - быстро пробормотал Кер, пытаясь одновременно сообразить, где он прокололся и в чем именно предстоит сейчас каяться. На его счастье, Терл не настроен был выслушивать бессвязные оправдания. - И когда же, позволь уточнить? – недобро прищурившись, поинтересовался он. – До рождения этого твоего младенца, или после? «Ага» - мысленно выдохнул Кер, слегка расправляя плечи. Однако, это крохотное изменение не укрылось от зорких глаз обозленного начальства. И выводы Терл сделал молниеносно: - То есть тот факт, что ты увел у меня отличного секретаря… Кер чертыхнулся – опять таки мысленно; попытался изобразить непонимание... Но с Терлом подобные номера не проходили. У Кера уж точно. - Значит, - зловеще приподнимаясь над столом, восшипел драгоценный начальник, - пока я портил здоровье в той космической дыре, мой «верный» зам… - Не тогда, - поспешил внести ясность Кер. – Уже после того, как вы верну… «Ой» - оценив изменения в Терловой физиономии, Кер проклял свои слишком неповоротливые мозги. И длинный язык заодно. - Та-ак… Наблюдать Терла в ярости было неприятно, но возможно; слушать совершенно непсайкловское шипение, извергающееся из перекошенного бешенством рта – тоже более-менее; но все это одновременно… Кер натужно сглотнул и отвел глаза. Уж лучше любоваться напольным покрытием и смиренно ждать неминуемой, как четвертая женитьба кары. К шипящим интонациям Терла добавилось немного убийственной медовости. - То есть, на собственных ошибках мы упорно учиться не желаем, - судя по легкому поскрипыванью, драгоценное начальство вернуло свой зад в кресло и теперь задумчиво в оном покачивалось. Быть может, размышляя, чем бы таким запустить в покаянно опущенную Керову голову. Нерадивый заместитель застыл, что называется, столбом. А Терл уже ринулся в атаку: - Ну же, облегчи свою никчемную душу, поведай, в чьи еще трусики ты нырял в поисках информации? Кера слегка передернуло, потому что хоть и был он с детства тугодумом, но недостатком воображения, увы, не страдал. - Еще я пил как-то с одним техником, - отгоняя кошмарные картины собственной руки, шарящей в несвежем мужском белье, пробормотал он. Терл отчетливо хмыкнул: - Бодрячок, я надеюсь? Кер и рад был соврать, что именно пресловутый бодрячок; но вся суть его взаимоотношений с Терлом состояла в полнейшей беспомощности перед решительным напором последнего. Если по простому, то Кер всякий раз позорно "кололся"; так было и в Академии, так продолжалось и по сей день. - Жаль, - резюмировал Терл, услышав о впустую споенном технику кербанго. – Ты испытал бы массу забавных ощущений, а в случае особенно удачного сочетания ингредиентов… «Ну да, - уныло закончил Кер, - ты бы не сидел тут сейчас с таким умным видом; с другой стороны, кому бы тогда жениться?» - И как, много узнал? – осведомился Терл с подчеркнутой любезностью. Кер не то чтобы узнал, а если честно, то не поимел с того техника ничего, кроме лишних расходов и утренней головной боли; с другой стороны, секретарша была восхитительна и… Но информации-то в итоге ноль! Одни только смутные подозрения. И ничего не оставалось Керу, кроме как ответить вздохом, исполненным непритворной печали . Начальственное кресло удовлетворенно скрипнуло. Интонации тоже несколько изменились. Чуть меньше шипения, чуть больше высокомерной снисходительности. Той самой, которую Кер с юности терпеть не мог. - Сколько мы уже знакомы, Кер? Можешь не отвечать, я пока на память не жалуюсь. И все эти годы, почти двадцать пять чертовых лет я пытаюсь понять: ты просто туп, как последний уборщик, или есть в тебе скрытая склонность к банальному мазохизму? «Я просто хочу наконец взять над тобой верх, - дерзко ответил начальству Кер – про себя, конечно. – Хотя бы один-единственный гребаный раз» Да уж, хотя бы один, разъединственный… Челюсть Кера – и еще кое-какие части тела - ностальгически заныли. Первая попытка «поставить на место» чересчур амбициозного однокурсника закончилась серией довольно болезненных посещений медблока и тягостной беседой с отцом, которому пришлось из собственного кармана оплачивать новую мебель, а так же небольшие ремонтные работы в одной из спален. Авторитет Терла, пошатнувшийся после громкого скандала с библиотечными архивами, взлетел тогда на изрядную высоту; Кер же застрял в положении вечного зама, эдакой туповатой тени Терла при любом освещении. А драгоценный между тем задумчиво вещал: - …одно и то же. Не псайкл, а какой-то… Упертый, не склонный к обучению дикарь. В этот самый момент Кер решился таки бросить на Терла осторожный взгляд; и ту странную судорогу, искривившую на мгновение губы драгоценного начальства он после некоторых раздумий осмелился обозначить как довольно успешное подавление неуместной и подозрительно теплой улыбки. Которая совершенно не вязалась ни с Терлом в принципе, ни с текущей ситуацией в целом. «Гм», - поспешно вернувшись к созерцанию пола, прокомментировал Кер – про себя, конечно же, про себя. Так или иначе, атмосфера несколько разрядилась; на что бы… На кого бы там не отвлекся Терл в своих запутанных мыслях. Это вселяло определенную надежду. …И потом, если Керу все же оторвут голову, кому потом разбираться с беременной секретаршей? - В общем и целом, - резюмировал Терл. - Ты – в который уже раз – показал себя истинным, эталонным, я бы сказал, идиотом. Если уж припекло соблазнять девушку, мог бы и о защите подумать! Мы ведь не в дикости живем, наше общество – вы-со-ко-тех-но-ло-гич-но-е! А тебе лень истратить полкредита на небольшое изделие из прочного латекса. Обрадованный таким поворотом беседы Кер рьяно закивал, соглашаясь оптом и с идиотом, и с вы-со-ко-тех-но-ло-гич-ным обществом, и с собственной жадностью, из-за которой придется вступать в незапланированный брак. Разве что уточнил про себя, что изделие понадобилось бы не такого уж маленького размера. - …тратить свое драгоценное время на поиски нового секретаря! А Терл, оказывается, еще не наговорился… - …и это, милый мой Кер, не будет забыто. «В этом месяце премии мне не видать» - на удивление быстро сообразил Кер. И заметно приуныл: ведь из-за собственного легкомыслия расходы его возрастут, и довольно таки чувствительно! Новая жена, готовая вот-вот родить еще одного ребенка… «Но, может быть, - с робкой надеждой предположил Кер, - на этот раз будет наконец-таки наследник?» Что-то, по видимому, отразилось на его лице, потому что Терл вдруг вернулся к первоначальному шипению: - И посмей только клянчить прибавку «в связи с рождением восьмой дочери»! - Но… - Кер сглотнул и воззрился на Терла почти умоляюще. - Эта стерва, - с оттенком злобного удовлетворения предрек драгоценный начальник, - всенепременно родит тебе еще одну… - Но… - А я, пожалуй, - агрессивно и даже с вызовом, - найму в секретари мужчину. Кер нашел в себе силы: - Подобное в Корпорации не привет… На что удостоился нового удара кулаком – по гладкой столешнице, а не по собственной морде, что можно было с натяжкой отнести к достижениям. - Землянина своего в приемной посажу! Он-то уж точно ни от кого не забеременеет. «Ой-ой-ой» - Кер живо припомнил недавний визит драгоценного начальства в свой скромный дом. И подозрительно обнаглевшего земляшку, произведшего неизгладимое впечатление на малявку Деа – совершенно очарованная этим кошмарным созданием дочь уже всем разболтала и про «дядюшку Терла», и про «чудесного» гостя, у которого вместо волос растут золотые нити… Представив себе безобразие в виде земляшки за секретарским столом, Кер вновь осмелился подать голос: - Но слухи… - Уже ходят, - отрезал Терл, откидываясь в своем кресле. – И кто, интересно, способствует их бурному распространению? Можешь не отвечать, я твои идиотские повадки с Академии знаю…