сьюзи

Всю ночь Дмитрий провёл в тяжёлых раздумьях. Он боялся сделать что-то неправильно, но в то же время не хотел упускать возможности, которые попадались ему под руку. Бежевые отельные стены навевали меланхолию, телевизор вещал последние новости, за стеной играла незнакомая певцу классика. Он слушал скорее её, чем телевизор. Хотя нет. Он ничего не слушал. Он лежал в теплой постели, размышлял. "Надо было попросить его номер телефона," - мелькнула мысль в голове Пианобоя. Так он пролежал всю ночь, не сомкнув задумчивых глаз. Заснуть у него получилось только ближе к девяти утра, когда солнце уже безудержно палило, птицы напевали мотивы известных песен, но дремал он чуть больше часа. Такой отдых явно не удовлетворил взрослый организм, но тут начал вибрировать телефон, напоминая о встрече в одиннадцать, что заставило Шурова подняться из-под уютного одеяла и начать наскоро одеваться. Накинув футболку с золотистой надписью на то ли французском, то ли немецком, Дима закончил с перевоплощением, пошел в ванную для принятия всех возможных утренних процедур. В 10:30, заперев на ключ дверь своего номера, мужчина уже спускался по каменной лестнице, попутно обновляя инстаграм. Листая нескончаемый список подписчиков, Шуров обратил внимание на знакомую аватарку. Открыл профиль, начал вглядываться в фотографии. "Да это же Миша, чёрт возьми!" На снимках то и дело мелькала счастливая физиономия, селфи с друзьями, фото в разных локациях. Нажав "Подписаться", мужчина спрятал телефон, отмечая для себя тот факт, что теперь он сможет смотреть на юношу 24 часа в сутки. Минуя ларьки и универмаги, Шуров остановился около высоко дерева, что росло буквально в центре этого фееричного города. Оглядывается в поисках любимых глаз, пытается узнать по походке. - Здравствуйте, - прозвучало где-то поблизости. Затем кто-то коснулся его спины, заставив обернуться. - Привет, Миша, - снова эти до жути приятные объятия, заставляющие погрузиться в священный мир удовольствия. - Вы выглядите уставшим, - подметил подросток, пряча руки в карманы уже своей кофты. - Ночь выдалась напряжённой, - объяснил наставник, шагая ближе к дороге. - Работали над чем-то? - не унимался Миша. Видимо, его одолевал настоящий интерес. - Не совсем. Просто не смог уснуть, - сжал губы Дима, - К слову, мы идём в правильном направлении? - Знаете, я решил, что будет лучше, если мы побудем у меня дома и не станем появляться в тех местах, о которых мы вчера говорили, - голос слегка дрожал. - Хорошо. Если тебе от этого будет лучше - без проблем, - лишь молвил Пианобой, радуясь внутри, что сможет посетить обитель Миши. Они шагали вдоль тротуара, обсуждая творчество Шурова, атмосферу его песен. Иногда Миша заводил разговор касательно его музыкальной группы, но тут же умолкал. Естественно, Дима принимался расспрашивать его, задавая вопросы, которые его интересуют. - Ну я нашел этих ребят в интернете, - рассказывал юноша, - Им хотелось творить, мне тоже, вот так и начался наш совместный труд. Но я не могу сказать, что мы достигли вершин. Просто потихоньку движемся вперёд. - А почему ты пришел на кастинг один, а не с группой? - уточнил Дима, поправляя локон, что внезапно на лице. - Не знаю. Не хотел подвести ребят. Да и музыкальные коллективы отправляют к Сердючке, а мне бы к Вам попасть, - юноша заметно волновался, произнося эти слова. Но Диме это волнение казалось таким ребяческим, милым. - Добился своего всё-таки, - констатировал Шуров, взмахнув руками, будто обращается к богу. - Да, это здорово, - улыбнулся подросток, - Мы, кстати, уже пришли, - они остановились около высокой многоэтажки, чей верх скрывался где-то в облаках. Миша заметил, что наставник устало усмехнулся и добавил, - Не волнуйтесь, я живу на втором этаже. Они оба засмеялись. Камень с души Шурова упал, когда он услышал радостную новость. - Мне немного неловко, - вспомнил Пианобой, - Я не взял ничего сладкого к тебе домой. Это как-то неправильно. - Не переживайте, - юноша махнул рукой, ловко поднимаясь по ступенькам, - Дома никого не будет ещё три два, так что можно без этих стереотипов. К тому же, на будущее, я не люблю сладкое. А вот от кислых зелёных яблок не отказался бы. Лучше их берите, если планируете ещё приходить. - Буду иметь в виду. Юноша вставил в замочную скважину ключ, повернул его пару раз и отворил дверь. Обитель оказалась довольно светлой, на стенах виднелись картины различных художников эпохи Возрождения, включая Ван Гога. - Чья инициатива? - спросил Шуров, указывая на очередную копию шедевра. - Моя, - смутился, по голосу ясно, - В моей комнате их ещё больше. Раньше родители не разрешали их вешать, а потом все же согласились с тем, что это очень эстетично. - А ты знаком с биографией творца этих пейзажей? - Пианобой задумчивым кивком указал на очередной постер. - Читал о нём, но очень давно. Люди ссылаются на то, что этот человек был ментально болен, поэтому его картины и завораживают, - подросток шмыгнул носом, - Хотите чай? - Да, зелёный, пожалуйста, - мужчина зашёл в просторную комнату, присел на дизайнерски подобранный стул, стал рассматривать помещении. На кухне, кстати, не было картин вовсе. Их заменили фикусы, разноплановые орхидеи и прочие виды цветов в хрустальных вазах. - Ты вообще с родителями как ладишь? - вдруг спросил Пианобой, разглядывая семейное фото над плитой, где трое улыбающихся силуэта дружно сидели в каком-то баре. - Отлично, - пробурчал юноша, наливая кипяток в две одинаковые кружки, - Намного лучше, чем с остальными людьми. Эти слова заставили Шурова задуматься. Если замкнутый человек бросается из крайности в крайность - это, естественно, ужасно, но иначе они бы не познакомились и Панчишин так и остался в своей тесной норке. И плевать, под чьим воздействием Миша сделал этот решительный шаг, появившись на Икс-Факторе, будь то хоть побочные эффекты нейролептиков или голоса в голове. Он уже совершил это. И вернуться обратно у него не получится, Дима не даст. Парень аккуратно поставил на твердую поверхность две полные ёмкости, от которых веяло ароматом лесных ягод, а сам поместился на стул, который находился возле стула Шурова. - Если хотите, я могу что-то из пряностей поставить. Зефир, печенье, конфеты? - подросток чувствовал ответственность за сытость наставника, поэтому в его долг входила обязанность хоть как-то накормить его. - Нет, спасибо, я не голоден, - улыбчиво воспроизвёл Шуров. Вдруг по квартире разнеслась мелодия, очень знакомая Пианобою. "Неужели мой трек?" - ему бы точно не показалось, так как автор всегда узнает своё среди миллиона других работ. - Пять секунду, - бросил подросток, вскакивая и убегая куда-то в коридор. Было слышно, как Миша молвил сухое: "Алло. Нет, Саша, мне не нужны шишки. Правда. Да. И амфетамин тоже. Позвоню, если будет желание". Шуров слегка опешил. Хоть юноша и пытался говорить максимально тихо, но до ушей музыканта всё равно долетел весь текст, сказанный Мишей. Послышались шаги. Панчишин сел на стул, устремил взгляд в окно. - Вы всё слышали? - он решил спросить прямо. Видимо, подросток очень волновался. - Да, - лгать не было смысла. Шуров спрятал лицо в руках, тяжело вздохнул, - Миш, зачем тебе это? - Так я же сказал, что меня не интересует его предложение, - оправдывался конкурсант. - Но раньше ты брал, правильно? Закидывался колесами? - разговор перешёл в более серьезное русло. Юноша молчал. Мраморные губы начали дрожать, глаза наполнились слезами, но парень не давал эмоциям окончательно вырваться. - Спокойно, - мягко прошептал Дима, прижимая холодное тело к себе, - Ты можешь рассказать мне всё, когда будешь готов. Пианобой ощутил, как теплые капли падают на его футболку, впитываются. Миша то и дело вздрагивал, но по прохождению нескольких минут окончательно замолчал. Дмитрий бережно погладил юношу по волосам. Реакции не последовало. "Уснул что ли?" - подумал музыкант. И вправду, грудь равномерно приподнималась, глаза намертво закрыты. "Что же делать? - этот вопрос заставил Шурова задуматься, - Кажется, он спит крепким сном. Может, попробовать отнести его в постель?" Продолжать так сидеть - не вариант. Поэтому Дима решил действовать: приподнялся со стула, крепко сжимая тело Миши около плеч и колен. Он впервые нёс на руках любимого человека. Это чувство щекотало лёгкие. Минуя запертые двери, Пианобой наугад искал комнату Панчишина. Его выбор пал на дальнюю. Тихонько толкая её ногой, мужчина пытался не разбудить свою ношу. Его взору предстала обитель мальчика. Шторы накрывали окна, поэтому тут было темно. Дима боялся споткнуться, что заставило его идти с бо́льшей осторожностью. Приблизившись к застеленной кровати, он нежно опустил юношу. Как бы не было странно, тот всё ещё мирно спал. Мужчина сел на пол около тумбы, на которой красовались наушники и листки бумаги с каким-то текстом. Его больше всего заинтересовало последнее. Он бесшумно взял исписанную бумагу, начал вглядываться сквозь темень в кривые буквы, небрежные подчеркивания. - Такой талантливый и такой глупенький, - прошептал Дима, качая головой. Мишу он назвал глупым вовсе не из-за тех странных стихов, которые смог прочесть чисто благодаря случаю. Ему не нравилось, что в биографии юноши мелькает слово "Наркотики". Даже не так. Его это бесило, напрягало. Совсем несправедливо, - Я буду следить за тобой, чтоб ты никуда не вляпался, не сорвался, - ласковый голос летает по тёмному помещению. Шуров опустил сонную голову, опираясь о край постели, и уснул. Просто взял и утонул в сказочных мечтаниях, не думаю о том, что будет утром. Ни о чем не думая.