О благодарности (villain!АУ)

      Люди часто делают вещи из разряда около моветон. Некоторые сморкаются на тротуар в период гриппа, некоторые не вытирают ноги заходя в чужую квартиру, некоторые любят хрустеть пальцами или, ещё хуже — шеей.       Но подобные «особенности» нового приятеля замечаешь только в определённой ситуации. Зато когда они попадают в поле зрения, вымораживают донельзя. Впрочем, либо человек и без того вызывал отвращение, либо его выкидоны можно терпеть за милые глазки, чувство юмора или красивые руки.       Любое действие — гирька на весах образа. Первая появляется в момент знакомства и чаще всего, она довольно тяжёлая. Книгу по обложке судить не принято, но яркая атласная привлёчет больше внимания, чем обшарпанная и замызганная.       Чего делать не принято — снимать обложки. Они ведь не просто так пришиты к корешкам. Но книга — метафора. В момент знакомства запоминаешь прищур глаз, длину волос, лицо в целом и наполненность телосложения. Реже — имя. Богатый внутренний мир, глубже, чем просто под кожей. Лезть из неё вон, лишь бы привлечь внимание симпатичного парня — плохая затея. Первое впечатление — вещь пугливая. Засмотришься в чужой омут и обзовут как — нибудь обидно.       «Сбросить кожу» — значит надолго укрепиться в новом топе Изуку, как человек, который оставил самое худшее послевкусие от первой встречи.       — Её зовут Тога, — буднично представляет голую девицу Томура. Мидории плевать как зовут не рыжую и не медсестру, съевшую его яблоко, он хочет чтобы ей дали набросить на покат плеч хотя бы халат. Девушка наготы не замечает или делает вид. Вытаскивает ножки из более смуглой кожи, словно из дешёвых, рвущихся колгот. Под ней лужа из волос, ногтей и сгустка эпидермиса.       Изуку надеется, что она уберёт это за собой, потому что встать с постели он так и не в состоянии.       Как и не может вспомнить что произошло; особенно когда блондинка беззастенчиво машет ему рукой разодранной от середины локтя. Это, и то что Томура кинул в новую знакомую футболку, отвлекает Изуку от форм девушки. За свой юношеский интерес слегка стыдно.       Тога красива и уверена. Возможно «слишком», вероятно «само». К таким людям хочется подобраться поближе, чтобы влезть под кожу и узнать лучше. С ней подобное можно провернуть буквально, и это заставляет мысли осесть на одном месте. Изуку от чего-то слишком возбуждён от созерцания колючего нрава и блондинистых волос.       — Я рад, что она не прирезала тебя, — добавляет Шигараки. Отсутствие на его лице Отца успокаивает, потому что Изуку может видеть: Томура действительно рад. Почему отправили явно взбалмошную девицу на такое задание — вопрос следующий. Неозвученный. Больно кольнувший в груди.       — Он же был мёртв, — скучающе поправляя лезущую в глаза чёлку, отнекивается Тога. Закончив со своим занятием она, выступив из прежней шкуры, поспешила удобно устроиться в ногах Изуку. — Хотя голова у него болталась, — панибратски тыкнув Мидорию куда-то в район скулы, девушка слегка хихикнула, — безвольно мило.       Изуку считал «милым» хомяка запихивавшего в рот большое зёрнышко. Но язык не ворочался во рту, и Тога, к сожалению, как телевизор не выключалась. Приходилось вникать в суть да дело под её неровные комментарии и абстрагироваться от холодных девичьих пальцев, щекотящих пятки. Томура подробностями не сыпал, скорее от того, что не хотел пугать особенностью методов и их рискованностью. Четно. К концу разговора Мидория осознал роль которую ему отвели.

Роль сопутствующего ущерба.

      Это не удручало и не ободряло. Просто являлось так и неозвученным фактом. Парано́йя, пустившая корни в больнице, настойчиво запросилась наружу молодыми ростками. Изуку напряг желваки. Томура всегда был честен перед Изуку, но ещё больше перед своим стремлением добиться цели.       — Тебе придётся много с кем познакомиться, — по средине разговора обрывает себя Томура. Звучит странно, Изуку чувствует себя совершеннолетним, съехавшим из дома. Вернувшимся, и заставшим предков за заселением приезжего студента в освободившуюся комнату. Около неприятное ощущение. — Отдохни. У тебя завтра долгий день.

Тога, почему-то, из комнаты не уходит.

      За Томурой закрывается дверь.