Не совершает ошибки только тот, кто ничего не делает.
Юга Аояма оказался плешивой кобылой — промахнулся с десяти футов. Лажа. Вместо восклицательного знака спасения одноклассника, унылое многоточие ошибки… Изуку тянется к шее, та чешется слишком сильно. Мидория оторопело смотрит на раскрытую ладонь. Никаких вредных привычек, а тем более чужих, пожалуйста. Руки прячутся за тканью карманов, пальцы обжигаются железным холодом. Маячок высокой девушки из А класса незаметно вибрирует — нагнетает. Изуку знает какие контакты нужно перепаять чтобы избежать подобного, но слежку устраивал не он. Подобные вещи при себе держать всё равно, что мишень. Чистосердечная предателя. Сломать бы эту метку к чёртям собачьим, отдать Курогири или Шигараки. Сымпровизировать ловушку, вернуть расположение начальства, собрать лавры.Но найдут ли тогда Бакуго?
Катсуки не место средь подобного контингента. Его тянут за волосы, разглядывают аки зверушку. Изуку чувствует как ярость захлёстывает волнами вместе с желанием обломать крючковатые пальцы Шигараки. — Уже дают интервью, — голосом из толпы, привлекает внимание Мидория. Выходит чудесно, Томура приказывает включить звук громче, а сам идёт ближе к экрану. Ветреное начальство - бедные подчиненные. Злодеи галдят нещадно, радуются синякам под глазами Сотриголовы. Пропаганда по ТВ как рекламная акция Лиги. Изуку тенью отходит в глубь комнаты, туда где развёрнут к телевизору Бакуго. — Надеешься, что твои друзья прибегут за тобой? — язвительно интересуется Мидория слишком громко. Несколько неприятных типов одобрительно ухмыляются. Тога шутливо тычет в бок. — Оставить вас наедине, мальчики? То что звучит как лукавая шутка, на деле оказывается риторическим вопросом. Глумливый пластырь с собачками клеится на палец Бакуго, а сама Тога покачивая бёдрами, удаляется в массы. — Сдохните, все вы сдохните, — рычит Бакуго. Изуку снисходительно улыбается, как при разговоре с душевнобольным. Похлопывает друга детства по плечу, почти ободряюще. — Ну, ну, — скользит он руками ниже, по ключицам. Со стороны походит на домогательство до заложника. Игры с доминированием и, возможно, садо-мазо. — Какого чёрта ты творишь, урод? - От происходящего тошнит, естество стягивает в тугой комок. Голос неслышно проседает на октаву. Катсуки замолкает. Привлекать внимание к подобной сцене ниже его достоинства. Быть здесь и сейчас связанным - тоже. — Тише, тише, — продолжает грязную игру Изуку. Убеждается, что окружающие всё больше отдают предпочтение подорванной репутации героев. — Хорошие мальчики так не выражаются. Очередь аплодисментов сотрясает небольшой зал. Журналисты перемывают косточки преподавательскому составу академии. Изуку уличает момент. Опускается близко близко, пресекает всякое личное пространство. Одной рукой обхватывает спину поперёк, вторую запускает за воротник. Бакуго вздрагивает, чувствуя тёплую монетку метала. Ту, что Деку засунул ему под ткань. Шёпот либо не хочет ничего пояснять, либо не успевает. — Правильно надеешься. Деку несколько глумливо поглаживает острую скулу, вскакивает с почти насиженных коленей и отходит к стойке - ближе к Чёрному Туману. Бакуго потряхивает. Из-за тёплых прикосновений, брезгливо предполагает Катсуки, но находит себе оправдание.Железка щекотит меж лопаток.