Забудь кто ты.Расплата

Маленькая радость по имени Жасмин.

Он быстро провёл рукой по лицу и поздоровался с Сергеем Игнатьевичем. Отец Ника и Серафимы сразу заметил в его глазах боль и с сожалением пожал руку. — Лида обязательно найдётся! — сев напротив Димы, уверенно произнёс мужчина. — Я видел её всего один раз, когда она приезжала вместе с Андреем, чтобы повидаться с Симой. У неё был такой же взгляд, как сейчас у тебя, но то, как стойко она держалась, сразу сказало мне о её сильном характере. Она точно не из тех, кто сдаётся. И меня поразило, как сильно к ней привязана Серафима, ведь я хорошо знал, что до Лиды с дочкой не могла найти общий язык ни одна представительница женского пола. Я уверен, Дима, она точно не пропадёт и ещё всем покажет, где раки зимуют. — Она сильная — это правда. Но и сильным нужна помощь. А я… не успокоюсь, пока не найду её. — Я понимаю… — Сергей Игнатьевич тяжело вздохнул. — Я не верю, что нет способа найти Лиду. — Я тоже, — Дима тяжело вздохнул и решил сменить тему. — Я хочу поговорить с вами о Серафиме. — О чём именно? — Сергей ещё больше напрягся. — Я уверен, что смогу стереть плохие воспоминания ребёнка, но для этого требуется ввести её в короткий сон. Я не могу объяснить вам, как это сделаю, но очень хочу, чтобы вы мне доверились и позволили стереть плохие воспоминания Симы. — Подожди… — Сергей, есть вещи, которые невозможно объяснить словами. Но я гарантирую вам положительный результат. Поймите меня правильно, я хочу, чтобы у неё и у вас всё было хорошо, чтобы все ужасные воспоминания не терзали её всю жизнь. — Но как… Как это возможно? — потрясённо спросил Сергей Игнатьевич. — Я могу сказать только то, что на это способны мои силы. — Со смерти жены я только и мечтаю, чтобы у моих детей была хорошая жизнь. Я ведь ничего не знаю о способе, о котором ты мне сейчас говоришь. — К сожалению, у меня больше нет знакомых детей, рождённых от сильного демона, чтобы показать на практике, как всё будет действовать. Но я смогу показать вам действия своих сил на Авроре. Я сотру из её памяти некоторые плохие воспоминания, о которых, проснувшись, она и знать не будет. То же самое произойдёт и с Серафимой. — Но отец Авроры был… — Да, он был слабым демоном. Но вы ведь знаете, что у сильного демона и слабой демоницы редко рождаются сильные девочки. Серафима не относится к сильным, именно поэтому мои силы подействуют на неё так же, как и на Аврору. — Это внушение? — по-прежнему потрясённо спросил мужчина, пристально смотря на Дмитрия. — Нет, я проникну в её мозг и, как компьютерный файл, удалю плохие воспоминания. — Я не знаю… Я боюсь, — сказал Диме Сергей Игнатьевич. — Я не буду на вас давить и ничего не сделаю без вашего разрешения. Вечером у вас будет возможность посмотреть на то, как всё будет происходить с Авророй. И если вы дадите своё согласие, тогда и Серафиму навсегда покинут плохие воспоминания, — Дмитрий встал со стула. — Извините, но больше я не смогу ничего объяснить, поэтому давайте встретимся где-нибудь в часов восемь, и вы сами всё увидите. — А ты говорил на эту тему с Михаилом? — Ещё нет. Но он мне доверится. Я не собираюсь делать ничего плохого. И долго ждать ответа тоже не могу, потому что никто не знает, что может произойти завтра. Вдруг мне придётся со всеми вами расстаться, поэтому я не хочу ничего откладывать. — Вечером? — тяжело спросил Сергей Игнатьевич, и Дима ему кивнул. — Я посмотрю, — всё, что он смог сказать насчёт предложения Дмитрия. Дима уже собирался покинуть кабинет, как мужчина остановил его вопросом: — Как дела у Елизаветы Валерьевны и её отца? — Я их ещё не видел, но ребята сказали, что с ними всё хорошо. К счастью, в действительности женщина не подвергалась насилию и не устраивает истерик. Сергей Игнатьевич кивнул, но что-то в его взгляде заставило Диму снова сесть за стол и пристально на него посмотреть. Несколько секунд мужчина молча тоже смотрел на Диму, а потом, не выдержав его изучающего пристального взгляда, отвёл глаза в сторону. — Извините за столь личный вопрос, но за время, проведённое с двойником Елизаветы Валерьевны, она вам понравилась? — решился спросить Дима. — Нет, — ответил ему Сергей Игнатьевич, но при этом не смотря в глаза. — Мне очень хорошо знаком неравнодушный взгляд, к тому же я не думаю, что вы бы просто так спросили про Елизавету Валерьевну. — Дима, тебе разве никуда не нужно? — Нет, я никуда не тороплюсь. Сергей Игнатьевич относится к тем, кто плохо умеет врать и скрывать потаённые чувства. По его взгляду и слегка покрасневшему лицу Дима и понял, что что-то не так, и решил прямо спросить про чувства к женщине. Когда тот ответил «нет», у Дмитрия уже не было никаких сомнений о его неравнодушии к ней. Ему даже показалось, что Сергей Игнатьевич хочет поговорить с ним на эту тему, но боится показаться глупым и немного сентиментальным. — Сергей Игнатьевич, мы с вами взрослые, и я не вижу ничего плохого в том, если вы откроетесь мне. — Есть что-то в этой женщине, что меня привлекает, но сказать с уверенностью, что она мне нравится, я не могу, — немного помолчав, признался мужчина. — Я её совсем не знаю, а за двойником только следил. — То есть никакой близости не было? — Нет. Мы жили в одном доме как соседи. — Но ведь что-то вас в двойнике привлекало. — Я смог разглядеть только внешнюю сторону, а так мы мало общались, — произнёс Сергей Игнатьевич. Этот разговор давался ему с трудом. Он почувствовал себя неловко и очень жалел, что вообще спросил у Димы про дела Елизаветы Валерьевны и её отца. А Диму их разговор нисколько не смущал, и завершать его он не спешил. — Я не буду говорить о своём мнении о Елизавете Валерьевне, потому что считаю, что вы сами должны её узнать и решить, какие чувства к ней испытываете. А чтобы это сделать, вы можете поселиться в доме, где сейчас она живёт со своим отцом… — Не надо, Дима, — перебил его Сергей Игнатьевич. — У вас с ней на первом месте дети, вы оба свободны… — Мне это не нужно. — Сергей Игнатьевич, я, конечно, не в праве вас учить, что делать, но ставить крест на своей личной жизни — не лучший вариант… — Я уже больше года с ним, и меня всё устраивает. Дима тяжело вздохнул, но отступать не хотел. — Знаю, я ещё молодой, и все мои слова могут показаться глупыми, но я всё же скажу. В моей жизни был такой период, когда отношения с девушками потеряли всякий смысл. Я решил отказаться от них и больше не пытаться искать свою любовь. Но судьба распорядилась по-другому, и в моей жизни появилась Лида. Судьба устроила нам встречу, а дальнейшее зависело уже от нас. Были моменты, когда я решал, что лучше сдаться, чем бороться за неё, но всегда находились те, кто переубеждал меня. Они говорили, что нужно бороться за своё счастье, но согласитесь, их слова бы на меня не подействовали, если бы я не послушал свой внутренний голос, не дал волю своим желаниям. И вы знаете, я винил и виню себя за то, что впутал Лиду в свою тёмную жизнь, за всю причинённую ей боль, но… — Дмитрий очень тяжело вздохнул и на пару секунд закрыл глаза. — Но в то же время не жалею, что она появилась в моей жизни. И я с уверенностью могу сказать, что она очень меня изменила… — он снова тяжело вздохнул и посмотрел в сторону окна. — Но самое главное то, что с ней я действительно почувствовал себя счастливым. — У меня другая ситуация, Дима, — тяжело сказал Сергей Игнатьевич. — Ты встретил свою любовь, без которой уже не представляешь жизни, и, если я тебе сейчас скажу, что она не последняя девушка в этом мире, ты со мной не согласишься и скажешь, что для тебя она — единственная, и только с ней ты видишь свою жизнь. — Всё верно, — произнёс Дима. — Но я вам говорю о внутренних желаниях, которые сидят в голове. Я понимаю, что вы живёте ради своих детей. Но и вы поймите, Коля очень хочет, чтобы у вас была личная жизнь, а Серафима, я это знаю, очень нуждается в женской любви и заботе. Но, что самое важное, ваше сердце не закрыто для женщин, но вы не хотите этого признавать, — Дмитрий сделал небольшую паузу и положил обе руки на стол. — Расскажу вам одну историю. Елизавета Валерьевна всегда жила ради дочки, и если у неё и были отношения, то длились они недолго, и Лида даже не была знакома с её мужчинами. Но пару месяцев назад, когда я, Калеб и Лида с подругой были в Петербурге, произошёл очень неприятный случай — нам встретился мужчина, который хотел броситься в Неву. Но, к счастью, мы вовремя его остановили. Прошло какое-то время, и я вновь встретил этого самого мужчину, но уже дома у Лиды. Оказалось, что они с её мамой познакомились, когда тётя Лиза была на дне рождения сестры. Я сразу подумал, что это судьба, а Лиде их знакомство было не по душе. Прошло ещё какое-то время, мужчине предложили хорошую работу, но в другом городе, и он стал звать с собой маму Лиды. Как уже понятно, Елизавета Валерьевна отказалась, потому что для неё нет никого важнее дочери — где Лида, там и она. И вы похожи с ней в этом. — Я её решение поддерживаю и считаю, что когда есть дети, то в первую очередь нужно думать о них. А если этот мужчина не смог отказаться ради неё от своей работы и найти другую, значит не любил он её по-настоящему. — Здесь я с вами согласен. Так почему бы вам с ней не познакомиться? — Опять ты за своё. — Но я ведь вижу, что вы не против. Вам же никто не говорит сразу строить с ней отношения. Нет, я предлагаю вам с ней познакомиться. — Сейчас совсем не до этого… — До некоторого времени я тоже так думал, но потом понял что другого шанса может и не быть. Если есть возможность, то не стоит её упускать. — Как ты себе всё это представляешь? — не без удивления спросил Сергей Игнатьевич. — Придумать, как вы окажетесь в деревне и постучитесь в их дом, несложно. А там уже всё будет зависеть от вас. Секунд десять мужчина смотрел на Диму удивлёнными глазами и искал подходящие слова, после чего просто покачал головой и произнёс: — Нет. — Ладно, как знаете. Просто другой такой возможности может и не быть, — Дима поднялся со стула. — Ты прав, у меня есть желание познакомиться с Елизаветой Валерьевной, — сдался Сергей Игнатьевич, понимая, что больше никому не сможет об этом сказать. Их разговор с Димой зашёл далеко и отрицать явное уже бессмысленно. — Я привык видеть её каждый день. А теперь, когда оказалось, что это был двойник, я хожу по дому и чувствую, что мне не хватает этих встреч, — признался он, и Дима снова сел за стол. — Вроде я и не против твоего предложения, но двадцать четыре часа в сутки там находиться не смогу, да и потом… Что я скажу Коле? — Вам и не нужно находиться там двадцать четыре часа. Вы и с двойником столько не находились. С Колей и Симой вы как виделись, так и будете видеться. Ваше постоянное присутствие и здесь не требуется. Коля много времени проводит в Москве-Д — там много работы. А за Серафимой всегда есть кому присмотреть, да и здесь ей не скучно. А про своё отсутствие… — Дима немного задумался. — Скажите Коле правду. Уверен, он не будет возражать. Сергей Игнатьевич слегка покачал головой и посмотрел куда-то в сторону. — Не знаю, Дима, не знаю. Я вообще чувствую себя неловко перед тобой. — Не вижу ничего в этом такого. И я тут подумал, что лучше поселиться не в их доме, а где-нибудь неподалёку. Мужчина снова посмотрел на Диму и, немного помолчав, молвил: — Я всегда тебе удивляюсь. — А чему удивляться? — Ты мне в сыновья годишься, но у меня такое ощущение, что я разговариваю с мудрецом. Дима слегка улыбнулся. — Лично для меня возраст вообще не показатель. Дочери вашей всего восемь, а какая она умная, любопытная и хитрая! Вот ей я порой действительно поражаюсь. — Да… Иногда меня это даже беспокоит. Особенно страшно становится, когда она говорит, что хочет стать полицейским. — Она видела жестокость, убийства… — Дмитрий очень тяжело вздохнул. — И поняла, что хочет с этим бороться. — Да, — Сергей опустил голову вниз и очень тяжело вздохнул. Немного помолчав, он снова посмотрел на Диму и произнёс: — Давай я подумаю обо всём и вечером скажу о своих решениях. — Хорошо, — Дима встал из-за стола. — Пойду всё-таки поздороваюсь со всеми, — он направился к выходу из кабинета. — Спасибо тебе за всё, Дима! — сказал ему вслед мужчина. Дмитрий обернулся в его сторону и просто кивнул. — Ты тоже можешь всегда на меня рассчитывать, — молвил Сергей Игнатьевич. — Спасибо! — ответил ему Дима и вышел из кабинета. Уже подходя к гостиной, он вдруг услышал весёлый детский крик и остановился, а уже через пару секунд оттуда выбежала маленькая девочка с тёмными кудрявыми волосами. — Попалась! — быстро присев на корточки, перехватил её Дима, отчего та закричала ещё громче. Из гостиной вышла мама девочки и, увидев Дмитрия, остановилась. На этот раз Агата не пыталась забрать у него ребёнка, а лишь с интересом наблюдала за ними. — Как зовут прекрасное создание? — придерживая руками смеющуюся девочку, спросил Дима. Она одновременно и смеялась от того, что её поймали, и стеснялась Диму. — Ну же, не бойся, скажи своё имя, — произнесла мать девочки, когда та на неё посмотрела. Агата уже знала, что Дима не только спас её и дочку от жестоких демонов, работающих на Пашу, но и Клима. Сейчас она смотрела на него с большой благодарностью и уважением, нисколько не беспокоясь за ребёнка. — Засмин, — смущённо ответила девочка. Она пока ещё выговаривала не все буквы: вместо буквы «ж» звучала «з», вместо «р» — «л», а букву «ш» заменяла «с». — Мне очень приятно познакомиться с тобой, Жасмин, — аккуратно пожимая маленькую ручку девочки, произнёс он. — А меня зовут Дима. Она попыталась посмотреть на Диму, но, увидев его взгляд, ещё больше покраснела и быстро отвернула голову. — Сколько лет такому красивому цветочку? — с улыбкой спросил он у Жасмин, поправляя её розовый домашний костюмчик с цветочками. Девочка снова посмотрела на маму, и та ей только кивнула. — Три годика, — произнёс Дима, когда девочка показала ему три пальца на правой руке, после чего погладил её по головке и поднялся с корточек. — Ладно, играйте, — сказал он и направился в гостиную. Гостиная была местом, где в течение дня собирались жильцы дома и проводили время за разговорами, просмотром фильмов, чтением книг или другими интересными занятиями. Кроме того, почти каждый вечер они собирались в ней за ужином, а иногда и обедом. Все понимали, что должны жить под одной крышей до неопределённого времени. За неделю жильцов в доме стало гораздо больше, и никто по этому поводу не возмущался, а напротив, все относились друг к другу дружелюбно и держались вместе. Изначально дом планировали использовать как штаб для обсуждения важных тем, и как жилище для большинства ребят, в частности — людей. Тогда дом многим казался большим, но Михаил убедил их, что со временем жильцов станет больше, и он уже таким просторным не будет. Спустя чуть более неделю некоторым ребятам даже пришлось уступить свои места в комнатах новым жильцам и разделиться на две квартиры. И если бы Дима не добился отмены запретов на вход в демонический мир для тех, кто по сделке Алексея Вячеславовича и Лиды получил свободу, то Аркадию Семёновичу пришлось бы остаться в доме. Из-за запрета мужчина вчера был вынужден переехать в него, но вскоре, узнав, что он больше не действует, вернулся обратно на базу к Нине и своей работе. Конечно, всем не хватало кого-то или чего-то. Степанида скучала по Стёпе, который находился на базе в Москве-Д и не мог попасть в человеческий мир. Таша в полной мере осознала, какой безразличной была по отношению к матери, и как долго не хотела идти ей навстречу. Она очень винила себя за то, что плохо относилась к матери, презирала и стеснялась, не хотела с ней видеться и уж тем более разговаривать. Находясь в человеческом мире, девушка каждый день думала о матери и ругала себя за то, что так долго отказывалась от её заботы и любви, отворачивалась и заставляла страдать. А теперь, когда обстоятельства не позволяли видеться с матерью, Таша скучала даже по мимолётным встречам, которые раньше не ценила. Мирослава скучала по дому, друзьям и тайному ухажёру, о котором никому не говорила из-за плохой репутации. Парень был очень вспыльчивым и нередко ввязывался в драки, за что пару раз даже оказывался за решёткой. Ему не нравились братья девушки, особенно Артур, с которым у них пару лет назад произошёл конфликт, чуть не переросший в драку. Причиной конфликта стало вмешательство Артура в его ссору с другим демоном. И если бы рядом не было девушек, драка бы непременно состоялась. Нет, девушки не пытались им помешать, — Артур вовремя вспомнил о своём правиле: не устраивать драки при женщинах и детях. Он никогда не относился к «крутым» парням, которые, желая завоевать женское внимание, вступали в драки, устраивали опасные соревнования и глупые споры. Именно поэтому он тогда «сложил оружие» и молча исчез с демоном, за которого заступился. «Оскорблённый» же демон стал поливать его при всех грязью и называть трусом. Но уже спустя неделю, когда они снова встретились, на этот раз не в присутствии девушек, Артур, услышав от него оскорбления, одним мощным ударом сбил противника с ног и, посоветовав прикусить язык, растворился в воздухе. После этого парень стал ненавидеть его ещё больше, но это никак не повлияло на чувства к Мирославе, и он по-прежнему продолжал за ней ухаживать. Плохое отношение к Артуру и Тимуру не повлияло и на саму девушку, и она тайком от всех сбегала на свидания с парнем и ничего не могла с собой поделать — её тянуло к нему. В загородном доме Мирослава нередко держалась в стороне и много времени проводила в комнате. Она понимала всю сложившуюся ситуацию и не показывала своего истинного отношения ко всем жильцам дома, притворяясь милой и скромной девушкой. На самом деле она была избалованной и раскрепощённой, не любила и не слушала советы, а сама не упускала возможности указать на ошибки другого и навязать своё мнение. Несмотря на родственную связь, Мирослава не была похожа ни на Артура, ни на Тимура и получила другое воспитание. Сабрине хотелось вернуться к любимой работе. Гена очень скучал по репетициям и выступлениям группы. Константин тоже часто вспоминал о своей работе… И так каждому кого-то или чего-то не хватало. Все мечтали о спокойной жизни, но никто не жаловался на нынешнюю и не искал виноватых во всей сложившейся ситуации. Были и положительные стороны того, что все они оказались под одной крышей. У многих появились новые друзья, часто в доме слышался весёлый смех, в моменты грусти никто не оставался без поддержки… А кто-то даже успел влюбиться, хотя до этого отношения в их планы не входили. Только Дима переступил порог гостиной, как все девушки, которые находились в ней (София, Виктория, Аврора, Таша и Сабрина), с радостными приветствиями кинулись его обнимать. — А меня так никто не обнимал! — пошутил Калеб. — Ты здесь постоянный гость, — ответил на его шутку Андрей. Пару минут у Димы ушло, чтобы поприветствовать и обнять всех девушек, которые были очень рады его появлению и не хотели отпускать. Даже когда он уже пожал руки всем ребятам (Андрею, Гене, Игорю, Егору) и сел на диван, с двух сторон его окружили девушки, которым удалось занять места быстрее других (Сабрина и Виктория). — Димон как султан — со своим гаремом, — пошутил Ваня. — У тебя есть повод для ревности, — засмеявшись, ответил ему Калеб, и тот толкнул его так, что он слетел с подлокотника дивана на пол. Смех из гостиной услышали Анжела и Степанида, которые в это время находились на кухне, и решили посмотреть, что там происходит. Когда они вошли в гостиную, Степанида сразу же направилась к Диме, чтобы поприветствовать, а Анжела виновато опустила глаза вниз, оставшись стоять на месте. Она чувствовала свою вину за то, что ещё пару месяцев назад пыталась помешать его отношениям с Лидой и очень плохо отзывалась о последней. Дима поприветствовал и обнял Степаниду, после чего подошёл к Анжеле и молча обнял. Он не держал на неё зла и не хотел, чтобы она и дальше продолжала чувствовать себя перед ним виноватой. А когда девушка тихо заплакала, Дима окончательно понял, что под масками той девушки, которая так хотела ему понравиться, скрывалась ранимая душа. С детства она очень любила романы, в которых главные герои находили свою любовь и жили счастливо. Ей нравилось, как главные герои ухаживали за девушками, говорили красивые слова и клялись в вечной любви. В каждом герое Анжела выделяла качества и создавала портрет идеального мужчины, которого хотела видеть рядом с собой. Конечно, она понимала, что это лишь её мечты, и в реальной жизни идеальных людей не бывает. Но Анжеле хотелось, чтобы её молодой человек хотя бы отчасти был похож на героев из книг, и поэтому при знакомстве с молодыми людьми всегда показывала свою независимость, наперёд зная, что человек ей не подходит. У неё были несерьёзные и недолгие отношения, которые иногда даже заканчивались после первого свидания, потому что молодые люди намекали ей на постель, что очень раздражало девушку, ведь лишиться девственности с кем попало было для неё самым низким поступком. Но все взгляды Анжелы насчёт мужчин изменились в одно мгновение. Её первая встреча с Димой произошла семь месяцев назад, когда он вместе с Калебом, Андреем и Игорем приехал в Балтику на первую музыкальную репетицию во Дворец культуры. В тот день ей было очень скучно, и поэтому она увязалась за своим братом, который ждал ребят для совместной репетиции. Она сидела в первом ряду, и, когда четверо друзей прошли в зал, сначала даже не обратила на них внимания, но, как только Дима появился в поле её зрения, тут же встала с места и, словно очарованная, расплылась в улыбке. Нет, внешне Дима не был похож ни на одного героя из её любимых романов: глаза не голубые или карие, волосы не белые или практически чёрные; губы не пухлые, да и по телосложению не такой, каким она видела идеального мужчину. Но в тот миг в сознании девушки произошёл переворот — все портреты идеалов потеряли всякий смысл, и Дима стал объектом её восхищения. Он был загадкой, которую ей хотелось разгадать. Впервые она не знала, как вести себя в обществе молодого человека, и при каждой последующей встрече с ним испытывала необъяснимые чувства, от которых сердце билось очень быстро, всё тело покрывалось мурашками, могли задрожать пальцы рук, забывались простые слова, терялась связь с окружающим миром. Она не знала, какой быть рядом с ним, но была уверена, что не самой собой, да и расставаться с имиджем популярной, стервозной красотки не собиралась. Ей казалось, что такому парню, как Дима, могут понравиться лишь роскошные девушки: с красивым лицом, сексуальной фигурой, модной одеждой… Одним словом модель. Вокруг него постоянно крутились девушки, среди которых были и её «подруги», но ни на неё, ни на них он внимания не обращал. Его безразличие всех раздражало, но, конечно же, никто этого не показывал. А Анжела, оставшись наедине с собой, даже плакала из-за того, что Дима не смотрел на неё как на девушку, но мысли, что его и другие не привлекали, успокаивали ранимую душу, и она продолжала появляться в его обществе, каждый раз в новой одежде и с улыбкой на лице. Время шло, Дима так и оставался без девушки, а Анжела так и успокаивала себя тем, что лучше пусть он будет один, чем с другой. Лето прошло, и уже в первый осенний месяц её шокировала новость о том, что безразличный к девушкам Дмитрий вдруг заинтересовался студенткой со своего курса. А узнала она эту новость от «подружек» лишь при встрече с той самой девушкой, которой заинтересовался Дима. Тогда Анжела Лиду не могла назвать даже девушкой, в её глазах она была девочкой — с двумя косичками, которые, казалось, та заплела впервые; в простой классической одежде, больше походящей на школьную форму; без косметики… Первый взгляд на девушку вызвал у Анжелы чувства презрения и злости, что такая «невзрачная девочка» могла понравиться даже Владу, который всегда был для неё непривлекательным парнем. Однако последующие встречи с Лидой стали менять её мнение о девушке. Анжела смогла разглядеть в ней красивые черты, поняла, что она вовсе не забитая мышка, которая не в состоянии даже словом себя защитить, а скорее кошка, которая при необходимости может дать отпор любому. Но тогда отступить и оставить Лиду в покое не позволили гордость и «подружки», перед которыми она не могла упасть лицом в грязь и позволить девушке ещё ближе подобраться к Диме. К счастью, Анжела осознала, что вела себя плохо по отношению к Лиде, пытаясь помешать их отношениям с Димой. Она также поняла, какой была дурой, когда решила стать похожей на «подружек» и быть популярной; пересмотрела своё отношение к другим людям и к самой себе. Срывая с себя одну за другой маски, она теряла популярность среди «друзей», и в итоге осталась без них, но зато самой собой. Стервозная, популярная красотка ушла, а вместе с ней навсегда ушли мечты об идеальном мужчине. Анжеле захотелось искренних чувств и тепла, пусть даже с непривлекательным и бедным пареньком. Но в начале декабря в её сердце снова попала стрела купидона, но на этот раз она испытала ещё более сильные чувства, чем при первой встрече с Димой. И вновь он оказался не похожим на героев из её любимых книг: загадочный сероглазый брюнет, уверенно шагающий по коридору университета с букетом цветов. Конечно, Зейн Эванз не оставил равнодушной ни одну девушку, которая хоть одним глазом увидела его в тот день в университете, но на Анжелу он произвёл куда большее впечатление, чем на всех остальных — девушка даже забыла, как дышать, и на время лишилась дара речи. Зейн быстро шёл по коридору и бросал мимолётные взгляды на окружающих. Было понятно, что он кого-то искал. Пройдя почти весь коридор, парень вдруг остановился, но уже через несколько секунд зашагал к окну, у которого стояла Лида. Все следили за тем, как быстро он к ней подошёл, положил букет цветов на подоконник и обнял девушку за талию. Многих студентов мужского пола возмутило появление Зейна, который привлёк к себе всё женское внимание, и несколько из них даже направились разбираться с ним. Девушек-студенток возмутило то, что такой красивый парень пришёл именно к Лиде… — Сначала был Дима, теперь вот этот красавчик! — говорили они со злостью, А Даша с Мариной даже подошли к Анжеле, и первая спросила: — Ну, что скажешь? — А что я должна сказать? — спросила у них Анжела. — Например, что она — шлюха! — фыркнув, произнесла Марина. — Сначала Дима, теперь вот он… — Шлюхи обычно сами на шею вешаются. Лида к ним уж точно не относится, — перебила её Анжела и отошла в сторону. Чуть позже, когда Зейн с Лидой скрылись за дверью аудитории, к Марине и Даше подошла Камила и, не скрывая своего возмущения, выпалила: — Где эта чучундра только таких находит?! — Да шлюха она, что непонятно? — сказала Марина. — Представляешь, Анжела её ещё защищает! Камила посмотрела на Анжелу, которая слышала весь их разговор, и, закатив глаза, молвила: — Ты головой ударилась? Я тебя вообще не узнаю. Из популярной красотки превратилась в стрёмную деревенскую дурочку. — И я рада этому, — ответила ей Анжела. — А настоящие чучундры здесь вы, — бросила она и зашагала по коридору в сторону лестницы. Сев на первом этаже на диван, она достала из сумки бутылку с холодным чаем и сделала несколько больших глотков. Её сердце билось очень быстро, а в голове так и стояла картина с сероглазым брюнетом, уверенно идущим по коридору с букетом цветов. Анжела не понимала, почему она так реагирует на незнакомого парня, а потом вспомнила Диму, при виде которого тоже испытывала массу чувств, и ещё больше погрузилась в себя. «Всё равно я его больше не увижу», — спустя некоторое время мысленно стала убеждать себя Анжела, надеясь, что сердце перестанет быстро биться. Но загадочный парень никак не выходил у неё из головы, и тогда она надела верхнюю одежду и покинула университет', не желая в таком состоянии сидеть на паре. «Что вообще со мной происходит? До встречи с Димой я, можно сказать, ни в кого и не влюблялась… И когда я уже стала думать, что освободилась от этих чувств, появился другой…!», — в уме разговаривала сама с собой Анжела, пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение своим чувствам. Прошло почти две недели с того момента, как она впервые увидела Зейна. Теперь ей известно, что он и Дима — демоны, и по сей день пытается привыкнуть к этому. Находясь в загородном доме вместе с демонами, она не испытывала страха, как это было, когда её похитили демоны Паши и вместе с другими заложниками закрыли в квартире в неизвестном месте. Но ей до сих пор было сложно поверить в существование сверхъестественных существ. Конечно, она старалась не показывать своих истинных чувств и вела себя так же, как и София с Викторией которые не чувствовали даже дискомфорта в обществе демонов и спокойно шли с ними на контакт. Но порой, находясь в их обществе, она просто молчала, стараясь не показывать внезапно возникшую панику. Зейна Анжела видела редко и, при каждом его появлении, испытывала те же чувства, что и при первой встречи. Каждый раз девушка ловила себя на мысли, что за свои двадцать лет она была влюблена сначала в Диму, а теперь в Зейна, которые, как оказалось, вообще из другого мира. Эти мысли её не пугали, но она себя считала очень странной, потому что не влюблялась ни в одного парня из своего мира. Сейчас, находясь рядом с Димой, Анжела не испытывала никаких других чувств, кроме вины и жалости. Диме, в свою очередь, тоже было жалко девушку, ведь, в отличие от неё, он помнит, какому издевательству её подвергли демоны Паши, и представляет, через что ей пришлось пройти, прежде чем оказаться здесь. — Дим, ты меня извини, пожалуйста, за прошлые ошибки. Я поняла, что была полной дурой, и теперь каждый день корю себя за это, — тихо произнесла Анжела, не в силах посмотреть ему в глаза. — Знаю, что должна просить прощения у Лиды, но… — девушка замолчала, не зная, что сказать. Дима погладил её по спине и отпустил. — Я рад, что ты всё осознала, — сказал он. — Уверен, Лида тоже будет этому рада, — на этом Дмитрий решил закончить их разговор и обратился ко всем: — А где Сима и Митя? — В своей комнате, — ответила ему Аврора. — У них одна комната? — Да, — подтвердила Аврора. — Теперь они делят её с Агатой и Жасмин. — И какая это комната? — Симы. — Пойду посмотрю на них, — Дима дотронулся до Анжелы и кивнул ей в сторону дивана, после чего покинул гостиную и направился на второй этаж. — ДИМА! — в голос закричали дети, когда он открыл дверь в комнату, и бросились его обнимать. Они очень ждали, когда он снова их навестит, и каждый день спрашивали у ребят про него. Для Серафимы Дима всегда был как брат, с которым ей очень нравилось проводить время. Ни к кому из друзей своего родного брата она не привязана так же сильно, как к Диме. Это объясняется тем, что Дима, когда у него была такая возможность, уделял ей немало внимания, заботился, говорил, что она для него как сестрёнка, которую он очень любит. С ним Серафиме никогда не было скучно и грустно. Даже были случаи, когда она наотрез отказывалась слушаться отца и родного брата, а Диму слушалась, потому что он хорошо владел своим голосом и взглядом, которым невозможно сопротивляться. Отец мог сказать ей, что конфеты она возьмёт только после того, как покушает, и его слова не воспринимались девочкой всерьёз. А если это говорил Дима, она могла что-то ему сказать в ответ, но всё равно садилась за стол и принималась за еду. Коля ей мог сказать, что пока она не сделает уроки, они не пойдут на улицу, и его слова пролетали у неё мимо ушей. Но если это говорил Дима, девочка быстро садилась за стол и делала уроки, потому что прогулка с ним была для Симы настоящим праздником. Митя Диму знал дольше всех, и для него он как старший брат, с которым можно не только хорошо провести время, но и поговорить на самые разные темы. С ним он не чувствовал себя чужим и скованным. — Чем занимаетесь? — обняв радостных ребят, спросил Дмитрий. — Слушаем Виктора Цоя, — ответил ему Митя, и лицо Димы стало очень удивлённым. — Вы слушайте Цоя? — удивлённо переспросил он у ребят. — Да, — подтвердила Серафима. — Нам с Митей нравятся его песни, — девочка потянула его к своей кровати, на которой лежал планшет. — Смотри, сколько у нас музыки, — она протянула ему гаджет. Взяв планшет, Дмитрий сел на кровать и быстро стал просматривать музыкальный список. В нём он увидел много песен группы «Кино», несколько песен Би-2, по одной песне групп «Queen» и «Scorpions», а также много танцевальныной музыки и несколько композиций классической. — Ничего себе! — произнёс Дима и посмотрел на ребят. — Откуда у вас такой хороший музыкальный вкус? Дети гордо улыбнулись. — Каждый день мы слышим, как у девчонок играет одна грустная музыка. Нам это надоело, и мы решили создать свой список музыки, — Серафима указала на планшет. — И вот что пока у нас получилось. А потом мы будем включать её на полную громкость и бегать по дому. — Точно, — поддержал её Митя. — Просто нам надоело слушать их музыку. — Молодцы! — Дима одобрительно улыбнулся. — Честно, я очень удивлён тому, какую музыку вы слушаете! — Коля любит рок, и я много его слушала, — произнесла Серафима. — Мите тоже нравится рок. А классическую музыку мне раньше часто папа включал — она красивая. — Мне вообще разная нравится. А тебе, Дим, какая больше музыка нравится? — сказал мальчик. — Я люблю разную, но рок у меня на первом месте. — А Виктор Цой нравится? — спросил у него Митя. — Конечно. Я не знаю того, кому бы он не нравился, — Дима отложил планшет. — Ну, а чем вы вообще целыми днями занимаетесь? — Каждое утро нас заставляют делать зарядку. Потом мы завтракаем, занимаемся разными уроками, обедаем, гуляем, играем, отдыхаем, снова кушаем, потом ещё что-нибудь делаем, можем опять покушать и ложимся спать, — рассказала ему распорядок дня Серафима. — Но сегодня у нас выходной, — добавил Митя. — Да, сегодня мы можем делать, что захотим. — Но только не баловаться, — снова подхватил мальчик, и Дима улыбнулся. — А кто занимается с вами уроками? — Девочки, — как-то грустно ответила ему Серафима. — Что-то не так? — заметив перемены в настроении ребёнка, спросил Дима. — Мы скучаем по Лиде, — опустив голову, тихо ответила девочка. Дима тяжело вздохнул и обнял детей. — Вы сегодня гуляли? — сменил он тему разговора. — Ещё нет, — ответил ему мальчик. — Тогда одевайтесь, пойдём гулять, — он поднялся с кровати. — А где? — радостно спросила Серафима. — Здесь. — А что делать будем? — Гулять, играть в снежки, кататься на санках, — ответил Дима. — Через минут десять жду вас внизу, — он вышел из комнаты и тут же увидел идущих по коридору Агату и Жасмин. — Тихий час? — спросил он у девушки, когда они к нему подошли. — Сомневаюсь. Её трудно уложить спать днём, — ответила ему Агата, и Дима опустил глаза на девочку, которая стояла у ног своей мамы. — Не любишь спать днём? — спросил он у Жасмин, и она отрицательно покачала головой. — А гулять любишь? — Да, — ответила ему девочка, и Дима вновь посмотрел на Агату. — Мы с ребятами идём на улицу, не хотите присоединиться? Погуляем часик, а потом я попробую уложить её спать. Лицо девушки стало удивлённым. Она ещё никогда не встречала столь внимательных и заботливых мужчин. И даже своего мужа Агата бы не назвала внимательным, потому что тот редко замечает или просто не обращает внимания на обычные вещи, связанные с семьёй. Тот же домашний костюмчик на девочке, который немного слез и перевернулся от подвижных игр, Дима поправил, а Клим бы вряд ли обратил на это внимание. Клим — муж и отец ребёнка, а Дима — незнакомый. — Конечно, — немного растерянно ответила на предложение Димы девушка. — Тогда встретимся внизу через минут десять, — сказал он и зашагал в сторону лестницы. Ему хотелось немного побыть одному, поэтому он зашёл в ванную, закрыл дверь и облокотился на стиральную машину. Каждый день Дима старался не показывать другим свои страдания и быть сильным в то время, когда внутри всё разрывалось на части. Каждый раз, когда кто-то произносил имя его девушки, боль с новой силой атаковала Диму, и в ушах слышался тревожный звон. Сильный, целеустремлённый — в глазах других. В своих глазах — слабый и потерянный. — Все готовы? — через десять минут Дмитрий вышел в прихожую таким же, каким его привыкли видеть, и стал надевать верхнюю одежду. На улице он по очереди катал детей на санках, играл с ними в догонялки и снежки. Дима дарил детям радость, а они, в свою очередь, отвлекали его от душевных переживаний и тоже дарили положительные эмоции. От стресса существует множество различных средств и способов борьбы с ним, но самыми лучшими «помощниками» являются дети, природа и спорт. — Фух, живой! — произнёс Дима после того, как покинул игру в снежки и подошёл к Агате, которая всё это время наблюдала за ними со стороны. — Забросали они тебя снежками! — смеясь, сказала девушка и принялась помогать ему стряхивать снег с одежды. — Как из пулемёта строчили! — молвил Дима, стряхивая снег с шапки. Когда они стряхнули весь снег, Агата посмотрела ему в глаза и произнесла: — Знаешь, несмотря на то, что у меня есть муж, всегда думала, что настоящие мужчины перевелись. Но, глядя на тебя, понимаю, что не все! — На мой взгляд, сила — не показатель настоящего мужчины. — Дело не в силе. Физически мой муж не слабый, но мне нужно не это. Как и многим женщинам, мне хочется внимания и заботы. — Работа у него была не из лёгких… — Нет, Дим, он сам по себе такой. — Скажу тебе, что я тоже не был внимательным к девушкам. Я относился к тем парням, фантазия которых ограничивалась походом в кино и прогулкой по парку. Я не дарил цветы, почти не делал комплиментов, а иногда был даже грубым и жестоким. Но появилась девушка, рядом с которой я стал меняться. Думаю, если Клим захочет, то изменится. После того, как его выпишут из больницы, у вас будет много времени, чтобы разобраться в отношениях. — И за это я должна поблагодарить тебя! Если бы не ты и твои друзья, которые приняли нас с дочкой, вообще боюсь подумать, что бы сейчас с нами было! Спасибо тебе огромное за спасение моей семьи! Я даже не знаю, как отблагодарить тебя… — Мне достаточно твоих слов, — прервал девушку Дмитрий и посмотрел на играющих детей. Агата вздохнула и произнесла: — Мне было очень приятно наблюдать за тем, как ты играл с детьми. Жасмин обычно сторонится чужих, а к тебе она наоборот тянется. После вашего знакомства, она сказала мне, что ты очень красивый и хороший. От слов девушки у него одновременно потеплело и кольнуло в груди. Она передала ему слова своей дочери, а он вспомнил первую встречу с Лидой, которая произошла пятнадцать лет назад. — Я люблю детей, — сказал Дима, не отрывая глаз от ребятни, весело играющей в догонялки. — Ты будешь замечательным отцом! — молвила Агата, не зная о его ситуации. И снова он почувствовал покалывания в груди. Его лицо заметно помрачнело, и он, стараясь не показывать свою боль, отвернул голову в сторону и тяжело вздохнул. — Я что-то не так сказала? — встревоженно спросила девушка. — Нет, всё нормально, — солгал Дима, после чего решил присоединиться к детям и поиграть с ними в салки. Вдоволь набегавшись и получив заряд положительных эмоций, дети вернулись в дом вместе с Димой и Агатой, а уже через пятнадцать минут их позвали кушать. За обедом они весело рассказывали другим о прогулке и о том, как закидали Диму снежками, что тот даже от них убежал. — Бедный Дима! — поглаживая его по спине, с сочувственной улыбкой произнесла София. — И не говори! — кушая домашнюю котлету, произнёс Дима. — Вкусные котлеты. Кто делал? — Степанида с Анжелой, — ответила ему София. — Передай им, что мне очень понравились котлеты, и, если нетрудно, пусть сделают нам с ребятами. — Хорошо, — ответила ему София. — Что будешь пить? — А что есть? — Чай, кофе и компот. — Компот вкусный? — спросил у девушки Дмитрий. — Вкусный, -с улыбкой ответила София. — Тогда давай компот, — молвил Дима и перевёл свой взгляд на детей. — Вкусный! — произнёс он после того, как сделал первый глоток компота. — Тоже девчонки варили? — Нет, я, — ответила ему София. — У вас тут, смотрю, много хозяек, — сделав ещё несколько глотков, сказал Дима. — Всё, почаще буду приходить к вам кушать, а то Ванькина стряпня никуда не годится, — пошутил Дима, и Ваня с возмущением на него посмотрел. — Моя стряпня ещё ничего, а вот Калеба точно никуда не годится, — сказал Диме Иван. — Почему это не годится? — вмешался в разговор Калеб, и София с Агатой засмеялись. — Ладно, не будем выяснять кто тут самый худший повар, — Дима встал из-за стола. — Спасибо, всё было очень вкусно, — обратился он к Софии, после чего допил компот до конца и посмотрел на детей. — Через минут пятнадцать приду к вам почитать сказки, — сказал он, и Серафима тут же расплылась в улыбке. — Из моей книги! — воскликнула девочка. — Как скажешь, — произнёс Дима и покинул кухню. *** Шёл шестой час вечера. Дима сидел за ноутбуком в кабинете и изучал страницу Лиды во «ВКонтакте», данные от которой в начале прошлой неделе прислал Матвей. Он просматривал её музыку, видео, группы, приложения, чтобы хоть на миллиметр, но быть к ней ближе. — Можно? — в кабинет заглянула София. — Да, — он закрыл ноутбук и встал из-за стола. Девушка молча прошла в кабинет и обняла Диму. Она знала, как ему тяжело и больно на душе, и хотела немного поддержать. Ей и самой было тяжело и больно от того, что Лиды нет рядом с ними, и тоже требовалась поддержка. Уже освободили всех заложников, а про неё так ничего и неизвестно, и это сильно пугало Софию. Когда Дима обнял её в ответ, она не выдержала и тихо заплакала. — Так тяжело притворяться, что всё хорошо, когда на самом деле это не так, — прошептала София и уткнулась ему в грудь. Дима с жалостью поглаживал девушку по спине, вспоминая ужасные картины совершённого над ней насилия. Конечно, ей внушили забыть о нём, но он-то всё помнил и знал, через что она прошла. Дима всё видел своими глазами, и теперь, глядя на Софию и Анжелу, испытывал жалость и злость, что по вине демонов пострадало столько невинных. Дима усадил Софию на диван и произнёс: — Это не будет продолжаться вечно. Она обязательно найдётся! Девушка села прямо и стала вытирать слёзы. — Мне всегда казалось, что я знаю свою подругу, но это не так, — через некоторое время произнесла София. — Я и подумать не могла, что в хрупкой девушке живёт дух воина. Нет, я никогда не считала её слабой, а напротив, после того, как в детстве она спасла мне жизнь, поняла, что означают слова: «Друзья познаются в беде», и с тех пор стала ценить нашу дружбу. Но разглядеть в ней воина я смогла только недавно. — Как она спасла тебе жизнь? — спросил Дмитрий. — В тот день мы гуляли в соседнем дворе и, уже не помню, из-за чего-то поссорились, и я пошла домой. Помню, была очень обижена и не смотрела по сторонам. Я не заметила машину, как потом оказалось, с пьяным водителем за рулём… Но Лида вовремя пришла мне на помощь… — из глаз Софии вновь потекли слёзы, и она, не договорив до конца, отвернулась от Димы. Дмитрий тяжело вздохнул и погладил девушку по спине. — Я понимаю твои чувства и переживания, София. Каждый день я даю себе обещания, что всё исправлю, и играю разные роли, и буду продолжать это делать, так как понимаю, что другим тоже тяжело, что если друзьям ещё можно показать свою боль, то детям — нет. А вообще, я не из тех, кто разделяет боль с другими, но сейчас у меня это очень плохо получается, — Дима посмотрел в сторону окна. Немного помолчав, он встал, взял ноутбук и вернулся на место. — Ты ведь видела эти фотографии? — спустя некоторое время он показал девушке фотографии с фрагментами борьбы Зейна и Лиды, которые вторая выставила в социальной сети. — Да. — Что можешь сказать? — Это не настоящая борьба… — Это понятно, — перебил Софию Дмитрий. — Но давай представим, что мы не знаем Лиду и Зейна, что тогда ты можешь сказать? — Я бы на её месте не то, что руку и ногу, палец бы побоялась поднять на такого парня. Один его удар убить может! А если учесть, что парень — демон, то вообще не могу представить, чтобы человек, к тому же девушка, нападал на него. — Поначалу эти фотографии вызывали у меня ревность. Но сегодня я вновь на них посмотрел, и знаешь, они меня даже немного успокойли, — произнёс Дима, и София удивлённо посмотрела ему в глаза. — Я давно знаю Зейна, и он не из податливых, если дело касается борьбы. Насколько мне известно, его соперниками в борьбе даже демоницы никогда не были. Пусть даже на тренировках, но его соперниками могли быть только мужчины. Нет, он не считает женщин слабым полом, ему просто не нравится вступать с ними в поединки и ограничивать свои возможности. И я такой же, но на тренировках позволяю демоницам на меня нападать, чтобы посмотреть на их возможности. А Зейн и этого не позволяет. — Но Лида… ведь ему нравится, — тихо произнесла София. — Да, — произнёс Дима. — Я хочу сказать, что неподатливые демоны влюбились в хрупкую девушку и отказались от своих принципов. Да, у нас к ней чувства, но… Лида умеет находить подход к другим, и совсем не важно, человек это или демон. — Пока мы учились в школе, она вообще держалась в стороне и… — А потом появился я, и её жизнь перевернулась вверх дном. Кругом опасность, угрозы, много боли и страданий сделали из неё другого человека. Хотя, я не скажу, что изменил её. Смелость, решительность, упрямство и некоторые другие качества у неё всегда были. Но в полной мере они стали проявляться в отношениях со мной, — Дима тяжело вздохнул. — С моим появлением спокойная жизнь закончилась. София с грустью посмотрела на фотографии и задумалась. — То есть ты хочешь сказать, что она сможет любому дать отпор? — спустя некоторое время спросила девушка. — У неё язык подвешен, быстро соображает и принимает решения. К тому же, она очень правдоподобно врёт, что иногда даже необходимо. Но я также знаю, как она умеет попадать в передряги, и это меня очень пугает… — И меня тоже! — перебила его София. — Но я действительно верю, что с ней всё в порядке. Я верю в неё! — Неужели она не могла хоть с кем-то из нас связаться? — встревоженно спросила девушка. — Я не знаю… — тяжело ответил он и решил сменить тему разговора, чувствуя, как внутри него всё сжимается. — Чем ребята целыми днями занимаются? — спросил он у Софии, и она, проведя рукой по лицу, посмотрела ему в глаза. Боль в глазах Димы заставила девушку отказаться от возвращения к разговору о Лиде, и она, немного опустив голову вниз, произнесла: — Чем они только не занимаются. Обсуждают что-то, пишут, по дому могут помочь, за продуктами ездят, с детьми играют и гуляют, в машине часто копаются, наверное, что-то чинят… Они всегда чем-то заняты. — Это хорошо, — молвил Дима, и она посмотрела ему в глаза. — Меня очень волнует Калеб. Он стал каким-то отстранённым… — София с болью закрыла лицо руками. — Мне кажется, он меня разлюбил, — тихо произнесла она, и из её глаз снова потекли слёзы. — Софья, он всё также сильно тебя любит! — приобняв девушку, сказал Дмитрий. — На Калеба и всех остальных, включая меня, сильное влияние оказали события последней недели. Мы все напряжены и боимся, что может ещё что-нибудь произойти… — в кабинет заглянул Калеб и, увидев плачущую Софию, быстро направился к дивану, на котором девушка сидела вместе с Димой. Дима жестами объяснил ему ситуацию и оставил их наедине. Только он вышел из кабинета, как вдруг увидел на другом конце коридора Жасмин, которая скатилась с горочки, специально установленной для неё на лестнице. — А где мама? — быстро подбежав к девочке, спросил Дмитрий. — Спит, — ответила ему Жасмин. — Я хочу пить. Дима взял ребёнка на руки и зашагал на кухню. — Серафима с Митей тоже ещё спят? — спросил у неё он, шагая по коридору. — Да. — А ты проснулась и решила сама сходить на кухню? — Да. Дима решил не будить Агату или просить кого-нибудь из девушек посидеть с ребёнком, а пока есть свободное время, самому за ней присмотреть. На кухне они вместе попили компот, а потом взяли в гостиной книгу про животных и сели рядом с камином на ковре. — Кто это? — спросил девочку он, указывая на животное. — Лиса. — Правильно. А это? — Медведь. — Молодец! — похвалил её Дима. Минут двадцать они рассматривали, называли и читали описания разных животных, а потом Дима посадил Жасмин за стол и дал ей фломастеры и раскраску. В гостиной они были не одни — в неё постоянно кто-то приходил или уходил. А где-то через минут десять после того, как девочка села разукрашивать, в ней появилась Агата. — Извини, что тебе пришлось… — Ничего страшного, — не дал договорить Агате Дмитрий. — Всё равно пока сижу без дела. — Мам-мам, я хочу полетать, — Жасмин потянулась к Агате на руки. — Она очень любит летать на руках у папы, — ответила девушка на удивлённые взгляды остальных, после чего погладила ребёнка по голове и произнесла: — Жасмин, сегодня не получится, у мамы болит спина. Девочка грустно опустилась на ковёр и взяла в руки плюшевого медвежонка. Андрей, сидевший ближе всех к ребёнку, встал с дивана и взял девочку на руки, после чего перевернул её на живот и быстро стал двигаться по гостиной, издавая разные смешные звуки. Звонкий смех ребёнка никого не оставил равнодушным, и все весело наблюдали за «полётом». Жасмин, как и многие дети, очень любила летать на руках и представляла себя птицей, крылья которой — чьи-то руки. — Пересадка на борт самолёта «Иван-1000», — спустя какое-то время Андрей передал девочку Ване, который совсем не был к этому готов и не знал, что ему делать. Ваня не умел находить общий язык с детьми и сторонился их. Иногда они его даже пугали, а остаться с ними наедине было для Вани настоящей пыткой. В обществе детей он терялся, начинал паниковать, потому что не знал, как они себя поведут, чем их занять, что говорить и делать, если вдруг что-нибудь случится. Держа на руках весёлую девочку, вцепившуюся своими маленькими ручками в его кофту, он нервно убеждал себя в том, что она — безобидное создание, и ничего плохого ему не сделает. Ребята знали о его отношении к детям и молча за ним наблюдали. А когда Агата заметила его растерянность, то поспешно встала с дивана, собираясь забрать ребёнка, но Дима её остановил, взяв за запястье. — Подожди. Может Жасмин поможет ему побороть страх к маленьким детям, — тихо сказал ей он, и девушка послушно села на место. — Значит, ты любишь летать? — скованно спросил у девочки Ваня. — Да. Ваня сглотнул и растерянно посмотрел на друзей, но кто-то ему лишь кивнул, кто-то пожал плечами, а Игорь показал руками самолёт. Но Ваня боялся повторить действия Андрея, так как думал, что может сделать что-то неправильное и причинить ребёнку боль. «Что же делать?..» — мысленно задавал себе вопросы Ваня и быстро перемещал взгляд по гостиной, пытаясь найти альтернативу полёту на руках. — О, идея! — он быстро направился с девочкой к выходу из гостиной. — Вот теперь паниковать можно, — молвил Андрей, и они с Агатой поспешили за ним. — И куда он помчался! — в недоумении произнёс Игорь. — Что с ним вообще произошло? — спросила Таша, не понимая поведения Вани по отношению к Жасмин. — Он не знает, как вести себя с детьми, — ответил Дима. — Но вы же с ним ездили гулять с Симой и Митей, — молвила Виктория. — Они уже не такие маленькие, да и ему не нужно было их веселить. Ванька в тот день, если честно, сам был как ребёнок. — Может, у него психологическая травма? — предположила Степанида, и Дима покачал головой. — Нет. Он один в семье. Ему неизвестна истинная радость, которую можно испытывать в обществе детей. Нужно разбудить тёплые чувства к детям… — Диму прервали приближающиеся к гостиной шаги. Через несколько секунд в гостиную вошли Ваня, державший в руках тазик, в котором сидела по-прежнему весёлая Жасмин, а вслед за ними смеющиеся Андрей и Агата. Оказалось, что когда Ваня растерянно перемещал свой взгляд по гостиной, его внимание привлекла тарелка с аппетитными пирожками, и тут в голове родилась мысль — посадить девочку в «летающую тарелку», которой по размерам мог стать только тазик. Ваня был очень горд своей идеей, и от былого напряжения не осталось и следа. — Смена водителя НЛО, — через пару минут перемещения по дому с тазиком, в котором сидела девочка, объявил Ваня и передал «летающую тарелку» Диме, а сам, облегчённо выдохнув, сел на диван и взял в руки тарелку с пирожками. — Полёт в открытый космос прошёл успешно, теперь можно и покушать, — пошутил Константин, и Ваня толкнул его в плечо. Когда в доме есть ребята с хорошим чувством юмора, вся грусть и напряжение уходят, освобождая радости место в зените. — Ещё не устала летать? — спросил у Жасмин Дима, и девочка отрицательно покачала головой. — Ладно, тогда полетели, — он направился к выходу из гостиной. Весёлый «полёт» оказался самым длительным. Они «облетели» весь второй этаж, заглянув в гости к «инопланетянам» по имени Митя и Сима, которые после тихого часа смотрели на планшете мультики. Потом путешественники спустились и «облетели» почти весь первый этаж и остановились в прихожей, где Анжела с Викторией собирались на прогулку с «инопланетной собакой» по кличке Гришка. — Вы вдвоём идёте? — спросил у девушек Дмитрий. — Да, — ответила ему Виктория. — Мы около дома. — И часто вы сами ходите? — Всегда, — ответила ему Виктория, и лицо Дмитрия помрачнело. — Дим, ты чего? С нами ничего не случится. Чтобы узнать, где Паша держал заложников, Дима через что только не прошёл. И сейчас, узнав о том, что девушки ходят на улицу без сопровождения демонов, в нём снова проснулось чувство злости. Защитные поля вокруг них могут уберечь от нападения демонов, но не от похищения или применения подручных средств без использования демонической силы для причинения вреда или ещё хуже — совершения убийства. У них сейчас тяжёлый период в жизни, опасность может поджидать на каждом углу, и поэтому они должны быть предельно внимательны друг к другу и создавать максимальную безопасность. — Мы редко выгуливаем пса, в основном это делает Аврора, — произнесла Виктория, но Диму её слова нисколько не успокоили. — Никуда не уходите! — требовательно сказал Дмитрий. — Я пойду с вами. Только Дима отвернулся, собираясь отнести Жасмин в гостиную, как входная дверь открылась, и на пороге показались Зейн, Михаил и Виктор. — Вы подстриглись? — смотря на ребят, спросила Виктория. — Да, Тимур решил сделать нам подарок в виде бесплатной пострижки, — снимая верхнюю одежду, ответил Зейн. — А кто это у нас тут такой красивый? — обратился он к Жасмин, и девочка смущённо отвернулась к Диме и прижалась к его груди. Дима поставил тазик на полку и взял девочку на руки. К нему Жасмин очень быстро привязалась и вела себя свободно. А других Жасмин стеснялась, в особенности, ребят, которых видела впервые. Её очень смущало мужское внимание. И сейчас, когда на неё смотрели трое привлекательных парней, единственным спасителем был Дима: он с ней и гулял на улице, и читал сказки, и много разговаривал, — поэтому его девочка уже считала своим другом и не стеснялась. — Мы прилетели к вам из Цветочной планеты — посмотреть, как вы живёте, — сказал Дмитрий, и на лицах всех появилась улыбка. — И как же тебя зовут, маленький цветочек? — проведя по головке девочки рукой, спросил Михаил. Она ещё больше прижалась к Диме и полностью спрятала своё лицо. — Жасмин, — ответил за неё Дмитрий. — Красивое имя! — молвил Михаил. — А я — Миша, — продолжил он, надеясь, что девочка повернёт к нему голову, но она не захотела ему показываться. Обычно при знакомстве Михаил называет своё полное имя, но для детей он всегда дружелюбный Миша. — Ну, а ты какие цветы представляешь? — спросил у Димы Виктор, и девушки засмеялись. — Жасмин, ты не помнишь мой цветок? — обратился к девочке Дмитрий. Он задал этот вопрос, потому что хотел, чтобы она тоже приняла участие в разговоре. Услышав его голос, девочка подняла голову и назвала цветок, который первым пришёл ей на ум: — Ломашка. Ребята еле сдержали свой смех, а девушки продолжали смеяться. — Какие они все милые! — сказала Анжеле Виктория. — Да, особенно Зейн, — ответила Анжела, и тут же поймала себя на мысли, что сказала лишнее, но уже было поздно — Виктория подозрительно на неё смотрела. — Мы гулять, никакие сопровождающие нам не нужны, — быстро сказала сестра Калеба и, взяв поводок, потянула Анжелу к выходу. Дима не успел даже слова сказать, как они уже скрылись за дверью. Он быстро развернулся и направился в гостиную. Передав девочку Агате, он вернулся к ребятам, которые ждали его в коридоре. — Почему вы разрешаете девушкам одним ходить на улицу? — не скрывая своего раздражения, спросил Дмитрий. — Во дворе мощная система безопасности. Если здесь появится чужак, сразу сработает сигнализация. Им разрешается гулять только перед окнами, — ответил ему Михаил. — Всё равно… — Они любят посекретничать и возмущаются, что ничего не могут делать без нашего контроля, — перебил его Зейн. — Они должны понимать… — Они понимают, но делают всё равно по-своему, — перебил Диму Михаил. — Это девушки, Дима, и о том, какой у них характер, тебе известно не понаслышке, — молвил он. — Я уже закалённый и больше на подобные уступки идти не собираюсь! — молвил Дмитрий и подошёл к входу в гостиную. — Костя, присмотри, пожалуйста, за Анжелой и Викторией — они на улице, — обратился он к другу. — И впредь не прошу, а требую, чтобы никто не покидал дом без сопровождения! Само собой, все поняли, что выходить на улицу можно только в сопровождении демона. — Хорошо, — ответил Константин и направился в прихожую, а Дима, Михаил, Зейн и Виктор отправились в кабинет для обсуждения важных вопросов. Сегодня во второй половине дня Виктор работал в Москве-Д в лаборатории алхимиков. Узнав об этом, Михаил отправил к нему почтальона с посланием, в котором говорилось, что Дмитрий хочет с ним встретиться. Виктор ответил, что готов встретиться с Димой, когда закончит свою работу, и указал приблизительное время встречи с Михаилом. Михаил и Зейн появились у лаборатории в назначенное время, но Виктора пришлось ждать ещё как минимум полчаса. — И о чём ты хочешь со мной поговорить? — спросил у Димы алхимик, когда ребята прошли в кабинет. В кабинете уже было темно, поэтому Дима включил настольную лампу. — Я бы ещё раз хотел попробовать способ со снами, — сев на стул, произнёс Дмитрий. —В книге было написано, что больше одного раза нельзя, — молвил Виктор, глядя ему в глаза. — Да, помню, — сказал Дима и положил обе руки на стол. — Они оборвались, потому, что я был на грани жизни и смерти, а не потому, что закончилось время, кто-то там решил, что для меня больше нет смысла видеть такие сны. Я думаю, что стоит ещё раз попытаться активировать это своеобразное заклинание поиска. — Попробовать, конечно, можно, но что-то я уже сомневаюсь в том, что у нас это получится. Да и потом, — Виктор придвинул стул к столу, — даже если получится, я бы уже не стал рисковать… — Виктор… — Дима, ты очень импульсивный! Эти сны действовали на тебя вовсе не так, как было написано в книге. Мы все боимся за тебя… — Я хочу ещё раз попробовать этот способ! — настойчиво перебил его Дмитрий. — И, если всё получится, на этот раз я смогу себя контролировать. — А нельзя ли попробовать кому-нибудь другому? — спросил Михаил. — Можно, — опередил Виктора Зейн. — Только это уже будет другое заклинание. — Да, возможен поиск друзей, — произнёс Виктор. — Но опять же, не факт, что сработает. — Я готов… — Нет, — перебил Михаила Дмитрий. — Сначала это должен сделать я. — Дима… — Либо я ещё раз попробую этот способ, либо прямо сейчас вас покину и буду искать свою девушку по всей планете, и здесь меня уже не увидят, — очень серьёзно сказал Дмитрий и встал из-за стола. — Так, стоп! — молвил Зейн. — Я бы и сам сейчас с радостью отправился на реальные поиски, но понимаю, что мне одному будет нереально это сделать, и не одному тоже. Тебя это также касается, Макаров. У неё может быть другой облик, или какая-нибудь сильная ведьма, по приказу твоего отца, наложила на неё какое-либо заклятие… Да может быть всё, что угодно. Нельзя нам сейчас разделяться… — Я же сказал, что не собираюсь здесь торчать, ждать, когда звезда с неба упадёт и исполнит моё желание! — Тут я согласен, — молвил Зейн. — Виктор, готовь свои чернила, будем пробовать. — Они у меня с собой. — Отлично. Тогда нам ещё нужна голубка и… — Браслет, — перебил Зейна Дима. — Кстати, где он? Я не нашёл его в доме. — Я забрал браслет и оставил в квартире у Гены, — ответил ему Зейн. — Я забрал его сразу после того, как ты вышел из комы, а потом уже закрутился и забыл отдать тебе. — Вы прямо сейчас хотите пробовать? — недовольно спросил Виктор. — Да, — коротко ответил ему Дмитрий и посмотрел на Зейна. — Принеси браслет. — Слушайте, ребят, вы меня уже достали! — возмущённо молвил Михаил и встал из-за стола. — Всё на скорую руку!.. — Решения нужно принимать быстро, — перебил друга Дима. Пока Дима и Зейн говорили о срочных действиях, Михаил не вмешивался в их разговор и пытался сдержать свою злость, которая так и рвалась наружу. Но сдержаться не получилось, потому что ему надоело понимать, терпеть и проглатывать все самовольные поступки Дмитрия. Михаилу надоело, что Дима, говоря о безопасности других, никогда не думал о своей и принимал безоговорочные решения. А безоговорочными они считались потому, что он отказывался слушать мнение окружающих и делал всё по-своему. — Ты Лиду ругал за то, что она самовольно принимала решения и не советовалась, а сам уже побил все рекорды, — глядя ему в глаза, молвил Михаил. — Да, твои поступки приносили положительные результаты, но, иной раз, можно было сделать по-другому и не трепать всем нервы. Вот тебе два дня оставалось до выхода из изолятора, но ты… — Миша, сколько можно отчитывать меня как мальчика! — резко перебил его Дмитрий. — Так, ребята… — Не выходит у меня поступать иначе, — оборвал Зейна Дмитрий. — Да, знаю, я уже всех достал и потрепал кучу нервов… Да, обещал, что буду стараться контролировать себя и советоваться с вами, но у меня ничего не выходит. Я не могу себя остановить и не остановлюсь, пока не сделаю то, что хочу. И от того, что я сейчас попрошу прощения, ничего не изменится. Я буду рисковать, буду делать так, как считаю нужным, и, веришь, мне плевать на себя. Ничего… — он сделал глубокий вздох. — Ничего, что произошло со мной за эту неделю, не научило дорожить жизнью, а уж тем более долго принимать решения. — То есть тебе плевать, что ты можешь умереть, так и не достигнув своей цели, — молвил Михаил. — Мне всё давно понятно, что до небес достучаться проще, чем до тебя… — Слушайте, парни! Вот только ссор нам тут не хватало!.. — С меня хватит! — перебил Зейна Михаил и растворился в воздухе. — Да, давненько у нас проблем не было… — сказал Зейн и тяжело вздохнул. — А если серьёзно, я могу понять каждого из вас, но вас я не понимаю. — Зейн, что ты сейчас сказал? — глядя на него, спросил Виктор. — Понимай как хочешь, а я за браслетом, — ответил ему старший Эванз и покинул кабинет. Зейн быстро покинул кабинет не потому, что ему поскорее хотелось попробовать активировать, как назвал Дима, своеобразное заклинание поиска, а потому, что был очень зол и не хотел устраивать лишних конфликтов. Он, как и другие, ходил под «градом проблем», испытывал душевную боль и мечтал, чтобы трудный период в жизни поскорее закончился. Он не боялся рисковать и, как и Дима, не думая о последствиях, мог бы самовольно принять быстрое решение. Но за всё время у него почти не было возможности поступать так, как ему хотелось, а точнее — действовать под воздействием эмоций. К тому же, он понимал, что в одиночку не достигнет желаемого результата. Свои эмоции и чувства Зейн чаще всего переводил в шутки. Одолевала злость, испытывал сильное волнение, возмущался… — всё равно старался не упускать возможности пошутить, потому что, находясь в постоянном напряжении, можно сойти с ума. В том, что ребята до сих пор держутся на плаву, есть заслуга и юмора. Каждый день в доме можно услышать искренний заразительный смех, который придавал заряд бодрости и энергии. Благодаря положительным эмоциям они преодолели многие трудности и не позволили врагам заточить их в темницу, где царят мрак и боль. Движение и смех — рычаги достижения поставленных целей. Не нужно быть клоуном, нужно не забывать о таком важном чувстве как радость. А у Зейна, который хоть и привык добиваться своего, как и у всех, в жизни было немало падений. «Я привык добиваться своего» — скорее словесное упрямство, нежели результат действий. Нет, нередко выходило и так, что его действия подтверждали эти слова, но он всё ещё корил себя за то, что позволял Михаилу обвинять его в предательстве и ничего не делал, чтобы доказать обратное. Хотя, он всё же чувствовал и продолжает чувствовать себя виноватым перед Михаилом, но из-за брата, который по пьяни переспал с Эйприл и ещё больше очернил его репутацию. За плечами Дилана немало проступков, и часто Зейн был вынужден разделять с братом их последствия. Зейн старше Дилана на полтора года, но маленькая разница в возрасте не спасала его от ответственности за проделки брата. Он никому не жаловался на Дилана, прикрывал его и, если тот что-то натворил, мысленно представлял разные наказания для брата, а родителям или кому-либо другому говорил: «Он, конечно, подлец, но я ещё хуже». Зейн очень хорошо знал Дилана и быстро замечал в нём перемены. Дилану стоило только взять в руки карту с Викторией и спросить, кто она, как Зейн понял, что девушка ему приглянулась. В отличие от брата, он довольно быстро делал выводы о других, и, как ни странно, они оказывались верными. Зейн предупреждал Михаила, что Эйприл коварная, и отношения с ней вряд ли приведут к чему-то хорошему, но влюблённые слепы и глухи. Он предупреждал своего брата, что Мии Паркер от него нужны только деньги, что её в первую очередь интересовало состояние их отца — одного из самых богатейших демонов. Но, само собой, Дилан его не послушал. Что касается Лиды, тут Зейн тоже не ошибся. Она понравилась ему сразу, и его мнение о девушке как было, так и осталось хорошим. Мнение о Виктории у него сложилось ещё до встречи с девушкой — с первого дня объединения ребят против врагов, похитивших их родных и друзей, Зейн стал приглядываться к Калебу и за короткое время сделал вывод, что сестра у него не распущенная, и на Дилана она будет влиять положительно. Интуиция? Чуткость? Зейн и сам не знал, как ему удаётся так быстро распознавать незнакомых. Зейн ни от кого не скрывал своё мнение и говорил правду. Но ссора Дмитрия и Михаила выбила его из колеи, и единственное, что ему действительно захотелось сделать — на время куда-нибудь уйти. А так как бросить всё и побыть наедине с собой и природой он не мог, то отправился за браслетом, надеясь, что хоть немного сможет успокоиться. — Зейн, что случилось? — спросил у друга Колин, когда тот быстро прошёл в квартиру без единого слова. — Ничего, — направляясь в одну из комнат, молвил он. — Да ты злой как волк! — следуя за ним вместе с Богданом, воскликнул Колин. Ничего не отвечая, Зейн принялся искать браслет. — Чёрт, куда я его положил! — хлопнув дверцами полки над столом, со злостью сказал Зейн. — Что ты ищешь? — спросил у него Богдан. — Золотой браслет. Дан молча взял браслет с верхней полки и протянул ему. Зейн, тяжело вздохнув, взял украшение и опустился на стул. — Макаров и Лазарев решили, что у нас мало проблем, и поссорились, — проведя рукой по лицу, произнёс он. — Из-за чего? — удивлённо спросил Колин. — Мише надоело терпеть самовольство Димы, а Диме надоело, что его вечно отчитывают. — Да-а-а… Надеюсь, это ненадолго, — слегка покачав головой, сказал Колин. — Я тоже на это надеюсь. Но Михаил куда-то исчез, а у него, на мой взгляд, самая светлая голова из всех. Что бы кто не сделал, а без него никуда. — Само собой, — согласился Колин. — Зачем тебе этот брас… — его прервал звонок телефона Богдана. — Не понял! — достав телефон из кармана спортивной кофты, ошарашенно воскликнул Дан. — Что? — только и успел спросить Зейн, как Богдан повернул телефон экраном к ребятам. Звонок шёл, но дисплей был пустым: ни имени, ни номера, ни надписи, что звонок секретный. — Ну-ка, дай! — подозрительно сказал Зейн, забирая у него телефон. Как только гаджет оказался в его руках, он принял вызов и включил громкоговоритель. — Богдан? — раздался до боли знакомый женский голос. — Это Лида…