Освобождение ведьмы

Интерьер приемной мастера Зея был полностью изменен после его вступления в должность главы гильдии. Мебель из ценных пород древесины, шторы и обивка мебели из дорогих тканей, выдержанных в бордовых оттенках, выглядели так роскошно, как будто верховный маг пытался перещеголять самого короля. В приемную вошел человек в бархатном плаще изумрудного цвета. Его седые волосы были коротко подстрижены. На вид ему было не меньше шестидесяти, но черные глаза блестели как у молодого, а прямая осанка выдавала его крепкое здоровье. Мастер Зей поднял голову от бумаг, лежащих на столе, охнул и попытался привстать в своем кресле, опираясь на подлокотники. Но старик в зеленом плаще жестом остановил неуклюжее движение грузного мужчины. — Я ждал от вас большего, Антуан, — сказал мужчина бесстрастно. — Вы когда-то были моим любимым учеником, и я предполагал, что вы будете больше стараться на этой должности. Мужчина в кресле только и смог, что нервно сглотнуть. На лбу у него выступили крошечные капельки пота. — Или вы думаете, я содержу восемь борделей в столице и пятнадцать за ее пределами для того, чтобы удовлетворять прихоти развращенных богачей? Конечно, вы молоды и плохо помните Большую войну, но не стоит недооценивать арджериек и уж тем более позволять им разгуливать по городу. — За беглянкой отправлен мой лучший ученик, он безупречен в своем мастерстве и верен нам сердцем. — Помнится, вы точно так же отзывались и о том щенке, что стоит сейчас за дверью. Вы хоть понимаете, что если провалите это дело, то нам придется объявить девчонку в розыск, и тогда репутация всей гильдии будет испорчена, а вам останется только работать в цирке и развлекать домохозяек, угадывая, какой пирог они задумали приготовить на ужин? — Уверяю вас, мастер, я все держу под контролем. — Я даю вам время до полудня, — сказал седой мужчина и не дожидаясь ответа направился к двери. Кайл, ожидавший в коридоре, увидел, как дверь широко открылась и из нее подул сильный ветер. Он принял это за приглашение и вошел. Полный мужчина сидел в кресле с мрачным видом, однако, увидев юношу, доброжелательно улыбнулся. Кайл опустился на одно колено, склоня голову. В руках его был распечатанный конверт из тисненной золотой бумаги. Он протянул его мастеру со словами: — Я не могу взять эти деньги. Прошу вас, перед тем как я уйду, разрешите мне исправить мою ошибку. Мастер Зей поднялся из кресла и, обойдя широкий дубовый стол, подошел к Кайлу. Он взял конверт, достал оттуда бумажные купюры и, отделив большую часть, положил их в отвисший карман своего камзола. Остальные деньги, вложив обратно в конверт, он вернул Кайлу: — Твоей сестре на лекарства, пока ты не найдешь другую работу. Кайл взглянул на мужчину глазами, полными благодарности: — Я никогда не забуду вашей доброты. — Мой милый мальчик, но что же случилось? — мастер чуть наклонился и глянул в глаза ученику, доставая все его воспоминания. — Теперь понимаю. Арджерийка казалось такой невинной, что ты не посчитал нужным проверить свой напиток? — Мне нет оправдания. — Разве ты забыл, что ментальные маги в Арджерии усердно работают, выбирая к отправке в Руворию самых испорченных девушек, для того чтобы очистить расу островитян от гнили и не допустить повторения Большой войны? Ты хоть представляешь, что сейчас эта девка свободно бегает по столице и может обидеть любого жителя, честную матрону семейства или невинное руворийское дитя? Я знаю, ты был юн, и, наверное, твоя память милостиво сгладила злодеяния арджерийцев… — Я все помню. Помню, хотя мечтаю забыть, — Кайл склонил голову и добавил: — Я найду преступницу. Позвольте мне идти прямо сейчас. — Но я уже отправил за ней Дарима, что сможешь сделать ты? — Я пойду на все, и если нужно, пожертвую своей жизнью. — Ну что ж, если такое случится, я позабочусь о твоей семье. А если ты приведешь девчонку раньше Дарима, я напишу для тебя хорошую рекомендацию в толльскую школу для мальчиков. Там ты карьеры не сделаешь, но зато проживешь остаток дней в сытости и тепле. Кайл смотрел на мастера преданными глазами, а в них стояли слезы. *** — Я уже рассказала все, что знала, — хозяйка борделя куталась в халат персикового цвета, накинутый поверх шелковой сорочки и недовольно смотрела на Кайла. — Я сама мечтаю найти девчонку. Из-за нее мне пришлось заплатить огромный штраф. Молодой волшебник увидел входящего в комнату зевающего Стефана. Кайл помнил его по колледжу. Как этот двоечник смог найти работу — непонятно. Ментальные маги соединили взгляды, обмениваясь информацией без слов: — Какая у нее была метка? — Совершенно обычная, похожая на метки всех девушек, привезенных от Зея. Кайл ничего не понимал. Он точно помнил, что успел только начать рисунок на коже, но даже не приступал к заклинанию. Уже светало, и клиенты давно разъехались по домам. Единственной, кто еще общался с девушкой кроме них, была ее соседка. — Она еще не пришла в себя после общения с вашими друзьями. Не знаю, сможет ли она вообще после этого работать, — сказала хозяйка, открывая ключом дверь комнатушки. На кровати под тусклой лампой лежала девушка. Глаза ее были закрыты, щеки горели, она тяжело дышала. Кайл дотронулся пальцами до ее лба, и она вздрогнула, издавая стон. Проникнув в ее сознание, Кайл увидел беспорядочные лохмотья воспоминаний и чувств, обрывки слов и образов: все лежало выпотрошенное, искореженное, как будто в дом забрались злодеи и в ярости перевернули все вверх дном. Удивляться не стоило: так обычно и работал Дарим. Зато его способ был эффективным, и его часто привлекали для пыток государственных врагов и пленников в Зеленой башне. Работа Кайла, мастерская и даже филигранная, не предполагала разрушения чужой психики, а наоборот, не оставляя следов и зацепок, была безупречной и невидимой и для жертвы, и для взгляда других магов. И сейчас Кайл призывал на помощь свое умение, чтобы добыть нужную информацию из изувеченного внутреннего мира молодой женщины. Она не была магом, к тому же была без сознания, поэтому он снял первую защиту, повышая чувствительность, надеясь нащупать ниточки, которые приведут его к цели. Информация хлынула на него потоком, к которому он был не готов. Вторгаясь в его сознание болезненными вспышками воспоминаний, его заполнили боль, отчаяние, унижение, стыд, ощущение грязи и мерзости, ненависть к себе и к бесчисленным мужчинам. Их оголенные тела и похотливые лица были повсюду, они смеялись, стонали, кричали, хмурились. Кайл задыхался от вони их потных тел, от их объятий. Его били, душили, щипали и опять били. Влекомый тяжелыми непереносимыми ощущениями, он стремительно погружался на дно, чувствуя, что безумие вот-вот примет его в свои объятия. Вдруг среди этого мрака он увидел тонкую, почти невидимую паутинку света. Устремившись к ней из последних сил, он схватился за нее, и она стала шире и ярче, постепенно превращаясь в тропинку, по которой он мог идти, уже не так сильно опасаясь страшных видений и боли. Они по прежнему резали его душу, но теперь как будто бы стали переносимее. Волшебный, спасший его луч стал подрагивать, колебаться, а затем гудеть. Гул прерывался мелодией, и наконец Кайл смог разобрать женский голос, поющий протяжно и ласково: Спи, моя девочка, спи, засыпай-ка, Солнце Арджерии тихо зайдет, Рыжая белочка, белая зайка Завтра к нам в гости с тобою придет. Кайл попал в большую комнату с бревенчатыми стенами, где полная женщина в просторном светлом платье сидела на краю кровати и качала на руках двухлетнюю девочку. Большие окна комнаты пропускали закатный свет солнца, он проходил через ветви хвойных деревьев. Но потолка у комнаты не было, и через черную дыру сверху просачивались отравляющая воздух похоть хищников и невыносимая боль молодой проститутки. Глянув на деревья в окне, Кайл, следуя какому-то наитию, воссоздал образы глубокого озера с каменистыми берегами, ветра, дующего в лицо, соснового леса, стоящего рядом. Он погружался в его силу и спокойствие и вдруг увидел как обе — девочка и женщина — смотрят на него. Не было больше ни страха, ни памяти, только безмятежность, тепло и доверие. — Я хочу ей помочь, — сказал Кайл, глядя женщине в глаза, — я не причиню ей вреда, — он лгал спокойно и уверенно, пытаясь найти ключ к сердцу Беаты. Девочка долго смотрела на него, а потом спрыгнула с рук матери и, подбежав к Кайлу, сунула ему в руку бумажку. Кайл открыл ее и увидел незнакомые ему знаки. Выйдя из сознания Беаты, он осознал, что Дарим с его варварскими методами не нашел там ровным счетом ничего, и значит у него, Кайла, есть преимущество. И, возможно, не одно. Уходя, он бросил последний взгляд на девушку. Лицо ее было спокойным, дыхание ровным, а на губах играла легкая улыбка. — Отдыхай. Даже преступники имеют право на мирный сон, а ты, возможно, и не заслужила такого ада в своей жизни.