Освобождение ведьмы

Она лежала на спине под большой елью и смотрела на него снизу своими синими глазами. На ней было платье из простой ткани, его изумрудный цвет подчеркивал контраст между ее светлой кожей и рыжими волосами. Сквозь ветки светило солнце, пели птицы, было тепло. Он подумал, что спину ей колят еловые иголки, но увидев плотную подстилку, на которой она лежала, успокоился и лег рядом. Она повернулась к нему лицом, улыбаясь. Затем обняла одной рукой за талию и, не отпуская его взгляд, притянула его бедра к своим. — Разве девушки не должны быть скромными? — спросил он, улыбаясь. — А разве парни не должны быть активными? — передразнила она. — Бросай уже эти эти свои руворийские предрассудки. Он пропустил одну руку между ней и ковриком, и обнял, привлекая к себе: — Прости, я буду хорошим и послушным, — он попытался поцеловать ее, но она не далась. В ее глазах были чертики: — Будешь слушаться свою ведьму во всем? Он кивнул, пытаясь сделать серьезное лицо. — Сделаешь все, что я ни попрошу? — Да. — И посуду мыть будешь? Он засмеялся:  — Да! — И менять пеленки ребенку? — Да, конечно! Ты что, не веришь мне? Я же мужчина арджерийки. Начну с завтрашнего дня. — Но у нас нет посуды! — Сделаем ее завтра. — Но у нас и ребенка нет! — А это давай не откладывать на потом, — он нежно поцеловал ее, игриво изображающую удивление. Не выпуская девушку из объятий, он перекатился на спину, чтобы она могла быть главной, как это было заведено у арджериек. Он почувствовал, что укатился с коврика и оказался на еловых иголках, и не смог сдержать дурной счастливый смех. Не зная, почему он смеется, сидевшая на нем девушка тоже рассмеялась. Она начала стягивать платье через голову, но он остановил ее: — Ты уверена? — Кайл стал серьезным. — Боишься? — Я хочу, чтобы тебе было хорошо. — Хорошо. Девушка сняла платье и привстала, помогая Кайлу освободиться от лишней одежды. Погружаясь в удовольствие от ее движений, он закрывал глаза, а открывая, видел ее, светлую, светящуюся, с розовыми от возбуждения щеками и приоткрытым ртом. Ее дыхание задавало темп, и он старался почувствовать и полностью отдаться ему. Он должен был контролировать себя, чтобы не закончить раньше нее, но это становилось все труднее. Пытаясь отвлечься, он направлял сознание на что-то холодное: снег, лед, сосульки, но все это моментально таяло и исходило паром в его воображении. — Не надо, — опираясь ладонью на его грудь, произнесла девушка, — я уже… Ее голова наклонилась, она приподнялась на напряженных бедрах, мышцы живота тоже напряглись. Через пару секунд беззвучное наслаждение начало отпускать ее, выходя с каждым выдохом стоном удовольствия. Теперь Кайл позволил себе пойти за угасающими искрами, пульсирующими между ее бедер, и ее последние несколько движений, уже расслабленные, полные неги, подарили ему долгожданное освобождение и разливающееся по телу тепло. Охваченный нежностью, он бережно привлек разомлевшее тело девушки и нежно обнимал, целовал, едва касаясь губами, благодаря за удовольствие, которое пережил вместе с ней. Она ответила ему поцелуем в губы, от которого он опять почувствовал желание. Его руки, ласкающие ее, становились смелее. Но она сказала: — Я не хочу. Устала. — Прости, — он тихо поцеловал ее в лоб, а потом помог одеться. Они лежали рядом на спине, взявшись за руки, и смотрели, как лучи солнца проникают через еловые лапы. — Если родится девочка, назовем ее Ичия, — сказал Кайл. — Ильчия*, — смеясь, поправила девушка. — А если мальчик, Роб* или Агус*, — присоединилась она к игре. — А если двойня, назовем вторую дочку Ариетта*? — Почему сосна? — Не знаю, думаю, будет красиво: ель и сосна. Она улыбнулась его словам и сказала: — Я научу их драться и стрелять из лука. — А я сделаю для них качели и буду плести им косы. Разрушая мир, в который они ненадолго поверили, Кайл вздохнул и добавил: — Все, о чем мы сейчас говорим, станет известно тем, кто подослал меня к тебе. — Все, что сказано в заветном лесу, останется только тебе, они не найдут этих слов в твоей памяти, — успокаивающе касаясь его, сказала девушка. Кайл повернулся к ней: — Разве существует такое могущественное волшебство, которое воспрепятствует верховному магу? Мы можем оставлять метки в сознании других людей, заставляя их быть верными властям, или клеймя как преступников, но скрыть часть мыслей своих или чужих не способен никто. — Ведьмы могут. Именно поэтому маги хотят избавиться от нас. И девушек способных к лесному волшебству уже двадцать лет уничтожают в Рувории. Чувства захватили ее, она села и продолжила говорить, не глядя на Кайла: — Наши волшебные школы полностью разрушены, но маги все еще боятся, что кто-то утаит свои мысли и будет неподконтролен. Ведь тогда этот кто-то может начать сомневаться в компетентности короля и министров. И появятся вопросы: почему в Арджерии уже восьмой год подряд неурожай зерна? Почему в крае, который никогда не знал нужды и выращивал еду не только для себя, но и для половины континента, появились нищие, и по улицам стайками ходят голодные дети? — она высказывала вслух то, что давно было на сердце. — Король и министры не боги, он не могут отвратить засуху, — возразил Кайл, и, видимо, зря, потому что глаза арджерийки сверкнули огнем: — Разве это совпадение, что засуха пришла на остров вместе с наместниками из Рувории? Может, это случилось потому, что они приказали уничтожить широкие полосы лесов между полями, систему которых ведьмы создавали и поддерживали столетиями? Глупцы! Они думали, что увеличат количество пахотных земель, но через восемь лет земля была истощена и перестала рожать. Если бы не реки, которые питают ручьи с Ньярборских гор, столица уже давно стояла бы посреди пустыни. Она отвернулась от Кайла, пытаясь успокоиться, и потом уже тише сказала: — Вы проникли в мою страну так же грубо и безответственно, как вторгаетесь в души людей своей магией. Боль и разрушение — вот все, что вы умеете. Ты хотел знать, как работает мое волшебство? Но я сама не знаю этого. Все, чему учат старые ведьмы молодых — уважению: к себе, к другим, к природе, к ее ритмам. Мы учимся у леса, растений, и они сотрудничают с нами и защищают нас. Все волшебство, что ты видел, случается само. В ответ на открытое сердце и бескорыстное стремление самая маленькая травинка защитит человека от всех магов мира! Она сказала «вы проникли в мою страну» как будто проводя черту между ними. Кайл сел рядом с ней и, желая отвлечь ее от горестных мыслей, спросил:  — Ния — это же не твое имя? Она покачала головой: — Нет. — Та девушка из твоих воспоминаний… — Я пришла, чтобы найти ее. — Так значит, это ради нее ты рискуешь жизнью? — Она мне как сестра. Меня воспитали ее матери. И она, взяв мое имя, попала в ловушку: приняла удар, который предназначался мне. Она должна быть где-то здесь, в подземелье… — голос девушки стал тише и печальней. — Я могу узнать твое настоящее имя? — Кордия. Он повторил его несколько раз, глядя на девушку, и понял, что старое имя ей совсем не подходило. Оно слетело с ее образа легко, как осенний лист. — Кордия, — рука Кайла потянулась к голове девушки, — можно? — спросил он и, разделив на пряди ее волосы, стал плести косу. Он научился делать это, когда Марисса пожаловалась, что те девочки, которым повезло иметь в братьях материальных магов, приходят в школу с умопомрачительными прическами. Кайлу пришлось раздобыть книгу с картинками и, смотря в нее, заставлять свои неловкие руки плести «колоски», «корзинки» и широкие косы из множества прядей. Волнистые волосы Кордии скользили между его пальцев, лаская и оставляя на них запах трав и меда. Ее уязвимое место — темноволосая девушка, которая томится где-то рядом, в зеленой башне. Кайл справился с заданием, и завтра сможет забрать Мариссу и Веснушку домой. Коса была готова. Кайл осторожно приблизился к девушке и обнял ее, прижимая к себе как сокровище, и она, словно понимая его чувства, повернулась и прижалась к его груди. Примечание: Ильчия — ель (арджерийский язык (далее ардж.)) Роб — шишка (ардж.) Агус — хвоя (ардж.) Ариетта — сосна (ардж.)