Фривольные игры юного принца

Эленвэ. Как только волк упал, я приблизился к его неподвижно лежащему телу. Тихое и тяжёлое сопение вырывалось из его груди. Он захлёбывался своей кровью, а я мог лишь смотреть на него, словно завороженный, не отрывая взгляда и не моргая. Он был прекрасен в этот момент - поверженный хищник. Его глаза медленно закрывались, он был уже без сознания. Прекрасные глаза. Карие, как и у многих волков, но живые, без молчаливой пустоты. В них было желание жить, продолжать жить, во что бы то ни стало. Это было прекрасно. Не каждое существо борется за свою жизнь: отчаявшись, мы сами ищем смерти. Но, умирая, понимаем, что хочется жить. Но есть ли смерть на самом деле? Когда мы здесь, смерти нет, а когда смерть здесь, нас уже нет. Лишь перед самым концом можно проникнуться всей ценностью жизни, понять, насколько она дорога и необходима, но обратного пути уже нет. Смерть как кратковременный дождь. Сначала ты им недоволен, а после привыкаешь. Неизвестно, сколько бы я ещё так сидел и думал, глядя на этого волка, если бы не его тихий хрип. Стало понятно, больше медлить нельзя, иначе он погибнет. Кровь сделала его рыжую шерсть на груди и шее бурой, она текла медленно и ровно, значит была венозной, и остановить её было проще, чем артериальную. Только бы успеть. Глубоко вздохнув, я на секунду задумался, что же я делаю, ведь я эльф, а это лишь мерзкий волк. Но я знал: оставлять его тут нельзя, на нем словно было незримое клеймо «Собственность Эленвэ» и все тут. Он мой, я это понимал. Я твердо решил, что именно этот волк будет моим зверем, только моим. Я подчиню его, сломаю его буйный нрав. И я уже знал, что он и есть моя смерть. Однажды он убьет меня, разорвет на части за то, что я сделал с ним. И я буду этого ждать, а пока нужно донести его до имений моего отца. Теперь передо мной встала ещё одна проблема: как поднять эту огромную бездыханную тушу. Сняв верхнюю кияшану*, я встал рядом с ним на колени и запустил под его тело обе руки, зарываясь пальцами в уже пропитанный кровью песок. Сразу же прижав его к себе, так как он мог запросто свалиться в бессознательном состоянии, я снова встал на ноги и, чуть покачнувшись, направился в сторону дома. Как же это дико, когда заклятый враг вдруг становится родным. Ненавидя его всей душой, понимаешь, что это вовсе и не ненависть, а страх. Боязнь привязаться, но привязанность уже есть. Иначе бы ты не стал ненавидеть. Ненавидят те, кто менее значим, чем ты сам или же те, кому нужно твое внимание. А я все шел и думал, думал о том, что скажу отцу, как на меня посмотрят важные особы при дворе, и как долго мне снова придется добиваться уважения. Оно настолько хрупкое, что стоит лишь малость оступиться, где-то допустить малейшую ошибку - и ты снова упал в глазах других. Но тут я краем глаза заметил, что моя ноша начинает оживать. Веки волка начали медленно открываться. От запаха эльфа, резко ударившего в его нос, помутился его рассудок, и он сомкнул свои зубы на моем плече. -Отцепись, глупое животное!- Эти слова вырвались сами собой. От резкой боли в глазах чуть помутнело, злость начала закипать внутри меня и я с силой откинул его на землю. Тот лишь тихо заскулил, но после снова поднялся на ноги, пытаясь встать в боевую позицию. Я, не раздумывая, согнул два пальца и костяшками резко ударил по нерву около его шеи, обезоруживая и заставляя обмякнуть моего противника. Оглушать волка я не собирался, ближайшие два часа он просто не сможет шевелиться. В этот раз я взвалил нерадивого волка на правое плечо, так как левая рука начала неметь. Слюна этих животных для эльфа хуже любого яда. Внутри происходит целая буря побочных реакций. Начиналось все лишь с онемения, но после температура тела начинала повышаться, соответственно и крови тоже, а слишком высокая температура грозила её свёртыванием, так что, прибавив шагу и злобно бормоча себе под нос, я приближался к дому. Кияшана- одежда напоминающая халат, длинною до пола и с очень широкими рукавами.