***
— Эй, Томас, дружище, очнись, Томас… Бренда, приведи кого-нибудь, один я его не дотащу!***
— Врач говорит, что это может быть последствие стрессовых ситуаций. — А на самом деле? — Никто не знает.***
Голова нестерпимо болела, так, что Томас даже веки поднять не смог. Чьи-то прохладные, ласковые руки бездумно ворошили ежик коротких волос, и от этих мимолетных прикосновений становилось чуть-чуть легче. — Долго еще дурака будешь валять, Томми? — донесся сверху веселый, такой знакомый и родной голос. Томас вздрогнул, сильнее зажмурился, лишь бы продлить мгновение, лишь бы не возвращаться в черно-белое настоящее, где обладателя этого голоса и вовсе нет. — О нет, шанк, так дело не пойдет. Не притворяйся, я знаю, что ты давным-давно проснулся. — и Эдисон все же рискнул открыть один глаз, и тут же, как завороженный, уставился на играющие хитринкой карие радужки нависшего над ним Ньюта. — Ньют, ты… Жив? — Райт удивленно вскинул брови, быстро осмотрел себя и снова улыбнулся. — Живее всех живых! Что, снова эти кошмары про ужасную организацию ПОРОК, конец света, бесконечный лабиринт, Жаровню и ко? Я же говорил, что нужно сходить к психологу. Конечно, денег дерут до черта, но говорят, помогает. — Ньют, Ньют, погоди, постой, кошмары? Разве это не было на самом деле? Где я? — Томас резко поднялся, осматривая окружающее его пространство. Полутемная комната с панорамным, скрытым за полупрозрачной шторой окном, приоткрытая дверь, из-за которой падал свет из другого помещения, Ньют, одетый только в спальные штаны и разворошенная кровать. — Это кошмары, Томми. Сейчас две тысячи тридцать второй год. Никаких катастроф, никаких заболеваний, все живы и здоровы. — Томас прищурился, виски вновь прострелило болью, когда Ньют потянулся к нему, втягивая в объятия. На душе стало спокойно, будто Томас вдруг очутился в давно забытом и потерянном доме. Своем родном доме. — Послушай, Томми, все, что тебе снилось — никогда не было реальностью, и, обещаю тебе, никогда не станет. Я всегда буду защищать тебя, всегда буду рядом с тобой. Кто-то же должен отговаривать тебя от всех глупостей.***
— Разве он не должен был уже очнуться? Три дня прошло! — Бренда, у нас нет лекарств, никаких диагностических аппаратов, мы не можем даже узнать, что с ним происходит! — Минхо с шумом выдохнул, усаживаясь на стул. Томас лежал на кушетке рядом: бледный, будто покойник, он дышал редко и с присвистом. Жар все еще съедал его, хотя ему и вкололи жаропонижающее и обезболивающее. Запястье правой руки кровило, и кровь эта даже не собиралась останавливаться, даже несмотря на то, что вокруг был обернут бинт, смоченный в кровоостанавливающем. — Я ничего не понимаю… — Что за символы у него на руке? — вдруг поинтересовалась зарывшаяся в шкаф с лекарствами Соня. — Похоже на буквы? — Буквы? — недоуменно выдохнула Бренда, а затем подорвалась с места, разрывая бинт на запястье. Кровившие шрамы действительно складывались в кривые буквы. — Н, ь, ю, т. Что, черт возьми, это все значит? — Знаешь, пока мы были в ПОРОКе, многое услышали от тех, кто был там достаточно давно. Они говорили, что ПОРОК вживлял некоторым объектам какие-то паттерны в кору головного мозга, эти паттерны действовали так, что двух людей замыкало друг на друге, они начинали мысленно общаться, на запястьях появлялось имя партнера, вдвоем они были сильнее, выносливее. Я думаю, это то, что происходит сейчас с Томасом. — Но Ньют мертв, — тихо ответила Бренда, не сводя взгляда с надписи на запястье. — В этом нет никакого смысла, разве вы не понимаете? Или, может, была еще суперспособность, вроде возможности возвращать покойников с того света, а? Что мы еще не знаем о великолепном Томасе? — В этом вся соль, Бренда, — Соня неопределенно махнула рукой. — Мы не знаем ничего. Томас не помнил, когда он закрыл глаза, когда провалился в липкое марево кошмаров снова. Он задыхался, каждый следующий вдох давался труднее предыдущего, раздирал легкие в клочья, заставлял хрипеть, царапать шею, пытаться раз за разом вдохнуть чуть больше. Томас отчетливо понял, что надежды на спасение нет, никто не появится здесь, никто не даст ему вздохнуть, впустить в себя живительный кислород. Он заорал и… Очнулся. Один. Снова.