Тридцать фунтов мира

      Вьетнам был беспощадным учителем, но к Мердоку война проявляла необычайную щедрость: она сажала его за штурвалы самых разных машин и предоставляла карт-бланш на испытание их летно-технических характеристик. Капитан выжимал из этой возможности все до капли, с жадностью впитывая новые знания и торопясь применить их на практике. Прошло немного времени, прежде чем он развил в себе такое чутье, что не чувствовал ни смущения, ни опаски, ни сомнений, а только лишь восторг, впервые пилотируя незнакомое воздушное судно, будь то вертолет или истребитель.       Сегодня война свела его с давнишним знакомцем. Хьюз OH-6 «Кайюс», пришедший на смену устаревшему «Сиу», быстро завоевал славу лучшего разведывательного вертолета. Компактный, легкий, маневренный, «Кайюс» способен был развивать скорость до ста семидесяти миль в час и покрывать расстояние до двухсот семидесяти миль [1]. Мердок прекрасно знал, на что годилась эта стремительная и вертлявая птичка, и тем нелепее было то, что Деккер выбрал ее для поисково-спасательной операции. Капитан надеялся только на то, что эвакуации ждут не более двух-трех раненых, которых получится втиснуть в кабину. Впрочем, полковник не стеснялся в выражениях, сообщая, что плевать хотел на чужое мнение, и, будучи старшим офицером, имел на это право.       Мердок молча вел вертолет вдоль горного хребта, поросшего густыми джунглями. Из кабины истребителя эти места были похожи на кочки, покрытые пушистым ковром мха, но сейчас пилот летел так низко, что, казалось, еще немного — и ветки деревьев зацепят шасси. Кругом было тихо. Если в зарослях и таились вьетконговцы, то они не спешили обстреливать «Кайюс», не понаслышке зная, что за разведчиком часто следует смертоносная «Кобра» [2]. Возможно, в этом и заключался расчет Деккера: широкомордый и тяжеловесный «Ирокез», несмотря на все его преимущество в вопросах грузоперевозок и эвакуации, мог стать легкой добычей, а «Кайюс» был защищен уже одной только славой провокатора, вызывающего огонь на себя, чтобы раскрыть позицию неприятеля и затем уступить место атакующей «Кобре». Если такова была задумка полковника, то Мердок не мог не признать, что скелет этой мысли состоит из прочного сплава боевого опыта и логики.       Капитан повернул голову, делая вид, что сверяется с показаниями приборов со стороны Деккера, и украдкой покосился на попутчика. Полковника мало беспокоил неуместный интерес. Он держал на коленях развернутую карту и, сощурив один глаз, пристально вглядывался в проносящийся мимо пейзаж.       — Поднимитесь выше, капитан, — сухо приказал он, и Мердок послушно потянул рычаг, медленно набирая высоту.       Деккер вытянул шею. Заметив ленту реки, которой свинцовое небо придавало мутно-металлический оттенок, он тут же сличил увиденное с картой.       — С милю к западу от нас будет излучина реки, это и есть место высадки, — оповестил он, указывая направление. — Осталось преодолеть этот гребень.       Удивленно вскинув бровь, Мердок взглянул вниз, на вьющуюся по склонам полосу воды. Он не собирался оспаривать приказ, но очевидная неосведомленность Деккера вынуждала его ввязаться в спор.       — Сэр, это река Тхубон.       Вертолет взметнулся прочь от земли, готовясь рывком пересечь скалистый излом, но, даже поглощенный пилотированием, Мердок почувствовал на себе требовательный взгляд Деккера: полковник ждал, пока он закончил мысль.       — Сэр, за тем гребнем только деревушка Бактао, — нисколько не сомневаясь в своих словах, пояснил Мердок. — Бои ведутся гораздо южнее. Вы уверены, что координаты точны?       — Медленно пролетите над деревней, капитан, и ищите место для посадки.       Едва ли это хоть сколько-нибудь походило на ответ, и летчик ощутил подкатывающее раздражение. Оно поднялось откуда-то из глубины и уперлось в ребра, выдавливая и без того призрачную решимость избегать пререканий.       — Здесь не было боев, полковник! — прикинувшись дурачком, повысил голос Мердок, как если бы думал, что за шумом винта его просто не расслышали.       — Кричите громче, капитан, и тогда противник точно засечет наше местоположение, — не оценил Деккер. Более того, он, кажется, тут же раскусил хитрость, потому как, помолчав с полминуты, добавил: — Раз уж вы так настойчиво допытываетесь до сути: речь идет о группе партизан, замеченной в окрестностях. А теперь займитесь своим делом и проведите вертушку над деревней.       Вертолет несся над джунглями, скользя по траектории, в точности повторяющей контур рельефа. Преодолев излом, «Кайюс» тотчас устремился вниз, и взгляду Мердока предстала деревня Бактао. Местные жители, завидев американского разведчика, пригибали головы и укрывались в своих лачугах, но как-то не слишком поспешно. Пилот поджал губы: дело тут не в бесстрашии, а в привычке — и тягостном понимании, что прятаться бесполезно. У этих людей и так ничего не было, кроме зыбкой надежды на скорое окончание войны, и Мердок немного набрал высоту. Ни к чему было и дальше пугать гражданских, заставляя их гадать, грянет ли через мгновение пулеметная очередь или им дозволят прожить еще один день.       Мердок взглянул вниз, на проносящиеся под днищем вертолета домишки. Это была обыкновенная деревня, каких во Вьетнаме сотни: несколько десятков покосившихся хибарок, кое-какой скот, грязь и нищета. Что Деккер хотел тут отыскать, кроме измотанных лишениями людей?       Пилот молча покосился на полковника. Тот пристально осматривал окрестности, выискивая что-то среди домов и привязанных на берегу лодчонок. Когда «Кайюс» достиг окраины деревни, по губам Деккера зазмеилась ухмылка. Мердок невольно передернулся: именно «зазмеилась ухмылка», а не «заиграла улыбка», как он обычно подумал бы. В гримасе Деккера не было ничего живого, только мрачная удовлетворенность увиденным. Он был одним из тех немногих людей, которым война шла к лицу, но Мердок потешил себя мыслью, что их пути вряд ли пересекутся вновь после окончания вьетнамской кампании.       Желая поскорее разделаться с миссией, а следовательно, распрощаться и с офицером, возглавляющим ее, Мердок вытянул шею в попытке отыскать взглядом раненых, за которыми прилетел.       — Вижу подходящее место для посадки, — походу проинформировал он, не заметив никакого движения.       Деккер дал добро, и «Кайюс» начал снижение. Капитан ощутил, как шасси мягко коснулось земли и с чавканьем погрузилось в раскисшую от дождя почву. Местность вокруг была болотистая, и Мердок подумал о том, что лучше бы им не задерживаться тут надолго, тем более что с юга к деревне медленно, но неотвратимо подбиралась тяжелая грозовая туча. Ни к чему было сверяться с календарем, чтобы ощутить приближение сезона дождей — самого отвратительного для пилотов времени года.       Словно уловив его настроение, Деккер обернулся:       — Вертушку не глушить, — он снял наушники и добавил, прежде чем спрыгнуть на землю: — Мы пробудем тут недолго.       — Это радует, — кивнул сам себе Мердок, вспомнив о вьетконговцах, присутствие которых сдвигало нелетную погоду на последнее место в топе насущных проблем.       Но Деккер не соврал. Не прошло и пары минут, как из зарослей вынырнул солдат с автоматом на плече и, слегка пригнувшись, потрусил к полковнику.       — Какого черта?.. — пробормотал пилот, вглядываясь в приближающуюся фигуру. Парень (американец, без сомнения) двигался быстро и ловко, перескакивая с кочки на кочку, и совсем не походил на того, кому требовалась срочная эвакуация. Мердок перевел взор за его спину, рассчитывая увидеть тех, ради кого его выдернули из палатки среди ночи, но солдат был один — и, кажется, невредим.       Он подбежал к Деккеру, бодро козырнул и принялся докладывать ему о чем-то. Мердок подался вперед и сощурился, понимая, впрочем, что все без толку: слов было не разобрать из-за гула винта, а читать по губам он не умел. Внимательно выслушав, Деккер кивнул и указал через плечо на вертолет, к которому боец тут же устремился.       — Где остальные? — спросил Мердок по внутренней связи, когда солдат занял пассажирское место позади него и надел наушники.       — Остальные? — отстранено переспросил тот, скинув автомат на колени.       Повторять вопрос не было смысла, когда непонимание уже само по себе послужило ответом. Мердок дождался, пока Деккер займет соседнее кресло и потянул рычаг. Двигатель взревел, выдергивая «Кайюс» из плена вязкой грязи, и вертолет взмыл ввысь.       — База, это Буревестник, прием, — Деккер выставил нужную частоту, но невидимый связной хранил молчание. — Буревестник вызывает Базу, прием, — настойчиво повторил полковник.       — Буревестник, это База, — раздалось в динамиках. — Слышу вас хорошо.       Пробившийся сквозь шелест помех голос принадлежал майору Бриггсу, и Мердок навострил уши, не желая упустить ни слова.       — Данные наземной разведки подтвердились с воздуха, артиллерии нет.       — Ожидаемое сопротивление?       — Никакого. Вьетконговцы покинули деревню. Атаку разрешаю.       Не дожидаясь ответа, Деккер переключился на внутреннюю связь и оглянулся через плечо на подобранного солдата.       — Сержант Робертс, к пулемету. Ваша задача — осуществление огневой поддержки. Выкашивайте всех, кто попытается скрыться.       — Есть, сэр, — с готовностью откликнулся тот. — Поимеем мерзавцев!       — Капитан… — полковник повернулся к Мердоку, но не успел и слова сказать, как вертолет взял резкий крен, едва не пропахав винтом землю, но тут же выровнялся и завис в воздухе.       — Твою мать, какого черта! — ошалело вскричал Робертс, впившись пальцами в сиденье. Ногой он успел зацепить свое оружие прежде, чем оно вылетело в проем двери. — Ты что, чокнут…       — Только притроньтесь к пулемету, сержант, — оборвал Мердок.       Ему даже не пришлось озвучивать угрозу до конца. Уловив интонацию сказанного, и без того бледный от испуга Робертс побелел еще сильнее. Он не хуже других знал: самые опасные психи не кричат по ночам и не кидаются на стены, они спокойны, как этот пилот, что чуть не угробил его вместе с вертолетом и даже не повысил голос.       — Что вы делаете, капитан? — ледяным тоном осведомился Деккер, и Мердок повернул голову и уставился на него немигающим взглядом.       — Что случилось с вашим пилотом? — игнорируя вопрос, спросил он. — С тем, чье место я занял?       — Он взят под стражу за неподчинение приказу и пособничество врагу, — процедил полковник, недобро сощурившись.       — Держу пари, он отказался участвовать в истреблении целой деревни. Не хотел повторения Сонгми [3], — нарочито чеканя каждое слово, предположил Мердок. В его голосе, впрочем, не было и намека на сомнения. Вертолет набирал скорость, а пилот все смотрел в глаза Деккера. — Потому и потребовалось держать меня в неведении. Думали, если я не буду знать истинную цель задания, то побоюсь нарушить приказ в последний момент? Что ж, вы зря не ознакомились с моим личным делом!       Безумно оскалившись, Мердок повел «Кайюс» над джунглями на бреющем полете, то и дело закладывая лихие виражи, чтобы не дать стрелку за своей спиной соскучиться.       — Остыньте, капитан! — громыхнул Деккер, вцепившись в обшивку мертвой хваткой. — Не совершайте той же ошибки. Эти псы оказывали помощь бойцам Вьетконга!       — Наверняка оказывали, это ведь их страна, — насмешливо протянул пилот. — Вы сами видели их, полковник, это фермеры и рыбаки. Что они могли дать вьетконговцам, кроме крова и провизии, которые у них и так отобрали бы?       — Разворачивайтесь, капитан, это приказ!       — Моя призывная комиссия не упоминала о геноциде гражданского населения. Я высажу вас на дороге…       — И что потом? Предупредите их? — осклабился полковник. Его резко очерченный рот исказила саркастичная ухмылка, но глаза смотрели с той же холодной злостью, которую он в силу характера даже не пытался скрыть. — Вам это будет трудно без знания языка.       — О, так вы все же читали мое дело!       — Очевидно, что вы мое — нет.       Раздался металлический щелчок, который Мердок услышал даже сквозь наушники. Звук этот он ни с чем бы не спутал и оглянулся скорее из удивления, чем из желания убедиться, что на него действительно направлен пистолет. Дуло смотрело ему в грудь, и по лицу Деккера было видно, что чувством юмора он не обременен. Сержант Робертс, нервно ерзавший за его спиной, испуганно замер, Мердок же только усмехнулся, переведя взгляд с пистолета на человека, державшего палец на спусковом крючке.       — Пристрелите пилота? И что потом? — передразнил он Деккера и плавно потянул рычаг.       Задрав нос, вертолет принялся набирать высоту, но ни один мускул не дрогнул на суровом лице полковника.       — Потом возникнет та самая необходимость, — с притворным сожалением цыкнул он, вытягивая руку.       На мгновение все звуки словно выключили, и в наступившей тишине короткий и отчетливый щелчок спускового крючка потонул в грохоте выстрела. Мердок дернулся, успев изумиться, что в армии есть человек более сумасшедший, чем он сам.