***
Гермиона вошла в богато украшенный зал. Думала она о том, что ничего более абсурдного в своей жизни ещё никогда не делала. Перетаскивать ночью дракона в коробке для передачи контрабандой? Ничего сложного. Выпить потенциально опасную жидкость при поиске философского камня? Пожалуйста. Высматривать с помощью зеркала Василиска? Не вопрос. Ох, она совсем забыла про противозаконную варку Оборотного зелья под носом учителей в заброшенном туалете! А ведь дальше было всё безумнее и безумнее: и многократные путешествия с помощью маховика времени, спасение невинных душ, подражая вою оборотней. Множество приключений и абсурдных ситуаций буквально сопровождали её всю жизнь. Но прийти в престижное место в очень объёмной одежде и попытаться доказать Забини, что в её голове заперт его лучший друг (насколько вообще на Слизерине могут быть друзья), — это было полнейшим, нелепейшим абсурдом. Вишенкой на торте — даже более сумасшедшей, чем идея выбраться из банка на драконе! — Грейнджер, твоя одежда должна быть свободной и оставлять простор для фантазии, но ни в коем случае не безобразной! — наставлял её наследник рода Малфоев. — Помни, тебе необходимо заинтересовать его, а не отпугнуть неряшливым видом! — Я не собираюсь его заинтересовывать! — воскликнула она, стараясь не вспоминать все те фантазии, которые Блейз, как оказалось, питал к ней на шестом курсе. — О, Мерлин. «Заинтересованность» — это внимание, большее, чем две секунды, а не домогательства в приличном месте! — Допустим. И что я ему скажу? Привет, Блейз! Знаешь, я тут пять лет назад попала под раздачу одного тёмного проклятья, из-за которого в моей голове поселился Малфой и прямо сейчас наблюдает за нашей встречей. И, знаешь, он мне рассказал, что на шестом курсе ты трахнул Чжоу Чанг под когтевранской трибуной, и во время оргазма она звала Гарри Поттера. Напиши мне письмо, когда будешь готов это обсудить. Ах да, и не обмочи штаны, как тогда, на первом курсе, после Хэллоуина. — Это действительно очень круто звучит, так и скажи. Вспоминая тот разговор, Гермиона лавировала между столиков к заветному уголку возле окна. К ней спиной и лицом к окну действительно сидел Блейз Забини. Щегольская кремовая мантия ярко контрастировала с его тёмной кожей. — Привет, Блейз, — начала разговор она, войдя в поле зрения мулата, и остановилась, ожидая реакции и со всей старательностью пытаясь не выдать ни одной эмоции, обуревавших её в тот момент. Тот не торопясь сделал глоток белого вина и неспешно поднял взгляд, ощупывая Гермиону с ног до головы. Еще секунда, и его озарила вспышка узнавания. Забини улыбнулся шальной, ослепительной улыбкой: — Гермиона Грейнджер! Каким звёздам я должен быть благодарен за столь счастливую встречу? Заготовленный ответ хотел было уже сорваться с губ, когда в её голову пришла идея получше. Позже она могла признать, что её ответ был жгучей смесью гриффиндорской безрассудности и абсолютного всезнайства. — Вообще-то, вполне определённым: Этамин, Алдибайн и Растабан. Вместе они создают созвездие Дракона, в честь которого назван один из твоих лучших друзей. Драко Малфой, помнишь такого?V
13 февраля 2018 г. в 18:00
— Малфой, это сумасшествие. Я не смогу произнести это вслух!
— Да ладно. Будто в твоей памяти не хранятся грязные секретики твоих бывших соседок по общей спальне?
Гермиона покачала головой. Краска на щеках и не думала сходить.
— Нет. Я с ними не общалась. Всё время то с мальчишками, то в библиотеке. Даже не слушала их бессмысленный трёп, моя голова была забита другим!
— Ты самая талантливая зануда, какие бывают на свете.
Она моргнула от удивления. Малфой усмехнулся — все мысли написаны на лице.
— Мне сейчас это воспринимать как комплимент или оскорбление?
— Как данность, Грейнджер, как данность. Тебе придётся контактировать с Блейзом. Если ты не бросишь факты ему в лицо, будь уверена, через пару минут он будет смотреть только на твою грудь. До его мозга не дойдёт ни кната из твоих слов.
— Какой кошмар, — девушка зарылась пальцами в пышные пряди, создавая ещё больший хаос на голове. Драко наблюдал за её страданиями, когда его голову посетила идея.
— Грейнджер?
— М?
— Я понимаю, это прозвучит странно, но… можно мне потрогать твои волосы? На Слизерине девушки делали ставки, какие они, — жёсткие, как проволока, или, — он театрально закатил глаза, — приятно тяжёлые и объёмные.
И если сразу после вопроса она одарила его взглядом, полного скепсиса, то после объяснения явно задумалась. Святой Мерлин, как легко было её читать после двух недель постоянных наблюдений. Драко почти видел, как крутятся шестерёнки её мозга.
— Блейз, кстати, сходил с ума от твоих волос на шестом курсе, — решил он внезапно дополнить. — Меня тогда вообще мало что волновало, так что можешь полностью оценить его… увлечение твоей шевелюрой, раз даже я был в курсе. И да, это ты тоже можешь использовать в разговоре с ним. Особенно его одолевала идея накрутить приятно тяжёлые волосы на кулак, поставить тебя на колени и…
— Заткнись!
— Грейнджер, не кипятись! — Драко вскинул руки вверх в миротворческом жесте. Вряд ли это сильно бы ему помогло — Гермиона уже была не просто красной, а пунцовой. — Ему было семнадцать, ты была запретным плодом, и каждый новый разговор Пэнси или Дафны о твоих чрезмерно пышных волосах рождал всё новые фантазии в воспалённом гормонами мозгу горячего мулата. Не у всех ведь были головы забиты всякими Тёмными Лордами и провальными попытками покуситься на жизнь директора школы.
Грейнджер лишь покачала головой, устало опуская голову на сложенные руки.
— Проклятье. Я ведь теперь не смогу даже спокойно с ним разговаривать, зная всё это.
— Твоё знание сейчас — сила. Вряд ли он просто поверит в то, что я, на самом деле, не просто в магической коме, а искусно проклят на пару с тобой.
— Я понимаю, — ответила Грейнджер из-под вороха волос и тяжело вздохнула. На короткий миг он пожалел, что вывалил всё это сегодня на её хрупкие плечи. — И да, ты можешь потрогать мои волосы.
Это было неожиданно. Драко думал, что она забыла или сделала вид, что забыла о его необычной просьбе. Он потёр меж пальцев иллюзорное перо, запомнил ощущение пластичной материи между пальцев. Мгновение спустя протянул руку вперёд, чтобы коснуться спутанной гривы, лежащей на столе.
Они действительно были приятно тяжёлыми. Густые. Очень-очень густые… маслянистые, плотные и тяжёлые. На мгновение Драко почувствовал, что больная фантазия Блейза не такая уж и больная, ведь эти волосы очень приятны на ощупь, а если их…
«Дьявол!» — мысленно ругнулся Малфой. Дыхание сбилось. Волосы мягко обволакивали его длинные пальцы, путались. Воображение подсовывало ему вид обнажённой Грейнджер на коленях перед ним с алыми от возбуждения, призывно приоткрытыми губами. Драко продвинул руку чуть глубже, мягко массируя затылок Гермионы. Он не пытался сопротивляться своей фантазии. Всё более и более развратные картинки возникали перед глазами. Горячая волна прошла по позвоночнику, в паху заныло. Гермиона подняла голову, выпутала ладонь Драко из волос. Он моргнул, сбрасывая видение. Там они уже совокуплялись на этом столе меж пергаментов и книг. Там Грейнджер прогибалась ему навстречу, а он сцеловывал её стоны… Ничего не подозревающая Гермиона улыбнулась, потянулась и взяла пустой пергамент. Малфой откашлялся.
— Если Блейз такой знаток в женщинах и замечает только грудь, во что мне лучше одеться?
— Что? — голос звучал хрипло. Драко срочно нужен холодный душ. Или горячий. А лучше горячая ванна. Вместе с ней. Горячая ванна с пеной и Гермиона. И пена медленно стекает меж обнажённых грудей…
Он вновь увлёкся. Малфой падал в сладкую истому, во рту пересохло. Он очнулся от удивлённого возгласа:
— Тебе захотелось искупаться? Сейчас?
В недоумении он смотрел на пергаменты, которые лежали на комьях пены. Стол, по мановению его желания, превратился в чугунную ванну, от которой исходил пар. По другую сторону сидела Грейнджер и смотрела на него ошалелым взглядом. Она держала в одной руке перо, во второй — едва спасённый пергамент.
— Действительно, что это я, — взмах руки, и стол вернулся на место. В ушах грохотал пульс. Он вспомнил вопрос, который прозвучал до появления ванны и новых соблазнительных картин в голове. — Блейз терпеть не может балахоновидную маггловскую одежду. Думаю, на это стоит делать ставку, если мы хотим, чтобы он тебя услышал. И спрячь волосы. В пучок, что ли. Это его слабость.
«А теперь, кажется, и моя», — про себя добавил Драко и зажмурился. Пальцы всё ещё покалывало от прикосновений всего лишь к волосам. Он мог оценить иронию и абсурд происходящего.
Гермиона наблюдала за Малфоем и не могла найти причину перемены его настроения. Ещё и вспышка иллюзорной магии. Она чуть не рухнула в ванну, потеряв опору!
— Забини обедает по четвергам в «Золотом Фениксе» с часу до двух. Думаю, ты должна появиться в половине второго, когда ему уже принесут заказ, но он ещё будет не слишком пьян от обеденного вина. Конечно, в мешковидной одежде ты будешь выглядеть более чем… вызывающе в том заведении, но придётся этим поступиться ради высшей цели. Не давай ему всю информацию сразу. Ты должна его заинтересовать и исчезнуть. Он сам придёт за тобой.
— То есть. То есть… — от возмущения Гермионе не хватало воздуха. — То есть я должна прийти в «мешке» в порядочное заведение, где всё сверкает золотом и драгоценностями, и при всех рассказать о том, что я, оказывается, в курсе, что Забини в одиннадцать лет обмочил штаны после истории с троллем? Да ты в своём уме? Он меня проклянёт на месте и будет прав!
— Ну, думаю, не это воспоминание ты должна подкинуть ему первым. Начни с той истории про Чжоу под когтевранской трибуной. Думаю, он тут же заинтересуется.
Гермиона презрительно прищурилась, смерив его гневным взглядом.
— Метод кнута и пряника, да? Поманить его доблестными свершениями в части плотских утех, а потом, как бладжером, приложить мокрыми штанами?
— Чёрт, Грейнджер, из твоих уст это звучит жутко.
— Потому что это и есть жутко, Малфой. Это. И есть. Жутко.
— Это и есть жутко? То, что я застрял в твоей голове на неопределённый срок, вот что жутко! Что мы не знаем даже примерно, что за проклятье висит на тебе и как от него избавиться! Жутко, что у меня постепенно едет крыша от всей это грёбаной херни! Вот что жутко!
Драко глубоко дышал, будто только что вернулся из стремительного полёта. У него просто сдали нервы. Возбуждение давно сошло на нет. Перенапряжение этой ночи полностью его опустошило. Словно он нырнул в раскалённую бездну вулкана, а затем в холодные воды Чёрного озера.
— Прости, что накричал, но… если выбирать между вариантом «застрять тут навсегда» и «использовать нелицеприятную информацию ради спасения», я выберу второе. Жизнь не делится на белое и чёрное, Грейнджер, когда ты это уже уяснишь.
— Это ты прости. Я не подумала о том, что… у нас действительно нет выбора.
— Знаешь, мне иногда кажется, что твою способность думать явно преувеличивали в школе.
В наигранном возмущении Гермиона бросила в Драко перо, и он театрально от него увернулся.
— И, ради Мерлина, сделай что-нибудь со своим лицом, иначе Забини раскусит тебя за два счёта.
— Ну извини, не все рождаются с каменной маской на лице.
— Открою тебе маленький секрет, Грейнджер, никто с ней не рождается. Даже Малфои.