Служанки

Очнулась Шарлотта всё в той же кровати — полностью голая, под одеялом. Поначалу она вообще не понимала, где находится, и уже было решила, что попала в катастрофу и теперь лежит больнице, но увидела хозяина, который сопел рядом, и припомнила про то, как заходила в номер, и про пение у окна… А что потом? С какой стати она с ним в постели? И где вся одежда? В комнате царила темнота, окна были зашторены, а никаких часов рядом не наблюдалось. Так что Шарлотта не могла даже выяснить, ночь сейчас или день. Чтоб понять это, она тихонько встала и, прокравшись мимо спящего хозяина, осторожно отдёрнула штору. Из окна хлынул свет. Время было в районе полудня. Шарлотта на секунду залюбовалась лицом хозяина, освещённым дневными лучами. — Ы-ы-ы! — сказал он, заворочавшись. — Чёрт, кто свет включил? Выключи нафиг! Испугавшись, что барин проснётся, а, значит, увидит её без одежды, Шарлотта поспешила обмотаться одной из штор, из-за чего поток раздражающего света, направленный на лицо барина, стал ещё ярче. А ещё через секунду, когда ПЭ открыл глаза, на лице его была гримаса неудовольствия. — Шарлотта! Это ты! Задёрни шторы! Вместо этого испуганная горничная лишь плотнее замоталась в то, что не было одеждой. — Блин! Шарлотта! Ты, что, хочешь, чтоб нас было видно с улицы?! Чтобы всякие чокнутые фотографы наделали снимков через окно, и назавтра я в пижаме был во всех газетах?! — окончательно проснувшись, рявкнул ПЭ. — Нет… — Тогда задёрни шторы, чёрт возьми! — Я не могу, барин… Я не одета… — Ну, а мне какое дело? — Отвернитесь. — Слушай, хватит ломаться! Я всё уже видел! — Неправда! — Что значит «неправда»?! — ПЭ встал. — Ты только что тут голая скакала! Думаешь, после того, что ты вытворяла этой ночью, я поверю в то, что ты чего-нибудь стесняешься? — Вытворяла?.. — Не помнишь? — Не помню… Шарлотта принялась копаться в памяти. Само то, что она проснулась в хозяйской кровати голой, как бы говорило о том, что… Нет, быть не может! Они пришли, пели… Потом приползла скалолазка… Он сказал ей, что ляжет сегодня с Шарлоттой, но то была шутка, конечно… Потом они пошли смотреть кино… Что-то поели… А дальше? — Ничего такого не было! — Согласен. Ничего такого, просто маленький невинный секс. Сказав это, ПЭ подошёл и сорвал занавеску с Шарлотты. Потом тщательно зашторил окно. А потом насмешливо посмотрел на свою служанку, которая стояла, прижимаясь спиной к стенке и пытаясь прикрывать руками свои девичьи секреты. Это было неудобно: две груди в одну ладонь не помещались. Даже спрятав «низ», она всё равно была голее, чем в любом купальнике. Ушам, щекам и шее стало очень горячо. А всему остальному в Шарлотте вдруг стало ужасно холодно: то ли от того, солнце скрылось, то ли от взгляда ПЭ её обнажённое тело покрылось мурашками. Ситуация была такой кошмарной, что думать она ни о чём не могла. Лишь позже, вспоминая эту историю, Шарлотта осознала, что ей тогда хотелось одновременно, чтобы ПЭ исчез, просто пропал бы, растворился… и при этом чтоб схватил её, напал, стал делать всякое… Но он только смотрел пронизывающе-насмешливым взглядом, похоже, что ничуть не интересуясь Шарлоттиными прелестями, а лишь потешаясь над ситуацией, в которой та оказалась. Потом криво усмехнулся и сказал: — Ладно, можешь и дальше изображать из себя невинность. Мне не жалко. — Я ничего не изображаю! Я честная девушка! — возмутилась Шарлотта. От того, как грозно произнесла она эту фразу, стоя перед ним без трусов, ПЭ расхохотался. — Боже, с тобой не соскучишься! И как только папа умудряется среди всех кандидаток в служанки выискивать самых безумных?.. — Сами вы безумный! Раздели меня для чего-то… Думаете, раз вы знаменитый, так вам всё можно?! Думаете, весело так, да?!.. — Ты сама разделась, детка. Ты не помнишь? Серьёзно? Не помнишь, как влезла верхом на меня вчера ночью? — Влезла? На вас? Я бы в жизни такого не сделала! — Ой, ну, конечно! Шарлотта заприметила в углу свои одёжки. Они были свалены кучей, так, словно, срывали их впопыхах… Но главное они не потерялись! Осторожно, но быстро, не отрывая задницы от стены, чтобы уберечь от глаз хозяина хоть что-то, Шарлотта стала двигаться вдоль стен по направлению к одежде. Этим она, разумеется, вызвала новый взрыв хохота. — А лифчик где? — спросила служанка саму себя, наконец, добравшись до своих шмоток и присев над ними (скромно, по возможности). — О, помню, как ты долго им размахивала, когда сняла, а потом метнула на шкаф! — объявил хозяин. Пододвинул к шкафу стул, залез и в самом деле извлёк лифчик с крыши шкафа. — На, лови!.. А вот твои трусишки. ПЭ откинул одеяло. Они правда были там. Вид жалкой смятой тряпочки посреди постели, через которую прошли сотни, а, возможно, и тысячи женщин, и куда мечтали прыгнуть миллионы, почему-то заставил Шарлотту испытать такой жгучий стыд, что ей стало даже всё равно, что она голая. Из глаз полезли слёзы. Потерявшиеся трусики на поле чужих подвигов напоминали выпавшего из гнезда птенца… или детскую игрушку на развалинах разбомбленного здания… или осколок разбившейся девичьей чести. Шарлотта оделась. Одеваясь, она вновь силилась вспомнить, что случилось. Кажется, она пришла в эту спальню по доброй воле… Кажется, легла в кровать сама… Они смотрели фильм… О чём? О космосе? Нет… Или да?.. Ну, не важно, а дальше что?.. Как она может не помнить?! Кто стёр её память?! — Я правда на вас залезала? — спросила Шарлотта спустя пять минут обоюдного молчания. — Ну да! — сказал ПЭ удивлённо. К этому времени он уже лёг обратно в кровать и принялся бессмысленно переключать каналы. — Ты серьёзно не помнишь? — Не помню. Залезала?! Вы не шутите? — Какие тут шутки? Напала, как будто с цепи сорвалась! Уселась верхом, за ремень стала дёргать, потом расстегнула, руками в штаны забралась… — Нет! — Я тоже сначала смутился. Но потом решил, что раз ты прям так хочешь, мне не трудно… И тут в уме Шарлотты что-то всплыло. Желтая рубашка… Призывная поза… Большая бляха на ремне… И странное стремление во что бы то ни стало завладеть этим мужчиной! Вот он лежит… Вот Шарлотта перекидывает ногу через его бедро… Боже мой! Он не выдумывает! Это правда было! — Но почему же я ничего не помню?.. — Просто ты наелась брауни, — спокойно ответил барин. — А там были кое-какие добавки, знаешь ли. Кое-что, что заставляет разум работать слегка не так. И обнажает желания. Я хотел предупредить, но не успел. Брауни… Шарлотта вспомнила тарелку с пирожными. Вот оно что! Это, значит, дурман такой был?! Он её накачал чем-то?! — Ничем я тебя не накачивал. Я для себя приберёг. А ты слопала чуть ли не все одним махом. Сама их на кухне схватила. И верно… Шарлотта припомнила. Точно, сама. Как обычно. Сама виновата. — Честно говоря, я и не знал, что, если съесть так много, всё забудешь… Ты действительно не притворяешься? Правда не помнишь? — Клянусь! — И того, как раздевалась и раскидывала вещи? — Нет, не помню… — И того, как повторяла мне, что хочешь прямо сейчас? — Нет, совершенно… — И того, как извлекла моего друга из штанов и принялась его лизать? Не помнишь тоже? У Шарлотты дар речи пропал от стыда. — Неужели она это делала? В памяти всплыл странный образ. Мужская штуковина (но откуда девственнице знать, как она выглядит?), погружающаяся в женский рот (кто в своём уме так будет делать?). — Я бы никогда такого не сделала… — прошептала она еле слышно. — Угу, — сказал ПЭ. — Я вот тоже так думал. Считал тебя скромной. Однако же. — Значит… всё… было? — Ну да. — Прямо всё? — Ну конечно. Ты очень просила. — Прям всё? — Всё. — До конца? — В конце я вытащил. Шарлотта села на пол. Всё было так дико, что она не могла сформулировать ни единой мысли. Что она чувствует? Что теперь будет? Как жить? Как вернуться в деревню? Смотреть в глаза бабушке?.. Клочки переживаний перемежались полезными советами о вязании, сводками из Вьетнама и рекламами новейших пишмашинок, мелькавших по телевизору. ПЭ сменил ещё десять каналов. Потом поглядел на Шарлотту и легкомысленно произнёс: — Хорошо повеселились. — Это просто страшный сон… — Да не волнуйся ты! Вытащил я под конец. Ничего не случится. Тут в дверь постучали. — Открой, а? — сказал ПЭ. За дверью был один из его свиты. Тот самый парень, который недавно валялся с девицей с Шарлоттиной койке, а затем сменил её на скалолазку. Оглядев Шарлотту, неумытую, лохматую, одетую в помятую одежду и при этом стоящую на пороге хозяйского номера с утра пораньше, он, видимо, мигом всё понял: — Вот те на! Вот так монашка! — По какому вы делу? — сурово спросила Шарлотта. Опять подступившие слёзы она постаралась смахнуть указательным пальцем. Через миг он был весь в чёрной туши. Блин, на ней же остатки вчерашнего макияжа! Она смотрится просто как чёрт! — Боюсь предположить, чем надо заниматься всю ночь, чтобы теперь так выглядеть, — подтвердил её опасения посетитель. — А ПЭ передай, что на студию ехать пора. Сегодня же примерка с репетицией. Час спустя Шарлотта вновь была в машине вместе с ПЭ и свитой. — Что, — спросил ПЭ один друг, едва тронулись, — говорят, тебе плохо спалось нынче? — Ага, — ответил тот. — Вообще не выспался. Беспокойная выдалась ночка. То одно, то другое, то третье… то снова одно! Мужики засмеялись. Поймав на себе несколько их взглядов, Шарлотта поняла, что о её ночном позоре уже знают все вокруг.