Служанки

      После увольнения Дейзи возле ворот снова выстроилась толпа претенденток, но хозяева как-то не торопились определяться с заменой. Между тем, дом, и без того пустой без ПЭ, становился с каждым днем еще пустее. Сначала уволилась начальница над служанками. Отношения с ней и у Шарлотты, и у Виолетты были не очень, но от нарушения привычного порядка всё равно было как-то печально. Потом нескольких строителей арестовали за принадлежность к «Черным пантерам» — а казалось, что негры как негры, не возникали, не лезли, куда не надо! Наконец, засобиралась Виолетта. Она узнала, что в штате Нью-Иорк будет проводиться какой-то рок-фестиваль, и решила туда наведаться с новым приятелем (уже восьмым за месяц?). Поскольку ПЭ и большинства его дружков не было дома, то и уборки получалось намного меньше — так что старший хозяин без проблем согласился дать Виолетте несколько дней неоплачиваемого отпуска.       В последний день перед отъездом соседки Шарлотта поймала себя на том, что, кажется, получила, наконец, свою идеальную работу: она не участвует в интригах, не бегает ни за хозяином, ни от него, не следит за перипетиями отношений внутри коллектива слуг и каждый день занимается только уборкой. Блаженство! Спокойствие! В то же время ощущение того, что мир вокруг нее стремительно рушится или, уж во всяком случае, с ума сходит, не покидало Шарлотту. Газеты, где она старательно выискивала статьи о хозяине, и телевизионные новости это ощущение усиливали. Ирландцы дрались с англичанами, китайцы — с русскими, «Чёрные пантеры», «нация ислама», грязные хиппи и прочие им подобные — с разумом, приличиями, нормами и основами человеческого общежития. О Вьетнаме и Лаосе говорить не приходилось, там и вовсе дрались все со всеми. Разум давно их покинул. Ну, и вот Виолетта хотела покинуть Шарлотту… А барин — уже… Еще некоторое время после возвращения Шарлотта немного волновалась, не беременна ли она. Но когда оказалось, что нет, ей опять стало грустно. Та часть барина, которая была в ней, ушла навсегда, не оставив следов, не посеяв ростков, и теперь уже вряд ли вернётся. Впрочем, срок пребывания ПЭ в Голливуде перевалил за предполагаемую половину. Но кто знает, с кем он там и что он там?.. Шарлотта скучала отчаянно, но не могла найти утешения даже в перебирании вещей своего кумира: всё оставшееся дома было давно постирано, уложено, заправлено и во вмешательстве горничных не нуждалось. «Он про всё забыл. Надо смириться, — мысленно твердила себе Шарлотта. — Надо выбросить его из головы! Забыть сейчас же!».       Но — легко сказать…       В тот же день, когда Виолетта укладывала рюкзак, Шарлотте поручили убираться в кабинете отца ПЭ. Этот человек, совсем еще не старый, даже не полностью поседевший, производил странное, двойственное впечатление и имел столь же странный двойственный статус. С одной стороны, он жил не в этом большом доме, а в соседнем, с новой женой — но, с другой, всё равно постоянно присутствовал. С одной стороны, никогда не обижал Шарлотту или кого-либо из ее знакомых, но, с другой, казался мрачным, отчужденным и от того каким-то опасным и неприятным. С одной стороны, он был отцом ПЭ, с другой же, работал на своего сына и потому его слушался. Кабинет старшего барина чем-то вроде отдела кадров: именно здесь принималось большинство решений насчет работников. Ползая с тряпкой по полу, Шарлотта припомнила, как совсем недавно они с Виолеттой сидели тут, ожидая решения о приёме. Тогда она даже не слышала, кто такой ПЭ. А теперь… Мысль прервал телефонный звонок. — Алло! О, привет, сынок! Как ты?       Шарлотта невольно прислушалась.       Ее не интересовало само содержание разговора: отец и сын говорили о тех бессодержательных вещах, которые составляют беседу, призванную показать и удостовериться, что всё в порядке. Затаив дыхание, Шарлотта прислушивалась к паузам в речи старшего барина, силясь разобрать звуки из трубки. Увы, вместо лучшего голоса на земле до нее доносился только невнятный шелест, да и то, если не шевелиться. А этот голос был ей так ужасно нужен! Внезапно тоска по хозяину заполнила всё ее существо, выдавила все остальные чувства. Она словно ползла по пустыне, в руках у хозяйского папки был вентиль от крана, воды из которого без проблем хватило бы на всех. В этой ситуации стесняться не имело никакого смысла. Шарлотта поняла, что если поддастся смущению, просто засохнет, рассыплется в пыль, не дождавшись хозяина. Она осторожно привстала из-под стола и произнесла: — Простите, сударь. Можно тоже побеседовать с хозяином?       Хозяйский отец посмотрел удивленно, но не сердито. Кажется, никто из слуг еще не обращался к нему с подобной просьбой. — Погоди, — сказал он в трубку. И Шарлотте: — Что-нибудь случилось? — Ну… — врать ей не хотелось, но и признаваться в том, что просто соскучилась, тоже. — Ничего такого особенного… Просто… Мне нужно кое-что сказать ПЭ.       В трубке зашелестело. — Да-да, — сказал папаша. — Нормально. Это одна из горничных. Зачем-то хочет поговорить с тобой. Окей, даю…       Через секунду тёплая бакелитовая трубка оказалась у лица Шарлотты. — Алло, — произнесла она, сама удивляясь собственной решимости и твердости голоса. — Здравствуйте! Это Шарлотта. — Привет, Шарлотта! — прозвучало ей в ответ. — Как дела?.. Ой, Шарлотта!.. Конечно… Я вспомнил тебя. Здравствуй-здравствуй! Ну, что ты хотела сказать?       Когда Шарлотта услышала голос барина, ей показалось, что она, уставшая, падает на пуховую перину, покрытую шелковой простыней, и проваливается в такую негу, из которой выбраться нет сил, да и не нужно… А еще через мгновение поняла, что поставила себя в глупейшую ситуацию. Сказать-то ей барину нечего! — Я… Это… Ну… Эээ… — Шарлотта судорожно начала шарить в закоулках своего разума в поисках внятной причины вторжения в разговор и одновременно — испуганным взглядом по кабинету. Взгляд наткнулся на старшего барина, удивление на физиономии которого постепенно начало сменяться на недовольство. — Барин, я просто… Я это… Хотела сказать, что мы ждём вас! Мы все тут соскучились, вот! Поскорее приезжайте!.. Только фильм, конечно же, доделайте!       Из трубки посыпался смех. — Обязательно, дорогуша! Как доделаю, так и вернусь. Это все, что ты хотела мне сказать? — Да… Извините… — Дай-ка папу.       Шарлотта вернула трубку, чувствуя, как краска заливает шею, уши, грудь и принимается за щеки. Хозяйский отец посмотрел на нее то ли с подозрением, то ли с презрением. Бог весть, что он подумал! Ну и правильно. Более откровенного способа продемонстрировать неуместные чувства неуместному человеку сложно было придумать. — Кстати, о горничных, — сказал в трубку старший хозяин, жестом велев Шарлотте вернуться к делу. — Мы тут ищем замену Дейзи. Она ушла… ну да… ну, помнишь… Так вот как насчет женщины в возрасте? Это может обезопасить тебя ото всяких слухов… Окей, окей…       Шарлотта залезла под стол и принялась драить плинтус с удвоенноей силой. — Да, и начальница горничных, кстати, уволилась тоже. Как думаешь, искать нам ей замену? Или, может быть, Элли повысить? Она уже три года тут работает и справится, я думаю… Эээ… Что?       Плинтус был уже чистый, но вылезать из-под стола и снова встречаться взглядом со старшим барином было стыдно. — Что-что? Ты серьезно? Ты думаешь, справится?.. Да она ж тут без году неделю!.. Ладно, ладно… Как скажешь… Окей… Ну, пока. Эй, Шарлотта!       Пришлось вылезать. — Поздравляю. Теперь ты начальница над служанками. — Что?! Но, барин… Я не справлюсь! — Я тоже так думаю. Однако таково решение ПЭ. О том, справишься или нет, тебе следовало подумать ранее, до того, как ты начала его обхаживать. — Да я вовсе не… — Ой, ладно, прекрати. Не хочу слушать. Можешь считать, я тобой восхищаюсь. Умей я так подлизываться к боссу в свое время, мне бы не пришлось в тюрьму садиться. — В тюрьму? — Не важно. Все, ступай. Ступай-ступай.       Шарлотта двинулась к двери. — Далеко пойдешь, — услышала она сзади.       Виолетта от новости о новом назначении Шарлотты пришла в восторг. — Супер! Вот это да! Теперь у меня будут дружеские связи в среде начальства! И мне больше не придется драить сортиры. Ведь ты будешь назначать меня только на уборку спальни ПЭ, да, верно, Шарлотточка? И других там всяких мест, где он окажется! Ты поможешь нам быть вместе! — Ох… Ну… Это… Как получится… — А на прибавку к твой зарплате мы сможем сходить в Луна-парк, а? И еще я присмотрела отличные розовые колготки с синий горошек. Как раз думала, на чем бы сэкономить, чтобы купить их. И тут как раз прибавка! Кстати, милая, ты помнишь, что я завтра уезжаю? А ты как раз завтра начинаешь, да? — Я начинаю сегодня, — печально сказала Шарлотта. — Я как бы уже. Начала. — Да? Ну ладно. Так значит, когда я вернусь, ты назначишь меня на уборку хозяйских покоев. — Вообще-то их не надо убирать, — сказала Шарлотта. — Вообще-то, ПЭ к тому времени еще не вернется. Вообще-то, у тебя сегодня еще рабочий день. И вообще-то мне дали тут план на неделю… Ну… типа… Тут как бы генеральная уборка санузлов всех запланирована… — Что-о-о? — «Генеральная уборка санузлов с протиркой затирки», — прочла Шарлотта бумажку, которую ей выдали за полчаса до этого. — Какой еще затирки?! — Между кафельными плитками… — Шарлотта! Черт возьми! Да как ты можешь?! — А что я-то? — «А что я-то»! Блин, почему власть всегда так портит всех людей?! Только что мы были подругами, а теперь что? Ты превратилась в начальницу и сразу же пытаешься заставить меня чистить эти мерзкие сортиры, да? — Должен же кто-то… — Естественно! Подлецы всегда так говорят! «Должен же кто-то»! И пусть этот кто-то будет Виолеттой, ага! Упиваешься властью? Понятно! Мерзавка!       Виолетта бросила рюкзак и выбежала из комнаты.       Около часа Шарлотта надеялась, что Виолетта выбежала из комнаты именно ради мытья санузлов и протирки затирки. Но она не угадала. Через некоторое время собирание рюкзака возобновилось, а состояние туалетов какое было, такое же и осталось. Сделав несколько кругов возле людской, где сидела Элли, Шарлотта, наконец, собралась с духом и решилась подойти к ней. — Что?! — сказала Элли. — Ты начальница? Они, что, обалдели?! Да не буду я мыть туалеты! Пошла ты подальше, вообще! Я должна была занять эту вакансию! — Но ПЭ решил иначе. — «ПЭ решил иначе»! Ну, конечно! Я же с ним не ложилась, зачем меня в должности повышать? — Я тоже не ложилась! И вообще… — Что вообще? — Не твое это дело! — Выходит, мое, раз из-за того, что ты слаба на передок, меня лишают прибавки! Сама мой свои сортиры, поняла? Или вон Виолетта твоя пускай моет. Я и пальцем не пошевелю! — Но ты должна… — пробормотала Шарлотта, силясь не заплакать. И зачем только хозяин назначил ее начальницей? Неужели действительно решил, что она так подлизывается и требует повышения? Или просто захотел поиздеваться? Ну какая она главная… А Элли, между тем, кричала с такой злобой, каковой за ней Шарлотта никогда и не замечала: — Иди к черту, марамойка! Прошмандовка! Лахудра! Иди, со своей Виолеттой вдвоем мой сортиры! Подстилки вонючие! Что одна, что другая, вы обе! Люди тут работают годами, а вы просто под хозяина легли и что угодно получили! Потаскухи две! Вы обе! — Эй, ты чо там несешь, тварь?! — послышалось из коридора. — Сама ты тварь, я правду говорю! — крикнула Элли. В следующую секунду влетевшая в людскую Виолетта вцепила ей в волосы: — Заткнись, паскуда! Кто тебе позволил обижать мою подругу? Она не постаскуха, она девственница! А ты просто завидуешь, потому что тебя никто не хочет! — Если она девственница, то я — советский летчик! Отцепись, овца! — Сама овца… а-а-а-а! Элли укусила Виолетту. — Отцепись от меня, полоумная… а-а-а-а! Теперь Виолетта укусила Элли. После этого они повалились на пол и приступили к полноценной драке. Шарлотта стояла, оцепенев. Она смотрела на дерущийся ком, чувствуя себя совершенно бессильной и не имея ни малейшего понятия, что делать и с какого бока начинать растаскивать девушек. В голове крутились образы из телека. Ирланды с англичанами, русские с китайцами, негры с полицией… И вот теперь Элли с Виолеттой. — Сортиры иди мой! — Сама их мой! — Нет, ты! — Нет, ты! — Паскуда! — Ты паскуда! Визг в людской стоял такой, что уже через несколько минут она наполнилась людьми. Вбежал конюх, потом повариха, потом охранник. Девушек стали растаскивать. За секунду до того, как это удалось, вбежал и старший хозяин. — Слышь, ты, сортиры свой мой сама! — прошипела удерживаемая конюхом Виолетта из одного угла комнаты. — Не буду ни за что! Ты туалетница! Была и остаешься! — отвечала из другого угла Элли, обнимаемая охранником. — Мдя, — сказал хозяйский папка. — Я вижу, тут полный порядок. Управление горничными в надеждных руках. Ничего не скажешь. Генеральную уборку санузлов с протиркой затирки Шарлотте пришлось всю проделать самостоятельно.