Глава Мин

Способность говорить вернулась к Чимину спустя долгих двадцать минут, на протяжении которых он пытался взять под контроль разбушевавшееся сердце, совсем переставшее слушаться обеспокоенного владельца. Пак понимал, что должен внять здравому смыслу и остановить паническую атаку во избежание неблагоприятных последствий для будущего малыша. Но организм играл по другим правилам. Омегу трясло будто от холода. Зубы нервно отбивали ритм, а взгляд не мог сфокусироваться на чем-то конкретном. Чимин отдалённо слышал взволнованный голос мужа, но себя пересилить не мог. Забвение развеялось так же резко, как и обрушилось. Чимин слабо тряхнул головой и вновь посмотрел прямо перед собой. Картина не изменилась, чудо не произошло. А так хотелось, чтобы туманная дымка рассеялась и ничего этого не было: ни больницы, ни запаха лекарств, а главное едва находившегося в сознании главы. — Посмотри на меня, — прокашлявшись, попросил Юнги. Чимин вяло привстал со стула и на ватных ногах подошёл ближе. Холодной ладонью провёл по руке альфы вверх до небольшого налившегося синяка. Очевидно, что это не первая капельница мужа и даже не вторая. На сгибе локтя образовалась гематома, которая плавно меняла цвет с синюшного до зеленовато-жёлтого. Омега отследил витиеватое переплетение проводов, идущих к пищащим приборам, и тяжело вздохнул, цепляя своей ладошкой пальцы мужа, крепко сжимая. А затем отдёрнул край одеяла, сбивая с толку не только самого главу, но и его верных псов, что стояли в стороне и ожидали любого приказа босса. Под тканью скрывалось то, чего Чимин боялся больше всего. Вид смоченных кровью повязок на груди и животе заставил Чимина пошатнуться, и он осел бы на пол, если бы не руки охранника и прицельный взгляд главы, безмолвно отдавший приказ. — Уведите его, — Юнги с трудом вернул одеяло на место. — Руки! — омега сделал шаг назад, не давая псам сделать свою работу. — Я останусь здесь, хотите вы того или нет. — Чимин, — впервые голос Юнги звучал настолько надломлено, — ради своей безопасности и безопасности ребёнка сделай так, как прошу. — Безопасности, значит? — Чимина охватила истерика. — Безопасности… Да это смешно, черт возьми, Юнги. О какой безопасности может идти речь, когда тебя нет дома? Ты предлагаешь мне сидеть в четырёх стенах, прислушиваться к каждому шороху и просто бояться? Будучи даже не в курсе того, что происходит? — Так будет лучше для тебя. — Сначала ты ведёшь себя странно. Ходишь будто не в себе. Спишь в другом месте и совсем не разговариваешь со мной. А потом просто исчезаешь. Я далеко не идиот и знаю, к каким порой последствиям может привести твоя работа. — Чимин, это не работа, пойми наконец. — Я это ненавижу. Работа, не работа. Да какая разница! Ты этим живёшь, и я это понимаю. К своему несчастью понимаю и принимаю, но я не могу так больше. Каждый раз дрожать и думать, не пристрелит ли тебя какой-нибудь недоброжелатель. Не могу. Храбрившийся до конца Чимин к окончанию речи ослаб и упал в ноги мужа, скрывая рыдания за тканью одеяла. — Перестань, прошу тебя, — от сильного и властного главы в это мгновение не осталось ничего. Мужчина потерпел поражение. — Оставьте нас. — Но босс, — воспротивился было один из псов. — Я не буду повторять второй раз. В течение минуты палата опустела. Супруги остались наедине. Юнги слабый, бессильный после случившегося нападения почти не мог двигаться, говорил с трудом и по большей мере спал или просто лежал, закрыв глаза. А теперь, едва контролируя собственное тело, гладил омегу по голове, не в силах сказать и слова. — Мне больно, — не отрывая головы от постели, промычал Чимин, — больно видеть тебя таким. — Именно поэтому я не хотел, чтобы ты знал. — Знаешь, — голос омеги дрожал, — на секунду, лишь на секунду я задумался о том, что ты просто нашёл себе кого-то ещё, — следом прозвучала усмешка. — Дурак, — Юнги отнял руку от мужа, чем заставил того наконец принять сидячее положение. — Я слушаю. Альфа недоуменно вскинул бровь. От былой истерики не осталось и следа. Чимин принял сосредоточенный вид, не разрывая зрительного контакта с главой, вытянулся струной и просто ждал. — Мои дела, это только мои дела, Чимин. Ты омега, вот и оставайся им. — Давай только сейчас ты не будешь принижать мою сущность. Я не лез в твои дела, пока тебе не угрожала опасность. Но больше молчать не намерен. — Принципиальная омега! — Юнги чертыхнулся и устало прикрыл глаза. — Юнги. — Клан Чхве, с которым у нас недолгосрочное перемирие, нарушил пункты договора. Я долго следил за ним, закрывая глаза на махинации с моими людьми. Но он перешёл допустимые границы. — Что он хотел? — Чимин, я и так рассказал слишком много, — к концу фразы голос звучал тише. На лице мужчины отражалась боль, причиняемая ранениями. — Это он, — взгляд омеги упал на ткань одеяла, за которой прятались окровавленные повязки, — тебя ранил? — Не совсем так. — А как? — Чимин, пожалуйста. — Глава Мин, — Чимин с трудом поднялся с места. — Думаю, тогда, тогда мне следует оставить вас. Прошу прощения за то, что заставляю тратить свои силы на глупые разговоры. Поправляйтесь, — Чимин в уважительном жесте опустил голову, — мне пора. До дверей оставалась всего пара шагов, сделать которые Чимин так и не смог, потому что был остановлен резким ответом мужа. — Он хотел тебя. — Что? — Чхве хотел тебя. Омегу, которая уже принадлежит клану Мин. — Но я не совсем понимаю, — на лице Чимина читалось удивление. — Он видел тебя несколько раз со мной на приемах. Я видел то, как он смотрел на тебя. Смотрел и мысленно вожделел. Мне бы не стоило труда пустить пулю ему в лоб уже тогда, но это грозило развязать межклановую войну. — Но Юнги. — Он помешался. С катушек слетел от того, что не мог трогать тебя, быть рядом. Постоянно следил и даже пытался украсть тебя. — Поэтому ты выставил усиленную охрану? — Мне хотелось запереть тебя в доме и не выпускать, но я не мог напугать тебя. После того как узнал о беременности, понял, что буду действовать тайно. Ты не должен был догадаться. — Но что-то пошло не так? — Чимин нервно теребил край рубахи, не зная, куда деть руки. Вся эта ситуация попахивала театральщиной. Помешательства, слежка. Бред. — Последней каплей стали его откровенные попытки воплотить в жизнь фантазии, о которых он прежде лишь гадко помышлял. — Боже, почему это вечно происходит со мной, — Чимин снова сел на кровать, не в силах больше стоять. — Что было дальше? — А дальше не было возможности терпеть. — Он, — голос омеги дрожал, — он... жив? — Нет. И поверь, я сделал ему этим одолжение. Не я, так кто-нибудь другой перерезал бы ему глотку. Вопрос времени. Я не один охотился за его головой, — закончив рассказ, Юнги зашёлся в приступе кашля. Чимин, напуганный этим, резко вскочил с кровати, но тут же пожалел, потому как поясницу прострелила резкая боль. Омега согнулся пополам, опираясь руками на бортик кровати. — Чимин, что такое? Чимин-а. — Всё нормально, сейчас пройдёт, — омега сделал глубокий вдох, — пройдёт. Казалось, что на мгновение боль отступила и даже дышать стало легче, а потом по ногам потекло что-то тёплое, заставляя омегу испуганно ойкнуть. — Чимин, что? — Юнги в порыве вырвал капельницу и, превозмогая боль, кинулся в коридор. Альфа растерялся. Он видел, что мужу плохо, но не соображал, что делать. Только спустя десять долгих минут, когда верные псы уже вызвали врачей и уложили босса обратно под капельницу, до Юнги наконец дошло. Осознание одного важного вывода ударило по голове. Мужчина будто проснулся ото сна и понял все. Что так долго мучило его ночами. И эта мысль грела.