Страсти кейпопского двора

— 'Нам, ты, блять, вот сейчас серьёзно?! ' — верещал коротышка, ростом от силы метр семьдесят пять в прыжке с тюбетейкой на голове. Прыгал он правда так себе.  — 'Нууу, как тебе сказать…' — отвечал ему верзила, почесывая затылок.  — 'Как можно было забыть документы, подтверждающие, что мы торговцы, прибывшие к императору? '  — 'Не забыл, а потерял…' — поправил он коротышку. Лучше от этого не стало ни на дюйм, но поправить-то надо.  — 'Ты меня разыгрываешь? Точно ведь, шутишь! Скажи, что это неудачная шутка юмора прикола, Джун!..' — доля надежды все ещё жила, но стоило Джуну открыть вновь рот, отрицая факт неудачной шутки, как рыжий гном взвыл, хватаясь за голову, и заорал так, что все обернулись: — 'ЕБАНЫЙ БЛЯТЬ НАХУЙ В РОТ! ' Ви прогуливался по городу, когда услышал свое родное. Сначала подумал, что это он в голове воспроизвел, да и голос какой-то знакомый был. После того, как все люди, находящиеся в районе вопля обернулись, парень понял: не в голове шум и гам — не поможет тут эспумизан. Не став исключением, обернулся на шум, и увидел пыхтящую, прыгающую макушку, а рядом каланча белобрысая, виновато почесывающая затылок. Что за странная парочка Моськи и Слона.  — '«Ай, Моська! знать, она сильна, Что лает на Слона!»' — и тут Моська со своим Слоном оборачиваются — надо ж было им родную речь услышать в чужой стране, где все не бельме по-русски.  — 'Ви-…' — было начал Слон.  — 'Витоша! ' — перекрикивает Моська, удивлённо округлив глаза.  — 'Сколько лет, сколько зим, какими судьбами, добры молодцы? Долго ль ехали сюда? '  — 'Как говорится, по полю снежному к единственному нежному' — напевает Джун и получает локтем в бок.  — 'К императору мы, да только этот остолоп документы просрал, как знал ведь: не сломает, так либо оставит, либо потеряет. Не удивительно вообще.' Тэхён, как теперь Витошу величали в империи, знал этих двоих, как облупленных, с детства дружили. А раз так, то можно взять под свою опеку, ручаюсь за их добросовестность, честность и отсутствие лицемерия и скрытых мотивов. Да, и какие могут быть мотивы у этой несуразной парочки? Тут бы выжить, а с Намджуном и его галочкой в пунктике «безлимитные приключения на пятую точку» и вовсе жизнь приобретает не то комедийный окрас, не то цвет драматической безысходности, в котором страдаю все, не только человек с галочкой.

***

 — Джиииин! — на высоких тонах верещит Чимин, залетая в покои своего слуги. Всё слуги, как слуги, — верно служат, выполняют волю господ, осыпают всякого рода лицемерными восхвалениями их, а Джин — это шпалообрасный, широкоплечий пиздец. По другому и не скажешь. Сидит, блять, красуется, никак собой не налюбуется.  — О, Чимидевран султан, какими судьбами в столь… Эм… Ранний час?  — Ранний?! — лицо краснеет от такой неприкрытой наглости, но тут уже ничего не поделаешь, этого слугу уже просто не то, что поздно воспитывать, — бесполезно.  — Я проснулся, как положено, рано. Собрался вот, к тебе думал идти, а тут ты. — охает темноволосый.  — Да, я тебя жд-!.. — Вот взял и признался, что слугу ждал сидел, ага, щас, держи карман шире! Прокашлялся: — Неважно. Так почему так долго? Ты хоть в курсе который час вообще?  — Время пить чай, — подмигивать парень и, видя пыхтения младшего подносит к его лицу зеркало: — Чинин~и, не хмурься, а то морщины, как у бабки старой, появятся. Взгляни, ну разве не красавец? И правда, чего он тут дуется, того гляди и впрямь морщины раньше положенного вылезут. Чего кряхтеть, если этот парень все равно неисправим? Чимин успокаивается, смотрит в зеркало, начинает улыбаться — действительно ведь красавец. Пухлые щёчки? Ну и что, зато мило, есть за что потискать! Губы пухлые? Так это чтобы у каждого желание поцеловать было, они ведь к тому же ещё и мягкие.  — Забыл перевернуть, прости, — раскаиваясь говорит Джин и переворачивает зеркало на себя. — Вот теперь смотри, любуйся — красавец хоть куда! Я, безусловно. Что-то упало? Ах, да, точно, это чиминова челюсть только что с полом встретилась.