Страсти кейпопского двора

Джун и Юнги по дороге во владения императора долго не могли взять вдомек, каким образом Тэ собирался их туда провести, кто вообще его впустит, охрана ведь. Но, как ни странно, их впустили, да ещё и со всей учтивостью, какая может только быть. Это как? Сад был внутри огромен, красив, сразу видно — мастера поработали. Прекрасный денёк, прекрасные птички, прекрасный парень с зеркалом любуется собой в зеркало, крутя его то эдак, то вот так. Красив. Настолько, что дыхание замирает, лёгкие спирает от нехватки кислорода. А парень все любуется собой, пока к нему не подбегает ещё один, только в более богатой одежде, что-то крича. Намджун продолжает поглощать широкоплечего незнакомца. Глазами, пока что, думает он. Юнги замечает намджунову увлеченность и следует его примеру, смотря вдаль, и замечает занятную парочку. Парень хмыкает на то как друг глазеет. Чимин в очередной раз потерял Джина. Послал за сладким десертом, да так и сидел в комнате, пока совсем не наскучило, и не побежал искать его. Джин обнаружился в саду, как и всегда, сидел рассматривал себя. И как ведь не надоедает. Хотя как он говорит: на красоту никогда не надоедает смотреть. Его бы самолюбие да тем, кому его не хватает. А таких не мало. А Джин, что? Он давно уже хотел идти к Чимину, но приход «несуразной парочки» привлёк внимание, и парень остался в саду. Заинтересованный взгляд чувствовался всеми внутренностями, будто этот кто-то хотел проглотить всего Джина, без каких-либо остатков. Парень все продолжал смотреть в зеркало, и, может с виду его повороты во все стороны и были лишь для того, чтобы себя лучше рассмотреть, то на деле он крутился, чтобы гостей увидеть. Почему-то, просто так смотреть на своего поглотителя не хотелось, не время ещё. Время наступило тогда, когда Чимин потащил его за рукав. И только в тот момент Джин поднял голову, прямо смотря на высокого парня, а затем послал воздушный поцелуй рукой наотмашь. Намджун так засмотрелся, что не заметил столб, и врезался в него, рухнув на землю. Джин прыснул в кулак, идя за своим господином, и уже внутри дал волю рвущемуся наружу смеху, заржав так, будто сюда сбежалось стадо тюленей, издающих странные звуки. Юнги же ждать не стал, он не отходя от места падения друга смеялся, обнажив десны. Ибракай, нахмурив брови, наблюдал за всем происходящем. Опять этот чёртов чужестранец влезает со своим «я». Мало того, что император из-за него словно умом тронулся, так ещё и всех на уши поднял. Все устои, существовавшие с давних времен, слетели в тартарары. Чонгук больше не водит в свои покои никого из оставшейся части гарема, говорит, мол не сравняться они с Тэхеном. Тэхён, он и стонет так, как надо, приглушенно-хриплым голосом, и смотрит так, как никто не смотрит, а глаза у него такие, что хочется потонуть в них и не выныривать, ресницы длинные, красивые. Да и сам он красивый. Целиком и полностью. Но черт бы побрал эти похотливые предпочтения с выгнутой под нужным углом спиной тэхеновой, Чонгук советы меньше стал спрашивать у своей правой руки. И это сводило с ума до скрежета зубов.