Связанные одной цепью. Другая реальность.

- И о чем же мне только что поведал наш таинственный друг? – Джей облокотилась на стену ветхого здания, в котором решено было провести ритуал по снятию проклятия. Я неотрывно следил, как пальцы Малакая перелистывают пожелтевшие страницы со странными письменами. Как дрожат его руки, боясь, что эти самые листики рассыпятся в прах. Джек привел нас в это место, указывая еретику и нам, где все началось и где все должно закончится. Элайджа крутил кольцо от солнца, следя за вампиром и его свитой. - О чем ты? – прикинувшись дураком, я отвожу взгляд от еретика. - Брось, братец. Ты понял о чем я. Когда ты успел влюбиться в одну из своих сестер? И лучше уточни, в какую именно, у тебя их три, - близняшка встает ко мне вполоборота, приподнимая брови и ожидая ответа. - Пятнадцатое июня тысяча четыреста восемьдесят шестого. София. Я Кровавый Дон Жуан, ты моя любовница. Единственная и неповторимая, - я слежу, как эмоции на лице моей сестры менялись. Слышу, как ее сердце участило свое сердцебиение, как она заволновалась и побледнела. – Ты же не думала, что я забыл? - Надеялась на это, - голос вампирши вздрогнул, а мой мозг погрузился в воспоминания. По губам стекает кровь, собираясь на подбородке в огромные капли и падая на мраморный пол. Кровь повсюду. Не только на моей средневековой одежде. Мои длинные волосы распущены, а клыки потихоньку убираются обратно. Взгляд падает на диван. Джейелла сидит совсем не по – дамски. Ее длинное золотое платье задрано до колен, оголяя панталоны, а высокая прическа растрепалась. Пара выпавших прядей придавала Джей еще большей сексуальности. Она накручивает локон на палец, внимательно осматривая меня. - А вот аккуратности вы так и не научились, мистер Майклсон, - изрядно выпившая не только крови, но и алкоголя, сестра подходит ко мне и слизывает кровь с подбородка и губ. В ее взгляде читается только похоть. Кокетливо улыбнувшись, вампирша отходит к камину, переступая через трупы. - Мне кажется, ты меня соблазняешь, - я расстегиваю рубашку на три пуговки и подхожу к сестре со спины. Откидываю в сторону ее волосы и нежно провожу губами от ключицы до шеи. - Тебе кажется, - шепчет она и поворачивается в кольце моих рук. Ее губы накрывают мои, а проворный язычок проникает внутрь. Руки безжалостно рвут рубашку на моей груди, а мои тем временем развязывают тесьму на ее платье. Я подхватываю Джей на руки и спешу в спальню, опуская вампиршу на белые простыни. Высвобождаюсь из одежды, снимаю одежду с сестры и наслаждаюсь открывшемся мне видом. Плоский живот, упругая грудь, соблазнительный изгиб шеи. Джей притягивает к себе, целуя и закидывая ноги на мой торс. Она жаждет меня. Жаждет почувствовать в себе и наконец слиться со своим близнецом воедино. И я даю ей напиться собой сполна, как соскучившемуся по воде путнику. Вхожу в нее медленно, растягивая удовольствие. Чувствую ее пульсацию вокруг своего члена, чувствую ее влажность и ногти на своей спине. Чувствую боль от укусов на плечах, когда Джейелла достигала пика оргазма. Наше чувство похоти утихло только к утру, когда сестра заснула беспробудным сном на моем плече. После этой ночи, после того, что с нами произошло, я решил не напоминать об этом вампирше. Тихонько выбрался из кровати и ушел в свою спальню, оставив Джей одну. И был прав. Она не вспомнила. Или сделала вид, что не вспомнила. - Каждый твой вдох, каждый твой укус и каждое твое прикосновение. Я помнил. Я чувствовал. И я не забывал. Пытался, честно пытался. Влюблялся пару раз. Давина, казалось, стала моим спасением. Но ее запах. Ее тело. Оно не принадлежало мне. А от запаха воротило. Мне нужна была только ты, ты одна. Твой запах и твое тело, - моя рука пробегается по ее щеке. - Это неправильно, - шепчет она, сдерживая слезы в своих глазах, вмиг превратившихся в грозовое небо. Так было всегда, когда она боялась. Боялась осуждения. - Нам тысяча лет, Джейелла. Мы перевернули понятие о правильности. И я не настаиваю. Просто лежа в гробу, мне снился один и тот же сон, - шепчу я, наклоняясь к ней ближе. – Ты на мне, я в тебе, - поцеловав ее в щеку, отхожу к Каю, оставив сестру в одиночестве.