Позарез

8 октября 2012

      Солнце на мгновение скрылось, перестав слепить глаза, и тут же выглянуло из-за тучи снова, прорезая лучами душный, тесный кабинет. Все пятеро присутствующих поморщились.       Доктор Рэкью – по-доброму, смиренно и спокойно. Он оглядел сидящих перед ним четырех учеников, стараясь использовать все знания в области психологии, что были в его копилке, чтобы поскорее разобраться и отойти выкурить пару сигарет. Должность школьного психолога была, по правде говоря, непыльной работенкой, но именно сегодня – какой-то особенный день, как пить дать – собрались в его комнатушке (иначе он её и не называл) эти четверо, наперекор планам.       Директор приволок всех четверых после уроков, по очереди отловив в течение недели. Каждому наподдал напоследок согласно провинности. По нарастанию тяжести провинности доктор Рэкью и решил спрашивать. Он положил локти на стол и вгляделся в глаза девице, сидящей левее всех, у самой двери. Она вытянула ноги под партой, уперев каблуки в ножки, расслабленная, спокойная на первый взгляд, но всё же озадаченная. Не боялась — недовольничала, что приходится тратить время. На парте рядом лежал сотовый, а в руке девушка вертела упаковку мятных конфет, с неприятным стуком перекатывающихся внутри жестяной коробочки. Девица, закрыв глаза, улыбалась назойливому звуку.       — Послушай, дико бесит, — вырвалось наконец у паренька, сидящего у окна. Девушка смерила одноклассника взглядом-смесью раздражения, задиристости и пренебрежения. А ещё немного интереса.       — Мисс Бирмингем, — начал доктор Рэкью, — вы здесь потому, что директор Бишеп считает, вас можно обвинить в распутном поведении.       — Точно, — ответила хрипло девица. Поглядев в бумаги, доктор Рэкью вздохнул, увидев провинность.       — Скажите, Гвен, вас беспокоит, что из-за вашего проступка тренера, с которым вас застали, могут уволить?       — Да точно уволят, — пожала плечами Гвен. — Я же несовершеннолетняя. Не было ни во взгляде, ни в голосе злобы или мстительности — только легкая степень доброго торжества. Знала, что всё так и будет, даже ждала.       — Гвен, я должен провести с вами разъяснительную беседу о раннем сексе, но, полагаю, это будет лишним, верно?       — Ну, почему же, — пожала плечами Гвен, — проводите.       «А всё-таки даже жаль», — подумалось в тот момент доктору Рэкью. Красивая девица, таким распутство или очень к лицу или совсем нет. Гвен Бирмингем распутство не шло. Ей весь её нрав не шёл, слишком расслабленно она держалась для девушки такого склада. Но внешность ей явно была подспорьем, про таких говорят «жгучая». Вся она была красочной, как цыганка, розово-румяной на щеках, алой на губах, черной в глазах. Маняще сияла светлая бархатная кожа, покрывающая резкие изгибы скул, ещё острее колол взгляд от острых черт лица, его обрамляющих.       — Полагаю, вы знаете о нём побольше моего, — улыбнулся доктор Рэкью. — Вам нравится заниматься сексом, да, Гвен?       — Я могла бы принять это за домогательства, — хмыкнула она без тени подозрительности.       — Да бросьте, статус жертвы — не ваш. Вы берете мужчин просто потому, что можете?       — А разве я не могу? — в свою очередь спросила Гвен. — Меня в этой школе все считают шлюхой просто потому, что я люблю секс. А на самом деле — просто потому, что я девчонка.       — Точно, ваше поведение несвойственно молодым девушкам, — кивнул доктор Рэкью.       — Я не такая, как надо, да, док? — улыбнулась, обнажая белоснежные моляры, Гвен.       Доктор Рэкью промолчал, довольно покивав. От Гвен он услышал всё, что нужно. Чистый лист, а не девчонка, всё ясно, как на духу. Она сверлила его своими непроницаемо темными глазами, гладила блестящие чёрные волосы, будто таила зло. Но доктор сразу понял: нет в девчонке темного ничего, кроме её сочных внешних черт. Подошёл черёд другого виновного.       — Солт Ривьера, — поднял голову доктор Рэкью. Перед ним сидели рядом двое ребят, тот, что устроился у окна, отсутствующе опустил голову. Высокий, дерганный посередине поднял.       — Вы наказаны за драку, — протянул доктор. — Расскажете, что случилось?       — Нет, — отрезал он и уткнулся взглядом в парту. «Даже прятать взгляд негде, дурачина», — подумал доктор Рэкью. Пацан с замотанными бинтом кулаками удрученно и чуть ли не плача молчал, а доктор рассмотрел, как подрагивают плечи. Вот она, злоба.       — Вас кто-то обидел, мистер Ривьера? — попытался снова доктор. — Вы можете рассказать нам, за что отстаивали свою честь. У вас это вышло недурно. Паренька, с которым сцепился агрессор Солт, увезли в больницу с сотрясением. Тем временем сам драчун поднял голову и воззрился на доктора на удивление светлыми, но краснющими глазами.       — Вам какое дело? — спросил он резко голосом, в котором угадывались плаксивые нотки. — Не хотел я никого бить, ясно? Я был должен. «А вот это уже интересно», — решил доктор Рэкью.       — Солт, вы не уйдете отсюда, пока я не разберусь, что с вами происходит. Я это тоже должен, понимаете?       — Долли сказал… тот парень сказал, что я к нему привязался, — отрывисто бросил Солт. — Он намекал, сами знаете, на что! Если бы я не вмазал, все бы подумали, что это правда!       — Он намекнул, что вы, мистер Ривьера, гомосексуалист? — спокойно спросил доктор.       — Хрена с два! — рыкнул Ривьера, ударив кулаком по парте. Он тут же почувствовал боль оттого, что костяшки пальцев и так были сбиты, и зажмурился, тяжело вздыхая. На глазах его выступили слёзы.       — Мистер Ривьера, вы слишком остро реагируете на подобные обвинения. Каждый мужчина в своей жизни, особенно в юности, слышал это — в шутку или нет — хотя бы раз. Мистер Каст, я прав? Доктор Рэкью бросил взгляд на парня у окна. Тот просто рассмеялся, очень коротко и не подав ни намека на веселье.       — Ещё бы, — быстро, но спокойно ответил он.       — Вот видите, Ривьера, — ободряюще похлопал доктор Солта по плечу, — Каст тоже слышал.       — Этот-то стопроцентно заднеприводный, — злорадно выдал Солт, на минутку повеселев. Доктор с улыбкой покачал головой. Ты, Ривьера, на девяносто девять и девять заднеприводный, а вот Каст, похоже, напротив. Только не одна латентная гомосексуальность явно портила нервы Ривьере. Было что-то ещё. «Если то, о чём я думаю, двойной успех», — быстро подумал доктор Рэкью.       — Мистер Ривьера, чем вы увлекаетесь? — спросил он, подняв глаза.       — Какая разница? — враждебно вытаращился Солт.       — Вы играете в софтбол, это так?       — Так, — не прекращая подозрительно глядеть, кивнул тот.       — Почему у вас такая слабая физподготовка? — спросил доктор Рэкью. — У вас есть противопоказания по спорту? Ривьера был крепким пареньком, но совсем не дотягивал величиной мускулов до других ребят из команды. Тренировки явно давались ему большим трудом, либо он занимался спортом против своего желания.       — Нет противопоказаний, — пожал плечами Солт.       — Вам нравится софтбол? — напрямую спросил доктор.       — Нормально, — буркнул Ривьера, снова закрываясь.       — Вы хотели бы заниматься чем-то другим, Солт? — допытывался доктор Рэкью, — в этом нет ничего дурного, поймите, каждый человек волен заниматься тем, чем хочет.       — Этот гондон Долли сказал, что я гей, потому что я, мать его, рисовал! — вырвалось у Солта. — В этой проклятой школе мужик может только швыряться мячом или бухать!       — Одновременно тяжело, да? — улыбнулся доктор Рэкью. Солт потупил взгляд. Попадание.       — Ваш проступок по возрастанию следующий, мистер Каст, — продолжил доктор Рэкью, почти не веря своему счастью, но забивая мысли о догадках подальше. — В вашем шкафчике была обнаружена травка. Что можете сказать? Употребляете или только распространяете?       — И то, и другое, — с вызовом поднял глаза тот. — Только нашли не мою. Я же не идиот, в шкафчик её совать.       Доктор Рэкью остановился от хождений около стола и присел, глядя на юного преступника. Интересный экземпляр, а главное — всё сразу ясно с первого взгляда. Наш клиент. Поглядев в бумаги, доктор не смог сдержать нежности в голосе от такого обилия отличных новостей.       — Уиллем, — ласково проронил он. — Как у вас с девушками обстоит?       Просто проверка, которая ударила в цель. Каст смутился, как будто доктор спросил что-то непристойное. Весь его вид был противоположен реакции — паренёк отлично сложен, стройный, весь аккуратный, как вылепленная статуя, с правильными чертами, красивым лицом, большими глазами. Именно глаза его и выдали — до того осатаневшим от тоски взглядом они таращились, что доктор сразу понял — этого беднягу, как полагается, парит абсолютно всё вокруг, а он и понять не может, почему так сильно.       — Как у всех, — пожал плечами Каст. Он будто знал, что хорош (конечно, знал), но пытался это по возможности скрыть, наверняка несознательно. Носил простые, неброские вещи, как потертая кожаная куртка, и волосы, спадавшие на глаза. Страдает от своей привлекательности.       — То есть, плохо? — догадался доктор Рэкю. — Уиллем, у вас была когда-нибудь девушка?       — Не было, — пожал плечами Каст.       — А секс был? — буднично поинтересовался доктор.       — Вы серьезно считаете, он скажет «не было», даже если не было? — насмешливо спросила Гвен.       — Ему незачем врать, — улыбнулся доктор. — Мистер Каст не похож на девственника.       — А сеанс у школьного психолога не должен быть приватным? — раздраженно выдал Каст. — В этой школе на права человека хер положили уже совсем.       — Ваши права ущемляются? — зацепился доктор Рэкью. — Как?       — С чего это я вообще должен говорить? — плюнул Каст. — Я траву продавал, можете про это спросить. Доктор добродушно рассмеялся.       — Да будет вам, Каст, какое мне дело до вашей травы. Я как психолог бессилен — что я вам скажу? Что от действия марихуаны учащаются панические атаки, наступают тревожные расстройства, ослабевают почки, вся мочевыделительная система? Ну так это же не за месяц — хотя бы годик надо употреблять, чтобы под себя начать ходить. Глаза Каста расширились от услышанного, почти незаметно, но всё же. Доктор не придал значения — отучивать Уиллема от травки было ни к чему. Через пару дней парню явно будет не до того.       — Ну, и наконец, мисс Рипли Эддерли, — подытожил доктор, глядя на девчонку, единственную сидящую на ряду позади. — С вами всё несколько серьезнее.       — Я не звонила! — отрывисто проговорила Рипли. — Я не знаю, с чего директор решил, что это я! Я никогда ничего дурного не делала!       — Звонок был сделан с вашего телефона, — спокойно продолжил доктор Рэкью. — Я не говорю, что это непременно были вы, у вас есть возможность объясниться.       — Тиффани Джонс позвонила, бьюсь об заклад, она! — вскричала Рипли.       Доктор Рэкью заскучал. А всё же жаль, что образцов оказалось трое, кому-то придется подождать своей очереди. О Рипли Эддерли он больше уже не думал, она только выдавала какие-то нелепые факты, пытаясь оправдаться за этот глупый звонок, сорвавший урок. И вдруг, откинувшись, Рипли смерила доктора Рэкью долгим оценивающим взглядом и проронила:       — Да плевали вы, сделала я это или нет.       — Вовсе нет, — опомнился доктор. — Я только знаю, что вы не делали, а стало быть — с вас взятки гладки. Думаете, Тиффани Джонс позвонила? А почему она?       — Крыса, как и все прочие, — фыркнула Рипли. — Бабы в нашей школе — просто мрак. Повисло молчание. Доктор Рэкью облокотился на стол и нагнулся, разглядывая Рипли. Не может этого быть, чтобы за один день — и четыре попадания! Стоит проверить.       — Бабы? — переспросил он. — Чем вам не нравятся ваши одноклассницы, мисс Эддерли?       — А чем они должны? Меркантильные, распутные психички. С ними же невозможно общаться!       — Все девушки в этой школе такие, на ваш взгляд? — уточнил доктор Рэкью.       — Все, с кем мне довелось пообщаться поближе, — передернула плечами Рипли.       — А что другие говорят о вас, Рипли? — спросил он, откидываясь на спинку кресла.       — Ничего, — непонимающе проронила та, нервно оглядевшись.       — Другие говорят о ней, что она фригидная, — подсказала Гвен. Победа. Не веря собственному счастью, доктор, оставив даже приличие, улыбнулся.       — Вы не очень эмоциональны, да, мисс Эддерли? — догадался он. — Вас раздражают сплетни?       — Кого они не раздражают? — поморщилась Рипли.       Каст молча поднял руку. Доктор легонько хлопнул ладонями по столу и поднялся, открыв ящик. Достав небольшую пластиковую белую коробку, он высыпал на стол четыре одинаковые таблетки, две из которых были синими, а две — белыми. Подвинув их к ученикам, доктор Рэкью подытожил.       — Думаю, вы устали от допроса, мои юные друзья. Соблюдем формальности — выпейте по капсуле седативного — и можете идти. Думаю, каждый из вас сделал некие выводы. «А особенно я», — подумалось ему тотчас.       Каст протянул руку, взял одну из таблеток синего цвета, достал из сумки бутылку воды, быстро запил и молча поднялся. Следующей потянулась к столу Гвен.       — Ваша синяя, мисс Бирмингем, — прищуренно проводил её глазами доктор.       — Какая разница? — удивилась она. — Они не одинаковые?       — Разной силы действия, только и всего, — покивал доктор. — Вам и Касту требуется немного послабее. Ну же, смелей.       — Дай воды, Каст, — щелкнула пальцами Гвен. Он быстро выудил бутылку, а когда она, запив, протянула её назад, мотнул головой, поджав губы.       — Поделись с другими, — коротко выдал он.       — Мистер Каст, — остановил его доктор Рэкью. — постойте, пожалуйста, ещё минутку. Он выжидательно посмотрел на Солта и Рипли, оба сидели недвижимо.       — При мне, пожалуйста, молодые люди, седативы у нас посчитаны, — удрученно сообщил он. Ривьера неохотно потянулся и взял белую пилюлю, а после сунул в рот, с хрустом разжевав. Доктор Рэкью поморщился, но дело было сделано, Солт поднялся и нерешительно остановился, ожидая, пока Гвен освободит ряд.       — Это обязательно? — недоверчиво выдала Рипли. — Мне не советовали пить незнакомые препараты.       — Доверять врачам вам советовали? — усмехнулся доктор Рэкью. — Мисс Эддерли, это просто формальность, вы не обязаны. От одной таблетки сильного эффекта всё равно не будет — нужен курс. Но администрация выделила, значит, я должен вам предложить.       Рипли заправила прядь русых волос за ухо, поджав губы. Всё же, подумал доктор Рэкью, как же было не догадаться сразу? Такие нежные черты лица, а движутся так грубо. А ещё Рипли явно вела себя так, будто была на пару дюймов выше — словно пыталась покомпактнее сложиться. Теснит окружающее, это явно. Она, наконец, устало закатила глаза, взяла бутылку, что оставила Гвен, перегнулась через ряд, взяв таблетку, бросила в рот и запила.       — Всего хорошего, — кивнул безрадостно Уиллем Каст, одергивая ремень своей сумки.       — Друзья, — напоследок произнес доктор Рэкью. — Все, с чем вы сегодня пришли ко мне — сущая ерунда. Ваши проблемы решатся, вот увидите, как только вы встанете на свой путь.       Все четверо покивали, Каст без слов вышел, Гвен по-свойски подмигнула на прощание — и снова, подумал доктор, подтверждение — совсем без подтекста. Рипли Эддерли вежливо попрощалась и пошла прочь, последним покидал кабинет школьного психолога Солт. Он приложился разбитыми костяшками к столешнице, склонив голову, а после поднял взгляд на доктора Рэкью. Тот вопросительно вскинул брови.       — Спасибо, — проронил Ривьера. — Вы не обязаны о нас париться… Извините, если я нагрубил. У меня с эмоциями… проблема.       — Скоро это пройдет, — довольно улыбнулся доктор. Солт кивнул, взял рюкзак, перебрался перебежками по ряду и вышел, закрыв двери.