Позарез

      Ночной воздух из открытого окна привёл Каста в чувство. Рыдать надоело, дверь на поверку и впрямь оказалась заперта. Слёзы словно вымыли из головы скопившийся стресс, им завладело странное спокойствие. Он разглядывал старые следы на теле Гвен, голубоватые, с желтой дымкой едва-заметные, и новые — бордово-лиловые, четкие, словно татуировка, вокруг которых уже расползалась неприятно-розовая припухлость. Всё тело ныло от усталости и, казалось, обиды. В голове не укладывалось, что Гвен регулярно так огребала. Каст знал, что в некоторых семьях подобное было нормой, но никогда не оказывался даже близко к таким семьям. Теперь к вечеру он ощутимо заскучал по своим.       Являться к ним в таком виде было, конечно, безумием. Только это заставляло его сидеть в чужой комнате, глотая слёзы, размышляя: что делает мама? Как там Биби? Как она уснёт, если не пожелает ему спокойной ночи?       Хоть бы Гвен догадалась пойти домой, не то, не ровен час, родня объявит в розыск. Он вдруг подумал, что за весь день не догадался ей позвонить, и, выудив из кармана брошенной куртки сотовый, стал искать в телефонной книжке имя.       — Гвен, Гвен… Проклятье, — выдохнул он раздосадовано. — Это ведь я Гвен, дурья башка! У неё должен быть мой номер…       Номера не оказалось, но Каст вовремя отвесил себе новую оплеуху за тугодумие — свой-то номер он, чёрт подери, знал! Набрав знакомые цифры, он вслушался в гудки, но трубку никто не взял. Похоже, Гвен в дерьме. Они оба в дерьме.       На пару мгновений Уилл допустил в голову мысль, что вернуться в своё тело не удастся никогда, и оттого почувствовал такую тоску, что захотелось завыть в голос, что он, не стесняясь, и сделал.       — Гвен? — услышал он голос из-за тополя, растущего под окном. Приглядевшись, он увидел, что из окна соседнего дома выглядывает знакомая блондинка. Должно быть, её стараниями он попал домой.       — Ты как, детка? — спросила блондинка. — Опять твои взбеленились? «Боже, вот бы как-то узнать её имя!» — взмолился сам себе Каст.       — Не то слово, — всхлипнул он.       — О, Гвен! — ахнула девчонка. — Ты чего это расклеилась? Ну, подумаешь, отходили… Ты же всегда говорила, ерунда? Что на этот раз они учудили? Гвен в ответ на побои даже не ревела? Ничего себе, мать её, выдержка!       — Да я так… ПМС, — глупо ответил Каст.       — Перебирайся ко мне, — качнула головой блондинка. — Переночуем, утром вместе пойдем в школу. Твои всё равно раньше обеда не спохватятся. «Меня и завтраком кормить не собирались?!» — ошарашенно подумал Уилл. Предложением пренебрегать не стал. Поднявшись, он схватил подмышку юбку и рубашку, что вытащил из шкафа, сумочку, которая валялась около кровати с утра, и встал ногами на подоконник. В свободную руку подхватил единственные туфли, найденные в комнате, и, нагруженный, неуверенно ступил на ветку дерева, почти стучащую в окно.       — Давай, чего застряла? — озорно спросила блондинка. Опыта в альпинизме у Каста не было, он просто помолился, чтобы не навернуться, но ноги предательски скользили, то и дело заставляя терять равновесие.       — Ты не пьяная? — рассмеялась блондинка. — Гвен, что с координацией? Тут же она посерьезнела.       — Тебя твои по голове не били?       — Да в порядке всё, — отмахнулся Каст с замершим сердцем достигая, наконец, ствола дерева. Оттуда в один шаг он перебрался на подоконник подружки Гвен. Теперь главной задачей было узнать её имя.       — Слушай, я телефон где-то посеяла, не позвонишь мне? — нашелся он.       Девица набрала номер, пока он спускал ноги с подоконника и бросал пожитки на стоящую рядом с окном софу. Телефон затрезвонил в сумочке, Каст сделал вид, что поискал его, а после выудил и всмотрелся в экран. «Мойра», гласил дисплей. Мысленно возликовав, Каст бросил телефон в сумку, а когда прилёг на софу около Мойры, вновь подумал про Гвен. Может, и не переселилась она, напротив, в его тело, а просто исчезла? А может, он просто занял каким-то образом её место, а она осталась внутри его рассудка? Попытки выудить Гвен ни к чему не привели, Каст почувствовал себя кошмарно уставшим.       Мойра рядом лепетала какую-то ерунду, из которой Уиллем вычленил несколько важных фактов.       Во-первых, родня Гвен — евангелисты. А ещё тронутые. Мойра этого не сказала, но Каст понял, семейство ею не очень-то дорожит. Во-вторых, о побоях Гвен никому не рассказывает, и не из страха, а скорее из гордости. Мойра это не одобряла. В-третьих, целая орава приятелей и бывших любовников Гвен продавала траву. Но брала она всегда только у него. До ужаса Касту хотелось попросить Мойру объяснить, но он не сообразил, как бы обернуть вопрос.       — Думаешь, это что-то значит? — глупо спросил он, как будто нуждался в совете. Мойра рассмеялась и легла ему на плечо, обвив руками за пояс, устраиваясь уютно для сна.       — Ну, а кто ж тебя знает, — полусонным голосом ответила она. — Паришь ты, Гвен… Хотела бы Каста — давно бы уже взяла… Чего он, особенный что ли…       С этими словами она уснула, уткнувшись носом ему в плечо. Каст не привык к тому, какой он теперь костлявый, но несмотря на то, что позу для сна он выбрал неудобную, от одного осознания, что он больше не в доме Бирмингем, стало уютно. Вскоре сон настиг и его. «Ну и денёк, чёрт подери…», — подумал он напоследок.       — Ну и денёк, чёрт подери! — выдохнула Рипли, присаживаясь на лавку на заднем дворе дома Солта.       Пытаясь избегать встреч с роднёй Ривьеры, она и вправду смылась сразу после приезда из больницы тренироваться. В софтбол Рипли играть не умела, но пару раз приходила на матчи и примерно уловила суть происходящего. Теперь, вымотавшись, она присела отдохнуть, зорко глядя в окна, выходящие во двор.       Мать Солта осточертела своей бесконечной вознёй, но даже это можно было терпеть, если бы только не это гребаное тело. Как Ривьера вообще жил в этом мешке костей, без конца отказывающем в самый неподходящий момент?       Рипли едва не задохнулась на пробежке от аритмии, каждую мышцу ломило, без конца стреляли между ребер нервы, то и дело темнело в глазах, а под конец тренировки побежали разноцветные точки. Физических нагрузок Рипли не тянула, спустя всего пару часов зарядки уже была насквозь мокрой и вымотанной, как чернорабочий. Хорошей новостью стало только зрение — оно у Ривьеры было отличным, и Рипли наслаждалась, наконец, не нуждаясь в очках.       Присев, она вытянула длинные ноги и стала жадно лакать из бутылки с водой. Хвала небесам, хотя бы «нервное», о котором Рипли наслушалась уже спустя час после пробуждения такого, что невольно задергался глаз, кажется, унеслось в иную реальность вместе с рассудком Солта.       Это его «нервное», похоже, нешуточно портило бедняге жизнь, если этой дрянью родители с легкостью смогли оправдать беспорядочную тошноту в течении нескольких часов, беспробудную отключку и галлюцинации, к которым причислили первую реакцию Рипли на новую себя. Стало на минутку жалко Солта, но Рипли решила, что в этой реальности его не существует, стало быть, и жалеть некого.       Она зачесала пятернёй намокшие волосы и потянулась. Хотелось спать, но понять, что делать, хотелось больше. Интересно, кто в этой реальности она сама. Существует ли Рипли Эддерли в этом измерении? Если да, не будет ли слишком опасным говорить с собой? Рипли вспомнила различные предупреждения из кинофильмов о путешествии во времени. Но она-то, черт возьми, ведь не во времени переместилась!       Чем дольше Рипли мучила себя догадками, тем поганее ей становилось. Накрывала с головой тяжелая пугающая тень, холодившая плечи. Она одергивала себя, тут же переводя мысли в более мирное русло. Нужно для начала освоиться с этим телом, раз уж именно в нём придётся спасать мир (пусть, и свой собственный).       С тоской Рипли вспомнила о риталине, которого теперь, наверняка, не достать. Он бы подбросил телу Солта пару лошадиных сил для разрешения дел насущных. Стоило порыться в аптечке у родни, тем более, что она тут у них, как успела понять Рипли, была главным артефактом в доме.       Вернувшись к себе, Рипли проследовала в ванную, потихоньку ощущая лёгкое омерзение от своего (ну, почти) вспотевшего тела. Скомкав одежду, она бросила её в стиральную машину и влезла в душевую, включая прохладную воду. Это был уже второй раз, когда она раздевалась за сегодня, посему одна возможность осмотреть все свои новые части тела уже состоялась. Рипли заценила все, чем природа одарила Солта, весьма пространно — в мужской анатомии она разбиралась плохо и не знала, повезло ли её новому телу с размером. С внешностью, вообще-то не очень повезло, симпатичным Ривьеру она бы не назвала. Он был недостаточно худым и недостаточно мускулистым одновременно, представлял собой что-то среднее: крепкие сильные руки, плоский живот, почти без выступающего пресса, торчащие рёбра, но при этом накаченные голени и довольно широкие плечи. В общем и целом, сложен он был ладно, но на фигуристых приятелей из команды по софтболу точно не тянул.       Лицом не вышел тоже, Рипли не понравился теперь уже свой длинный нос, залегшие между бровей складки, неровная линия дерганных губ, непривычно светлые глаза и негустые волосы, оканчивающие высокий лоб. Такими ребятами, как Солт, обычно представали антагонисты в различных фильмах, приятных эмоций такая внешность, вероятно, не вызывала. Рипли попробовала улыбаться — она, говоря по правде, не видела, чтобы Солт улыбнулся хоть раз — и, попробовав, поняла, почему. Вместо улыбки вышел не слишком привлекательный оскал, обнаживший непривычно длинные передние зубы с наехавшими, сильно выдающимися вперед резцами.       Выйдя из душа, Рипли набросила домашнюю одежду, которую уже любовно приготовила сыну миссис Ривьера, и прилегла в постель. К непривлекательной внешности ей, вообще-то было не привыкать, себя она тоже не считала красоткой.       Но почему именно Солт? Должна же быть логика, по которой её перебросило именно в его оболочку, а не, скажем, в тело Джастина Бибера? Была ли между ними какая-то связь до того?       Рипли выудила из памяти все воспоминания о Ривьере и недовольно поджала губы: она имя-то его узнала только днём ранее. Видела временами этого парня в школе, какая-то девчонка из её класса, кажется, пыталась с ним познакомиться, но ничего не вышло. Нет и не может быть между ними никакой связи. «Впрочем, — подумала в ту же минуту Рипли, — стоит хорошенько изучить его личные вещи, может быть, и всплывет подсказка».       А пока стоило выспаться и морально подготовить себя к понедельнику — дню, который в чужом теле предстоит провести у всех на виду.       Ранним утром проснулась, рывком подскочив на кровати, Гвен. С пару секунд она не соображала, что происходит, а затем вспомнила случившееся и со стоном упала на подушку неразобранной постели. На тумбочке стояла тарелочка со свежими тостами и чашка слегка горячего кофе, только через пару секунд Гвен поняла, что проснулась от негромкого, но навязчивого треска будильника.       Мать Каста знала, во сколько он встает, и принесла завтрак, чтобы тот не успел остыть. Смахнув слёзы умиления, Гвен с аппетитом уплела принесённую еду и пошла в ванную, чтобы привести себя в божеский вид. Никто не должен узнать о том, что она — это она, поэтому внимания привлекать не стоило.       Гвен воззрилась в зеркало на ту себя, какой ей предстояло быть по крайней мере весь ближайший день. Одежда, которую она никак не решалась стянуть с Кастова тела, была на нем без малого уже двое суток, в школу заявляться в таком виде было нельзя. Гвен в замешательстве не обнаружила в комнате шкафа, обыскала комоды на предмет одежды и нашла её в коробке около стола. Решив, что догадки о причине стоит оставить до тех пор, пока голова не прояснится хотя бы на треть, Гвен разбросала неглаженные футболки по кровати и порылась в поисках брюк. Шмотьё Каста по стилю и красоте оставляло желать лучшего: всё черное, коричневое или темно-синее, добрая половина была ему на размер-другой велика. Откопав в ворохе что-то, что можно было надеть без риска оказаться избитой сразу после выхода из дома, Гвен решила проложить путь до школы через торговый центр.       Стянув пропахшие сигаретным дымом брюки и футболку, Гвен с ужасом подбрела к зеркалу. Пора было уже осмотреться, всё-таки, рано или поздно придётся, а смущение явно не было в стиле Гвен, и она приказала себе собраться. Если Каст в её теле, он уже в деталях рассмотрел и с десяток раз запечатлел себя на камеру, как пить дать.       Раздевшись, Гвен потерла нос и довольно хмыкнула. Да, хорош чертяка!       Такого складного торса она давненько не видела, тело Уилла походило на статую, изваянную из светло-бежевого камня, обтянутого ситцем. Несмотря на то, что спортом он, кажется, не увлекался, Каст оказался подтянутым и крепким, хоть и не слишком рельефным. Подняв, Гвен напрягла руку и вытаращилась на красиво вздувшийся бицепс. Во всем теле чувствовалась легкость — так она подумала вначале — теперь поняла, это была сила. Движения и нагрузки давались Касту намного легче, чем ей, а Гвен ещё не успела к этому привыкнуть.       Где Уиллем взял мышцы, которых под его свободными футболочками было не видать, Гвен не припомнила, но как факт это было приятным бонусом к её пакету выживания. Приглядевшись к зеркалу так близко, что кончик носа уперся в стекло, она посмотрела себе в глаза. Это было безумно странно, глаза совсем незнакомые смотрели как-то удивительно по-родному. Странно было видеть собственные привычки, движения, исполняемые чужими частями тела.       Гвен себя ощупала, чтобы изучить всё обстоятельно. Сначала лицо: отвела назад спадающую на глаза, доведшую за день до бешенства чёрную челку, зачесала в затылок, оглядев физиономию Каста, которую без волос видала нечасто. Потрогала поросший щетиной подбородок, потёрла под носом, забавляясь. «Как наждачка», — решила она. Потом пощупала непривычно крупный прямой нос, губы, формой напоминающие кошачью усмешку, царапнула ногтем по веку, проверяя, не красит ли часом Каст глаза — уж больно чернели они на бледном лице. Глаза оказывается, зеленые, а под волосами и не видно было никогда!       Осмотрев свою, без сомнения, недурную оболочку, Гвен обстоятельно ощупала себя в других местах. «Всё-таки, надо было его растлить», — с тоской подумала она, прикидывая, что не прогадала бы, решись на это девчонкой. Пронежившись в душе порядка получаса, Гвен надела вещи, которые не намеревалась носить дольше дороги до магазина, зачесала волосы назад, чтобы хотя бы видеть происходящее, собрала по столу тетрадки, которые могли понадобиться, крикнула копошащейся на кухне семье Каста, что опаздывает, и без помех покинула дом.       Каст уже был в школе, он тоже подскочил ни свет ни заря и заметался по комнате Мойры, без конца прося принести то расчёску, то пилочку — тело Гвен постоянно нуждалось в ремонте. Волосы путались с каждым движением, Каст завязал на затылке хвост, чтобы не мешались, надел захваченную из дома одежду, решив, что макияж — это точно пока заблокированный уровень. Пробраться в комнату Гвен еще раз всё же пришлось — он взял сумку побольше, куда напихал вещей на случай, если в этот дом посчастливится не возвращаться больше никогда. Для пары дней передышки у Мойры или у кого угодно вещей должно было хватить, но Каст молился всем богам сразу (и даже евангелистским), что так долго в этом теле ему жить не придется.       Уже на подходе к школе Каст ощутил на себе с десяток взглядов, причём большинство даже не выдавало эмоций — просто пялились, как бараны.       Вся уверенность, в которой он старательно убеждал себя всё утро, испарилась, как и не было — Уиллу в ту же секунду, что он переступил порог школы, захотелось развернуться и бежать со всех ног куда подальше. Сделав пару вдохов, он заставил себя успокоиться — нужно было только дождаться, пока в школу придёт Гвен, а после им обоим явно будет не до учебы.       Гвен не торопилась, Каст пошёл к шкафчикам и, остановившись около шкафчика Гвен, закатил от раздражения глаза — кодовый замок! Придётся ждать её прямо здесь, чтобы не вызывать подозрений.       Однако в ту же минуту Каст вдруг подумал, а что если просто открыть свой? Много ли кто заметит? Сделав несколько шагов до собственного шкафчика, Уилл несколькими движениями набрал код и раскрыл дверцу. Быстрым движением он запихнул внутрь большую часть учебников, некоторые ненужные вещи из дома, вроде запасных кроссовок, а затем собрался уже закрыть дверцу, когда услышал голос:       — Мисс Бирмингем, вы не перепутали шкафчики? Захлопнув дверцу, Каст с ужасом воззрился на директора Бишепа, который произнёс свою реплику слишком громко — обернулись несколько учеников, стоящих поблизости.       — У нас с Кастом… договорённости, — глупо выдал Каст.       — И какие же? Вы взламываете его шкафчик, а он за это ничего не знает? — вскинул бровь директор. Позади рассмеялись на эту дегенеративную остроту какие-то заучки, Каст невольно поджал губы, словно укоряя директора.       — Спросите у него, он вам расскажет, — быстро выдал он, — а мне пора на урок.       — Мисс Бирмингем, — остановил её директор. — Надеюсь, к распутному поведению не добавится воровство? Как прошёл ваш разговор с доктором Рэкью?       — Я всё осознала, — покивал Каст. — Видите, даже решила переодеться.       Директор одобрительно стал качать головой, и тогда произошло то, чего Каст уже почти не мог дождаться. Распахнулись в очередной раз школьные двери, и внутрь проследовало… его собственное тело!       — Ну, наконец-то! — радостно выдохнул он, даже не думая, как это смотрится со стороны. Тут же улыбка сошла с лица.       — Какого чёрта… — поперхнулся он, вытаращившись на вошедшего.       Во-первых, эта сумасбродка причесала его, как какого-то ведущего новостей, зализала чёлку назад, а на глаза повесила солнцезащитные очки, какие он никогда бы не надел. Во-вторых, нацепила аляпистую обтягивающую гейскую футболку с пуговицей на вырезе, до ужаса узкие брюки, ботинки на манер военных и явно новенькую слишком блестящую кожаную куртку. Чем Гвен не угодила имеющаяся у него куртка, осталось загадкой. На глазах Каста его собственное тело отточенным резким движением сорвало с носа очки, обозревая школу взглядом, который сразу выдавал всё. «Это вот так она решила не привлекать внимания?!» — в ужасе подумал он.       Гвен тем временем следовала в школу, как обычно. Наконец, одев свою новую оболочку поприличнее, она почти не ощущала себя не в своей тарелке. Войдя, она привычно прошла мимо шкафчиков, оглядывая учеников. Взгляды вокруг походили на те, к которым она привыкла — слегка ошарашенные, восторженные или недовольно-осуждающие — в общем, всё как всегда.       — Глядите-ка, кто пришёл! — послышался голос местного придурка Хэрри, который часто цеплял ребят слабее себя для хорошего настроения. — Каст! Чего это ты вырядился, как барби? Гвен почувствовала, как чья-то рука хватает её за волосы, и удивленно остановилась.       — Давненько не выбивали из тебя дурь, а, девочка-эмо?       — Чего? — поморщилась от недовольства Гвен, а после резким движением взялась за дверцу шкафчика, у которого опрометчиво остановился Хэрри, и со всей силы зарядила ею ему по лицу.       Обидчик охнул, от неожиданности теряя равновесие и заваливаясь на шкафчики, зажав нос, Гвен даже не стала проверять, как он, а просто молча последовала вперед, не занимая больше голову лишним. Уверенность её была несколько преувеличенной — Гвен просто привыкла, что девчонкам не дают сдачи. Касту, которым она теперь была, однако, сдачи тоже не дали — в половину, видать, от неожиданности, а вполовину из толики уважения. Бросив взгляд вперед, Гвен, наконец, увидела собственные вытаращенные глаза и поспешила, не глядя на окружающих, прямо к себе.       — Гвен, милашка, вот ты где, — спокойно выдала она, подойдя. — Пойдём, есть разговор. Доброе утро, директор Бишеп.       — Мисс Бирмингем вскрыла ваш шкафчик… — пролепетал тот, Гвен отмахнулась.       — Да с богом, — бросила она и, приобняв Каста за стройные плечики, повела прочь из коридора.       — Что ты делаешь с моим имиджем?! — взмолился он шепотом.       — Создаю его, — хохотнула Гвен. — Идём-ка в укромное местечко, нам есть, что обсудить.