4 сезон «Доктора Кто»

(Лондон, Земля, 2009)

Когда Марта входит в кофейню, Доктор уже здесь, его плащ наброшен на спинку стула. Он замечает её в дверях и машет с таким радостным воодушевлением, что Марта не может не улыбнуться в ответ, пока пробирается к его столику. — Марта Джонс, — говорит он, сияя, словно испытывает за неё гордость просто потому, что она здесь. — Как ты? — Ты такой жизнерадостный, Доктор, — замечает она, садясь рядом. — Что послужило поводом? Спас особенно милую планету, да? — Спас особенно милый вид, — отвечает Доктор. — Ну, вообще-то, два. Цефеев — это такие фиолетовые осьминоги — и их корабли. ТАРДИС научила их летать. Чувствуя, что, наверное, будет предусмотрительнее не уточнять, корабли или осьминоги научились летать, Марта берёт кофе, который Доктор пододвигает к ней. — Как там ТАРДИС, кстати? — спрашивает она. — Хорошо, хорошо, всё отлично, — говорит Доктор и, к крайнему удивлению Марты, добавляет: — и Мастер тоже. Я оставил его взаперти ненадолго — знаю, что тебе не очень понравилось бы, если бы я привёл его сюда. — Он замечает выражение лица Марты, и его собственное немного успокаивается, переходя от перевозбуждённой радости к спокойной серьёзности. — И я тоже в порядке, — продолжает он, и Марта понимает, что Мастер на самом деле как-то помог ему. Она привыкла думать, что чистое зло чаще всего сводит на нет потенциальную полезность, исходя из общего культурного контекста, но, похоже, она ошибается. — Я рада, — говорит она, думая, что, возможно, действительно искренна. — Я тоже, — отвечает Доктор и смотрит на неё. Правда смотрит, в точности как иногда смотрит Том, будто она важнее всего на свете, и у Марты сжимается сердце, ведь год назад она отдала бы что угодно, лишь бы Доктор посмотрел на неё так. Но она знает, что он может так смотреть на неё сейчас, потому что Мастер — Мастер — сделал для Доктора что-то, чего Марта Джонс сделать не может. — Не надо, — говорит она. — Слушай, я встречаюсь с тем парнем, Томом Миллиганом. — О, — Доктор выглядит озадаченным. — Это об этом ты хотела поговорить со мной? — Нет, — Марта закатывает глаза в безосновательном раздражении. — …Тогда что? — после паузы напоминает Доктор. — О. Эм-м, — Марта опускает взгляд на свою кружку. — Мне… всё время снятся кошмары, — неловко говорит она. — Вариации одного и того же сна, каждую ночь, уже месяц, это уже просто абсурдно. — Она снова смотрит на него; он внимательно слушает, немного хмурясь, не так, будто думает, что на это не стоит тратить время, а просто чтобы сосредоточиться, и это приободряет её. — Это… сны о годе, которого не было, или так я сначала думала. Я хочу сказать, это не было бы так уж странно. Я знаю, что всей моей семье до сих пор иногда он снится. Но они… они не видели всей крови и пожаров. — Марта сглатывает. — Мне жаль, — мягко произносит Доктор. — Никто не должен видеть такое. Марта благодарно смотрит на него, но взмахивает рукой. — Но мне не снилось ничего подобного, Доктор. Не снилось целые месяцы, но потом я посетила психиатрическое отделение Ингрэм. — Она осознаёт, что рассказывает совершенно не в том порядке, поэтому делает глубокий вдох и продолжает: — Во снах я — не всегда я, забавно. С того всё и начиналось — ну, понимаешь, мне снилось, как я бегу по горящему городу. Но потом — иногда я действительно маленькая, и мама велит мне поспешить, или нас оставят позади. Или я пытаюсь убедиться, что Лео и Тиш со мной. И мы вместе пытаемся куда-то попасть, как можно скорее, прежде чем… прежде чем нас убьют, наверное. — Она протягивает к нему руки. — И я не стала бы тебя беспокоить, но дошла уже до того, что не могу нормально спать, и это всё попросту не даёт жить. — Могу я посмотреть? — спрашивает Доктор. Ей требуется какое-то время, чтобы понять, что он имеет в виду, а когда до неё доходит, она, к собственному удивлению, немного колеблется. Потом говорит: «Да, хорошо» и чуть наклоняется вперёд, закрывая глаза. Доктор опирается локтями о стол и осторожно прикасается к её вискам кончиками пальцев. Это очень странно, больше, чем что-либо другое; она чувствует, как Доктор вроде как вежливо пробирается сквозь её мысли, как если бы они были личными файлами, спрятанными в синаптических связях, а когда он находит нужные воспоминания, то тянется к ним, чтобы тщательно изучить: горящее оранжевое небо, серебряные деревья, улица, усеянная телами. — Не знаю, Марта, — шепчет он, всё ещё осторожно прощупывая её мысли, — это похоже на обычные последствия травмы. Я могу их исправить, если хочешь, но… Внезапно он останавливается, зайдя достаточно далеко, чтобы добраться до воспоминания о самом первом сне и о том необычном кельтском узле, что она увидела на камне. Шок Доктора не то чтобы причиняет Марте боль, но она его чувствует, а он с нажимом произносит: — Марта, ты видела этот символ где-либо ещё? Где угодно? — Конечно, — слегка удивлённо отвечает Марта и открывает глаза, чтобы посмотреть на него. Он глядит прямо на неё так встревоженно и напряжённо, каким она замечала его только рядом с Мастером. Сглотнув, она в точности вспоминает узор на ручке больничной двери. Доктор опускает руки; Марта ощущает короткую вспышку потери, но игнорирует её. — Значит… получается, наверно, хорошо, что я рассказала тебе всё это? — спрашивает она. — Этот твой кельтский узел — Печать Рассилона, — говорит Доктор, и, поскольку Марта непонимающе на него смотрит, он добавляет: — Рассилона, одного из основателей общества таймлордов. Она никак не могла взять и присниться тебе, и уж тем более она не должна быть выгравирована на дверях лондонских больниц! — Одной лондонской больницы, — говорит Марта. — Даже и одной! — Доктор запускает руку в волосы. Их концы безумно топорщатся. — И ты говорила, что эти сны тебе снятся с момента посещения психиатрического отделения? — Больницы с Печатью Кого-то-там, — кивает Марта. — Рассилона. — Рассилона, — послушно повторяет Марта. — Это всё немного запутано. — Всё моё внимание направлено на тебя, — абсолютно серьёзно говорит Доктор. Поэтому Марта глубоко вдыхает и пускается в объяснения. Рассказывает Доктору о подозрительных предложениях работы Тиш, о Розамунд Ингрэм, о мисс Ридли и об отделении. Пересказывает свои беседы с пациентами, что некоторые из них помнили год, которого не было. — Как такое вообще возможно? — спрашивает она, когда добирается до этого. — То есть я бы ещё поняла, если бы они находились прямо под Вэлиантом, но он был где-то над Норвегией, а вовсе не над Лондоном! На протяжении всего рассказа Доктор сидел тихо и неподвижно, но, услышав последние слова, он будто пробуждается. — Нет, — говорит он. — Даже если они были прямо под ним — только существа, чувствительные ко времени, могут должным образом зафиксировать стёртый парадокс. Люди на такое не способны. — Так, может, они не люди, — предполагает Марта. — Я хочу сказать, они выглядели как люди, но это же ничего не значит. — Да, — шепчет Доктор. — Не значит. — Неожиданно он улыбается. — Не хочешь пойти туда и проверить? Марта замечает, что тоже улыбается. Доктор вскакивает на ноги, набрасывает плащ, обходит столик и предлагает ей руку. — Мисс Джонс? «Строго говоря, "доктор", Доктор», — думает Марта, но тоже поднимается и берёт его под руку. — Благодарю, мистер Смит. Они спускаются в метро; Марта покупает билеты, ничуть не задумываясь о деньгах, потому что едва уловимая растерянность на лице Доктора в ходе всего испытания с лихвой всё компенсирует. Оказавшись опять на улице, Доктор остаётся вполне оживлённым и жизнерадостным, но продолжает снова и снова коситься на Марту, и это странным образом напоминает ей, как она зачастую смотрела на него. Дело вовсе не в каких-нибудь томных взглядах, ничего подобного, дело в настороженности. Как если бы это она была инопланетянином. Наверное, до известной степени так оно и есть. Человеческий доктор, спасший мир. Она улыбается ему уголком губ, испытывая прилив ошеломляющей радости от того, что он до сих пор временами появляется в её жизни. Она проводит Доктора к главному входу в больницу; он изучает Печать Кого-то-там на дверной ручке, но, когда она тянется к ней, кладёт руку ей на плечо. — Не через парадную дверь, — говорит он, ловя её ладонь и устремляясь в обход здания. Марта, улыбаясь, с готовностью идёт за ним. Внезапно у неё перед глазами появляется одно из её первых воспоминаний о Джеке: он сияет как сумасшедший, смеясь, бежит по насыпи и восклицает: «О, как я по этому скучал!», и эта речь звучит больше похоже на смех, а не на слова. Так и Марта сейчас: бежит рука об руку с Доктором, снова отчётливо понимая, до какой степени она ненормальна, чтобы рассматривать возможность путешествий с этим человеком. — Если мы собираемся вломиться туда, — немного задыхаясь, говорит она, когда они тормозят у боковой двери, — не забудь, что я профессиональный медик и что всё это будет выглядеть по-настоящему нехорошо, ага? — О, да, конечно, ясно, — отвечает Доктор, открывая дверь звуковой отвёрткой, и улыбается ей. — Не беспокойся, у меня же есть психобумага. Если кто спросит, на ней будет написано, что мы должны быть здесь. Кроме того, мы с тобой доктора. — Да, — терпеливо продолжает Марта, заходя вслед за ним внутрь, — но я тут уже была. Если меня кто-то узнает, то они в курсе, что я тут не работаю. — Значит, мы просто посетители, — тут Доктор замечает лестницу. — Идём, вот сюда! Марта даже не пытается предложить поехать на лифте. Это больше привлекает внимание, а ещё Марта подозревает, что Доктору прыжки по лестничным пролётам доставляют не слишком-то и скрываемое удовольствие. Как бы то ни было, к восьмому этажу она немного задыхается, и ноги уже болят. Неослабевающий энтузиазм Доктора заставляет её пару секунд нерешительно колебаться: забавляет ли её это или раздражает; но скорее первое, так что, пробежав последний пролёт, она улыбается, хотя и несколько загнанно. Он подходит к двери отделения, приоткрывает её, вглядывается внутрь и замирает на месте. Через миг он медленно закрывает дверь и поворачивается к Марте, улыбка уже исчезла. — Люси Саксон, — говорит он. — Что здесь и сейчас делает Люси Саксон? Марта изумлённо смотрит на него. — Я тебе рассказывала, все её публичные действия сейчас заключаются в финансировании организации, которая раньше была лабораториями Лазаруса. Теперь они как-то забавно их переименовали… эм-м, Прайдонианские лаборатории. Снова лицо Доктора искажает шок. — Прайдонианские лаборатории? — Ага, — подтверждает Марта, пристально глядя на него. — Это тоже что-то значит? — Да, — коротко отвечает Доктор. — Мы должны уйти. Прямо сейчас. — Что, опять по всем этим ступенькам? — Марта издаёт короткий смешок. — Да, — повторяет Доктор. — Послушай, в этом отделении прямо сейчас находится женщина с короткими светлыми волосами… — Мисс Ридли? — уточняет Марта, не слишком удивляясь. — Ну да. — Марта, — очень тихо говорит Доктор, — она держала твоих родителей в заложниках по приказу Мастера. Они приказала военным стрелять по твоей машине. И совершенно внезапно Марта понимает, почему мисс Ридли кажется такой знакомой. — Верно, — она чуть задыхается, на этот раз скорее от ужаса, чем от физических усилий, — да, нам уже пора. Они бегут. — Не хочешь кое-что объяснить? — спрашивает Марта, когда они оказываются на улице, в безопасности. — Например, как всё это вписывается в общую картину? — У меня есть одна теория. — Доктор оборачивается, чтобы посмотреть на восьмой этаж больницы. — Несколько, на самом деле. — Хоть одна из них учитывает Люси Саксон? — говорит Марта. — Ты видел её, Доктор. Она тоже произнесла твоё имя. — Я знаю, — шепчет Доктор. — Эта часть и правда не вписывается. Ну, то есть как сказать. Одна из частей, которые не вписываются, их там несколько. — Он окидывает Марту взглядом. — И кто-то пытался добраться до Тиш, но не до тебя? И не до других членов твоей семьи? — Да, — отвечает Марта. — Но больше никто из нас не искал работу, и, если бы кто-то рыскал у наших домов, это выглядело бы подозрительно, разве нет? Хотя да, ни один из самых чокнутых моих пациентов не пытался меня прикончить. — Чем занимаются твои родители? — спрашивает Доктор. — Брат? — У папы с Лео магазин. Мама юрист. А что? — Не знаю, — ворчит Доктор. — Подумал, стоит поинтересоваться на всякий случай. — На случай чего? — Опять-таки, не знаю, — признаёт Доктор. — Мне известно об этом гораздо меньше, чем следовало бы, чем бы это ни было, но думаю, возможно, у Мастера появится идея. Пойдёшь со мной? — О да, — мрачно говорит Марта. — Хорошо, — произносит Доктор, поворачиваясь, — тогда… Его очень сильно бьёт по затылку кубик Рубика и разлетается на кусочки. — Ой! — Доктор прижимает ладонь к затылку и изумлённо разглядывает осколки кубика, потом оборачивается и изучает больницу. — Учитывая траекторию, — говорит он, — восьмой этаж. — Ты в порядке? — Марту больше беспокоит не траектория, а возможное сотрясение. — Ага, — криво улыбается Доктор. — Твёрдый череп. Марта не решается рассмеяться. — Если это из психиатрического отделения, — медленно произносит она, — тогда он принадлежит той девушке, о которой я тебе рассказывала. Анни. Она сказала, что раньше легко могла их собирать. Может, она из-за него расстроилась. — Странно, что она именно так сказала, не находишь? — негромко замечает Доктор. — А ещё — хороший бросок. — Что? — Кто-то целился специально. — Но зачем бы девочке-подростку чем-то в тебя бросаться? — озадаченно спрашивает Марта. — Не знаю, — говорит Доктор, — но, если эта твоя мисс Ридли меня видела, может, она надеялась, что я заработаю сотрясение, насчёт которого ты так беспокоилась. И всё же. Отличный прицел. — Да, но почему же в таком случае она не попыталась напасть на меня? — интересуется Марта; не то чтобы она не верила Доктору, но во всём этом сложно уловить какой-то смысл. — Потому что ты её не узнала, — мягко отвечает Доктор, наклоняясь, чтобы подобрать обломки кубика Рубика. Они исчезают в кармане его плаща. — А я узнал. — Тогда нам лучше поговорить с Мастером, — решает Марта. — Прямо сейчас. Они опять спускаются в метро; Доктор в растерянности потирает затылок, но Марта, украдкой бросив пару взглядов на его лицо, приходит к выводу, что никаких признаков сотрясения нет, так что хотя бы об этом она перестаёт волноваться. Её голову наводняют вопросы. «Доктор, Мастер сказал… Доктор, когда ты был на твоей родной планете… Доктор, в конце Войны Времени… Доктор, ты не мог бы мне рассказать…» Но она ничего не говорит. Она так многого не знает о Докторе, но уж это знала всегда, и она доверяет ему. Они выходят из поезда на своей станции, как вдруг Доктор спотыкается и хватает Марту за руку так крепко, что она едва подавляет вскрик. Мгновение она думает, что его могло затянуть в пространство между поездом и платформой, но, когда он выпрямляется, он до такой степени бледен, что Марту пронзает тревога. — Что, Доктор? — спрашивает она и тянет его за собой подальше от дверей вагона, а потом к стене туннеля. — Что не так? Он смотрит на неё дикими невидящими глазами, и это безотчётно напоминает ей тот взгляд, что был у него на космическом корабле, готовом врезаться в солнце. Она испытывает тот же испуг, но собирается с духом и довольно спокойно повторяет вопрос: — Что не так, Доктор? — Его нет, — шепчет Доктор. — Кого? — Марту охватывает отчётливое нехорошее предчувствие. — Мастера, — отвечает Доктор. — Его нет. — Что, он забрал ТАРДИС и?.. — Нет, — нетерпеливо говорит Доктор, на его лице мелькает какое-то не настолько интенсивное чувство, больше напоминающее обычное раздражение. — Нет, даже если бы он снова оказался в конце вселенной, я чувствовал бы его. Его нет. — … Мёртв? — отваживается Марта. — Не может быть, — бормочет Доктор, — в этом просто нет смысла, — и бросается в сторону эскалатора. Марта, смирившись с необходимостью снова бежать, устремляется за ним. ТАРДИС находится неподалёку от станции метро, за что Марта испытывает благодарность. Но тут она едва не врезается в Доктора, который слишком резко останавливается прямо перед ней, и, заглянув ему через плечо, она мгновенно понимает, что заставило его остановиться: дверь ТАРДИС слегка приоткрыта. — Ты запирал её? — спрашивает Марта. — Да, — возмущается Доктор, но это звучит всё равно что вопль мучительной тоски, и Марта испытывает ужас. — Ну ладно, — говорит она. — Давай зайдём и посмотрим, что случилось. Они заходят внутрь. Всё абсолютно, совершенно невредимо, всё так, как и должно быть, насколько Марта может сказать, вот только Мастер лежит на спине посреди консольной, а вовсе не заперт где-то, как должен бы, по словам Доктора. Но и сказать, что его нет, нельзя: он явно дышит, как если бы спал. Тем не менее на лице Доктора застыло беспокойство; он падает на колени рядом с Мастером, проверяет его пульс и бледнеет даже ещё сильнее. — Марта, — отрывисто произносит он, — здесь есть что-нибудь? Часы? Какая-нибудь бесполезная побрякушка? — Раньше, чем Марта успевает ответить, он уже снова вскакивает на ноги и начинает метаться по комнате в отчаянном тщетном поиске. Марта тоже опускается на колени и проверяет пульс Мастера. Он кажется нормальным, но Доктор определённо что-то заметил, поэтому она кладёт руку ему на сердце. Оно бьётся. Тогда она дотрагивается до другой стороны его груди, и… Ничего. — Доктор, — шепчет она, вставая. — Доктор? Он поворачивается к ней. Его глаза широко раскрыты. — Что? — Он не… он… почему? — Кажется, паника Доктора заразна. Она делает вдох, пытаясь успокоиться. — Доктор, я думаю, что он человек. — Да, — коротко отвечает Доктор. — Но он не стал бы использовать одну и ту же уловку дважды, да и в этом не было бы смысла, если только он не слетал бы сначала куда-то на ТАРДИС и спрятал… но он не стал бы скрываться от меня, а значит, должно быть, это сделал кто-то другой. И… и забрал предмет, в котором теперь его сущность таймлорда. — Ты имеешь в виду карманные часы? — уточняет Марта, стараясь говорить спокойно, несмотря на короткие резкие вдохи и трясущиеся руки Доктора. — Что угодно! — говорит Доктор. — Это не… это всего лишь удобная форма, вот и всё. Многие старые арки хамелеона имели такую форму, но некоторые из тех, что поновее… Марта почти хочет сказать, что, может быть, это хорошо, что они не знают, где спрятана сущность Мастера как таймлорда или как этот предмет выглядит. Что, возможно, это единственное милосердное решение проблемы существования Мастера во вселенной. Но она молчит. — Значит, мы можем искать что угодно, — говорит она. Доктор запускает руку в волосы. — Да. В принципе, да.