Вечность

      Разлепить глаза было невероятно тяжело. Несмотря на то, что солнце уже стояло в зените, город до краев был наполнен шумом, а соседи чинили свою блядскую дверь, как и последние 15 лет, из сна Алека выкинуло совершенно не это. В углу комнаты будто светились два кошачьих глаза.       «Твою мать. Я, кажется, схожу с ума», - подумал Александр. И правда, после встречи с …ним… прошло уже около недели, а думы и видения бессмертного никуда не девались. Боль оборачивалась вокруг Алека, словно удав, который с каждым днем, часом, секундой, опоясывал его все сильнее, и дышать уже становилось невыносимо тяжело.       Лайтвуд засыпал – и видел его глаза. Лайтвуд просыпался – и видел его глаза, еще не отойдя от ночных сновидений. Лайтвуд видел в каждом убитом демоне …его… частицу. В каждом новом ночном приключении, в лице очередной нежити в постели Алека, он видел что-то похожее, какие-то …его… черты. Вот, у того вампира такой же оттенок волос, эта сумеречная охотница такого же роста, тот оборотень словно украл тайком его взгляд… От данного факта становилось так противно, так горько на душе, и тоска, словно впивалась своими ногтями прямо в сердце, грозясь вот-вот разорвать его на части. Стыдно признаться, что из-за своих глупых чувств, которые он засовывал куда - подальше уже целый век, он на днях даже отказал кому-то в близости.       Не то, чтобы Александру было совестно перед тем фейри, нет, ни капли. Ему стало стыдно от того, что этот маг, тот самый маг, всколыхнул в нем все былое, заставил снова чувствовать себя мальчишкой. Тот маг, который был с ним, когда Алек, и правда, еще был неопытным мальчиком. Но он бросил его, словно ненужную игрушку, когда осознал перспективу быть с Лайтвудом всегда, что бы ни случилось. Он бросил его в лапы страшного хаоса адаптации. Он думал только о себе. Он никогда ни во что не ставил чувства, жизнь Александра. Вот, в чем была причина. Чертова нежить просто не хотела провести с ним вечность.       Магнус обожал смотреть на то, как спит Александр. Оно и неудивительно. Когда это почти единственное время, в которое ты можешь тайком подглядывать за своим возлюбленным на протяжении ста лет, данное действо и без твоего желания станет любимым. Наблюдать, как вздымается и опадает крепкая грудь Алека, слышать его посапывания, мимолетно, буквально про себя улыбаться, когда он что-то шепчет во сне – вот это счастье. Магнуса даже не интересовало, был ли кто-то еще в кровати родного, хотя последнее время его казанова что-то не звал гостей. Только бы смотреть, как Алек спит. Смотреть беспрерывно. Смотреть, безудержно желая оказаться рядом и со всей силы обнять. Смотреть и хотеть, чтобы когда – нибудь получилось загипнотизировать Алека во сне, лишь бы тот побежал к магу, и сказал три заветных слова, которые Бейн хотел слышать только от него. Всегда.       У азиата не было плана по повторному завоеванию Александра Лайтвуда. Честно признаться, он понятия не имел, что делать сейчас. Слова о «выросшем мальчике», которые произнес Рафаэль неделю назад, не давали магу покоя. Что сейчас чувствует Алек? Как он поступил бы, если знал все, о чем сейчас думает Магнус? Как выйти с ним на контакт, и наконец-то уже перестать трусить, тупо подглядывая за его бессмертным ангелом? А помнит ли вообще Александр его полное имя или хотя бы что-то, связанное с ним? Или он давно забыт, а злость просто подкатила огромным комом в тот вечер, и Алек элементарно не смог совладать с негативными эмоциями?       Когда Лайтвуд проснулся, Бейн вздрогнул, осознав, что не успел наложить защитные чары на глаза, слишком увлеченный своими мыслями. Алек его заметил, но, судя по поведению, либо не был удивлен, либо не верил своим глазам. Нефилим был настолько подавлен, что тут же захотелось открыть портал – и прямиком к любимому. Ласково провести вдоль скулы, коснуться губ, а второй рукой зарыться в эти прекрасные иссиня-черные волосы, которые теперь никогда не поседеют. Вкушать сладкий аромат, кружиться в танце с легкими нотками парфюма…       Сейчас Бейн не понимает, зачем тогда ушел. Разве сначала найти свою любовь, а потом провести с ней вечность – это не то, чего он желал такую долгую жизнь? Как Алеку объяснить все то, что Магнус хотел донести до него своим этим дурацким, но на его взгляд благородным поступком? Хотя, чего тут благородного… Даже на тот момент, нефилим уже не мог вернуть себя смертного.       Сердце в груди неприятно защемило. Если Александр его не простит, маг обязательно найдет способ лишить себя жизни. Он не смертен, но уязвим. И он найдет эту слабую точку.       А сейчас пора действовать. И незамедлительно.

***

      Бессмертный охотник так и сидел, погрузившись в мысли еще где-то с час. Из этого состояния его вывел лишь голод, охвативший желудок почти полностью. Проходя по кухне, он успел поставить турку с кофе и теперь, прислонившись к открытому холодильнику, тупо пялился в одну точку, сам для себя делая вид, будто заинтересован в полноценном и питательном обеде.       -Выглядишь потерянным. Будто чего-то не хватает в твоей жизни, - пробасил кто-то за спиной.       Подумав, что это очередная шестеренка вышла из строя, Алек улыбнулся. Ему в голову пришла мысль, что слыть психопатом – бессмертным - это что-то новенькое.       -Эх, жизнь перевернулась с ног на голову, - начал для самого себя Алек, - вернулся тот, кто причинил мне слишком много боли, и подарил мне слишком много любви за мое крохотное столетие. Хотя нет… Ах да-а, Любовь вроде бы была только год… А потом он решил слинять, потому что понял, что вечность со мной для него будет пыткой. Маг надеялся на то, что лишь поиграет со мной лет 20-30, а потом вернется к разгульной жизни. Зачем любить? Зачем страдать? Если можно просто соблазнить какого – нибудь симпатяжку смертного. Я и сейчас его негласным советом пользуюсь, - чуть ли уже не на истеричный крик, переходит нефилим, - могу сказать ,что позвоню попозже или найду в социальных сетях, а потом не находить. Вот также молча испаряться, чтобы они навсегда запоминали этот момент!!!       На этих словах охотник резко захлопнул дверцу, будто бы понял, что нормально поесть не удастся уже никогда, и налил себе свежезаваренного кофе в чашку. Обернувшись, Лайтвуд застыл.       Этот голос не был галлюцинацией. За круглым столом, попивая чай, сидел Бейн. Алека будто прошибло. Злость, любовь, вожделение и боль. Все смешалось в один комок, подкатывающий к горлу нефилима.       -Я будто чертов Воландеморт, Александр, - щурясь, сказал Магнус, - скажи уже это, - постепенно приближаясь, произносил маг так протяжно и сладко, - скажи мое имя, - шепнул на ухо Бейн.       Алек просто не мог пошевелиться. Грация Магнуса, его слова, то, как он держал себя, несмотря на то, что там наговорил нефилим. Александр почему-то подпустил его так близко. Когда маг начал шептать на ухо, руки перестали слушаться охотника. Такого не происходило давно. Алек всем своим нутром стеснялся, смущался и желал, чтобы было не так неловко. Он вспоминал первые встречи с Магнусом. Будто все также. Ему также неловко, но также невообразимо тянет к колдуну.       Чашка ускользает из ватных рук Лайтвуда, но азиат подхватывает ее с помощью магии, щелчком перенося на стол, даже не отрывая взгляда, хищного, но такого любящего. Незамедлительно захотелось поверить, что последние сто лет были небольшой ошибкой на пути к их будущему вместе.       -Мне казалось, тут никого, - почти невесомо выдыхает буквально в губы Магнуса Алек, попутно коря себя за то, что сейчас разговаривает с магом. И зачем давать себе какие-то обещания, если в любую минуту, когда маг пребывает рядом, нефилим теряет голову?       -Ах, так, значит, я часто тебе кажусь? – с ухмылкой спрашивает тот.       Не дождавшись ответа и, видимо, не желая искать подходящего момента, азиат будто ненароком добавляет, хотя и ощущает ту силу, которая исходит от слов:       -Я никогда не боялся вечности с тобой, Александр. Я просто всегда…       -Замолчи сейчас-же. Я не хочу тебя слушать. Я не верю тебе, - выпалил охотник, испытывая злость на себя и Бейна. Испытывая злость на весь мир.       Он ожидал увидеть на лице колдуна хотя бы тень смятения, однако тот лишь самодовольно улыбнулся. Приближаясь еще ближе, не обращая внимания на все попытки Алека оттолкнуть его персону, колдун произносит, так сокровенно и интимно, будто прикасается своим языком к губам, медленно и томно:       - Ты играешь… - протянул Магнус, вскинув брови, - Но ты можешь выиграть этот бой. Посмотри мне в глаза и честно скажи, что не хочешь иметь со мной ничего общего. Что не любишь меня больше, - на миг кошачьи глаза потемнели и наполнились грусть, заставив его задержаться на этой мысли, - и не желаешь увидеть меня раздетым, развалившимся в твоей постели, ласкающем те твои части тела, которые приносят больше всего удовольствия.       Лайтвуд понимал, что никогда себя не простит, если это скажет. Но сам себя предать он тоже не мог. Он вспомнил все те муки, которые испытал за последние дни и годы. Представил, как разбивает руки, превращая их в кровавое месиво, как снова, ради забавы, водит по себе ножом долгими одинокими вечерами, отходя от очередного животного секса. И это желание сдохнуть. Он вспомнил желание откинуться, плюнув в лицо бессмертию, от которого только-только оправился.       Алек собрал всю силу в кулак. Всю мощь и всю выдержку, понимая, как ему необходимо навсегда забыть Магнуса Бейна и произнес:       - Я не хочу иметь с тобой ничего общего, - как можно жестче, но все же как-то жалобно выдохнул Александр, - Я тебя не люблю и не желаю тебя видеть раздетым и чувствовать твои ласки.       Магнус так и стоял, вглядываясь в океаны Алека Лайтвуда. Он не менялся в лице, и от этого бессмертный охотник чувствовал себя отвратительно. Незнание, ожидание и непонимание – самые страшные и омерзительные вещи. Страх неизведанного всегда преследовал его ,еще с детства. А в данный момент, он, кажется, обрел новые силы, чтобы мучать Алека по ночам.       Если бы этот момент продолжался еще хотя бы секунду, Алек провалился бы под землю, истерично засмеялся, или же заплакал. Но будто почувствовав, что больше томить нельзя, Магнус сказал:       - Победа не засчитана, мой бессмертный нефилим, - Бейн прикоснулся к «руне уклонения» на шее Алека тонкими пальцами, отчего электрический ток пошел вверх по спинному мозгу у обоих, - я предупреждал, что ты должен сказать это честно, - и после этих слов их губы наконец-то слились воедино.       Это не был поцелуй такого же вкуса, как и у Пандемониума. В тот момент Алек ощущал запах собственника, вожделения, жестокой тоски. Э тот же пах нежностью, слепым восхищением и сладкой болью внизу живота. Он одаривал владельцев расслаблением и выдохом облегчения. Всю композицию завершали скользящие и заботливые руки на шее, на плечах, на скулах, под футболкой.       Александр плевать хотел сейчас на все, что обещал сам себе когда-то. Казалось, с тех пор прошла вечность. Ему было плевать. Никто так долго не дарил ему тепла и такого сильного возбуждения. Эта сокровенность, эта искренность… Как же хотелось сойти от нее с ума.       Нефилим готов был предать любого ради него. Он готов был броситься в пучину вод, в огонь, в пропасть, лишь бы только спасти его. Он любил Магнуса Бейна. И не удивительно, что тот не засчитал охотнику победу. Этого нельзя было не понять.       Руки становились настойчивее, поражая каждую клетку тела. Магнус подхватил Алека за ягодицы и усадил на кухонный стол, устроившись между длинными ногами нефилима. Хотелось кричать, ведь передать словами то, что творилось внутри мага просто невозможно. Он наконец-то трогал любимое тело и впивался губами в такие желанные, такие родные губы, о которых мечтал по ночам. Хотелось продлить каждое мгновение: как Алек закидывает голову, открывая доступ к шее для поцелуев колдуна; как, обхватив ногами, заставляет придвинуться ближе, будто хочет раствориться в маге; как сильно кусает его за нижнюю губу, видимо, желая показать уровень боли, испытываемый на протяжении века. Хотя Магнусу показывать не надо. Он чувствовал то же самое.       И вдруг все берет и кончается. Алек будто очнулся и теперь вглядывается в мага, будто произнося: «Что я наделал?»       - Я тебе так противен? – шутит Магнус.       Но Александр не настроен шутить или продолжаться окунаться в наслаждение вместе с колдуном. Охотник игнорирует вопрос Магнуса и говорит:       - Тебе пора.       -Почему решаешь ты, когда пора мне? – спрашивает Магнус, желая наказать Александра за такое поведение. Новый образ молчаливого и строгого командира так его возбуждает.       - Я всегда так поступаю со своими увлечениями. Когда я хочу – они уходят, - пронзая взглядом, отвечает нефилим.       Бейна больно колет в сердце. Ему хочется согнуться и заорать в голос от таких слов, наблюдая, как скатываются слезы по лицу.       Но он слишком виноват перед Алеком, чтобы реагировать на каждую его попытку задеть мага.       Вместо выражения своих истинных эмоций, Магнус притягивает к себе охотника за футболку и рычит в лицо:       -Когда-нибудь, Александр Лайтвуд ,я одержу победу над твоей глупой обидой. Я заткну ее, заставлю молить о пощаде, и все равно убью. Я жестоко расправлюсь с ней. А когда сделаю это – подниму глаза и увижу своего Алека. Который любит, не боясь этого чувства, который поцеловал меня в церкви, плюя на все, что знал, и плевал на все, когда пошел к Рагнору обретать бессмертие ради меня. Тот Алек, которого я любил, люблю и буду любить, теперь уже, вечно. Можешь отрицать, сколько хочешь, глупый нефилим, но я никогда больше не отвернусь от тебя. Я не отстану, потому что я осознал свои ошибки. Я всегда теперь буду рядом, хочешь ты этого или нет. Ты меня понял?       Выпалив чуть больше, чем хотел Бейн, он скрылся от ничего не понимающих глаз Лайтвуда, оставив того пребывать в шоке.