Troublemaker

      Первый раз Хартфилия испытывает жуткий страх, когда на ослабленную отсутствием босса семью нападают. Вторженцы носятся по всей территории, пытаются убить побольше противников и вломиться в резиденцию, захватить ее. Получается у них не очень, потому что даже количеством задавить людей их семьи сложно — они могут похвастаться боевой мощью и пламенем, а уже это увеличивает шансы на защиту территории.       Люси предсказуемо прячут за своими спинами наставник и репетитор брата. Сам родственничек неподалеку — управляет их людьми и отбивает атаки самых дерзких, таки добравшихся до резиденции. Она не пыталась вырваться, понимала, что сделает так только хуже, но между пальцами уже зажаты золотые ключи, сверкающие своей готовностью прийти на помощь. Ключ Водолея находится снизу, как наиболее энергозатратный — пусть и мощный. По каким-то причинам вызывать толику силы Владычицы вод не получалось, и приходилось проводить развернутый призыв — с ритуальными словами и полным прикосновением к артефакту. Не сказать, что это плохо, но почти каждый раз Хартфилия обессиленно падала на колено, упираясь ладонями о землю. Шатало ее всегда основательно. Это и служило причиной редкому вызову Водолея, чему та, кстати, была невероятно рада.       Очередная волна нападающих хлынула на них, и Люси оттеснило от ее защитников. Чувствуя на себе злобно-предвкушающие взгляды, Хартфилия, не позволяя себе думать о последствиях, вешает ненужные ей сейчас ключи обратно — в ключницу. Артефакт со знаком Водолея переливается силой в ее пальцах, когда с губ автоматически слетают слова призыва. А в голове, будто на повторе, звучит просьба о сохранении жизней своих и уничтожении врагов. В момент перехода из мира в мир сущности созвездия, между ним и его хозяином связь наиболее крепка, и услышать мысли друг друга — плевое дело. — Какого черта, мелочь? — Водолей показательно рявкает, привлекая к себе внимание и осматривая поле боя. Взгляд льдистых глаз сразу же отмечает чужих.       Дождь, по сути своей, не может убивать. Успокаивает, ограждает от лишних волнений, усыпляет, но только не заставляет кричать от боли. Правда, Владычица вод знает больше других и успела поведать Хартфилии некоторые секреты — страшные, на самом деле. Потому что убивать можно по-разному. Воздействовать на людей точечно, сводя их с ума ровными колебаниями пламени Дождя и погружая в сон, практически нерушимый, в котором для жертвы перестает существовать опасность. Зато существует сладкая мечта и спокойствие. Вечное.       И Люси понимает и принимает абсолютно все, когда на выдохе шепчет: — Давай.

***

      Когда в зале появляется еще несколько человек, Луссурия и Люси не останавливаются, продолжая танец с веерами. Те уже полыхают, позволяя чувствовать ладонями мягкое тепло атрибутов, покорных своим носителям. Хартфилии кажется, что ее пламя довольно скалится и постоянно порывается лизнуть голую кожу рук в ласке. Иногда подобное происходит, и она понимает, что действительно счастлива — здесь и сейчас.       На следующем повороте вокруг оси Люси и Лусс одновременно позволяют выходить внутреннему огню более свободно и ровно: так, чтобы за веерами оставался шлейф из искр. Поначалу тщательный контроль пламени уходит, позволяя телу расслабиться, а пламени — самому вести их в танце. Легкие повороты и взмахи тэссенами, вместе с воздухом цепляющие искры, заставляя их следовать за движениями.       Хартфилия не видит, как в ее сторону бросили метательный нож; она попросту чувствует изменения в радиусе действия пламени и скользящим шагом уходит с траектории полета, вдогонку посылая фиолетовую волну. Нож, ожидаемо, не застревает в стене — специальное покрытие попросту препятствует этому, и сверкнувшая боком сталь падает на пол. Люси не останавливается, лишь делает едва уловимое движение веером, и Луссурия сходу меняет позицию. Танец должен быть завершен в любом случае.       Хартфилия довольно щурится, когда складывает тэссены. Правда, от благодушного настроения ничего не остается, когда приходится блокировать боковыми сторонами вееров тонфа рванувшего вперед Облака Вонголы. Расслабив кисти и скользнув в другую сторону, Люси попеременно касается ключей Девы, Тельца и Льва. Из рук мгновенно исчезают тэссены, замененные на кнут, а в теле практически сразу чувствуются изменения: под кожей полыхает жар, распространяющийся по всему организму. Привыкнуть к ощущениям Хартфилии не дают, вновь атакуя и вынуждая блокировать атаку уже иным оружием. — Ку-фу-фу, как интересно…       Люси от заинтересованного взгляда хочется спрятаться, но удар тонфа в плечо резко выбивает из головы все, кроме: «остаться в живых». Волной пламени сбить атакующего не получается, и Хартфилия поспешно уходит с того места, где была секундой назад. — Кея-кун, осторожнее с нашей гостьей, — Рокудо фыркает, когда слышит злое ворчание «главного хищника».       Впрочем, посерьезневшая Люси не упускает момента и успевает обхватить кнутом руку противника. Пламя, которым основательно пропиталось оружие, шипит и перекидывается на конечность Хибари. Тот не пытается сбросить чужой огонь, только тянет Хартфилию на себя. Люси сопротивляется, тянет на себя кнут, освобождая его хватку и вновь отходит подальше, не переставая смотреть в ответ на хищный взгляд серебряных глаз.       Стычку, как ни странно, прекращает Скуало, когда замечает тянущуюся к ключу Водолея руку. — Врой! Женщина, с ума сошла?!       Хартфилия вздрагивает и поворачивается в сторону Капитана: плечи с руками подрагивают, а зрачки расширены. Пальцы то сжимаются сильнее, то ослабляют свою хватку на рукояти кнута, и Люси неторопливо, пытаясь успокоиться, цепляет его на пояс. Поводит плечами, будто сбрасывая с них ткань, и жар под кожей заменяется легким остаточным покалыванием: усиление тела и мощи пламени не проходит без последствий.       Тсунаеши, до этого с интересом наблюдавший за сражением, удовлетворенно щурится, как и Кея. — Зверек.       Хартфилия хочет возмутиться, но что-то не дает ей этого сделать, и она осматривается по сторонам. Реакция у каждого разная: Савада и Хибари все такие же довольные, Луссурия счастливо улыбается, только нервно то раскрывает, то закрывает один из своих вееров, Рокудо заинтересованно смотрит на нее всю — взглядом скользит от встрепанных волос и яркого румянца на бледном лице до сжатых в кулачки ладоней — и покусывает губы. Суперби же смотрит на нее с пониманием, легким удовлетворением и — совсем немного — настороженностью. Он пару раз видел призываемое… существо? И оттого становится не по себе. Руки дергает желанием схватить Хартфилию и отвести куда угодно, лишь бы не позволять чужим и дальше сверлить напряженную девчонку взглядами.       Когда тэссен Луссурии щелкает еще раз, закрываясь, Скуало все же сдается: — Идем, вы нужны мне, — Суперби кивает Луссу и Люси, и поясняет, уже выходя из помещения: — Нужно подготовиться к собранию Альянса.       Мечник не смотрит на них, когда выходит из тренировочного зала. Просто чувствует, как за спиной пульсирует Солнце и нервно горит пламя Облака. Ничего не говоря, он накрывает их троих куполом успокаивающего Дождя и идет дальше.