Паладины

      Виктор прибыл в столицу почти легально: спрятавшись в стоге сена, он прижимался во время проверки копьём к самому дну телеги и неистово молился всем известным богам о том, чтобы острое лезвие не вошло в бочину. Но, то ли часовой при проверке оказался не слишком расторопен, то ли просто удача была в этот день на стороне старого солдата — обоз спокойно прошёл ворота и, пользуясь возможностью, Виктор выскочил на ближайшем повороте. Вернее, он попытался: тело, в последнее время вместе тренировок получавшее огромное количество спиртного, воспротивилось столь резкому движению. Мостовая встретила его как родного: солдат рухнул на четвереньки, разбивая колени о каменную кладку.       -Что, перепил, родимый? — хохотнул ближайший стражник, и мужчина стыдливо опустил лицо: никогда ему ещё не приходилось попадать в подобную ситуацию, — Ну так давай, мы тебя отправим в ближайший «лазарет», где ты в холоде поправишь нервы и желудок!       -Спасибо, обойдусь, — проглотив оскорбление, буркнул Виктор и, пусть и с трудом, но смог подняться, — Но за беспокойство благодарю.       -О, такой вежливый! Даже не скажешь, что пьяный, — не унимался парнишка, опираясь на свою алебарду, — Где глаз потерял?       -На войне, ясно же.       -А чего, воюем с кем-то?       -Всегда воюем.       К бывшим военным многие относились с почтенным уважением, и молоденький стражник не стал исключением: опознав в непонятных тряпках цвета уличной грязи бывшую форму, он сразу стал гораздо собранней и вежливей. Даже в тоне его начали проскакивать заискивающие нотки.       -Как тебя занесло в этот район, родимый?       -Пытаюсь к Магистрату дорогу найти.       -Так это тебе вниз по улице, потом налево и по красным указателям. Как увидишь большое здание с колоннами — значит пришёл к Магистрату. Только попасть просто так не получится.       -А чего так?       -Да не пускают без верительной грамоты. А её получить можно только у Главного Инспектора… было можно. У старого можно, новый — не даёт. А покупать на улицах уж очень дорого.       -Сколько?       -Откуда мне-то знать? Я подобными вещами не страдаю, — и, почёсывая затылок, явно потеющий под шлемом, уточнил, — А тебе-то зачем?       -Я прибыл от Часовых, хочу на службу записаться.       -Эх, не повезло тебе брат, часовые нынче не в чести. Видно, что-то не срослось у них, так что все, кто не помер — прячутся по углам. Одна Орлица разве что на виду, да и то — не торопится по улицам открыто ходить. Стыдно, видать.       -Орлица?       Это имя было незнакомо Виктору, который, казалось, знал всех в Башне Ветров. К тому же — он мог по пальцам пересчитать женщин, что когда-либо носили это гордое звание. Их и было-то немного. Лиан, которая сейчас села на Рубиновый Трон, Эш — она в армии, так что явно не может оказаться тут. Ещё двое в Башне, четверо — замужем и уже отошли от дел. Одна — умерла от старости. Остальные — наверняка не смогли бы держать оружие в своём почтенном возрасте. Разве что… Кинесса? Словно противореча сам себе, он представил девушку, которая чего-то стыдится или прячется, но фантазия смогла сотворить только облик, полный задора и силы. Тот, что он видел в последний раз. Нет, Кинесса бы не стала прятаться.       -Орлица эта… говоришь, на виду? — стражник кивнул, — А откуда тебе известно, что она — из Часовых?       -Так это: земля слухами полнится. Весь город знает, что после объявления ледяного мага Часовые знатно хвост поджали, а она — вернулась домой, в столицу. Теперь иногда берётся за дела, да, видно, не совсем честные: недавно получила направление в Магистрат, на «разговор» с Магистром.       Это было уже что-то. Орлица могла помочь попасть к Магистру или подкинуть денег. О том, что она откажется, солдат даже не думал: сложно противиться, когда тебе смотрят в глаза. Да и в любом случае, эта неизвестная явно притворяется, что когда-то принадлежала к Часовым, за одно это в его краях рубят по локоть руку.       Поэтому он поблагодарил стражника и, устремился в указанном направлении. Непонятно, как у мужчины получилось заблудиться, но до нужного строения он добрался уже затемно, и только тогда в его голову пришла запоздалая идея: прокрасться в дом, чтобы показать, как незаметны могут быть настоящие Часовые. Что-то по-детски наивное и едкое заставило его повиснуть на заборе внутреннего двора, и, подтянувшись, мешком рухнуть на другой стороне в розовый куст, радостно распахнувший свои колючие объятия. Так что к двери он подошёл уже порядком расцарапанный, радуясь, что колючка воткнулась в повязку на глазу, а не в единственный здоровый глаз. Остаться в чужом саду слепым было бы совсем невежливо.       Дверь, казавшаяся неприступной, поддалась старому боевому приёму, основанному на выламывании её вместе с куском косяка и укладывании на пол без малейшего звука. Тяжёлый массив дуба лишь чуть хрустнул, когда его отрывали от петли, но покорно сдался под натиском. Завершив дело, Виктор подумал, что всё случившееся сегодня можно считать одной полноценной тренировкой, в конце которой ещё и получишь приз — возможность пристыдить обманщицу. На втором этаже в коридоре горел светильник, так что дорогу искать не приходилось. Погрузившись в свои планы, он и не заметил, как тихо скрипнула половица, а потом — ступенька лестницы. Под ноги попало что-то скользкое — пришлось быстро выставить руку, чтобы не скатиться вниз, будя сразу весь дом. Почему-то пришла запоздалая мысль о том, что Орлица может жить не одна. В очередной раз отругав себя за низкую скорость мыслей, он поднялся и двинулся в прежнем направлении: зайдя так далеко, было просто глупо сдаваться из-за собственных сомнений, которые, к тому же, ничем не были подкреплены.       Коридор повернул влево, открывая три двери, и он замер. Под одной тихо шла полоска света, но Виктор не был уверен, что готов действовать прямо сейчас. С другой стороны — он пересёк полгорода, перелез через забор и выломал дверь не для того, чтобы уйти. С той стороны двери кто-то завозился и это почему-то ещё больше подстегнуло. Тихо щёлкнуло у самой двери. Мужчина положил руку на ручку и сразу понял, что его сковало. Стоило рвануть вперёд, прижать Орлицу к земле и, держа за горло, сразу высказать свои претензии. Но все движения почему-то выходили медленными и какими-то заторможенными. Неудивительно, если теперь его просто пристрелят. Распахнув дверь, он ожидал чего угодно: крика, пули, удара, но никак не того, что последовало.       -Ты?.. — удивлённо спросил до боли знакомый женский голос.       Виктор поднял глаза. Напротив, с другой стороны огромного стола, утопая в большом кресле, сидела Кинесса… ***       Виктор должен был догадаться сразу. Теперь, лёжа голым на полу, он думал о том, что должен был догадаться сразу. О том, что дремлющая у него на груди полуодетая Кинесса — Орлица. О том, что не стоило просто так являться в чужой дом. А также — о том, как неожиданно порой может случиться секс. Странно, что, несмотря на свою долгую жизнь, мужчина никогда не предполагал, что самый безумный секс в его жизни случится на полу в обычном кабинете, и он будет молиться о том, чтобы это не прекращалось никогда. Так же прямо сейчас ему казалось странным, что Часовой столько лет был одинок. Ведь у него было столько возможностей найти кого-то для создания пары, семьи, рождения детей, в конце концов.       Вот, взять, к примеру, Лиан. Почему он тогда просто не женился? Просто не сказал «да» в нужный момент времени и не создал себе тем самым запасной путь на случай внезапной неудачи у Часовых. Почему? Что помешало? Что сидело в голове и зудело: «толстые бока, ревнивая жена, грязный дом, невозможность спокойно тренироваться и сражаться, постоянные скандалы, орущие дети…»? А главное — где оно теперь? Виктор попытался вспомнить, говорила ли Лиан о детях, но не смог, так что пришёл к выводу, что не говорила. Потом подумал о том, что она сейчас возглавила целое государство, и прикинул, хотел бы он быть при ней принцем-консортом? Да нет, не хотел бы. Эти ежедневные наряды, сидеть с правильной миной, смотреть с «подобающим выражением». Он вспомнил грозное лицо женщины и поморщился. От этого Кинесса, которая лежала у него на груди, открыла глаза.       -О чём думаешь?       Виктор прикинул, стоит ли отвечать, и, очерчивая пальцами её лицо, улыбнулся. Кинесса отличалась от Лиан настоль же сильно, насколько солнце отличается от луны. Блондинка горела, она жаждала битвы и даже в постели не переставала командовать. В противовес ей женщина, сейчас копошащаяся под боком, была искрящей и яркой, однако светила отражённым светом. К тому же — её молодость бросалась в глаза, делая и без того милое личико по-детски наивным. Так что он чуть потянулся вперёд и, целуя в лоб, сказал:       -О тебе.       -Правда? — улыбнулась в ответ она, — А я — о том, что нужно переместиться в кровать.       -Зачем?       -Там мягко.       -Мне и тут удобно.       -А мне — холодно.       -Правда? Но ведь ты сама выбрала это место.       -Когда это?       -Да полчаса назад, когда набросилась на меня. Словно фурия неслась, стол перевернула, — он бросил мимолётный взгляд на бедный предмет мебели, лежащий на боку, вывалив содержимое ящиков на пол, — Теперь чинить придётся.       -И пусть.       -А ещё я выбил дверь. Кинесса поёжилась: из приоткрытой двери и правда начинало немного поддувать, словно были открыты все окна. Возможно, стоило отчитать его за то, что фактически уничтожил возможность ночевать в тепле, но ей не хотелось нарушать момент. Страстное желание просто чертить у него на груди пальцем странные знаки и говорить, говорить, говорить… о том, как впервые ещё в Академии увидела его фотографию, и как приходила и часами смотрела на лицо, уже такое взрослое, несмотря на юный возраст. В свои десять лет она и представить не могла, что однажды познакомится со своей первой любовью вживую. Не могла, однако — сделала всё возможное. В Академию традиционно принимают либо за большие деньги, либо с хорошим происхождением, либо — дочерей военных. Но сразу после выпуска почти все выходят замуж, и долгие годы тренировок остаются лишь добрыми воспоминаниями. Некоторым везёт — они находят работу, схожую со специальностью, а на направление в армию женщине надеяться просто глупо. Но уже тогда, на первом курсе, Кинесса сказала отцу, что не намерена смиряться со своей ролью, и хочет служить у Часовых. Тот пожал плечами и устремил своё внимание на брата, блистающего на поприще закона и порядка. Спустя пять лет, когда она неожиданно оказалась на грани выпуска, на неё снова начали смотреть, однако всё равно никогда отец не радовался её успехам так, как достижениям брата. Наоборот — обратился к Главе Академии с просьбой направить её на дополнительные предметы, чтобы «девочка не мучилась в столь раннем возрасте бездельем». Хотя она никогда не жаловалась. Потому что настоящие воины не жалуются и не плачутся. Они побеждают. К тому же — снайперская винтовка оказалась как раз кстати.       Также прямо сейчас Кинесса жаждала поведать грустную историю о безответной любви девочки, вдруг оказавшейся рядом с тем, что ранее считала недостижимым. Она вспомнила первый миг, когда вышла из продуваемой повозки и кейсом для винтовки, закутанная в тёплые вещи до самого красного от мороза носа. Тогда, на чистом и пустом дворе у Башни Ветров, куда её так отчаянно звало сердце, та восторженная девочка вдруг пробудилась и Кинесса снова почувствовала, будто ей десять лет. Потому что из ворот ей навстречу вышел Виктор. Весь. Со своими безумными точёными скулами и твёрдой линией губ, с лицом, которое украшал мужественный подбородок, он был действительно неотразим. То, как он двигался, как говорил, как улыбался и… как, едва узнав кто она, пожевал губами и кивнул своему товарищу, которого она и не заметила, уставившись во все глаза на объект своей любви. Тот, в пыльном костюме и бесшумных ботинках, выглядел не так впечатляюще, но он принял её под своё крыло и принялся учить. Кинесса жадно впитывала каждое слово, потому что учитель оказался лучшим другом Виктора. Тогда ей казалось безумно важным понравиться ему, чтобы получить хорошие рекомендации для себя в будущем, когда девушка пойдёт на штурм. А в том, что она пойдёт на штурм, девушка не сомневалась. Не могла она оказаться рядом и не попробовать добиться если не расположения и любви, то хотя бы внимания.       Ведь она крутила винтовку на ледяном поле, рискуя упасть и сломать спину, а если и нет — уронить любимое оружие и повредить его. Не для себя или ребят, восторженно улюлюкающих. Для него. Только для него. Именно для него. Для командира, неустрашимого и сильного, от осознания признания которого всё внутри клокотало от гордости. Она гордилась им за то, что смог всех превзойти. И собой, что привлекла его внимание, пусть и ненадолго.       А ещё… о руках. Она хотела говорить о его руках и о том утре, когда он подхватил её, спасая. О том, что случилось потом: о ледяном ветре, снёсшем с ног, о сугробе, в который она упала и лежала, скованная страхом, лицом почти касаясь руки трупа. О том, как выскочила, едва двигаясь от холода, увидела тело, из головы которого торчала ледяная махина, а потом билась в истерике, не в силах совладать с собой. О том, как положила его в большие сани, наскоро закрепив, и как тащила их на себе, по дороге обнаружив ещё одного живого. О том, как сбивалось дыхание и пот стекал по спине, а из-под ворота куртки, несмотря на жуткий холод, валил густой пар. О безумном пути, занимающем двое суток и о ногах, которые подкосились, как только она успела буркнуть «Мы — Часовые, попали в засаду». О том, как болела голова, и трясся мир вокруг, пока кто-то впрягал лошадь в сани, и потом гнал в сторону Башни Ветров. О том, как она пришла в себя уже рядом с братом, который приехал с завещанием отца и вестью о внезапной смерти матери. О скором отъезде и том, что она так и не успела как следует попрощаться.       О нелепом мальчишке, возомнившем себя рыцарем и в результате вернувшем её к жизни своей улыбкой. О том, как она ехала в карете, и постоянно перескакивала мыслями с беспокойства на тоску. О том, что искала его долгие полтора года, но никак не могла найти и малейшего следа. И о том, как решила, что его появление — очередной сон, настолько неожиданно всё было.       -Прости меня, — тихо прошептала она, — Я набросилась как дикий зверь и напугала, наверно.       -Не сказал бы, что именно «напугала». Скорее — ошеломила.       -Всё равно прости. Мне не стоило так делать.       -Брось. Всё прошло отлично.       -«Отлично»… И что теперь?       -Ну… как насчёт всё-таки перебраться в постель? Я замёрз… ***       Утро.       Она ненавидела утро за то, что приходилось выбираться из своих фантазий, где был человек, которого невозможно было найти в реальности, а так же — за постоянные ранние подъёмы, старую привычку, от которой никак невозможно было избавиться. Сколько ни пыталась девушка прийти в себя к полудню или поспать подольше, она всё равно просыпалась в пять утра с чётким осознанием того, что ненавидит этот мир и с радостью бы разобрала его по кусочкам вместе со всеми жалкими людишками, что обсуждают её жизнь так, словно она — держательница борделя. Но сегодня всё началось с того, что крепкие руки притянули её за плечо к себе, а знакомый голос буркнул:       -Спи, ещё рано.       Но Кинесса открыла глаза, потому что иначе он всё равно мог исчезнуть, пусть и пришёл сейчас не во сне. Виктор, как выяснилось вчера во время разговора перед сном, успел вдоволь попутешествовать по стране и легко проходил границы областей и заставы по какой-то бумаге. Тогда она не стала уточнять откуда та взялась, но теперь её раздирало любопытство.       -Ты вчера говорил про бумагу. Можно посмотреть?       -Во-первых, доброе утро, — весело улыбнулся мужчина, — А во-вторых, ты вчера говорила про продолжение безумия на полу. Где мой обещанный утренний секс?       -Секс? — от неожиданности девушка сморгнула, — Сейчас?       -А почему бы и нет?       -Сейчас пять утра.       -Ну… ты уже проснулась, я уже проснулся. Почему бы нам, двум взрослым людям, не заняться тем, что нам обоим вчера так понравилось?       От подобной прямоты она прикусила губу. Подобные предложения Кинессе раньше слушать не приходилось, хотя мужчины у неё раньше были. Но… это скорее было вызвано интересом и нежеланием казаться испуганным оленёнком. Тогда, учась всему и безумно нервничая каждый раз, она представляла на месте любовников только одного мужчину и таяла от каждого прикосновения. А сейчас… его рука медленно скользнула по плечу, вызвала щекотку на шее и запуталась в волосах. Эта неприхотливая ласка была настолько нежной, что она улыбнулась и против воли потянулась к нему за поцелуем. Весь мир был похож на сказку, в которой…       -У тебя было много мужчин?       -Что?       Повисла нехорошая пауза, во время которой девушка молилась, чтобы ей послышалось. Потому что иначе придётся отвечать на неудобные вопросы. И объяснять откуда у неё такой опыт.       -У тебя было много мужчин?       Кинесса вздрогнула. Не послышалось. Тогда… может, не тот смысл?       -Это… важно?       -Вчера… ты была лучше меня и просто интересно, сколько нужно тренироваться, чтобы получить такой результат.       -Эм… Год.       -И всего-то? — он вдруг перекатился, подгребая её под себя, и между сладкими поцелуями заключил, — Значит, быстро научусь… ***       Вероятность того, что объект выйдет к этому месту на реке была настолько мала, что Кинесса сама не понимала, чего здесь ждёт. Но твёрдая уверенность в том, что Виктор никогда не ошибается, заставило её обустроиться тут, и теперь девушка лежала, укрытая листвой и в принципе не шевелящаяся, в тени большой сосны, растущей тут ещё со времён прабабушки. Противоположный берег, покрытый кустарником, не подавал признаков жизни, и она снова подумала о том, что бывший Часовой теряет хватку.       «Бывших Часовых не бывает!» — голосом Виктор сказал кто-то в голове настолько сурово, что Кинесса вздрогнула, — «Часовые, это навсегда: сегодня, завтра, вчера!»       Она поёжилась. Из-под ближайшего куста выскочила зайчиха, а спустя минуту, после обнюхивания травы — двое маленьких зайчат. Девушка глазами проследила их путь до следующего куста и снова приникла к прицелу.       Она едва не опоздала. Искомый мужчина, тридцать два года, нет левого уха, на лице шрам, левая рука сломана…       Стоп.       Левая рука сломана?       Она чуть сместила оружие и только тогда увидела Виктора, который устроился у ближайшего ствола, держа в руках палку. Весь вид мужчины выражал крайнюю степень самоуверенности и гордости. Кинесса попыталась понять, что происходит, но в следующее мгновение объект попятился назад и как-то испуганно начал оправдываться. На что получил новый удар и указание рукой куда идти.       «Он… он привёл его сюда?»       Палец сам нажал на курок. Тело упало лицом в воду, пуская кровавую лужу вниз по течению. Виктор, выскочив из-за деревьев, деланно удивлённо развёл руками — не знаю, мол, в первый раз такое вижу. Кинесса хорошенько прицелилась и пустила пулю прямо между его коленей, осторожничая на предмет резкого движения. Мужчина взвизгнул и начал прыгать, словно ужаленный. На мгновение ей стало стыдно, но потом девушка снова вспомнила, что он собирался её обмануть, и приникла к прицелу. Охота обещала быть интересной… ***       -Ты в меня выстрелила! — возмущался он вечером, стоя перед зеркалом в трусах и светильник через штаны, на которых сиял десяток дырок, — И лишила меня хороших штанов!       -Они уже год как не были хорошими, — буркнула Кинесса, отрываясь от бумаг, — К тому же, мы всё равно собирались сходить к портному и сделать тебе новые. Так уж и быть — в качестве компенсации я заплачу.       -В качестве компенсации могла бы в десятый раз не стрелять. Зашил бы мелкие дырочки и всё.       Это могло продолжаться вечно. Она откинулась на спину и, разведя руки в разные стороны, зацепилась взглядом за его рюкзак, стоящий в углу кабинета с самого первого прихода. Тогда они слишком спешили убедиться, что оба — настоящие, так что чуть не раздавили его. Теперь же содержимое с каждой секундой манило всё сильнее.       -Твой рюкзак… можно залезть?       -Нет.       -Но… ты обещал показать бумагу, с помощью которой прибыл в столицу.       -У меня её отняли в последний раз, прямо перед входом в столицу.       -Что? Но, ты говорил.       -Не важно, что я говорил. В город пришлось въехать в стоге с сеном.       -Погоди, его же… — она сделала рукой движение, обозначающее прокалывание копьём, и после того, как мужчина кивнул в ответ, ужаснулась, — Ты же мог погибнуть!       -Ой, не говори ерунды. У меня нет ни кристаллов, ни чего-то запрещённого. Ну, прошлись бы по хребту пару раз палкой от копья — не развалился бы. Потом, отлежавшись, снова бы попробовал.       -Хм… А, что было в бумаге?       -Поддельное письмо.       -От кого?       -От тебя. Якобы ты писала, что хочешь встретиться и прилагала персональный допуск в столицу. Я показывал его на каждой заставе и только на последней проверяющий догадался посмотреть с обратной стороны. Там было написано «милому рыцарю», так что меня попросили предъявить в каком месте я рыцарь. А, так как подтверждения не последовало, то бумага была изъята. Хорошо, что хоть близко к столице был: заплатил мужику со стогом сена, залез на дно и молился, чтобы не нащупали.       -«Милому рыцарю»… — пробормотала она, — «Милому рыцарю»… но… я писала такое письмо. Правда — очень давно, даже слишком, чтобы вы могли пересечься. Кто тебе его дал?       -Никто. Очнулся — держу в руках.       -А… ты встречал рыцаря?       -Рыцаря? Да, смешной был парень. Мы ходили с ним в лес. А что?       -В пути от Башни в столицу он очень сильно помог нам с братом. Так что я… позвала его в гости, даже и не надеясь увидеть когда-нибудь. А оказалось, что вместо него пришёл ты.       -Хм… ты недовольна заменой?       -Почему же? Очень довольна. Но всё равно — мальчик был хороший.       -У него есть жетон рыцаря, так что он-то как раз проблем с проездом иметь не будет. Думаю, жди через пару лет.       -А чего так нескоро?       -Вот ты кто? Девушка. А он? Парень. И он хочет тебя что? — Кинесса замерла, словно не веря в то, что говорит мужчина, — Поразить. Естественно, не явится, пока мышцами не обрастёт.       То, с каким облегчением она выпустила воздух, казалось, было слышно в другом конце страны… ***       Естественно, примерно неделю они не вылезали из постели. Сталкиваясь в словесных баталиях, и коля друг друга едкими замечаниями, оба получали потрясающее удовольствие. Так что, когда время, отпущенное ей Магистратом, вышло, и надо было принимать решение, морально девушка была готова отказаться от чудесной винтовки. Правда, в любом случае Магистр ждал её и если не согласия, то хотя бы объяснений, так что пришлось собираться. Виктор сразу же вызвался идти с ней, имея собственный интерес, что, удивление, ничуть не напрягло Кинессу. Разве что брат, всегда сопровождавший её на подобных приёмах, недовольно поджал губы. На что она только улыбнулась, чувствуя странную радость с капелькой злорадства. Когда раньше отец на все приёмы брал брата, а не её, никому и в голову не приходило, что младшая может обидеться, потом была учёба, во время которой запрещены любые публичные выходы, после — скорый отъезд, тоже не подразумевающий получение заслуженных наград. Ей вообще до сих пор не верилось, что отец оставил имущество ей, а не злящемуся за это на весь белый свет старшему.       -Ещё посмотришь, как он об тебя ноги вытрет, — буркнул брат.       -Что нельзя говорить, чтобы тебя не подставить? — уточнил через пару часов Виктор, ужасно потея в новом парадном мундире по последней моде, купленном только утром, — Ну, чтобы у тебя проблем не было.       -Говори что хочешь, — улыбнулась она, — Это в любом случае никак не испортит и не исправит ситуацию.       -Приятно, что ты в меня так веришь, — хмыкнул мужчина, — Но, всё-таки… чего точно НЕЛЬЗЯ говорить в присутствии Магистра?       -Ну… не говори о Барике.       -О знаменитом инженере?       -Да-да, вот как раз о нём не говори.       -Ладно… а о чём ещё?       -О Сопротивлении.       -А что это?       -Не говори об этом. Так, потом… о кристаллах, о беспорядках, о Бомбе, о террористах, о том, что запреты мешают совершенствовать своё искусство врачам, кузнецам и ювелирам…       -А о погоде можно?       -О, небеса! Он не будет разговаривать с тобой о погоде, это самый влиятельный и властный человек в государстве! ***       -Отличная погода, не правда ли?       Кинесса дёрнулась, как от удара: Виктор, ещё секунду назад наливший себе выпить, стоял на другом конце зала, схватив Магистра за рукав, и в полной тишине пытался… говорить о погоде? Она покосилась на Вивиан, волею случая тоже оказавшуюся здесь, и скривилась: несмотря на былое, видеть бывшую однокурсницу было неприятно. Даже не так. БЛАГОДАРЯ былому видеть бывшую однокурсницу было попросту противно и, едва взгляд девушки падал на стоящую рядом с высокой Эш, даже тут одетой по-мужски, брюнетку, её почти физически перекашивало. Потому что вся слава обеих вот-вот должна была рассыпаться подобно карточному домику. Едва правда выплывет наружу — будет уже не отмыться, и что тогда? Вивиан начнёт выстраивать новую ложь, что окончательно загонит её карьеру в пропасть?       -Да, люблю когда солнечно, но не жарко, — голос Магистра раскатился по залу, откуда он собирался уйти, — К тому же — в меру ветрено. Люблю ветер. Говорят, в Башне Ветров сейчас превосходная пора, там такие тёплые наплывы.       -Вы не правы, в это время года там — ЛУЧШАЯ пора.       -Как насчёт обсудить это за чашкой чая?       -Если вы приглашаете…       И на глазах у удивлённой толпы и ошалевшей Кинессы, держась рядом и перебрасываясь фразами как старые добрые друзья, ранее незнакомые мужчины удалились в небольшую дверцу, где, по слухам, располагался запасной кабинет Магистра. Девушка мотнула головой, скидывая наваждение: это не мог быть тот Виктор, которого она знала и с которым спала. Тот мужчина был силён, прямолинеен и горяч, он никогда бы не стал заводить бессмысленный разговор о погоде. Эш у столика с напитками хмыкнула, привлекая внимание подруги к застывшей снайперше, но та лишь равнодушно пожала плечами — мало ли.       -Лиан бы сюда, — буркнула Вивиан, — Она бы обделалась от радости.       -А где она? Вроде с нами же приехала.       -Водит своего нового ухажёра по городу, магазины показывает. Денег-то непомерный объём, а тратить некуда. Вот и выкручивается.       Обе тихо засмеялись, а Кинесса сжалась: впервые с момента своего приезда Виктор ушёл больше чем на пять минут. Раньше такое расставание было только во время посещения уборной после неправильно приготовленного завтрака, потому что они даже мылись вместе. А теперь…       -О, и ты здесь! — деланно удивилась Вивиан, подойдя ближе, — А я и не думала, что тебе интересны подобные мероприятия. Ты никогда их не посещала.       -А я не думала, что тебе интересны молоденькие студенты. Ты как-то никогда особо мужчинами не интересовалась.       За мгновение лицо женщины покраснело и, словно мухомор, начало покрываться белыми пятнами бешенства. Как всегда Вивиан завелась от одной фразы и не могла держать себя в руках. Раньше девушка находила это смешным и иногда — намеренно ставила однокурсницу с неудобное положение, чтобы насладиться видом. Но теперь всё внимание было приковано к дальней дверце, люди старались говорить тише. Невольно прониклась общим негромким тоном и Кинесса. Собственная фраза в один момент превратилась из удачной в больно жалящую, почему-то ей захотелось сгладить впечатление от первой встречи за столько лет.       -Прости, — просто сказал девушка, и поставила стакан обратно на стол, — Я очень сильно нервничаю, потому что должна прибрать за тобой, но намерена отказаться от этого задания, а заодно — от вещи, которую хочу.       -О чём ты?       -Бомба.       Одно слово и Вивиан замерла, белея на глазах. Словно не в силах устоять на ногах, женщина качнулась и, если бы не вовремя подставленная рука Эш, непременно рухнула бы на пол. И вот это не было игрой: стоящая сзади подруга участливо придержала её за талию, помогая сохранять приличный вид.       -Откуда ты знаешь?       -Магистр сказал.       -Он… в курсе?       -Наверняка. Учитывая, что именно он и поручил мне задание. Полагаю, что он даже вник в детали ради этого. А он никогда не оставляет незаконченных дел.       -Значит… всё?       -Ну… ты можешь побарахтаться, но я лично советую тебе бежать не оглядываясь обратно в армию и не высовываться, чтобы о тебе не вспомнили случайно. В таком случае, наверно, ещё пару лет протянешь.       -Но… у меня впереди такая карьера…       Казалось, Вивиан сразу стала старше, на лице её, всегда таком самодовольном и уверенном, появился росчерк морщинок. Стоящая недалеко от них женщина прикрылась веером, вспоминая о срочных делах, провожаемая предостерегающим взглядом Эш, скользящей взглядом по головам в толпе. Казалось, у красноволосой не было никаких проблем, кроме съехавшей на глаз прядки и рыдающей подруги на руках.       -Прости, — снова буркнула Кинесса и двинулась в дверке, собираясь подождать как можно ближе к Виктору и чувствуя странное беспокойство, — Извините, можно пройти? — спросила она у одного из стражников, которые, одетые в приличные костюмы, запросто могли затеряться в толпе.       -Простите, зона только для лиц, имеющих особое приглашение.       -Меня вызвал лично Магистр.       -Письмом?       -Да.       -Сожалению, но если у вас нет с собой приглашения, подписанного лично рукой Магистра, я ничем не смогу вам помочь, — слишком вежливо для человека своей профессии, ответил стражник и снова налил себе чего-то из большой чаши, стоящей тут же, — Мы и того-то пропустили только потому, что не смогли остановить. Рудис теперь без руки пару месяцев побегает, — он кивнула на мужчину, который прижимал руку к груди, спрятавшись за колонной, — Сломал, одним движением сломал. Да как… — он восхищённо цокнул языком, — Ловко, раз — и всё, рука сломана, парень на полу, а сам он — до Магистра уже добежал. Даже щелчка не было, не то что хруста. Самородок.       -Вы так говорите… Он же ранил вашего товарища!       -И что? Рудис без руки каждый год остаётся вот уже десять лет. То сунется в бордель, типа — закрыть бы надо, то — к кузнецу с тотальным обыском молодой супруги… Вот того бы мне, я бы весь гарнизон в ровный строй поставил! — мужчина мечтательно вздохнул, — А вы кто, кстати?       -Ки… — начала девушка, но тут же исправилась, не желая представляться настоящим именем кому бы то ни было, — Орлица.       -Да? Здорово. А вы правда были у Часовых?       -Да.       -И Виктора видели?       -Виктора ты и сам видел только что, — она указала глазами на дверку в углу, — А сейчас его сам Магистр наблюдает… ***       Они возвращались домой в тишине. Впервые в жизни Виктор, не пререкаясь, просто делал то, что девушка говорила: шёл, поворачивал, ускорялся, непрерывно пребывая настолько глубоко в собственных мыслях, что вырвать его оттуда казалось невозможным. Кинессе, так и не дождавшейся Магистра, и потому пребывающей в лёгком беспокойстве, было не по себе. Она вздрагивала на каждом повороте, всё надеясь услышать его голос и убедиться, что всё хорошо. Но мужчина на вопросы никак не реагировал. Дойдя, наконец, он хлопнулся в кресло и тяжело выдохнул, словно сбросил с плеч тяжёлый груз.       -Того заказа у тебя больше нет.       От неожиданности она выронила куртку, которую собиралась повесить на вешалку, подняла, расправила, отчистила, и только потом повернулась. Он сидел на небольшом диване, расставив ноги и положив руки на спинку, запрокинув голову к потолку, и был всё также задумчив. Тело, пришедшее в относительную норму за время «совместных тренировок», дышало силой и у неё против воли перехватило дух. Двигаясь осторожно, будто боясь разбудить, Кинесса присела рядом и, прижавшись горячим боком, просто дышала с ним в такт, всё ещё чуточку не веря в реальность происходящего.       -О чём вы говорили? — спросила она, наконец, прикрыв глаза и слабо надеясь на ответ, — О погоде?       -Сначала о погоде, потом — обсудили произошедшее тогда, я извинился за невыполнение приказа, он — выразил соболезнования, что не смог предугадать случившегося и потому я потерял свою крепко сбитую команду. Очень умный мужчина, и говорит по делу. Думаю, мы оба получили удовольствие от беседы.       -А… что было дальше?       -Дальше? — он прикрыл глаза, — Дальше надо было как-то аккуратно подойти к тому, что я хочу на службу, лучше — прямым направлением к Часовым, чтобы никто не мог сопротивляться, и снова командиром.       Внутри у девушки всё свело от ужаса. Он… собирается сбежать? Сейчас, когда всё только наладилось и они, наконец, стали неотъемлемой частью друг друга?       -Он…       -Отказал.       Он выдохнула. Пожалуй, слишком шумно, потому что Виктор, приоткрыв глаз, хитро покосился на неё. В этом взгляде не было обвинения, скорее — лёгкий интерес.       -Радуешься?       Надо было сказать что-то нежное, но одновременно бодрящее, чтобы он не чувствовал себя откинутым и забытым, но одновременно не захотел снова бежать к магистру, передоговариваться. Поэтому она набрала в грудь воздуха и только собиралась что-то придумать, как он легко подскочил. Возвышаясь над сидящей девушкой подобно башне, она чуть наклонился, дотягиваясь до губ для поцелуя.       -Я уже слишком стар, дорогая. Этот год состарил меня, сделал глубоко старика из молодого мужчины. Ты ещё даже не представляешь, каково это — чувствовать себя старым и немощным, когда всё твоё тело вопит о силе, переполняющей мышцы. Просыпаясь по утрам, я благодарю этот мир за то, что он дал мне ещё один день на этой земле. Не хочу, чтобы ты жила рядом с таким Виктором. Виктор — победитель, он силён, могуч, смел, он — впереди везде и всегда. Я хочу быть для тебя героем, малышка, — тяжёлая рука опустилась её на голову, — А ты… ты просто будь рядом, а с остальным — разберёмся… ***       Через пару часов, оторвавшись друг от друга, они снова вернулись к старому разговору. Кинесса, откинувшись на ковре, смотрела потолок и видела небо, погрузившись с головой в мечты, а мужчина — просто лежал, ничего не говоря. Потом, когда она повернулась к нему лицом, Виктор начал рассказывать о своём разговоре с Магистром, то и дело останавливаясь.       -А потом… — он снова замер, — Даже не знаю, как сказать. В общем — он потянулся ко мне и всмотрелся в лицо, словно уже не раз видел. Начал спрашивать о родителях и детях, что-то там про семью. Я постарался ответить, но у меня, ты же знаешь, и нет никого. Сам по себе всю жизнь.       Кинесса посмотрела ему в лицо и вздрогнула: в первый раз она заметила повязку, которая, казалось, отчертила треть лица, забрав у неё резкий край скул. Волнующая форма лица смазалась.       -Твоя повязка…       -Я не менял её с Башни Ветров.       -Что?!       -Шучу, шучу, конечно менял — перевернул пару раз.       -Эй! Ладно. Я сказал, что даже если у меня и появится кто-то, это не станет веской причиной для того, чтобы хуже делать свою работу.       -А что он?       -Посмеялся.       -А потом?       -Предложил работу. Тут, недалеко.       -М… — она потянулась всем телом и с любопытством глянула на часы, висящие над дверью в ванну, и показавшие полночь, — И кем же ты будешь?       -Главой местного гарнизона… ***       Вивиан услышала выстрелы.       Нет.       Сначала она увидела, как в окне спальни Лиан что-то мелькнуло, а услышала выстрелы только потом. Эш никак не реагировала: они старались не попадаться на глаза всем, кто имел хоть какое-то влияние, и потом весь вечер пили, спрятавшись за портьерами и наблюдая за ночным городом. Так что обе были изрядно пьяны. Однако Вивиан почти сразу пришла в себя, когда поняла, что в одной из спален посольства Рубинового Королевства, где они поселились милостью молодой Королевы, кипит бой. Потому тридцать ступенек не стали достаточной преградой для неё, и женщина побежала по пустым коридорам, удивляясь невероятно малому количеству охраны. Лиан любила своего телохранителя до безумия, кроме — разве что себя. Поэтому и охраняли каждого из её любимых людей по три десятка хорошо выученных охранника. Однако сейчас в здании не было ни души.       Устремившись на звук бойни, Вивиан ворвалась, готовясь увидеть что угодно, но… абсолютно пьяная Лиан раскинулась на кровати, а винтовка в её руках безостановочно палила в потолок, оставляя обгорелые пятна.       -О, ты пришла, — разом повеселела Королева, заметив подругу, — Я как раз о тебе вспоминала, — и она неожиданно громко икнула, — О, кто-то из моих мужчин меня вспоминает!       -С чего ты взяла? — брюнетка двигалась медленно, намереваясь вырвать и рук Лиан оружие, но та, словно прочитав её мысли, скатилась с кровати, — Эй, ты как? Что случилось?       -Виктор как-то сказал, что даже я умру, он каждый раз во время секса будет думать обо мне. Я не умерла, он сам убежал, а я всё равно икаю. Вот так-то.       -Причём тут Виктор?       -Сегодня от меня убежал очередной мужчина, — плюхнувшись обратно на кровать, она сама бросила винтовку на пол, отчего та жалобно загудела, словно не понимая своей вины, — Вот скажи — я разве такая страшная? Может, я тупая? Может, хоть бедная и безродная? Нет, я красавица, умница, Королева, самая богатая женщина! Но всё равно, что тогда, что сейчас — от меня непременно убегают потрясающие мужчины, — только в этот момент Королева стала похожа на пьяную, но это быстро скатилось с неё, словно очередная маска, — Итак, этот день я запомню как годовщину побега!       -Что случилось-то? — спросила от двери Эш, которая совершенно не торопилась, зная, что раз крики и пальба прекратились, дело уже решено миром, — Чего обстрел полотка устраиваем?       -Меня бросили!       -Да-да, мы в курсе. Много лет назад. Есть более актуальная информация?       -Меня бросили сегодня!       -О… Ты снова встретилась с Виктором?       -В задницу Виктора со всеми его Часовыми, меня бросил мой генерал!       -Что? — шёпотом спросила Эш у брюнетки, которая горестно вздохнула.       -Похоже, и этот убежал.       -И что теперь?       -Судя по всему, Лиан сейчас снова начнёт сходить с ума, только теперь уже её одним ударом по лицу не остановить. Даже стража попряталась, а алкогольный запах на весь этаж. Рубиновая Королева, самая богатая и влиятельная женщина здесь, оплакивала угасающие чувства. Так готовься: скоро мы поедем в столицу Рубинового Королевства искать ей нового рыцаря…