Паладины

      Бак резко пригнулся, однако всё равно почувствовал, как ветка хлестнула по лицу. Он выехал вчера утром, сразу как Лиан отбыла в свой ежедневный поход по магазинам, от которого он был освобождён. Однако это совсем не мешало ей вечером демонстративно вручать подарки, купленные для «любимого». Не сказать, что монах сильно раздражался или злился, нет — его сейчас больше беспокоила ситуация в монастыре. Сообщения о том, что туда прибыли войска он уловил ещё до той крайне неприятной ситуации с Бомбой. Сейчас же, перестав получать какие-либо вести вообще, заметно напрягся и был готов бежать за тридевять земель ради спасения старых друзей. Проведя много лет под чутким взглядом наставника, он и подумать не мог отдалиться от остальных монахов в столь тяжёлый для монастыря час.       В конце концов, именно они смогли выходить уже не издающий звуков от холода свёрток и терпеливо переносили его возрастные изменения. Они же смиренно позволили учиться боевым искусствам, снабдили знаниями о Вечности, Хаосе и Порядке. И они же покорно отпустили с решившей забрать свою новую игрушку в столицу Королевой. Там он, получивший видный военный чин и заняв место за троном женщины, долгое время обманывал себя тем, что сумеет помочь месту, ставшему родным, если просто будет рядом с молодой и неопытной Лиан, которая ещё сама не осознаёт собственную власть и ответственность.       Лиан.       Замерзшая девчонка, постучавшаяся в ворота монастыря в ночь побега наследного принца и обещавшая ему все небесные кары за отказ от сотрудничества. Девушка, что приезжала каждый день с подарками из столицы, щедро балуя настоятеля обещаниями помощи при расширении монастыря и установлении Вечности как нового государственного культа. Женщина, в первую же ночь во дворце забравшаяся к нему в постель и прижавшаяся горячим боком. Он мог бы вспомнить много моментов, дарящих тепло и уют, однако…       Сначала молодая Королева казалась ему этаким нахохлившимся воробушком, затравленно глядящим на весь мир и потому не понимающим ценности человеческой жизни. Потом пришло осознания того, что как человек она глубже, чем кажется. Войну, которую раньше Бак считал чем-то недостойным, эта женщина умудрилась превратить в искусство, где каждый мог проявить себя, вне зависимости от сословия. Вечерами, возвращаясь в шатёр, она могла часами изучать планы и общаться с генералами, пока он читал очередную книгу, прихваченную из дворцовой библиотеки. Проведённые вместе ночи были полны огня и неги, в то время как дни пролетали незаметно за не тяжёлыми и несложными задачами вроде «пошли постоим посмотрим, как армия строится». По большому счёту, ему не на что было жаловаться ровно до того момента, пока Лиан не задумала провернуть всю эту затею с оживлением. Явившаяся богиня сразу напомнила ему Веконо, а жрец, именно так её и называющий, не добавил оптимизма. Уж что-что, а вбить в голову своего нерадивого ученика уважение к древним писаниями монахи сумели, так что Бак точно знал: Богиня Хаоса никак не годилась для такого дела, как прекращение войны. Покопавшись в воспоминаниях, мужчина сумел вспомнить только одного персонажа подобной силы: Фурия, полная противоположность, само воплощение Порядка, наделённая силой небесного пламени, могла бы потягаться с Серис. Но, согласно легендам, крылатая дева сейчас где-то в другом измерении истребляет приспешников богини, пока сама Веконо развлекается тут, оживляя предметы и высасывая души. В любом случае достучаться до Фурии не представлялось возможным, ровно как и до Лиан, которая уже мысленно держала ожившую бомбу на поводке у себя во дворце. Не единожды выразивший свои сомнения мужчина, в конце концов просто сдался, предоставив Королеве разбираться с возможными последствиями самой. Поэтому, когда Бомба взбунтовалась, объявила себя Королём и отправилась громить всё вокруг, его делом было бежать, схватив в охапку Её Величество, чтобы уберечь от неминуемой гибели.       Он снова не успел пригнуться: очередная ветка ощутимо проехалась по щеке, оставляя зудящий след на лице. Бак прищурился: стены монастыря уже белели на горизонте. И, если ничего не случилось, то…       Распахнутые ворота стали первым показателем того, что что-то не в порядке. Пустое здание встретило его неприветливо и неожиданно тихо. Прогулявшись по коридорам, монах не нашёл никого, способного объяснить происходящее и потому был вынужден отправиться в покои настоятеля, в которые обычно было запрещено подниматься. Расположенные в отдельной пристройке, они служили также и архивом, защищая особо ценные книги и свитки от возможных пожаров или затоплений. Однако и там его ждало разочарование: видимо, монахи ушли сами, потому что полки были основательно вычищены от древних изданий, вместо них содержа одинаковые экземпляры «Вечности и Порядка», которые их детьми заставляли в точности переписывать для становления руки. Это однозначно указывало на то, что, что бы ни произошло, бОльшая часть монастыря сумела спастись и вывезти особо ценные вещи, оставив остальным знак «мы в порядке». Так что теперь ему предстояло только найти ход, которым настоятель увёл всех. Именно для этого он и собирался спуститься в подвал, где находился выход в подземелья. Созданные ещё до войны магическими существами и потому остававшиеся в целости сотни лет, катакомбы исчезли из анналов истории, перекочевав в сказки, коим изначально не было веры. А зря, ведь пронизывающие все территории туннели не раз и не два могли спасти множество жизней. Например, наследный принц спасся только благодаря им. Мысли снова вернулись к Лиан и Бак поморщился: эта женщина ещё долго не выйдет из головы, надо отвлечься.       Гладкая стена, расположенная в том месте, где должна была стоять дверь, насторожила, однако мужчина не придал этому особого значения. Мало ли что случилось? Он простучал поверхность, проверил ближайшие шкафы и, чисто на всякий случай, поговорил со стенами. Те остались безмолвны и равнодушны к бедному монаху, вдруг почувствовавшему себя идиотом. Погуляв по коридорам и убедившись, что тайных знаков больше нет, Бак вернулся в столовую, где чаще всего сидел с книгой, и опустился на своё привычное место.       Стол качнулся под его руками и, нагнувшись чтобы узнать причину, мужчина зацепился глазами за небольшую книжечку, подложенную под ножку. Это… ему? Маловероятно, что настоятель бросил тут что-то просто от скуки, а стремящиеся к чистоте и порядку монахи не заметили, когда убирались. Значит — мудрый старик нашёл способ передать своему ученику что-то настолько незаметно, что обратить внимание мог только Бак, привыкший читать между строк.       Плотная кожа книжечки приятно расположилась меж пальцами, демонстрируя никак не обозначенную обложку. Дневник? Книга? Выдержки из фамильных рецептов? Бак улыбнулся, представив, как настоятель, склонившись над большим котлом втягивает носом воздух и торопливо записывает «кориандр не дал результатов, настой от насморка по-прежнему вызывает импотенцию». Не в силах больше ждать, он распахнул книжку и…       «Личные пометки и обозначения помарок в книге «Вечность и Порядок». Создание этой книги было необходимо для того, чтобы лучше понимать происходящее и передать знания потомкам, пусть и в зашифрованном виде. Дабы они смогли сохранить равновесие этого мира».       -Равновесие мира? Пометки? Что за бред? Неужели нельзя было просто оставить карту? — высказался Бак прежде, чем перевернуть страницу, где шёл ряд цифр, часть из которых была перечёркнута, — Что за…       Он поднялся и быстро направился к шкафу, полному «Вечности и Порядка», выхватывая первую попавшуюся книгу. Как назло, её писал кто-то совершенно криворукий: половина страниц была залита чернилами, а на обложке стояла размашистая подпись.       -Же… Ле… Лж… Дже… Дженос? — прочитал монах и вдруг опешил, — Настоятель выложил такую ценность на всеобщее обозрение?       Дженос, основавший монастырь, считался личностью легендарной и, по слухам, обладал невероятной властью над Вечностью, которую обожал. Как ни странно, вечность отвечала ему тем же и щедро одаривала способностями: виденье будущего, точность в науках, космическая скорость полёта (да и сам полёт, в конце-то концов!). К сожалению, вживую Баку не удалось познакомиться со знаменитым магом: он покинул стены монастыря больше сотни лет назад, как раз перед тем, как мужчина появился здесь. Однако видевшие его рассказывали небылицы получше иных сказок: о волшебном оружии, которое Великий создавал прямо из воздуха, используя исключительно чистую энергию, о плаще, показывающем расположение созвездий на звёздном небе каждую минуту времени, о волосах, сотканных из лунного света. Бак не верил им тогда, не верил и сейчас, однако при виде знакомого имени что-то внутри дрогнуло. Почти детская радость заполнила сердце.       Возможно ли, вызвать Дженоса обратно, чтобы он сошёл с небес, куда отправился постигать великую мудрость? Или всё это в итоге окажется просто красивой историей? Развернув книгу и расположившись с ней прямо на полу, Бак начал вчитываться и вдруг понял, что «испачканные» буквы — не что иное, как тщательно выбранные слова, помеченные таким поистине варварским способом. Он поднялся и, прихватив на всякий случай вторую такую же книгу, направился в кабинет настоятеля, где вооружился пером и бумагой. Ему предстояло много кропотливой работы, с которой мужчина никогда не мог справиться. Но теперь у него не было выбора…       «Вечность. Именно так меня назвали и пусть того народа уже нет, потому что великие его представители легли на морское дно в поисках истин, а мелкие — затерялись во времени, в моём сердце до сих пор горит пламя Вечности. Ещё мальчишкой я пришёл на земли, доселе мне незнакомые, чтобы познать мудрость и силу, однако увидел лишь смерть, разрушения и страдания. Боль заполнила эти земли, где истекающие кровью братские народы истязают друг друга в поисках выгоды…»       Бак на секунду отвлёкся, чтобы хоть немного переварить прочитанное. «Братские народы»? Это когда люди и те же лисы вдруг стали родственниками? Или… Дженос имеет ввиду какую-то другую войну, которой стал свидетелем?       »…Острова не всегда были пустыми и тихими. Не всегда на их берегах селились только рыбаки, да спасающиеся бегством магические существа…»       Острова? Дженос родом с островов?       «Когда-то, когда я только появился на свет и отец дал мне имя, Острова были процветающими землями, полными веселья. Также на их территориях велись величайшие исследования, от которых сейчас ничего не осталось…»       «Время знаний»? Бак отдалённо припоминал, что эта эпоха была лет 500 назад, и даже в тот период Острова уже порядочно получили со всех сторон от океана, в котором были расположены…       «Я родился в семье звездочёта, который отправился на поиски истины и не вернулся. Моя мать никогда не была мне представлена, если она и существовала вообще. Мне не ведомы многие истины этого мира, в том числе — чувства, считающиеся чем-то обыденным среди крестьян и ремесленников. Потому я не смог прижиться ни в одной семье, коя жаждала меня забрать, и в конце своего путешествия оказался на пороге монастыря. Именно тут я познал основы жизни и повзрослел, впервые испытав порывы к изучению неба. К счастью или к сожалению, война, разгоревшаяся на континенте, всё равно добралась до нас, став последним, что пытался выдержать мой приют. Вековые стены рухнули, погребая под собой мудрость тысячелетий и головы тех, кто был слишком горд, чтобы уйти.       Я не был. И потому и по сей день вынужден думать о том, что могло бы случиться, останься я там, под родной крышей. Стала бы моя жизнь другой? Что там, за гранью смерти? А главное: как понять, жив ты или мёртв и ни является ли происходящее — лишь фантазиями твоего угасающего сознания. Грустно думать, что ясейчас мог бы знать это. В любом случае мне грустно смотреть на место, некогда ставшее домом. Стоя перед кусками камня, ещё вчера хранившими меня от ветра, я испытываю лишь лёгкую тоску…»       Бак зевнул. Читать подобную писанину, будто пропитанную снотворным, было выше его сил. Побродив по коридорам, чтобы хоть как-то размять ноги, он вернулся за стол, но вместо дальнейшей расшифровки принялся листать книгу, словно в поисках чего поинтересней. Умом он отлично понимал, что всё равно не сможет ничего понять до того, как выпишет на бумагу, но… надеяться же ведь можно, правда?..       В монастыре о Дженосе говорили как о Великом Маге, за его стенами — в легендах считали Великим Знахарем, но и те другие сходились во мнении, что его уход стал величайшей потерей. Спустя пять часов чтения личного дневника Бак мог с уверенностью сказать: Дженос был тот ещё зануда и тому, кто подкинул Великому идею свинтить на небо, надо поставить памятник. Потому что, продираясь через завитушки из сравнений и философских изречений, монах то и дело наступал на грабли непонятных слов, на которые раньше при переписке просто не обращал внимания. У перевёрнутой книжечки из столовой отогнулось несколько страниц, так что Баку пришлось их выпрямлять. Однако во время этого выпала вставленная между страницами бумажка, на который был только номер страницы. Пролистав до нужного места, он нашёл приписку: «Мальчик мой, бери любую книгу, кроме той, на которой написано «Дженос», потому что её я писал сам»…       «Вечность. Если верить воспитателям, именно так переводится моё имя на языке родного народа. Не знаю, почему, но мне это нравится.       История Островов не так проста и чиста, как может показаться: сейчас, когда война закончилась, я могу с уверенностью сказать, что некогда десяток разделённых территорий был единым целым, на котором правил Император. Сейчас о его присутствии уже никто не помнит, но мне удалось найти несколько свитков в архиве монастыря.       Место, где я жил, называлось «Монастырь Вечной Серебряной Луны». Громоздкое имя не могло передать цель жизни сотен устремлённых в небо людей, поэтому я никогда не произносил его вслух. И вообще старался не говорить ничего, кроме цифр, чтобы меня не сочли сумасшедшим. Сейчас то время называют «Эпоха знаний», но, к сожалению, информации о тех осталось до прискорбного мало. Могу поспорить, что часть исследований того монастыря была бы актуальна и сейчас. Однако он разрушен, а потом — выжжен дотла. Ничего нельзя сделать: люди всегда боятся неизвестного.»       Это было чуть легче понять, однако для расшифровки потребовалось значительно больше времени: час на каждые сорок слов. Поэтому солнце село ровно к тому моменту, как Бак закончил. Подпалив свечку, монах снова с головой погрузился в работу. Это выглядело странно, однако история целиком и полностью захватила его, словно забросив в то время…       «Война пришла на континент, и я никак не могу пройти мимо. Несмотря на малое количество лет, мои знания на медицинском поприще крайне велики, поэтому народ выстраивается в огромные очереди, которые тянутся до самого горизонта. Одновременно с лечением мне удалось повстречать новых интересных личностей, каждая из которых привнесла в жизнь что-то новое.       Я видел последних стаггал, которые считались вымершими уже несколько тысяч лет. Правда, жаль, что не удалось пообщаться с ними лично, однако я постарался прочувствовать их магию и, кажется, даже в состоянии теперь создать что-то подобное и сам. Каменные истуканы, ведомые волей самой земли и одарённые всей мощью, заключённой в ней — что может быть желанней для этой земли, полной страданий? Люди нуждаются в защитниках, сейчас совсем не время истреблять магические народы, способные помочь.       Также мне удалось познакомиться с Инарой, единственный известным мне магом-женщиной. Двадцать лет — вот то, что не даёт ей полноценно раскрыться, но уверен, однажды она сможет заявить о себе. Мы чудесно провели время за беседой, и я научил её считать судьбу по звёздам. Надеюсь, теперь она точно не упустит свою судьбу и не ошибётся, как это уже было однажды. Всё-таки у меня есть сердце и я желаю ей только добра. На долю этой чудесной женщины выпало уже достаточно боли. Вероятно, она сможет повернуть происходящее в нужное русло, если кто-нибудь из монархов перестанет думать с мечом в руках. А пока — она живёт и постигает силу в Башне, вместе с другими магами.       Я видел Барика. Знаменитый гном и вправду очень умён и, если ничего не будет ему мешать, сможет однажды улучшить жизнь людей. Краем глаза мне удалось глянуть на то, что он сейчас разрабатывает и, пусть я и не до конца понимаю что и как, но выглядит довольно впечатляюще. Надеюсь, у него всё получится, до сегодняшнего момента люди спасаются только его крепостями и системами подачи воды.       Иногда в странствиях мне доводилось видеть кого-то действительно необычного. Например, совсем недавно я встретил девушку, не знающую ничего о себе. Мы мило поболтали, оказалось — она никогда не думала заниматься магией, однако сила проявилась самостоятельно. Полагаю, ей будут подвластны не только пространство, но и само время, не зря же лечение в древних книгах называли «оборотом временной петли». Правда, странно, что она до сих пор не задалась вопросом откуда у простой знахарки такие возможности в исцелении смертельных недугов. Думаю, в тот момент, когда кровь джины проявит себя, она очень сильно удивится…»       «Жизнь полна неожиданностей. Оказалось, выжил не только я: Торвальд, которого все считали погибшим, внезапно объявился. Мы встретились, и маг рассказал о своих поисках способа управлять пространством и временем. Так сложилось, что у меня были некоторые наработки как раз по этой теме, коими я и поделился. Не знаю, как сложилась дальше судьба рукописей, однако больше мы с Торвальдом никогда не встречались лично.       Но та встреча кроме обмена знаниями принесла возможность исполнить мою давнюю мечту: так как маг состоял в свите наследного принца Рубинового Трона, мне было разрешено построить монастырь, который станет центром новой религии. Всем уже ясно, что Хаос с его постоянными жертвами и унижениями уже изжил себя. Пришло время создать что-то новое, сильное, честное…       Кажется, именно это и является моим жизненным предназначением. Люди, присоединившиеся во время странствий, согласились, что это станет отличной возможностью нести Вечность Рубиновому Королевству и при этом не упрощать всё до предела. Мы совсем скоро начнём строительство как можно ближе к столице…»       «Так бывает, что люди обманывают. Надеюсь, принц сделал это не от злого умысла, что всё равно никак не умаляет его вины. Сегодня утром, несмотря на все уговоры, Рубиновый Король зажёг над дворцом символ новой веры — Вечный Огонь теперь стал покровителем правящей династии и, соответственно, всего Королевства. Не скажу, что чем-то недоволен, потому что это много лучше, чем Хаос, но… Всё-таки, они могли бы выбрать хотя бы Порядок, раз уже так захотелось перемен…»       «Не знаю, чем руководствовался Торвальд, но он снова встал у меня на пути. Должно быть, старое соперничество всё ещё не даёт ему покоя: до меня дошли слухи, что он основал собственный монастырь, поклоняющийся Силе и назвал в честь луны. Возможно, у него получится повлиять на ситуацию в Королевстве и убедить всех, что Огонь — не лучший выбор, когда дело касается защитника. Буду надеяться на благоразумие старого друга и терпеливо ожидать изменений.       Правда, мне немного обидно: где-то в горах сейчас люди таскают камни и высекают скалы, чтобы создать что-то великое, а мне приходится руководить стройкой здесь, не имея возможности даже посмотреть. Торвальд всегда отличался размахом, поэтому даже страшно представить, что получится в результате.       Теперь есть монастырь «В самом сердце Огня» и «На краю льда» тоже. Смешно…»       «Случилось страшное: старая столица была разрушена. Магистрат, который только начал, наконец, разбираться в делах достаточно, чтобы хоть что-то решать, вынес вердикт: легче построить новый город на удачном месте, чем восстанавливать развалины до прежнего состояния. Больше всего возмущались часовщики, что естественно: неожиданно появившиеся в самом центре страны Летние Феи разрушили всё, до чего дотянулись, а механизмы всегда были самыми нежными частями любых приборов. Барик был против переноса столицы, но никто не встал на сторону гнома. А ведь там — лучшая энергетическая жила и вход в катакомбы, которые могут стать отличной возможностью сбежать. Столицу всё-таки принудительно перенесли, а Барика отправили в какую-то деревню налаживать системы отвода воды, чтобы сильно громко не возмущался.       Однако часовщики не смирились — ребята скинулись деньгами и выкупили у Магистрата за бесценок Башню Фей, которая высится на самом краю страны. Всё равно властям было нечего с ней делать, а теперь там — служба Часовых, которые должны смотреть, не пытается ли кто-то из магических существ снова навредить людям. Похоже, часовщики реально полагают, что лучшие способ видеть больше — это залезть повыше. Мне их искренне жаль: в вершины башни открывается чудесный вид на облака, которые закрывают даже ближайшую деревню…»       Бак снова зевнул. За расшифровками кончилась ночь, край неба уже заалел, предупреждая о наступлении нового дня. Мужчина устало потёр глаза и, закинув книгу в сумку, отправился спать. Однако спокойно насладиться грёзами и одеялом ему не дали: во дворе раздались шаги, ржание лошадей и лязг оружия. Осторожно выглянув из-за занавески, монах заметил вооружённых солдат, которые рассредоточивались по монастырю как у себя дома.       Выходит, они уже не в первый раз здесь? И всё это время… Лиан посылала солдат в монастырь, а ему — врала, что туда поехали инженеры?       -Будем обыскивать? — спросил кто-то из солдат.       -Зачем? Просто напиши «норма» и давай обедать. А то вернёмся раньше обычного, снова вопросы будут.       -Ну… давайте хоть поговорим с кем-нибудь, что ли.       -А смысл? В прошлый раз час орали — никто не вышел. Думаешь, в этот раз легче будет?       -А вдруг помешаем…       -Это же монахи — они привыкли к мукам, для них пара идиотов — не проблема.       Бак задвинул шторку и, подперев дверь, лёг спать прямо на стол, чтобы не встретиться с кем-нибудь в коридоре и не дать возможность Лиан его найти. Несомненно, женщина сейчас возмущена и зла, а в таком состоянии может и целый монастырь с землёй сравнять. Ему же эти стены дороги, к тому же — было бы глупо себя подставлять. Скорее всего, это — всего лишь стражники, которым дали приказ проверять наличие монахов на исходном месте, но, как это водится, не стали проверять качество исполнения. А значит — никто до сих пор не в курсе, что монастырь пуст, ведь только он один в целом посольстве получал «птичью пересылку», приносимую рано утром. Лиан в это время предпочитала спать, утомлённая очередными разборками с генералами, которые то ли не могли, то ли не хотели принять над собой женскую власть, даже несмотря на законность.       Вообще вся эта ситуация сильно напрягала с самого начала: несмотря на мнение народа, по правилам Королевства после внезапной смерти отца на трон должен был сесть Дзин, как единственный законный наследник. В принципе можно было рассмотреть вариант его сестры Скай, но та, как было заранее известно, к трону не рвалась, предпочитая общество милых фрейлин и собственной матери, которая разделяла её крайне миролюбивые взгляды. Обе женщины представляли собой ярчайший образец благоразумия и благородства, лишь подчёркивая силу и власть принца.       Однако… скорая коронация Лиан стала ударом для знати, которая её тоже до этого момента не видела. Непонятно, почему никто не заявил протест или хотя бы не начал задавать вопросы. Хотя, может и начали — не просто же так в один миг исчезли несколько довольно влиятельных политиков, которые спали и видели как бы посадить на трон Дзина, как полностью управляемого Короля. Министр финансов был найден мёртвым у себя дома, то же самое случилось с лучшей подругой матери Скай — дальней родственницей матери Дзина. Сама бывшая жена генерала бесследно исчезла, скорее всего — предпочтя бегство неминуемой расправе, учинённой Лиан сразу после восшествия на трон. На орехи тогда досталось всем: от мальчишки-раба, принёсшего «недостаточно горячий кофе» до главы дворцовой стражи, что «явно что-то замышляет». Стоит признать, что и первый и второй были виноваты: в покоях мальчика нашли запас яда, а глава стражи, как оказалось, был в сговоре с пропавшим Министром финансов и готовил полноценный переворот. Что ни говори, а нюх на опасность отличал молодую Королеву от прочих женщин, делая её практически неубиваемой и уберегая от возможных нападений. Если заговорщики осаждали правый выезд из дворца, Лиан решала ехать левым, осаждали левый — колонна скакала через правый, обе — женщина решала вообще не ехать. По слухам, несколько покушений провалились из-за того, что она отказывалась от еды ради работы, или вместо увеселений посещала армию. Аристократия скрежетала зубами, но была вынуждена кланяться новому монарху, под заскоки которого можно было не попасть, просто оставшись дома.       И вопреки всему, даже всей неоднозначности ситуации и прошедшему слуху о самоличном убийстве прежнего Короля, народ вдруг воспылал невероятной любовью к молодой и активной женщине, которая первой за прошедшие с войны годы взялась за денежные реформы. Лиан действительно трудилась не покладая рук и иногда Бак поражался тому, с каким упорством она пытается понять то, о чём пару часов назад даже не знала. С детства его приучили непредвзято относиться к тому, как человек ведёт себя в работе и в жизни, монахи вообще отличались редким скептицизмом в этом, так что лично против Лиан он ничего не имел. Да, он был рядом как друг, мужчина, защитник, но ничего не получилось и в этом были виноваты они оба. Злость, о которой писали в небольших романах, распространяемых на рынках, почему-то не появлялась, вместо неё после разрыва отношений осталась лишь лёгкая печаль. Как мужчина и женщина они потрясающе подходили друг другу, дополняя и сглаживая. Поэтому он считал, что, несмотря на все свои странности в отношении мужчин, новая Королева имела все основания держать в руках Корону, ведь она точно сможет сделать жизнь лучше… ***       Естественно, Бак остался в монастыре. Умом он понимал, что подставляется, ведь в случае приезда Лиан непременно первым делом наведается сюда, однако покинуть дом, пусть и опустевший по неведомым причинам, не мог. Ему хотелось заполнить коридоры монахами, снова читать общие молитвы и смотреть по вечерам на закат, устроившись на крыше и слушая испуганные крики настоятеля. Вся его жизнь прошла в заботах об этом месте, пусть и не по его воле. Поэтому… ожидание разгадки убивало его каждый день.       Сначала мужчина пытался как-то сократить работу, выписывая только те куски, что касались исключительно Хаоса и Порядка. Это ничему не помогло: выдернутые из контекста фрагменты казались полным бредом, написанным ради развлечения.       Потом он снова изучил бывший вход в катакомбы, придирчиво прощупав мельчайшие трещины на стене и убедившись, что ничего не изменилось. Стены были всё такими же холодными и безразличными.       В попытках что-либо понять, Бак кружил целыми днями по помещениям, тут и там передвигая мебель в надежде на новую подсказку, но кроме то ли забытых, то ли намеренно оставленных личных вещей, ему не удалось ничего найти. Монастырь был безмолвной грудой камня, не способного дать ему покой.       Наконец, смирившись, он снова сел на переводы и обнаружил кое-что странное: тот тут, то там, ему встречались непонятные слова, которые, несмотря на всю начитанность, он не узнавал. Например, в одном абзаце Дженос писал о неком «Коджу», о котором у монаха вообще не было представления. Великий несколько раз написал о том, что для призыва о помощи от монастыря надо «извлечь крик Коджу», однако ни разу не указал пока, кто же это такой и что предстоит с ним сделать для «извлечения крика». Возможно, речь шла о каком-то предмете, но в этом случае Бак окончательно запутался и перестал понимать человеческую речь: он чётко помнил все вещи, оставшиеся с того времени, часть из них хранилась в обстановке полной секретности, но… Коджу? Возможно, «Коджу» — это название какого-то состояния, в котором надо было закричать во дворе самому? Но, почему тогда ни в одной книге не указано о том, как в это самое состояние войти? Или… «Коджу» — это какая-то устаревший магический ритуал, сейчас имеющий другое название? В любом случае попытки хоть как-то расшифровать злополучное имя из пяти букв ничего не дали. Так что Бак принялся просто вслепую расшифровывать текст вслепую, ожидая решения. За месяц, что он провёл в монастырских стенах, к нему наведались всего два раза, причём чаще всего стражники не заходили дальше столовой, где весело жевали и обсуждали свежие сплетни. Во второй раз, не в состоянии выдерживать более ни минуты без людей, монах спрятался в тени поворота и прислушивался к человеческой речи, чувствую непонятное удовлетворение.       -А вы слышали: принцесса-то объявилась! — поведал один из них и Бак, до того момента сидящий в темноте коридора и почти заснувший, встрепенулся, — Да я сам видел, как она по улице проскочила. Патруль прошёл, я обернулся чтобы сказать, что нечего так на меня напирать, ботинки не казённые, на свои кровные куплены, как — раз — в тёмном плаще, с укрытой головой, Скай собственной персоной.       -И что?       -Я говорю парням: «Хватай её, Королева за голову беглой принцессы щедрую награду даёт», да где уж там — и след простыл. Полночи гонялись за ней по тёмным улицам, а в итоге — схватили пару пьяниц и гулящую жену.       -А я вот слышал, что в столице объявился Барик.       Эта новость удивила Бака ещё больше: пропавшая принцесса регулярно «ловилась» по самым разным уголкам страны, в то время как инженер вряд ли бы стал светиться, если бы не искал любую помощь, что может найти. Что же там стряслось?       -Да ты что? Гном?       -Ага. Мне друг рассказывал, что по дороге от границы его несколько раз видели, теперь в город прибыл с важным грузом. Судя по всему, помощь нужна, да только к людям он не выходит — видать, боится, чтобы не сдали Магистрату.       -Вот я не пойму, — пожёвывая кусок хлеба и чавкая, вдруг спросил один из стражников, — Раз за их головы такая награда объявлена, неужели никто ни разу не сдал? Принц, понятное дело, связываться не хочется никому, он же бешеный, но Скай?       -Дурак ты, Плой, потому до сержанта ещё и не дослужился. Принцесса — родная кровь Дзину, сдашь её — он собственной персоной за тобой явится. А сдашь его — получишь яда от Скай. Тут замкнутый круг.       -Так пусть приходят, за двоих награда выше.       -Только вот получат её за тебя родственники… ***       Не сказать, чтобы Бак особо искал встречи с Бариком или собирался ему помочь. Скорее — монаха интересовала причина того, что гном внезапно выбрался из тени. Являясь неплохим тактиком, мужчина понимал, что Скай явно не стала бы просто так светиться примерно в то же время. Они либо ищут союзников, либо надеются на помощь кого-то настоль же скрытного. В любом случае: Бак уже вторые сутки, укрывшись плащом, бродил по улицам столицы, высматривая знакомую худую фигуру в подворотнях, из которых пока выскакивали исключительно крысы. Но та всё никак не появлялась, или, что тоже возможно, просто не показывала себя. Наконец, когда монах уже отчаялся, в переулке мелькнула стремительно шагающая фигура, укрытая грязным плащом. Ни секунды не сомневаясь, Бак двинулся следом и уже через пару шагов уткнулся носом в неприметную дверку с металлическим укреплением по периметру. Выждав пару минут, он осторожно постучал, но вместо ответа та тихо отворилась.       Внутри были темно и сыровато на взгляд монаха, привыкшего к прохладе и сухости, создаваемой вековыми камнями, каждый день прогреваемыми солнцем. Потому первым делом он подумал пригласить Барика немного пожить у себя. По слухам, гном был очень образован и сильно начитан, что значило — общение, мудрые советы, обмен житейским опытом и прочие прелести жизни в обществе.       -Кто ты и почему искал меня? — лезвие упёрлось куда-то в область почки, но даже не продавило кожу, что однозначно говорило о мирном настрое напавшего, — Я следила за тобой, но не смогла понять, что тебе нужно.       -Я… я друг Дзина, монах. Мы помогли тебе тогда, когда молодая Королева объявила облаву по всем дорогам.       -Хм… монах… — на секунду замешкалась девушка, — Всё равно, отвечай на вопросы: чего тебе надо?       -Я слышал, что Барик в городе и ему нужна помощь.       -И без приглашения решил наведаться в гости?       -Нет. В монастыре нас учили многим наукам и если я смогу хоть как-то…       -Не сможешь, — лезвие пропало, однако звука его убирания в ножны не было, потому Бак снова покорно замер, — Проблема связана скорее с миром духов, чем с живыми людьми.       -Как носитель Вечности и Порядка, я многое могу. Возможно…       -Магическое существо было намеренно погружено в бессознательное состояние непонятной бомбой, которая кроме безумной огневой мощи вытянула из попавших в облако все силы, многих лишив жизни. Сможешь справиться?       -Надо подумать… приходите ко мне в монастырь, я должен посмотреть сам. Если не верну, то хотя бы восстановлю тело и пойму, что стало причиной.       -Огненные шаманы не смогли, врачи не смогли, а ты — сможешь?       -Монахи всегда принимали у себя нуждающихся в помощи… ***       Тело выглядело безжизненным и худым, бледные руки, вытянувшиеся вдоль тела, сияли белоснежными костями на локтях и запястьях. Даже обложенная кристаллами, которые питали её круглосуточно, девушка явно не восстанавливалась.       Джина.       Едва увидев характерные черты лица, Бак сразу понял кто перед ним. Представители народа практически исчезли, однако монахи скрупулёзно собирали информацию о прошлом и потому хранили у себя несколько описательных фолиантов. Найдя самую толстую книгу в библиотеке, монах открыл её и принялся искать подсказки.       -Мы можем помочь? — отвлекла его Скай, которая не могла просто тихо сидеть на месте, — Может, другие книги тоже содержат ценную информацию?       -Возьмите на третьей полке.       Снова ненадолго повисла тишина и Бак бросил короткий взгляд на гнома, всклокоченная борода которого казалась ярким пятном на фоне бледного лица и почти бесцветных глаз. Монах мог поспорить, что в поисках исцеления для подруги инженер почти не спал и не ел уже несколько дней. Его растерянный вид однозначно указывал на критичность ситуации, как и то, что всегда предельно осторожный изобретатель согласился отправиться незнамо куда с ценным запасом кристаллов.       -Опишите симптомы.       -Она не приходит в себя почти два месяца, — тихо начал Барик, — Сначала я пытался кормить её, но губы словно склеились. Возможно, если вам удастся решить хотя бы эту проблему, мы могли бы сделать состав с применением кристаллов, который бы влили внутрь.       -Боюсь, это невозможно. Тело будет сопротивляться. Тут нужно вмешательство другого джина, либо иного существа, способного перейти в мир духов. Её душа была намеренно вырвана из тела и украдена. Раньше такое было сплошь и рядом — жрецы Хаоса, в конце концов, знамениты именно этой уловкой.       -«Жрецы Хаоса»? — подняла бровь Скай, — Ты про тех персонажей из древних сказок?       -Боюсь, мы имеем дело с полноценным живым жрецом, а не с «персонажем из древних сказок», как ты решила выразиться. Я давно не видел ничего подобного, считается, что жрецы исчезли после ухода Веконо. Но я совсем недавно видел одного.       -Где?       -В районе, ныне зовущемся «Бомбиг».       -О… оживление бомбы?       -Да. Я был там и могу точно сказать, что богиня хотя бы один раз возвращалась к нам, однако… она выглядела не так впечатляюще, как нам рассказывают сказки. Веконо ослабла, взяла новое имя и лишена глаз. Возможно, она забрала джину для того, чтобы исцелиться.       -Что за бред? Душа не способна применять силу.       -Человеческая. А душа гоблина, например, часто после смерти находит золотую жилу и охраняет её, считая своей. Поэтому разработка золотых месторождений проводится в несколько этапов, каждый из которых тщательно проверяется. Гоблины управляют землёй, некоторые души во время особой злости на «захватчиков» могут обрушить шахту им на голову. О джинах известно до прискорбного мало, они практически исчезли после войны, потому что считалось престижным держать их в клетках, как это делал Рубиновый Король. А те, что сумели сбежать, уже вряд ли во второй раз выйдут к людям. Доверие исчезает один раз.       -Что ещё есть в твоей книге?       -Тут написано, что можно попробовать вернуть душу в тело, но для этого потребуется колоссальная энергия, которой у меня нет.       -Хм… — Барик положил руку на стену, — Эти стены кажутся мне знакомыми. Возможно, я даже был тут и помог, но очень давно. Увы, память подводит меня. Скажи-ка, это у вас была статуя, способная кричать?       -«Статуя, способная кричать»? Вы про «Коджу»?       -Не помню, говорю же — это было очень давно. Я находился тут проездом вместе с Торвальдом, которому срочно было что-то надо. Судя по всему, он это получил, потому что в тот же день мы двинулись обратно. Но ваш настоятель успел показать мне пару «особых вещей», хранимых в секрете. Неужели… ты не знаешь? Ты ведь последний монах тут, как можно было не знать?       -Я… я не последний… есть ещё… просто я не знаю… где…       -Это как?       -Я был при Королеве по просьбе настоятеля, а когда перестал получать письма — вернулся. К сожалению, не обнаружил никого из старых друзей, начал ждать. А потом — услышал о вас.       -Ты был в свите Лиан? — насторожилась Скай, — Что ты там делал?       -Ну… можно сказать, что я… отвечал за постель.       Бак ожидал, что женщина окончательно перестанет ему верить и вместе с Бариком тут же покинет стены монастыря, то та вдруг заливисто засмеялась, откидываясь на лавке и почти падая.       -Ох, не могу… «отвечал за постель»! Ты сам-то понял, что сказал?       -Да, я был любовником молодой Королевы. Да, она везде возила меня с собой. Однако я не вижу ничего смешного в том, что мы проводили вместе ночи.       -Да я не об этом: ты сам-то понимаешь, что считал себя всего лишь «хранителем постели», а не полноценным соратником и помощником?       -Я…       -Не трогай его, — прервал полемику гном, — У нас сейчас есть дела поважнее. В этом монастыре была кричащая статуя, голос которой наполняет монахов энергией. Она до сих пор тут?       -Я не знаю. А где она хранилась?       -В подвале, за шкафом архива.       -За шкафом… я лично его ощупывал, но…       -Пойдём.       Они спустились, причём Барик шёл даже увереннее выросшего в этих стенах мужчины, сейчас только пытающегося не отстать. Поворот, ещё один, уверенный толчок двери, и — инженер уже вынимает всё из шкафа под удивлённое молчание монаха, с сомнением смотрящего на подобный вандализм. Ровно до того момент, как руки гнома, вцепившись во что-то с задней стороны шкафа, не отодвинули его, открывая проход. Небольшая комната была украшена расправленными свитками и тканью, на которую Бак тут же наступил.       -Осторожно, ничего не повреди. Нам нужна только статуя, ничего больше… ***       Возвращать человека с того света.       Помнится, когда-то монахи шептались о возможностях Дженоса и Бак думал, что, когда вырастет, непременно научится чему-то подобному. Однако время шло, а желанное знание всё не появлялось на горизонте. Кто же знал, что для познания нужна всего одна книга и неугомонный гном, способный пояснить непонятные слова.       -Положи одну руку ей на грудь, — командовал Барик, — А вторую — на низ живота. В книге сказано, что энергетические точки джин отличаются не только от человеческих, но и от представителей своего же вида, имеющих другой пол. Потому у женских особей точки расположены именно так.       -Я… это точно должен быть я?       -Ну, разумеется! Не мне же заниматься высокими материями, требующими повышенной концентрации! Я — гном, если ты не забыл, и из живого тела могу сотворить только холодец!       -И что теперь? — когда руки заняли нужное расположение, спросил монах, чувствуя себя ужасно неудобно, — Как Скай активирует статую?       -О, она найдёт способ, не сомневайся. На то она и принцесса, чтобы заставлять всех вокруг вопить.       -Я… не понимаю…       -Неумелая шутка. Расслабься. И, бога ради, не щупай её за грудь, если джина всё чувствует, ей это не понравится!       Что-то словно щёлкнуло внутри: тёплая волна поднялась из центра груди к голове, ударяя в виски, а потом упало вниз по плечам, устремляя в пальцы. Тело по руками согрелось, вздрогнуло и… джина открыла глаза.       -О, ты вернулась!       -Нет, она не отпустит меня сейчас! — надтреснутый голос звучал почти неслышно, — Найди того, кто общается с духами и попроси его меня вытащить, это — единственный способ.       -Мы уже говорили с шаманами и…       -Нет. Найди настоящего шамана, который учился у предков и общается с ними до сих пор. Можешь… можешь пойти к оркам, у них должно быть что-то подобное.       -Орки? Ты с ума сошла?       -Я знаю, что орки — самые закрытые существа в этом мире, они не делятся своими секретами, и потому сила переходит от шамана к шаману практически в первозданном виде. Обладатель посоха с клыками своего предка сможет помочь.       -Что за… Инь? — руки Бака дрогнули, холод стремительно возвращался, — Что с ней?       -Похоже, сила кончилась, и она снова ушла.       -Как это? Была же тут!       -Я же сказал, что попробую. Надеялся, что всё получится.       -Мы не договорили, давай ещё раз!       -Нельзя, тогда она вообще потом не сможет вернуться.       -Рррры, да что такое-то с этой магией, ничего не происходит как надо?!.. ***       Их небольшая группа двигалась по направлению, указанному старой картой из монастыря. Судя по разговору Скай и Бака, парню можно было верить, так что гном даже согласился переложить тело Инь со специальной коляски, не отличающейся большой проходимостью, на широкополосную телегу, в которую запрягли выделенную монахом смирную лошадку.       Барик всегда старался быть в несколько раз предусмотрительнее, чем нужно, потому до сих и гулял на свободе, а не сидел в застенках Магистрата. Поэтому, когда кусты зашевелились, он поднял руку, призывая Скай к тишине, и тут же почувствовал лёгкую вибрацию земли: кто-то пытался остаться незамеченным, но слишком опирался на левую ногу, так что чувствительный к малейшему колебанию гном заметил.       -Мужчина, — разобрала дыхание девушка, — Молодой.       -Выходи, — мирно пригласил Барик, — Давай поговорим, если так хочешь.       Зелёная поверхность зарослей осталась безмолвной, однако из-за соседнего с ней дерева вышел мужчина, плащ которого был натянут на самый лоб, мешая рассмотреть лицо.       -Кто ты и зачем пришёл?       Вместо ответа мужчина плавно двинулся вперёд и, когда Скай уже достала метательный нож, вдруг откинул капюшон, делая видимым загорелое лицо.       -Судья! — взвизгнула девушка, бросаясь куда-то в самые заросли.       -Ты, — гном, наконец, смог рассмотреть неожиданного гостя, стоящего почти вплотную, — Я видел тебя и твоего друга в столице.       -Хорошо, что ты помнишь. Это значит, что и свои преступления ты тоже помнишь, так что не придётся снова повторять по списку.       -А где же твой товарищ?       -Он… — лицо судьи дёрнулось, — Он — мёртв.       -А ты, стало было, выжил и теперь в одиночку ловишь преступников? Не-не, я ничего не говорю, в конце концов — каждый по-своему сходит с ума. Но вот меня, к сожалению, арестовать нельзя, сейчас я крайне занят — пытаюсь воскресить свою почти умершую подругу.       -«Почти умершую»? — пистолет упёрся гному в лицо, — Покажи-ка.       Барик кивнул и, стараясь двигаться медленно, откинул край плотного пледа, оставляющего на виду только часть колёс. Тело, кажется, стало выглядеть ещё хуже. Кристаллы, по-прежнему присутствующие в большом количестве, радостно засветились, когда попали под солнечные лучи и гному на мгновение показалось, что джина лежит на облаке. Видимо, на судью увиденное тоже произвело впечатление: он опустил пистолет и едва слышно спросил:       -Что с ней?       -Она лишилась души по воле Серис и её жреца. Сейчас мы пытаемся найти лекарство. Кстати, ты не знаешь случайно: мне нужно жрец орков с клыками предков на посохе.       -Жрец орков… я видел только одного, и на его посохе были клыки. Но… ты сказал «Серис»? Как она смогла сделать… такое?       -Бомба, взрыв которой выбросил мою подругу из тела, чуть не убила меня самого. Уже несколько месяцев мне приходится сражаться за её жизнь всеми доступными способами, однако результаты почти нулевые.       -Я… я знаю короткую дорогу. Но потом, всё равно тебя арестую.       -Хорошо, если она очнётся — арестуешь нас обоих, а пока — не мог бы ты принести воооон ту палку, потому что я никак не могу заставить эту… лошадь идти в нормальном темпе, не останавливаясь поесть у каждого куста…