Мечты Фортуны

В коридоре дворца разгорелась драка, две девушки с огромной ненавистью желали причинить друг другу боль. Эту сцену увидел султан, шедший в покои Шехзаде Мустафы. — О Аллах! — воскликнул он и подошёл к ним — Быстро прекратить! И это матери моих сыновей, что вы себе позволяете? Нурай, ты хочешь вернуться в старый дворец? Дефне, у тебя желание проводить её?! Вы какой пример подаете рабыням? Какими вырастут мои дети? Немедленно уйдите в свои покои, и чтобы я не видел вас — в гневе крикнул султан, быстро развернувшись он пошёл обратно, желание побыть с сыном пропало. Девушки, взъерошенными волосами стояли, склонив головы, а после кинув друг другу вражеские взгляды и ушли. Нурай была вне себя от злости, её глаза сверкали огнём. Она шла быстро, чтобы никто не видел её в таком виде. Подойдя к дверям, испанка мигом проскользнула внутрь и закрыла дверь. На тахте сидела Фахрие, увидев девушку она всплеснула руками и удивлённо посмотрела. — Что с тобой? Ты где так? — осторожно спросила молодая Калфа. — Эта женщина, она змея. Видите ли мой сын не Шехзаде, его убьют, а мне за ним, султан нас не любит…пусть в аду горит. Как она смеет. Ненавижу! — отвечала Нурай Хатун в том же гневе. — Ты с ума сошла? Хатун, ты ругалась с главной фавориткой и в первый день приезда. Обратно хочешь? Понимаешь, сейчас ты тут « на птичьих правах », каждый неверный вздох и шаг — твой приговор на вечный ад в девичьей башни. Держи себя в руках, глотай обиду, кланяйся всем, уважай и будь милой. Сейчас не то время, когда нужно показывать себя… — Фахрие, ты много знаешь? Я без лишних это понимаю, но мне стало так неприятно, когда о моём дитя, так отзывались. Он маленький и не в чем не виновный, Осман платит за мои грехи — Нурай глубоко вздохнула — Как мой сын? Ему хорошо дался переезд? — Он немного захворал, но я звала лекаря и она дал лекарство. — Только бы не заболел. Девушка прошла в соседнюю комнату и покачала люльку с ребёнком, слегка улыбнувшись. — Спи мой мальчик… Мама с тобой…нас ничего не разлучит, даже смерть не в силах это сделать. Покои Султана Баязида. Падишах вернулся в покои и был зол. Он сел за стол и откинул спину, немного задумавшись Баязид встал. — Ага, приготовь мне коня. — Хорошо, повелитель. Отдав приказ султан позвал к себе друга и по совместительству хранителя покоев — Ахмет Агу. — Повелитель, вы звали меня? — Да, Ахмет. Я поеду навещу Махидевран Султан, ты же скажешь, что я на охоте. Смотри, пусть Валиде не узнаёт, а то опять будет разгневана. — Как прикажете, простите моё любопытство, но зачем? — Понимаешь, эта женщина не плохая и злая, как думает моя матушка. Я очень уважаю её и иногда, когда мне трудно, она даёт мне совет. Она мой друг. Мы часами говорим о детстве, о брате Мустафе…о покойном отце, обо всём и мне становится легче. — А кто такая Махидевран Султан и почему ваша Валиде так её не любит? Тётя? — Нет…она жена моего отца…вечный враг Валиде Султан. После этих слов Падишах вышел из покоев и отправился в путь. Султанша жила не так далеко, поэтому дорога ближняя. Покои Дефне Султан. Дефне уже привела себя в порядок, она не могла уснуть. Девушка проклинала свою соперницу за появлении во дворце. Молодая госпожа сидела на подушке и пила щербет, который немного успокаивает её. Воспоминание Дефне. ··· — Ника! Ника! Я устала уже…сдаюсь, выходи! — крикнула девочка, лет десяти и села под дерево. — Ну Вика…ты опять просто ленишься! Так скучно! — слышался голос из далека Ники (Юной Дефне) и спустя мгновение из-за кустов вышла как две капли воды девочка. — Нет я правда устала…ты же знаешь, что у меня сердце быстро устаёт — произнесла Вика. — Знаю сестра, знаю. Оно у тебя совсем быстро стало уставать, ты пьёшь, то лекарство? — Да, да пью. — Смотри мне! — Ну всё хватит, пошли домой папа уже устал наверное с Анной сидеть. — Пошли… Ника дала руку Вики и они пошли вместе по тропинке к домику. ··· Реальность. — Моя сестра я всё помню тебя, мне не хватает наших игр. Мы похожи были внешне как вода, а внутри даже частички не было единой, но были мы подругами…надеюсь ты счастлива, ведь ты заслуживаешь этого, моя маленькая сестренка твоих испытаний и не счесть… Покои Нурай Хатун. Наступила ночь, Нурай уже отошла ко сну, но её разбудила Калфа. — Нурай, Нурай у Османа жар — взволнованно говорила Калфа. — Что? — открывая глаза прошептала Хатун, но плач сына быстро её пробудил её и она вскочила с кровати. Она пошла в комнату сына, там были лекари, которые не позволили ей войти. Девушка смотрела на ребёнка и сердце разрывалось. Мальчик все кричал и кричал. Спустя час он уснул. Жар так и был высоким, Нурай сидела около сына до утра. Лекари также находились рядом. В покои вошла Хюррем Султан. — Калфа, почему мой внук до сих пор спит? Жар спал? Что это за болезнь? — спрашивала Хюррем женщину. — Валиде…вы не волнуйтесь, но шехзаде наш был заражён чёрной лихорадкой и мы пытаемся его спасти, но вам нельзя туда. Возможно и мать мальчика уже заражена. Болезнь ходит по Стамбулу уже много месяцев и это не странно, что она проникла во дворец.  — Он выживет? — Она лечится, но в большинстве случаев врачи бессильны. За эти месяца вылечили лишь десять человек, из которых 6 спустя несколько недель умирали… — Делай, что хочешь, но он будет жить или ты умрёшь вместе с ним. — Как прикажете. Мы сейчас осмотрели Нурай, она пока здорова, поэтому ей следует выйти, но она не хочет. — - Пусть стража вытащить её. Приказ Валиде Султан выполнили. Нурай не отходила от двери, она села рядом, поджав под себя колени тихо молилась. Дефне шла по коридору, ей уже было известно о болезни мальчика. Она проходила рядом с покоями и увидела Хатун. Глубоко вздохнул и подошла к сопернице, присев рядом. — Моника…тоесть Нурай Хатун, мне очень жаль…я правда соболезную. Как мать я тебя понимаю, сама потерпела потерю дочери… Не дай Аллах тебе это пережить. Пусть твой сын живёт — Нурай повернула голову, что были видны её заплаканные глаза, показывающие всю боль — Бедная…– с этими словами она обняла её, забыв вчерашнюю драку — Я буду молиться за ваше здоровье. Пока он болен, я забуду все наши ссоры и обиды. Нурай была поражена такому ходу событий, но поверила Хасеки и обняла её, дав волю эмоциям. — Мне надо идти к Мустафе, а мои слова правда. Пока Осман не станет здоровым, конец нашей вражде.