Люблю сильнее, чем Он

Мелифаро       Такой расслабленный, нежный, одновременно хрупкий и сильный. Только мой.       Мои метки покрывают эту светлую кожу, мои губы, пальцы касаются везде, и ты позволяешь это, краснея и выгибаясь. А когда сопротивляешься, становится еще приятнее. Такой привлекательный, сладкий, покорный, хотя и могущественный настолько, что легко можешь отказать мне, если захочешь, но… ни разу ты не отказывал мне, ни разу не противился моему желанию. Значит, ты хотел тоже, так ведь? Что стоило тебе заставить меня прекратить приставания? Видимо, это игра. Игра, которую я обожаю, равно как и тебя самого, Макс. Только мой и ничей более!       Только… только почему твои глаза потухли? Почему ты все реже краснеешь? Почему все чаще задерживаешься на работе… рядом с Ним. Почему? Что я делаю не так, мой хрупкий?       — Тебе пора идти. Я уже предупредил Джуффина, что ты немного опоздаешь, — я собираю пальцами бисеринки пота с твоего виска, прижимаю к себе, а ты морщишься, стонешь и легонько толкаешь меня в грудь.       Я вздыхаю и отпускаю тебя, просто сажусь рядом, убираю твою боль, убираю туман из головы, оставляю только сладкую истому да свои метки. Сегодня их больше, чем обычно: вместе с тобой будет дежурить Шурф.       Раньше ты так любил нежиться в моих объятиях после занятий любовью, а сейчас…       Ты встаешь, и, не глядя на меня, завернувшись в свое лоохи, хотя мое лежало намного ближе, уходишь из комнаты.       Я тоже встаю. Подхожу к окну, обхватываю голову руками, смотрю на улицу. Какая в этом году промозглая осень. Холодный ветер с Хурона гнет немногочисленные деревья, небо серое… и мое Солнце погасло. Только мое Солнце. Мое ли?..       Я слышу хлопок входной двери где-то внизу. Неужели ты ушел, даже не попрощавшись?       — Там ведь собирается дождь. А ты, наверное, как всегда без зонта, Макс, — я закусил нижнюю губу и бессильно опустился на ковер. Почему ты так жесток со мной? Что, что я делаю не так? Я люблю тебя больше, чем Он! Я достоин тебя больше, чем он! Я забочусь о тебе больше, чем он! Так ведь? Ты же… ты же еще только мой? Ты же не бросишь меня?       — Мелифаро?! Что с тобой?       Я обернулся на голос и застыл в удивлении. Быстрым шагом ко мне подошел Джуффин и присел рядом на корточки, внимательно всмотрелся в мои глаза. Я отвернулся. Вот уж кого меньше всего хочет видеть отвергнутый любовник, так это своего начальника!       — Нет, это какое-то безобразие! Мое Ночное лицо появляется на работе с опозданием и слезами в глазах, отправляет меня к своему партнеру — и моему Дневному лицу, которое, по идее, само должно искать шанс поцеловать пыль подле моих сапог! — кое я нахожу в полуживом виде! — рассерженно протарабанил сэр Почтеннейший Начальник, почти за шкирку усаживая меня на подушки.       Со слезами? Боги, неужели я сделал ему настолько больно?!       Я рванулся, но цепкая рука моего работодателя схватила меня за рукав и с неожиданной силой рванула обратно. Скрипнув зубами, я посмотрел на него с откровенной яростью.       — За твоим драгоценным Максом присмотрит Лонли-Локли. А с тобой мы должны поговорить, — холодно произнес Джуффин.       — КТО?! — на этот раз я рванулся настолько сильно, что ткань с треском порвалась, а я почти успел выскочить из комнаты. Почти.       — СИДЕТЬ! — бешенный рык шефа заставил меня застыть. В прямом смысле — я не мог пошевелить даже мускулом!       Я почувствовал, что скоро взорвусь от ярости. Где-то там МОЙ Макс наедине с Ним!       — Не надо прожигать меня взглядом — все равно не получится, — сухо произнес мой шеф, спокойно подходя и отвешивая мне мощную оплеуху. — Еще хоть раз Макс явится в слезах — я сделаю все, чтобы вы не пересекались. Ты пробовал думать в отношении него головой, а не тем, что у тебя в штанах?! Парень ходит уже в стольких следах твоей страсти, что я удивляюсь, как он еще не закутывается в свое лоохи с головой! Ты хоть раз замечал, что ему не нравится, что он весь в царапинах и укусах?! — Джуффин говорил так яростно и с такой болью в голосе, что я опешил и даже немного растерялся.       — Я стерпел, когда вы начали встречаться. Вынес, когда начали опаздывать на службу. Когда начали отдыхать чаще, чем работать. Я старался понять. Но… это не любовь, Мелифаро.       — А что тогда любовь?! — выкрикнул я, частично преодолев заклинание.       Кеттариец посмотрел на меня долгим, пронзительным взглядом, заставившим меня содрогнуться.       — Когда-нибудь узнаешь.       Он исчез, а я вдруг обнаружил, что могу двигаться.