Люблю сильнее, чем Он

Джуффин       — Я вас увольняю. Всех троих! И сам увольняюсь к магистрам из этого дурдома!       Передо мной на диванчике сидели мои сотрудники. Мелифаро, который, судя по всему, ушел в себя и меня не слышал, Макс, находившийся примерно в таком же состоянии, и Шурф — единственный, кто меня слушал со всей внимательностью. Возможно, потому, что ругал я его впервые и он не хотел упускать такой драгоценный опыт.       — Мелифаро, какого древнего магистра ты разозлил до такой степени, что схлопотал такое проклятье?! Макс, какого черта ты не заподозрил неладное?! Шурф… ты идиот. По возможности больше не влюбляйся, ты от этого глупеешь. Ладно я не почувствовал неладное — я этих двоих в последнее время видел раз в неделю и не дольше секунды, но ты! Ты регулярно оставался наедине с Максом, неужели сложно было… — я махнул рукой и замолчал.       Посидев в тишине пару минут, продолжил:       — Помочь Максу сравнительно легко. Шурф, я выдам тебе кристаллы, будешь прикладывать к его лбу каждые три часа, пока они не прекратят темнеть. Мелифаро… ты, как всегда, влип сильнее. На время увольнения живешь у меня — чтобы вырвать эту дрянь из тебя, придется постараться, — я отошел, покопался в ящике стола и не отказал себе в удовольствии запустить увесистым мешочком с кристаллами в невозмутимое лицо Лонли-Локли. Тот его поймал, к моему разочарованию.       — Через дюжину дней вы двое приходите валяться у меня в ногах и умолять восстановить вас в должности. Возможно, я к тому времени настолько успокоюсь, что даже угощу вас ужином за свой счет — отметим ваше возвращение…, а сейчас все вон отсюда! Все, кроме тебя, Мелифаро, — я остановил взгляд на потухшем заместителе. Здорово же его зацепило.       Когда Шурф увел мое Ночное лицо, трогательно придерживая под локоть, Страж оживился и кое-как встал, явно намереваясь пойти следом, но я запер дверь и одним махом впечатал ему в лоб большой полупрозрачный голубоватый кристалл. Мужчина пошатнулся, глухо охнул и сел на диван, с недоумением моргая. Взгляд его стал чуть более осмысленным.       Я испепелил угольно-черный камень.       — Ох, Джуффин, что это со мной? Сколько я вчера выпил? — с изумлением спросил сын сэра Манги. Когда я осторожно сел рядом, этот идиот ощупывал свою голову. — Такое ощущение, что не меньше всех запасов какого-нибудь задрипанного «Золотого барана»! — простонал он, а я, не выдержав, крепко прижал к себе временно пришедшего в себя сотрудника.       — Сэр Халли? Что с вами? Я умер, вы меня воскресили и радуетесь, что так хорошо вышло, так, что ли? Всегда знал, что даже на том свете от вас не спрячусь — найдете и заставите работать! Но чтоб я еще хоть раз надрался так! Выпил вчера, а тошнит сегодня…       Я мрачно усмехнулся.       — Вчера, говоришь? Ты «надрался», как ты выразился, ровно… дай-ка подумать… да, около восьми дюжин дней назад.       — Джуффин, голова-то у меня больная, но не дырявая же! — фыркнул мой заместитель, осторожно приобнимая меня в ответ.       — Тебя прокляли, Мелифаро. Вернее, даже не прокляли, а приворожили, и не к кому-нибудь, а к нашему сэру Максу, — ласково объяснил я, на всякий случай готовясь хорошенько поколдовать, если тебя снова захлестнет.       — К Ночному Кошмару? Это что, шутка?       — Да, ты же знаешь, я просто обожаю юмор такого сорта! — с иронией отозвался я, наконец, выпуская тебя из объятий и прикладывая еще один кристал. Через пару мгновений он посерел и был благополучно испепелен. Но вот… как-то быстро от тебя эта дрянь отстает! Либо ты в глубине души действительно любил нашего ядовитого мальчика, либо же…       — Я тебе больше скажу: весь Тайный Сыск имел удовольствие лицезреть ваш душещипательный роман, а потом и его последствия. Можешь на досуге поинтересоваться у Шурфа — он, полагаю, помнит каждый засос, который Максу не удалось спрятать.       — …кажется, вы действительно меня воскресили! Ломки-Лонки убил меня, как только я начал приставать к его обожаемому сэру Максу, да? — убитым голосом уточнило мое Дневное лицо, ощупывая себя. Видимо, желало убедиться в наличии определенных частей тела.       — Да все у тебя на месте, не переживай. Видишь ли, заклинание сработало так, что вызвало схожие чувства и у него, хоть и в гораздо меньшей степени, а мешать счастью своего любимого Шурф хотел меньше всего. Он очень тактичен, к сожалению… как и я, впрочем. Вы ведь выглядели очень счастливыми, какое-то время так точно, — пока я говорил, Мелифаро сидел, обхватив голову руками и тихо подвывал. Я мог его понять: эта дрянь здорово прибавила нам проблем.       — Вообще, вы оба, по идее, должны были либо прикончить друг друга на почве ревности, либо убить друг друга, чтобы вечно быть вместе, примерно через дюжину-две дней с момента проклятия. Очень романтично, но прискорбно, не находишь? — закончил я, осторожно кладя руку на плечо горе-любовника.       — Какая прелесть. Всегда мечтал умереть от страсти к нашему Чудовищу! Спасибо, хоть не к Ломки-Ломки любовью воспылал! — с иронией отозвался мой подопечный, пряча лицо в ладони. — Но… сколько, говорите, дней прошло? Тот мерзавец не рассчитал что-то? Поделом ему! — глухо донеслось до меня. Я засомневался — стоило ли говорить о том маленьком нюансе, который и спас вас двоих?       — Видишь ли, душа моя, — начал я, касаясь твоих волос и машинально накручивая на палец мягкую прядь, — и ты, и Макс уже были влюблены, причем не друг в друга. Избранника моего Ночного лица мы можем наблюдать ежедневно, за исключением тех редких дней, когда сэр Шурф все же решает взять День Свободы от Забот, а вот с тобой… — я замолчал, пытаясь как можно мягче объяснить, что знаки внимания в стиле «Сэр Халли, вы самый страшный колдун в Мире — ваша красота разит наповал», произнесенные с дикой смесью насмешки, иронии и тонкой ноткой боли, не тянули на незаметные никак от фразы «Мелифаро, восхищайся потише».       — А вот с тобой я хочу провести всю эту дюжину дней, а если позволишь, то и больше, — решился я, касаясь губами виска чуть дрогнувшего мужчины.       — Учтите, я очень много ем. И засыпаю только после колыбельной! — устало улыбнулся мой заместитель.       — Будет тебе колыбельная, будет… с вот таким припевом, — я цепко ухватил единственного и неповторимого Стража за подбородок и поцеловал максимально аккуратно и нежно.       Кристаллы, уже ненужные, пользуясь моментом, соскользнули с диванчика и рассыпались по полу с радостным звоном, но это мало кого интересовало.