Питерский цикл

Дизу кажется, что ему надели на голову мешок – как в фильмах с заложниками! – и потом сняли рывком. Вокруг тишина и такая благодать, что становится на момент страшно. Так бывает, когда ночью выходишь на берег океана. А над тобой звёзды-звёзды, а перед тобой волны-волны, и растворяешься в этом бездонном спокойствии и сам успокаиваешься. Здесь весело, компания, много знающих английский, а кто не знает – Акси постоянно рядом, живо переводит, не отпускает Баша в одинокое бурное плавание по волнам незнакомого языка. Акси сказал, что будет тебе «amazing night» – и делает. Словно задался целью переплюнуть по эмоциям и ту ночь после баттла, и сам баттл. Ему нравится удивлять Баша и упиваться его искренним восторгом. Он так радуется, так таскает Баша за рукав везде, так беспокоится, если что пошло не так – что Диз начинает ревновать к самому себе. А был ли он таким в LA? А надо бы повторить, когда Акси снова приедет, – поразить, сделать максимально хорошо, радовать и удивлять. Он цепляется за эту мысль и какое-то время сосредоточенно её обдумывает. С ним много фоткаются. Уже темнеет – и Баш жмурится от вспышек на телефонах. Снег кажется чёрным, сосны – карандашными. Акси берёт за руку, выводит из зоны поражения. – Nu vs`o, vs`o. Khvatit, – слышит полуослепший Баш, сжимая тёплую уверенную ладонь. Он промаргивается уже сидя на деревянном раскладном стульчике. Ноги утопают в снегу, и это по-прежнему для него странно. Он не видел столько снега в Швеции и Норвегии – его там убирают, и только аккуратные леденцовые домики, розовый дым в небе и велосипедисты на расчищенных дорожках. Здесь же – холод, сосны, дым костра. И так кайфово, что Дизу хочется орать и скакать по этим сугробам, проваливаясь в них по колено. Мирон жарит шашлыки. Ну как жарит. Вырубил в доме пару телеков, перетащил удлинители на снег, подключил к ним фен. И сушит отмёрзшие дрова. Диз теперь понимает тревожные крики: «дурак!», «убьёшься!», «а если закоротит?!». Но Акси, походу, похуй. Бесстрашный и не любит правила. От порыва ветра стряхнуло снег на соснах, выбило зелёную иглицу. Фен шумит как маленький сосредоточенный мотор. Будет праздник. И будет мясо. И никто не помешает добиться своего. Диз поднимается и подходит к удлинителям. И методично вытаптывает снег вокруг них в плоскую безопасную лепёшку. Ни одна опасность для Акси не пробьётся через него, пока он рядом. Снег скрипит и стонет под подошвами. Уминается в белый панкейк, неспособный дотянуться до вилок в розетке. Мирона щёлкают со стороны – в капюшоне, с проводом от фена, согнувшегося над шашлыками. Диз улыбается про себя. Рядом с Акси ему не холодно, только постоянное зажигание и восторг. Иглица сосен отпечатывается на сетчатке глаз. Зелёное на белом, холодном мёртвом. Независмо от поры года – всегда живое, всегда яркое. Диз подходит к Акси и берётся за витую ручку шампуров. – У нас в Ливане есть один секрет, как жарить мясо… У Акси глаза как снег вокруг. Немного белого, немного синего, чернота зрачков. Огонь на подогреваемых дровах вспыхивает, озаряет лица обоих, обнажённые сосны, зимнее безмолвие, тёмное небо. Они возятся в тишине. Их никто не фоткает.