Вопреки всему

Такума проснулся от настойчивого стука в дверь. Посмотрев на будильник, он нахмурился. Интересно, кому он понадобился в такую рань? Встав с кровати и, стараясь не разбудить Шики, он открыл дверь. Визитером оказался директор Кросс. - Кросс Кайен-сан? Что-то случилось? - удивился Ичиджо. - Случилось, Такума-кун. Только что звонил секретарь твоего дедушки. - И? - Асато-сан в больнице. У него был сердечный приступ. На долю секунды Такуме показалось, что пол ушел из-под ног. Дедушка... - Он... С ним ведь все хорошо? - Ичиджо вцепился в дверной косяк, чтобы удержаться на месте. - Секретарь сказал, что его состояние крайне тяжелое. Такума-кун, все уезжают на рождественские каникулы через три дня. Ты можешь поехать домой хоть сейчас. Ты нужен своему дедушке... - Спасибо, Кросс-сан... Я сейчас соберусь. Когда Кросс ушел, Такума закрыл дверь и сполз по ней на пол. Если он потеряет деда, у него совсем никого не останется. Какие бы разногласия не разделяли их, Ичиджо любил своего упрямого деда. Надо собираться... - Такума... Блондин поднял глаза. Надо же, пока он переваривал информацию насчет деда, Шики проснулся и успел сесть рядом и обнять, а он даже не заметил этого. - Я слышал, что сказал Кросс. Ичиджо, можно я поеду с тобой? - юноша уткнулся носом ему в плечо. - Не нужно, Шики. Это семейное дело, - пробормотал Такума, не особо раздумывая над своими словами. Ичиджо уже собрался и уехал, а Сенри продолжал сидеть на полу, свернувшись в клубочек. "Семейное дело... А я не семья. Я никто. Я ему никто..." Харука Куран ждал возвращения сына из Академии Кросс на рождественские каникулы. Он соскучился по сыну, ведь Канаме так редко бывает дома! Мужчина подошел к камину, на полке которого стройными рядами стояли семейные фотографии. В последнее время Харука увлекся воспоминаниями, будто что-то можно было вернуть. Все так изменилось... Со своим отцом Харука примирился на смертном одре, ведь он пошел против отца, отказываясь наследовать семейный бизнес. С братом у него были несколько натянутые отношения. С Ридо так сложно, да еще и обстоятельства... Об этом лучше не думать. Вспомнился недавний разговор с братом. Ридо все жаловался на алкоголичку жену и непутевого сына. - Эта стерва испортила мальчишку! Он модель! Черт, Харука, я не хочу, чтобы Шики и дальше меня позорил! - Ридо, юноша-модель - не обязательно гомосексуалист. Шики хороший мальчик и, я думаю, не сделает опрометчивых поступков, - улыбнулся младший из братьев Куран. - Твой Канаме тоже хорош, - проворчал Ридо. - Будто ты не знаешь, какая он язва. Харука не стал сообщать брату, что в курсе развлечений сына. О череде юношей и девушек, прошедших через постель Канаме, он предпочитал не сообщать даже жене. - Юки совсем испортилась. Сколько ей там, пятнадцать? Еще ребенок, а уже такая стерва. И попробуй сказать, что это не влияние Джури. - Ридо! - Зачем ты женился? - внезапно прошептал старший брат, глядя в глаза младшему. Нет, только не надо этого взгляда и шепота, брат... Нельзя... - Ридо... - Харука все же отвел взгляд. - Что ж, я пойду. Кстати, я все-таки решил развестись. Сына я заберу себе. Брат ушел, а Харука все размышлял. Надо же, Ридо все еще... Шики приехал домой на следующий день после отъезда Такумы. Дома было необычайно тихо, даже прислугу не было видно. Зато на лестнице обнаружилась плачущая мать. - Мама? - позвал ее Сенри. - Ублюдок... Ненавижу... - всхлипывала женщина, размазывая по лицу косметику. Юноша критическим взглядом оглядел мать. Волосы давно не мыты, ночная сорочка и пеньюар из нарядного черного шелка были в пятнах рвоты. - Мам, что случилось? - Шики присел на ступеньку пониже, заглядывая матери в лицо. - Эта сволочь... Твой папаша... Он собрался разводиться! Сенри вздохнул. Ну наконец-то он дождался. С тех пор, как он узнал о разводах, он все ждал, когда родители это сделают. Ужасно... - Мам, все будет хорошо. Он тебя не бросит, будет содержать... Только брось пить, пожалуйста. - Он хочет тебя забрать. - Ну, я имею право сам выбирать, с кем мне быть, - устало вздохнул юноша. - Может, примешь ванную? Женщина слабо закивала. Шики пошел наверх, в материнскую спальню. Ну вот, начался его личный ад. Отличное его ждет Рождество!