***
Вечером Володя забрал Оксану с работы. — Ну, и как вязание? — с сарказмом спросил жену. — Какое вязание, Вова! Телефон не умолкал ни на минуту, репортёры как взбесились, следователь меня допрашивал, будто я главный заказчик убийства. Я не знаю, что делать. — Кто следователь? — Он из ФСБ. Володя, он знает, что я работаю на отчима. Выспрашивал про отношения, и даже приставал он ко мне или нет. Представляешь? — Приставал? — Вова! Ну нельзя же так. Нет, не приставал. У него и так любовница есть. Молодая, чемпионка какая-то. Мне какое дело? Я матери не скажу никогда. Это какой для неё удар будет. Она же его любит. — Ксю. Ты веришь, что она его любит? — Верю. Она же сына от него родила. Она от меня почти отказалась ради него. Я же дочь её. Разве можно родить без любви? Володя прекратил разговор. Как он мог сказать, что не верит в такую любовь, не верит ни матери её, ни отчиму? У обоих, скорее всего, рыльце в пушку. Почему это коснулось его Оксаны? Как жаль, что коснулось. — Ксю, обещай, что как только твой работодатель вернётся, ты уволишься. — А как же мы жить будем, Вова?! — А как мы до этого жили? — Ну согласись, что посвободней с деньгами стало. — Не стоят деньги твоих переживаний. Надо искать работу по специальности. И не ради денег, а ради того, чтобы состоялась ты как профессионал. Ксю, ну что ты как маленькая? — Вова, а если тот человек шёл убивать моего отчима, он ведь и меня должен был убить? Так? — Это если шёл убивать. А если нет? Они продолжали разговаривать, и, наверное, он бы её уже убедил, что надо уволиться, и что ни ей, ни отчиму ничего не грозит. Убедил бы только для того, чтобы она успокоилась и ушла с этой работы. Они почти приехали и почти вошли в собственную квартиру, как раздался звонок его сотового. Он должен был отправляться на выезд. На проспекте Коммунаров неизвестные расстреляли джип. Машина принадлежала господину Гаркушеву. За рулём находился его личный шофёр, который скончался на месте. Володя не стал говорить жене подробности, высадил её около дома и поехал на место преступления. Одно он знал точно. Оксана на работу больше не пойдёт.Часть 4
30 января 2018 г. в 19:19
Прошлый вечер Татьяна проревела, лёжа под одеялом.
Мир рушился на глазах. Красный диплом не спас от личной трагедии и от недовольства дядьки, который уже попросил и выбил место в бюро судебной медицины. Он всё сделал «уже». А она не оправдала надежд.
Она мечтала именно об этом. Она в мединститут шла, чтобы стать экспертом.
И вот оно, оно почти рядом. Рядом — воплощение мечты.
Будет трудно, говорил отец, очень трудно. Специальность-то вовсе не для женщины.
Мать только вздыхала, — ну что теперь, главное, чтобы не спилась. По её мнению, все судебники пьют безбожно.
Отец хихикал! Тех, кто работал в бюро, он знал лично. Правда, протекцию дочери делать не собирался, считал, что всего надо добиваться самой.
Во время учёбы Таня ходила в кружок, торчала на кафедре, помогала, как могла, и впитывала каждое слово.
Об экспертах судебки ходили легенды.
Два Владимира. Это уже кое о чём говорило. То есть весь мир судебной медицины был их неделимой вотчиной. Отрицательных отзывов о них не было. Разве что договориться с ними нельзя. Так-то отзыв, скорее, положительный, чем отрицательный. А ещё они дружили, крепко, семьями.
Об этом тоже говорили.
Вот стать им равной — то была задача не из лёгких, а с некоторых пор просто невыполнимой.
Шестой год специализации выбрала по хирургии. Занятия чередовались с дежурствами. Опыт надо приобретать. В этот год она кафедру судебной медицины забросила.
Но с дядькой уже был уговор. И с распределением тоже. Мама постаралась, не отец. Проректор ей братом приходился. Она сама из семьи медиков, и брат — фтизиатр. Профессор давно.
А мама попала терапевтом когда-то после распределения в госпиталь МВД. Там отца встретила, тогда простого следака. Отец красивый, чернявый, недаром цыгане в роду у него водились, оттуда и фамилия Луговских.
Следователем он тоже давно уже не был, носил полковничьи погоны. Курировал кафедру в академии.
Вот так получилось, что в очень благополучной семье, у очень благополучных родителей росла очень примерная дочка — до той поры, пока не влюбилась.
Вспоминать об этом не хотелось. Рассказывать кому-либо — тем более. Но две голубые полоски на тесте о беременности решили всё.
Несмотря на протесты родителей, решила рожать. А там видно будет. Ведь говорят: «Если Бог дал ребёнка, то даст и на ребёнка». Материально же они не нуждались. Родители поворчали, поохали, мама поплакала немного, но потом смирились. Что они, внука не поднимут от единственной дочери?
Душа только болела.
Всё слишком свежо.
Спасала работа над собой, выпускные экзамены, зубрёжка. Получила диплом и, не дожидаясь окончания каникул, вышла на работу.
Столкнулась с двумя мужчинами, принявшими её в штыки. Причём больше из-за того, что у них забрали диван. Старую развалюху, на который садиться противно, не то что спать. Видела она этот диван, когда курить выходила. Он у помойки на улице стоял.
А потом обморок в секционном зале. И докажи, что не кисейная барышня.
На следующий день на работу как на эшафот шла. Но для себя решила, что своё место под солнцем она завоюет. Есть цель. Главное — её достичь.
Нужно просто не расслабляться и не разреветься перед коллегами, которые ей почти в отцы годятся.
Ей повезло, Владимира Семёновича забрали на место преступления прямо из дома, а Владимир Александрович опоздал изрядно. Жена никак в себя прийти не могла, став очевидицей взрыва со смертельным исходом.
Об этом взрыве все СМИ говорили беспрестанно, выдвигая версии одна абсурднее другой. Там было и про терроризм, и про покушение, и про бегство председателя агентства области по развитию спорта и туризма господина Гаркушева. На которого, по мнению одних, и должно было быть покушение, а по мнению других он сам был заказчиком. Личность пострадавшего сомнений не вызывала, так как при нём были документы.
А вот почему к его руке была пристёгнута наручником барсетка с деньгами и взрывчаткой — эту тайну он унёс с собой в могилу.
Владимир Александрович сказал, что детонатор сработал от падения. Так что есть вероятность, что тот вообще не в это здание шёл.
Отец тоже находился в полном неведении. Взрыв и жертва наличествовали, как и уехавший за бугор Гаркушев. Но связаны ли они, оставалось загадкой.
Кстати, отношения с Владимиром Александровичем заметно потеплели. Он оценил Танино рвение к учёбе.
Даже помочь в обучении обещал.