***
Оксана просто не находила себе места. Она слышала каждое слово, сказанное Володей сыну и каждое сказанное Даней Володе. Она понимала и одного, и другого. Не осуждала никого. Они оба были по-своему правы. И они имели одинаковые, упёртые характеры. Даня ушёл. Причём громко и сильно хлопнул дверью. Так сильно, что проснулась Настя, испугалась и устроила детячий ночной концерт. Пока Оксана успокаивала дочь, качая её на руках, прошло немало времени, и головная боль у Володи разыгралась в полную силу, с последовавшей тошнотой и рвотой. К утру его немного отпустило, и он, выпив горсть таблеток, отправился на работу. Мальчишки шептались, осуждая Даню. А маленькая принцесса спала в своей кроватке. Оксана позвонила начальнику и взяла отгул. Приготовила всё на ужин, отправила сыновей в школу и послала сообщение Данилу с просьбой перезвонить ей. Он перезвонил ближе к обеду. — Оксана, что случилось? — Ничего нового. Во сколько надо в аэропорт? И с кем ты едешь встречать мать? — Один, тётя Марина не может, у неё заболел сын. Так что один. — Давай встретимся и поедем вместе. — Папа будет недоволен тобой. — Я знаю, так где встречаемся? Даня заехал домой, они пообедали вместе с Оксаной и отправились в аэропорт. — Почему ты поехала со мной? — спросил её Даня в такси. — Потому что я понимаю твои чувства и чувства твоей матери. Я очень хотела бы знать, как живёт мой сын. Я тоже на её месте прилетела бы посмотреть. Даня, не нужно конфликтов. — Почему ты понимаешь, а папа нет? — Наверное, потому, что до сих пор не пережил предательства. — Думаешь, дело в этом и они никогда не помирятся? — Да, думаю, что никогда. — И как быть? Что мне делать? — Пережить эту неделю. Постараться не ссориться с отцом. Он так любит тебя. Данечка, надо находить компромиссы. — Я так мечтал всю жизнь, чтобы они помирились и были вместе. — Я знаю, сама мечтала о том же. Потому я сегодня с тобой. Даня, побереги отца, он очень больной человек. — Ему вчера было плохо? — Да. — Я не хотел. Я потом думал, что я вам как камень на шее. Но мне нравится учиться и я буду стараться не обременять вас. — Мы тебя любим, мы твоя семья. Даня, я так много пережила, что даже не будучи сильно умной, умею чувствовать. Открой свою душу и ты, пусти чувства. Не обижайся на нас и не суди. — Сложно притираться вот так. Я чужой, всем, даже отцу. — Данечка, ты его сын. Любимый сын, первый. Ты его жизнь и его надежда. Как ты понять элементарного не можешь? — А Олег, Саша? — Он им вместо сказок о тебе рассказывал. Жизнь — она сложная.Часть 27
16 марта 2018 г. в 11:30
Володя уже находился в ординаторской, когда пришёл Семёныч с Ритой.
— И какая нелёгкая тебя сегодня с утра пораньше принесла? — сходу спросил Семёныч.
— И тебе доброе утро!
— Вов, по твоему виду утро у тебя не очень доброе.
— Не очень.
— Дома что-то?
— Есть такое дело. Ты Риту на освидетельствование привёл?
— Да, мы с Верой подумали, что документ лучше бы иметь.
— Пойдём, Ритуся. Я всё напишу.
— Так что дома?
— С Данькой поругался, он хлопнул дверью и ушёл.
— Ага, а ты не спал всю ночь и приступ был. Я не спрашиваю, я утверждаю. И заявился ты пораньше, чтобы увидеть Таню и узнать о местонахождении сына.
— Всё верно.
— Причина?
— Я отказался встречать его мать в аэропорту. Считаю, что о своём приезде она должна была договариваться со мной, а вовсе не ставить меня перед фактом.
— У меня слов нет. Но он тебя не понял?
— Нет. Да и как ему понять? Он не видел её полгода, скучает. Он считает, что мы должны были встретиться и помириться.
— То есть ты должен её принять и простить.
— Да. Только я этого делать не собираюсь. Ещё она хочет посмотреть, в каких условиях он тут живёт. То есть она ко мне в дом с инспекцией заявится. Да где эта Татьяна?!
— Сейчас будет. Успокойся, хотя вид у тебя ещё тот.
— Пошли, Рита. Давай я напишу заключение и тебя мы отпустим. Вояка ты наша женского фронта.
Семёныч самолично отвёз дочь домой, а за время его отсутствия появилась Татьяна.
— Опаздываешь?
— Простите! Даня ночевал у меня, не беспокойтесь.
Володя промолчал, но зато посмотрел на неё очень уж выразительно.
— Владимир Александрович, если бы вы только знали, насколько мне неприятна вся эта ситуация! Я не хочу вмешиваться в ваши отношения, а попадать между молотом и наковальней так тем более. Я не могла выгнать его на улицу ночью. Мы много говорили, он доказывал свою позицию. И его можно понять, но я на вашей стороне. Простите меня, я посторонний человек, нет, не совсем посторонний. Я уже даже думала с работы уйти. Это невыносимо. Я очень уважаю вас и люблю его. Я не знаю, как мне лучше поступить.
— Работать, Таня, работать. Я думаю, что неделю, пока его мать будет в нашем городе, мы как-нибудь переживём. А вообще, все совершают ошибки, и я, и ты. Она была ошибкой моей молодости, у тебя случились свои. Дети не виноваты в наших ошибках, но становятся заложниками нашего негатива.
— Это точно. Павел приходил опять. Я с ним просто не разговариваю. Он теперь пытается «подружиться» с моим отцом. Обрести в нём союзника. Знаете, всё время думаю, что я в нём нашла тогда? Как я могла? И в результате, что я имею! Почему нельзя оставить в покое меня и моего ребёнка?
— Танюша, а тебе не кажется, что его целью являетесь не вы с Ванечкой?
— Думаете, мой отец?
— Думаю, да. Павел карьерист. Он не подозревал, кто твои родители, когда вступал с тобой в отношения. И скажи спасибо, что не подозревал, а то бы не избавилась от него никогда.
— Павел утверждает, что с Машей он только из чувства порядочности, а та, которая у него дома живёт, просто для удовлетворения его мужского начала, надо же ему с кем-то спать. Он так папе и заявил. Он к нему на приём приходил. Представляете?
— А что папа? — Володя рассмеялся.
— Папа хочет поговорить с Владимиром Семёновичем, и если тот не очень держится за своего зятя, то он отправит Павла куда подальше. Он так хочет работать в ведомстве, так он ему и устроит работу в ведомстве. Только не в нашем городе.
Разговор прекратился — в связи с приходом следователя.