Дорога, ведущая вдаль

      Данька побежал открывать двери, услышав настойчивый звонок. Оксана возилась на кухне, Володя спал, дети играли в комнате бабушки.        — Танюха? А ты чего почти на ночь глядя? — он опешил и даже растерялся.       — Да я не одна, сейчас Владимир Семёнович поднимется. Мы были у невропатолога, он расписал курс лечения твоему отцу, вот и пришли, всё купили. Оксана против точно не будет. А его Семёныч убедит лечиться.       Он обнял её и поцеловал.       — Я рад тебе, и вы молодцы. Сам думал, куда обратиться. Ну не дело это. Приступ за приступом.       — Да нервничает он, понимаешь, вот и срыв. Прошлый год было относительно спокойно. Ну, если не брать в расчёт ножевое ранение… — Татьяна виновато опустила глаза в пол.       — Ты до сих пор винишь себя?       — Да, если бы я тогда не пошла в этот дом…       — Он бы закрыл собой кого-то другого. Танюш, я тебя сейчас с мамой познакомлю.       — Данечка, может быть, не надо, или не сейчас?       — Ты трусиха! Самая милая трусиха на свете! Мама уезжает через несколько дней. Пожалуйста, Танюша.       — Даня, мы пришли к твоему отцу, потому что ему нужно помочь, а не вызывать скандалом следующий приступ. Ты когда меня видишь, у тебя голова совсем отключается.       — Догадайся с трёх раз почему? Да мне орать охота, что люблю тебя.       — Даня, я лучше пойду... как я не подумала, господи, давай завтра поговорим.       — Даня, кого в дверях держишь? — Оксана вышла из кухни.       — Сынок, ты там с кем? — С другой стороны коридора показалась Лена.       — К нам пришли Таня и Владимир Семёнович.       — Танюша, а где Семёныч? — спросила Оксана.       — Сейчас поднимется, ему позвонили. Здравствуйте.       — Та самая Таня? Это же надо смелость такую иметь. Явиться в дом. И что, Володя позволяет ей приходить? Дэн, ты что молчишь, я бы никогда...       — А вы, Лена, распоряжайтесь в своём доме. Таня для меня желанный гость, как и все близкие моему мужу люди. — Выражение лица при этих словах у Оксаны было такое, как будто она ждала удара или пощёчины, или ещё чего, но она с одной стороны боялась, а с другой — готова была стоять на своём.       — Вот как заговорила?       — Да достала меня ваша наглость. Нет чтобы вести себя ниже травы, тише воды, и прощения вымаливать у Володи, так вы постоянно провоцируете всех. Вы человеческого отношения не понимаете.       — Не боишься, что я заберу сына с собой, а Вова тебя не простит?       — Я? Боюсь? Не таких видала. Забирайте, он взрослый мальчик и уже понимает, кто есть кто. И осознаёт, что родители расстались не просто так, и надеюсь, разумеет, сколько горя вы принесли его отцу. Я долго думала, зачем вы приехали? Я пыталась поставить себя на ваше место. Я считала, что любовь к сыну оправдывает всё. Но нет. Дело не в сыне. Вы не перенесли того, что ваш бывший муж выжил после аварии, после вашего предательства, после нескольких лет ваших измен. Проблема в том, что вы не верите, что он может быть счастлив без вас. По вашему мнению — это невозможно, он должен был умереть, стать инвалидом, потеряться, сойти с ума. Да что угодно, только не быть счастливым. И вот от этого неверия в то, что вы перестали быть значимой для него, вы и появились. Вы разыграли свой сценарий и вам всё удалось. Вы проникли в его дом и удивились, что он смог построить дом снова, несмотря на то, что вы его лишили такой возможности. У него есть дети, коллеги, друзья. Жена, которая его боготворит. Хотя кто я для вас, вы же выше, вы же людей людьми не считаете. Так, никто — человекообразные. Вас бесит, что Володя обошёл вас по всем направлениям. Что он личность. И не смейте вымещать свою злость здесь. Везите в свою Америку. Перестаньте ломать жизни. Сына оставьте в покое, вы же его любить должны!       — Ах ты дрянь, ты меня учить будешь? Да я тебе сейчас, проститутка, подстилка!..       — Да пошла ты… — и, повернувшись к дверям: — Проходи, Таня, ты моя гостья, а я у себя дома.       Таня прошла с Оксаной на кухню, а Даня отвёл мать в свою комнату.       Как только дверь закрылась, она кинулась к нему на шею.       — Сынок, ты видишь, что тут происходит?       Он отцепил её руки и усадил на кровать.       — Мама, на что ушли деньги после продажи отцовской квартиры?       — Даня, на жизнь. На квартиру для моих родителей. Жизнь в Америке стоит денег. На твоё образование. Ты учился в престижной школе. А потом, какое право ты имеешь об этом спрашивать?       — Просто интересно. Я был сегодня в том дворе. Вспомнил. Столько лет не был, а тут, ну так получилось, что я туда попал. А ведь Оксана права. Ты приехала посмотреть, как он посмел жить без тебя. Я с момента вашей встречи об этом думаю, только я опять ошибался. Я считал, что ты его до сих пор любишь. Но нет, Оксана права. Я не игрушка, мама, не средство воздействия на отца. Ты опять просчиталась. Я взрослый человек. Я хотел познакомить тебя с любимой девушкой, похвастаться, если хочешь, она умница и красавица. А ты всё так повернула. Ну что ж, это твой выбор, не мой. Зато я многое понял.       Он подошёл к двери, не обращая внимания на рыдания матери.       — Да, и ещё — перестань спекулировать мной. Я никуда не поеду. Я дома, наконец, я дома.       В коридоре столкнулся с Семёнычем.       — Даня, отец спит?       — После того шума, что мы устроили, вряд ли. Хотя он таблеток принял много, и снотворные в том числе.       — Не бережёте вы его.       — Да, Владимир Семёнович, Оксана права была, мы вообще-то скандала не хотели.       — Оксана? Конечно, права, не знаю, в чём проблема, но Оксану знаю. Пойди, погляди, спит или не спит отец, тогда я зайду к нему.       Данька тихонечко открыл дверь в спальню.       — Папа, — шёпотом позвал он.       — Я сплю, и вставать не намерен.       — Да тут Семёныч.       — Другой разговор. Сейчас выйду.       — Лежи, Вов, ты мне лежачий нужен. Сейчас систему поставлю. Всё расписано и куплено. Мы тебя лечим и точка.       — Спасибо! Ты это, пойди поешь, пока капает, и возвращайся.       — Не, Вов, есть не хочу. Хочу рассказать, что у меня делается. Танюха на кухне, так что не помешает.       — Машка?       — Ну да, короче, вчера приходит к нам девица, вызывает Машу и ей говорит, что она просто обязана отпустить Павла, потому что эта девица от него беременная.       — Ну, блин, производитель!       — Ага, Машка в слёзы, звонит ему, он говорит, что всё враньё.       — Результат?       — Только без комментариев — она поверила. Поверила мужу, представляешь?       — Семёныч, она хотела поверить. Нет, не поверила, сделала вид. Ей сейчас слишком тошно.       — Но отрицать очевидные факты?       — А потерять любимого человека?       — То есть страх потерять важнее реальности?       — Увы!