Дорога, ведущая вдаль

      Весна давно вступила в свои права, тепло и солнце. Что ещё нужно для прогулки в выходной день?       Данька гулял в парке с Татьяниным Ванюшкой и Настасьей Владимировной. Только поспевал за ними. Ванька бежал в одну сторону и задорно хохотал, когда Даня его догонял, а Настя, считавшая себя жутко взрослой, каталась в это время с горок. Это занятие продолжалось уже больше часа.       Татьяна тем временем разговаривала с родителями. Разговор серьёзный, о ней и Дане. Никто же любовь их не понимает и понять не хочет. Как же так — взрослая тётка и молодой пацан? А то, что взрослой тётке всего двадцать четыре, никто в расчёт не берёт. А она любит, всем сердцем, всей душой, так, как никогда не любила. Она на край света за ним готова. Только не нужно на край света, а нужно здесь и всё время с ним. Вот об этом и говорила с родителями. Чтобы поняли, наконец, не осуждали и не препятствовали. А они, несмотря на то, что привыкли доверять своей рассудительной дочери, никак не могли принять её любовь. Нет, против Дани они ничего не имели, и будь он старше лет на шесть-семь, были бы только рады этому союзу. Но ему днями лишь девятнадцать стукнуло.       Непорядок. Вот такой непорядок. В союзе двоих старше должен быть мужчина, ну, ровесники на крайний случай, а чтобы вот так, шесть лет разницы… Да она же ему почти в матери годится.       А потом, что люди скажут? И как долго они пробудут вместе? Потому что любят они сегодня и сейчас, а через пять лет он всё ещё будет молодым мужчиной, а она — женщиной среднего возраста.       Вот она и решила поговорить и убедить. Надо жить вместе, не встречаться, а жить вместе. Годы идут. Ванька его папой назвал, а сам Данил уже сколько раз замуж просил. Недавно вообще удумал: «Давай, — говорит, — я институт брошу, буду работать на полную ставку и не на одну, а прозекторы неплохо зарабатывают. Вот и обеспечу и свою семью, и отцу не надо будет на меня тянуться». Еле убедила учиться и получить образование. Обещала что-то придумать, чтобы вместе быть.       А он торопит, настаивает. Ему с ней охота каждую минуту и каждый день. Чтобы всё время. Молодость-то нетерпелива.       Потому сегодня Даня забрал на улицу Ваню, Настю же просто позвал с собой, и она пошла. Любила гулять с самым старшим братом, он её не ограничивал в играх, да и следил только, чтобы не поранилась. А так хочешь — бегай, хочешь — прыгай, хочешь — с горки до умопомрачения. И мороженое по первому требованию.       Только с двумя тяжеловато, глаз-то всего два и в одну сторону оба смотрят, а, следовательно, один из ребятишек выпадает из поля зрения. Выпадает сестра, за годовалым присмотр не прерывается.       — Настюш, — не выдержал Даня, — давай ты мне будешь помогать, за Ванькой следить.       — Не, я кататься хочу.       — Настенька, ну пожалуйста. Он убегает, и я тебя не вижу.       — Я тут, Даня, я тут. Я не уйду и с чужими разговаривать не буду.       Она очень по-женски повела плечиками и снова залезла на горку.       — Что, молодой папаша, тяжело с детьми? — обратилась к нему женщина лет тридцати пяти.       — Нормально, — он ответил довольно сухо.       — Вот, не успеете школу окончить, как сразу отцами становитесь. Сами-то ещё от титьки материнской не оторвались.       Он промолчал и рванул за убегающим в очередной раз Ванюшкой, принёс его на лавочку на руках, достал бутылочку с соком и напоил ребёнка. Ванюшка покрутился на руках, примостился и уснул.       Даня с улыбкой смотрел на его умиротворённое личико.       — Любишь сына? — продолжала вопрошать нежданная собеседница.       — Люблю, конечно, что за вопрос.       — А дочь?       — Какую дочь? Настёну? Так она сестра мне.       — Сестра? — женщина совсем удивилась. — Сколько же вас в семье?       — Четверо. Я старший. Настёна пока младшая, — Даня сам удивился тому, что рассказал это совершенно незнакомому человеку.        А женщина посмотрела на него так тепло.       — Пока? Ещё ожидается?       — Да, хотели девочку, но не судьба, опять мальчика ждут.       Женщина уже улыбалась.       — Следующая будет девочка.       — Нет, думаю, что они остановятся.       — Ну да, им сколько лет? Уже за сорок?       — Папе сорок один, а Оксана на десять лет моложе.       — Мачеха?       — Она очень хороший человек.        Он хотел сказать ещё что-то. Но подошедший мужчина прервал мирную беседу.       — Ребёнка отдай!       — Что?!       — Ребёнка, говорю, отдай!       — Ты кто такой вообще? Иди куда шёл!       — Я шёл к сыну, а вот почему он у тебя на руках, я не понял. Ребёнка отдай и вали, салага!       — А, так вот как выглядит «герой-осеменитель»?! Сам вали!       — Ты у меня сейчас…       — Подержите, — Даня отдал проснувшегося и начинающего хныкать Ванечку уже чуть-чуть знакомой женщине. Началась драка, причём самая настоящая драка. Кто ударил первым, после словесных разборок, сказать было трудно, но драка случилась нешуточная.       Настя, увидев такое дело, тоже приняла в ней участие: она подбежала к Павлу и укусила его за руку, сильно прокусив кожу. Тот со злости отшвырнул её, даже не придав значения тому, что это маленький ребёнок. Настя отлетела, ударилась боком о лавочку и затихла.       Даня бросился к ней, но Павел не позволил, продолжая наносить удары. И тут раздался дикий вопль Насти. Вокруг собрались люди, некоторые снимали на телефон, особенно подростки. Женщина с плачущим Ваней пыталась успокоить Настю, бледную, но вопящую. Женщина тоже кричала, прося помощи.       Разнял дерущихся проходивший мимо патруль. Они же вызвали «Скорую». Вопрос, чьи дети, был снят, после того, как Ваня успокоился на руках у Данила, а Настя плакала, прижавшись к нему. Павел продолжал скандалить и требовать ребёнка, который при его приближении пускался в рёв. Если бы не наличие двух маленьких детей, двух возмутителей порядка у детской площадки уже бы давно задержали. Но дети…       По словам женщины это были дети Данила: сын и сестра.       — Что ты плачешь, детка? — Немолодой врач «Скорой» расспрашивал Настёну. — Укол мы тебе сделали, ручку перевязали. Теперь надо в больницу. Сейчас поедем.       — Нет, я не поеду. Это опасная машина. Я боюсь.       — Опасная?       — Да, мне бабуля рассказывала, что папа на такой чуть не умер.       — Вот глупости. Молодой человек, вас тоже обследовать нужно. Поехали.       — Я не могу, у меня сын.       — Едем, всё он может. Ребёнка дай и поехали. Что у Насти с рукой? — Татьяна забрала Ванюшку.       — Перелом лучевой кости, наверняка.       — Меня твой отец убьёт! Даня, тебя можно одного оставить хоть на час. Ты сам цел?       — Я? Да.       Дальше детской больницы они не отправились. Перелом у Насти подтвердился, её с гипсом забрали домой. Даня был хорошо разукрашен синяками и кровоподтёками.       — Ты договорилась с родителями? — он снова пристал к Татьяне.       — Ну, не пойдёшь же ты к ним в таком виде?       — Почему, я драку не затевал, твой бывший чуть мою сестру не убил. Ты мне лучше скажи, почему женщины падки на придурков? И что у Вани в графе «отец», в свидетельстве о рождении?       — Прочерк. Даня, я ошиблась и поплатилась за это. Не начинай, а?       — Замуж за меня пойдёшь?       — Даня!       — Отвечай сейчас, или, может быть, тебе тот дороже, с прочерком, который ребёнка об скамейку приложил?       — Даня!       — Замуж пойдёшь?!       — Да! — она почти кричала, — Только при одном условии: ты учишься и получаешь диплом.       — Хорошо, учусь и получаю. Ты сможешь контролировать всё в качестве жены. Поехали к отцу, сообщим.       — Он нас с тобой за Настю в живых не оставит.       — Поехали, говорю.       — Хорошо, поехали.