Другой Нью-Йорк

Давно нужно было это сказать. Ни в коем случае нельзя было об этом говорить. Не важно. Он просыпается в ее постели, открывает глаза и думает: "Нет, я ни за что это не скажу". Он садится на кровати, ловит ее взгляд и говорит: "Я Зеленая Стрела". В него летит туфля Кейт, но он и не думает уворачиваться. Вот и все. Он опять все испортил. На часах без пяти полночь. Давно. Это было давно. Он идет рядом с самой красивой женщиной Нью-Йорка. Нет, с самой красивой женщиной США. Да нет же, с самой красивой женщиной на свете! Она носит колготки в крупную сетку и черное кожаное боди. На нее сложно смотреть: взглянешь мельком - и мысли сразу не о том. Совсем не о том. Когда он увидел ее впервые, он не верил, что она станет с ним разговаривать. Но прошло чуть-чуть больше, чем полминуты, и он ее поцеловал. Так бывает? Так было. На часах без пяти полночь, и это их первое совместное задание. Он уверен, что он обязательно все испортит, ляпнув что-нибудь не то - с ним это всегда случается. Но этот раз ему везет, и он произносит очень правильную глупость. "Мы же команда," - с улыбкой выдает он, когда Канарейка говорит, что не нужно было помогать ей, - "Мы одна команда!" И... Все хорошо. Они одна команда, хотя это, наверное, означает только, что они должны работать вместе. Но они вместе еще и спят. Но что в этом плохого? В этом не может быть ничего плохого. Почти четыре утра. Все катится к чертям, все пошло не так. Наверное, по-другому и быть не могло. Но все-таки... Может быть... Нет. Он приходит, но слишком поздно. Она вся в крови. Она еще жива, но... Уже ничего не исправишь. Она никогда не выйдет за него замуж. Она никогда не сможет иметь детей. Она потеряла свой голос. Птица со сломанными крыльями и сломанной жизнью, и в этом виноват он, только он. Она была приманкой, и он опоздал. Он безнадежно опоздал. Сколько времени? Полдень? Позже? На часах половина первого. Он пытается открыть глаза. Голова раскалывается, свет кажется слишком ярким, хотя шторы задернуты. Он учится жить без Дины. Получается полная хрень. Все напоминает о ней - и дома, и на улицах, везде, каждую минуту. Они спали на этой постели. На этих простынях - на этих дурацких темно-красных скользких шелковых простынях - они занимались любовью. Она купила ему эти тапочки. Он притащил в комнату этот куст с разноцветными листьями, потому что ей хотелось, чтобы в доме были цветы. Он пьет кофе и вспоминает, что была вторая такая же чашка, но она ее разбила. Швырнула ему под ноги, когда они в очередной раз поссорились. Они пытались ее склеить, оба порезались, но ничего не вышло. Почему они не выбросили вторую чашку? Почему? А теперь разве можно ее выкинуть? На часах без пяти полночь. В клубе гремит музыка, он танцует с женщиной, имя которой он не помнит, прихлебывая коктейль, в котором на самом деле нет алкоголя, и делает вид, что он уже изрядно пьян. Скоро ему "станет плохо", и он уйдет с танцпола. На улицу выйдет Зеленая Стрела, и все будет... Правильнее. Раньше у него было другое убежище. Раньше все было по-другому. Раньше все было проще. Но он все еще Зеленая Стрела, и он нужен этому городу. И у него есть друзья. С ними можно многое пережить. Ради них стоит стараться. Сколько раз Хэл вытаскивал его, когда он уже был одной ногой в могиле? Сколько раз он выручал Хэла? И остальные. Флэш, Аквамэн, Чудо-Женщина. И Бэтмен. Вот с ним всегда было что-то не так. Оливер так и не смог себе объяснить, почему ему было сложно с ним общаться. То ли дело было в нем самом, то ли в Бэтмене, то ли... В Канарейке. Иногда казалось, что они знают друг друга. Что она знает, чье лицо скрывается под маской летучей мыши, и знает это слишком хорошо. Но это было уже не его дело, да? Дина ушла. И из его жизни, и из Лиги Справедливости. Глупо было бы ревновать. Не все ли равно, сколько времени? Это просто утро. Обычное дурацкое утро, у него куча дел, и надо ехать... Стоп. Девушка на тротуаре. Она ранена. Нужно отвезти ее в клинику, но... Но часы останавливаются, стрелки замирают на несколько секунд и начинают новый отсчет. Это начало новой дурацкой истории, и она просто не может закончиться хорошо. Потому что вместо больницы он везет ее в свой клуб и сам оказывает первую помощь? Потому что он отвозит ее к своему лучшему другу и оставляет там пожить на неделю-другую? Потому что он знакомит ее со своей бывшей? Потому что обманывает ее, делая вид, что совершенно не умеет стрелять из лука, и берет у нее уроки? Нет. И да. И еще потому, что его дурацкие истории всегда заканчиваются плохо. Суббота, солнце, кажется, часа два или три. Или уже четыре? Не важно. Они едят барбекю на крыше дома, где живет Хэл. Где с ним живет Кейт. Она осталась на неделю, да. И теперь они вместе, они не говорят об этом, но нужно быть слепоглухонемым идиотом, чтобы не понять это. Она смеется, кормит гостей потрясающе вкусным мясом, танцует с Кайлом под популярную (и вообще-то до смерти всем надоевшую) песню, обнимает Хэла и фотографируется с ним на фоне неба. Они хорошо смотрятся вместе. Так хорошо, что лучше уж смотреть в телефон и решать рабочие вопросы, чем на них. Оливер еще не ревнует, просто... Просто. Он знает, чем она занимается по ночам, когда Зеленого Фонаря нет дома. Он уверен, что она до сих пор не узнала его, хотя они уже не раз встречались на ночных улицах. А эти двое, интересно, знают они друг про друга? Знают. Он уверен, что уже знают. Это какой-то идиотизм. Вечер того же дня. Кажется, восемь. Оливер сидит с очередной бутылкой того дурацкого безалкогольного пива все на той же крыше. Один. Это какой-то идиотизм. Его лучший друг влюблен в девушку, которая... Которую... Они ведь могли бы быть отличной парой, он и Кейт. Могли бы, но не будут, потому что. Ну и кто в этом виноват? Смешно. Горько. Ужасно глупо. Вечер. Девять. Он готовится к вечеринке в своем клубе, когда звонит Кейт и говорит, что Хэл не пришел домой. Что он должен был вернуться еще вчера. Что она не может до него дозвониться и не знает, где его искать. Оливер тоже не знает, где он, но обещает обзвонить всех общих знакомых. Вечеринка начинается без него, а он заезжает за Райнером, и они вместе летят в Готэм. Чтобы узнать, что в последнее время Джордан не получал никаких заданий от Лиги Справедливости. Чтобы узнать, что никто из Зеленых Фонарей не знает, где он. Кайл обещает, что разыщет его хоть на другом конце Галактики, но... Не важно, какое число. Плевать, сколько времени. Зеленая Стрела и девушка в фиолетовом капюшоне видятся часто, почти каждую ночь. Они просто делают свое дело. Не разговаривают, но все-таки иногда работают вместе. После каждого такого дела Оливеру все сложнее смотреть Кейт в глаза, но он не может ей сказать. Потому что Хэла еще могут найти. Потому что все еще может быть хорошо. Потому что он не должен лезть в ее жизнь. Рождество. Полночь. Они целуются на крыше. Она говорит, что не хочет в него влюбляться. Уходит. Он не пытается ее остановить. Это правильно. Будет очень глупо, если она в него влюбится. Было бы так здорово, если бы она в него влюбилась, но... Нет. Хэл вернется. Все будет хорошо. Это наваждение пройдет. Все будет хорошо. Только не у него. Они встречаются на танцполе в его клубе, и она почти готова узнать в нем Зеленую Стрелу, но нет. Нет. И это, пожалуй, к лучшему. Кейт просит помочь ей перевезти вещи, потому что не может больше жить в квартире Хэла. Утро. Январь. Холодно. Она забирает с собой фикус и аквариум с сэром Галахадом. Рыбка кажется обиженной. Странная мысль. Пока Кейт не видит, Оливер засовывает в одну из ее сумок самолетик. Самый маленький, он всегда висел на люстре. Черт знает, зачем он ей, но он уверен, что пригодится. Воскресенье. Девять утра. Белые коридоры - белые стены, белый кафель на полу, белые двери. Давящая тишина, разрываемая странными, жуткими криками. Всегда неожиданно. Оливер боится сюда приходить, ему кажется, что если он останется здесь дольше, чем на полчаса, он и сам сойдет с ума. И еще он не может смотреть в глаза Кайлу, поэтому никогда не заходит в его палату. И от этого он чувствует себя самым последним на свете дерьмом. Послал друга в ад и даже не может потянуть ему руку. Кайл твердит одно и то же: обещает разыскать Хэла, где бы он ни был. Он даже не понимает, что он заперт. Кейт навещает его каждые выходные, и каждые выходные Оливер думает, что он оказался очень плохим другом. Для всех. Для Кейт, для Кайла, для Хэла, которого так и не нашли. Но она еще ждет. Она его еще ждет. Кейт звонит и говорит, что Дина уже трое суток не выходит на связь. Это кажется какой-то дерьмовой шуткой мироздания, но это правда. На часах далеко за полночь, но Оливер все равно пытается ей позвонить. Унылый женский голос сообщает, что абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети. Может быть, это правда: она ведь уехала с этим, как его, Раймондом? Рэймондом? Рамоном? Черт знает, куда их могло занести на его шикарной яхте. Она присылала потрясающие фотографии. Она по-прежнему чертовски красива, и ей очень идет тот белый купальник с трусиками на завязках. Фотографии своего поклонника она тоже присылала - не ему, конечно, ему она вообще ничего не присылала, - но он не смотрел, хотя Кейт предлагала показать. Не может быть, чтобы Дина тоже пропала, это было бы просто... Вот же дерьмо! Суббота. "Fall Out Boy" играют в его клубе, на танцполе полно людей, но он видит только Кейт. Они танцуют, смеются, орут песни. Это удивительно хорошо и удивительно неправильно. Но плевать, плевать, плевать! Сейчас есть только музыка, ледяные коктейли и они. Двое. Почти вместе. Они целуются, и это... Что-то вроде черты, которую они не перешагнули на той крыше, но перепрыгнули сейчас. Они сбегают из клуба, выбегают в февральскую ночь, полную ветра и разноцветных огней, мчатся на мотоцикле к ней домой. Страшно. Это чертовски страшно, потому что... Потому что он так давно мечтал это сделать. Потому что это так неправильно, так... Утро. Смятые простыни, разбросанная одежда, следы фиолетовой помады на его коже, царапины на спине. Кейт. В его рубашке. Такая красивая, сонная и хрупкая, что... "Я - Зеленая Стрела," - говорит он ей. Потому что не может больше лгать. Потому что бесконечно устал притворяться. Потому что уверен, что если не сказал бы это сейчас, проговорился бы при первой же встрече там, ночью, на улицах. Лучше уж сказать сразу. Он не пытается увернуться от брошенной в него туфли. Не пытается одеться. Но встает и подходит к Кейт и пытается ее обнять - очень осторожно, виновато и почти беспомощно. "Я знаю, что я идиот," - говорит он, заглядывая в ее глаза, - "Я знаю, что нельзя было этого делать. Знаю, правда, знаю. Но я тебя люблю, и я просто не могу больше об этом молчать. Прости. Это плохо кончится. Это обязательно плохо кончится."