в моей голове.

      Что может быть прекраснее, чем проснуться в семь утра по будильнику? Да что угодно. Света всем сердцем ненавидела просыпаться рано, да еще и по будильнику. Лучшее утро — утро, которое началось в обед, как говорили классики. Ну, а девушка, еле раскрыв глаза, уже в третий раз откладывает ненавистный будильник «еще на пять минут», она понимает, что всего лишь обманывает саму себя, и эти пять минут никак не развеют ее сонливость, но так она точно опоздает на алгебру. Только Света решилась хотя бы совершить попытку встать, как в комнату зашла мама, которая включила свет: — Света! Вставай, сколько можно? — Да все, я уже проснулась, — поморщившись от яркого света, проговорила девушка.       Даже ледяная вода не помогла взбодриться Свете. Казалось, что даже если она встанет под холодный душ, то все равно ее сну ничего не помешает, хотя это, очевидно, преувеличение. Очередной раз окатив лицо все той же ледяной водой, девушка застыла, рассматривая свое отражение в зеркале, и произнесла шепотом многозначительное «пиздец». На завтрак времени не было, Света быстро надела верхнюю одежду, намотала бирюзовый шарф, но не успела выйти из квартиры, ее остановила мать: — Свет, все в порядке? Вчера ты была сама не своя. Я… — Да все хорошо, мам, — перебила девушка, — прости, я опаздываю. — Света, спеша, покинула квартиру, оставив мать, которая уже начинала накручивать себя. Погода радовала морозным утром с сухим ветром. Все как не любит Света. Тротуар был опасно скользким, ведь вчерашний день отличался своей теплой погодой и ярким солнцем, из чего следовало таяние снега. Держа руки в карманах, по старой привычке, девушка забавно перебирала ногами, дабы не поскользнуться и не упасть, но это ее не спасает, и она падает на холодный тротуар, больно ударяясь. Громко выругавшись, Света бессильно и расслабленно продолжает лежать, в голове пролетает мысль о том, что неплохо было бы умереть прямо сейчас. Девушка не чувствовала, как тает снег под ее рукой, лежащей на тротуаре, не чувствовала обжигающий холод, который медленно захватывал тело, не чувствовала, как уже привычная слеза беспомощности стекала по румяной щеке, но чувствовала только то, как что-то глубоко в душе с треском беспричинно разваливается. Невыносимо, необъяснимо, беспомощно. — У Вас все в по… Света? — раздался звонкий голос. — Что произошло, ты в порядке? — Света не говорила ни слова. — Блять, что происходит? Может скорую? — подоспевшая на помощь девушка суетливо доставала телефон. — Нет! — будто очнулась Дейдример. — Все хорошо. — Видно, — саркастично улыбнулась девушка. Света, наконец, обратила внимание на девушку. Под тусклым светом фонаря она узнала Лизу и сильно смутилась, осознав всю ситуацию. Лиза была той девушкой, которая ей нравилась своим теплым взглядом, яркой улыбкой и простотой, но почему-то она всегда боялась заговорить с ней первой, даже сказать обычное «привет». — Лиза, прости, пожалуйста, за то, что тебе пришлось потратить свое время на меня. Я… — Да хуйню не неси, — не выдержав перебила девушка, — ты встать можешь? — Да, все в порядке. — Кажется, мы опаздываем, — узнав время с помощью наручных часов, сказала Лиза, — идем.       Девушка помогла отряхнуться от снега Свете и по дороге, не унимаясь, расспрашивала о произошедшем, на что Дейдример повторяла свое фирменное «все хорошо», а Лиза выражала недоверие. На самом деле Свете очень льстило, что девушка так заинтересована, она находила это очень милым, даже необходимым для себя в этот момент жизни. — Так, звонок был 10 минут назад, в принципе, несильно опоздали, — неуверенно заключила Лиза. — Сильно, — нервно улыбнувшись, парировала Света. — Не ссы, — поддерживала собеседница, как могла, — у тебя какой урок? — Алгебра. — Ой, земля пухом. Девушки распрощались. Света подошла к двери, на которой висела табличка «математика», и не находила силы взять и постучать. — А может нахер вообще эту алгебру? — еле слышно произнесла Дейдример, и с этими словами дверь кабинета распахнулась, оттуда вышел одноклассник Светы, девушка заметила, что учителя нет в классе, и прошла. — А ты откуда узнала, что первого урока не будет? — обратился один из парней к Свете. — Я просто опоздала.       Уроки пролетели незаметно, а у Дейдример даже поднялось настроение. Возможно, на нее так повлияло общение с Лизой, Света загорелась идеей для рисунка на одном из уроков и даже сделала эскиз будущей работы парка аттракционов. В голове она видела четкий образ, продуманный до мелочей. Такого с ней не было давно, она мечтала поскорее прийти домой и воплотить задумку в жизнь. На выходе из школы Света встретила Лизу, которая улыбалась, озаряя, казалось, все вокруг, предложила пойти домой вместе. Девушкам было очень легко находить темы для разговоров, Света даже рассказала о своей идее нарисовать парк аттракционов, а Лиза взяла с нее обещание показать готовую работу ей одной из первых. Они так увлеклись разговорами, что не заметили, как дошли до дома. Света не хотела расставаться с Лизой, ей очень нравилось то чувство легкости и даже радости, которое она испытывала рядом с этой девушкой. «Неужели, именно это испытывают люди, у которых есть друзья?» — пронеслось в голове у Светы.       Как обычно, родители в это время были еще на работе, и это не могло не радовать, ведь Света все еще ждала того самого разговора, хоть и всячески избегала. Она понимала, что рано или поздно мать зайдет в ее комнату и пригласит на разговор на кухню, как это происходило раньше. Отец будет обеспокоен, мама — чересчур эмоциональна, Света не будет находить слов, чтобы ответить на вопрос «что с тобой происходит?», который точно прозвучит на кухне в тот вечер. Ну, а пока она быстро переоделась и принялась за рисунок. Недолго думая, она достала с верхней полки над столом акварель, крышка которой была в пыли. Света давно не рисовала, даже очень. Смахнув пыль ладонью, а потом, небрежно обтерев руку об домашние штаны, она полезла в ящик стола за своим альбомом для акварели, который был на самом его дне. Выполнив несколько манипуляций, на столе уже лежало все, что нужно для начала работы. Ах, да, еще обязательно нужен чай. Света вприпрыжку, предвкушая работу с акварелью, пошла на кухню, где в шкафчике была специальная полка для «Светиного чая». Это место было основано примерно полгода назад: девушка увидела сон, где открывает такой же шкафчик над раковиной, где на полке стоит чай самых разных сортов и вкусов. Все было аккуратно и структурировано, что не могло не вдохновлять. И теперь это самое любимое место в доме у Светы.       Разместившись поудобнее, включив любимую музыку, изредка попивая любимый чай, Дейдример принялась за работу. Она получала невероятное удовольствие. Если сравнить Свету утрешнюю и Свету в данный момент, то персона незнающая ни за что бы не поверила, что это один и тот же человек в один и тот же день. Девушка была счастлива, смотря на работу и видя, что все выходит именно так, как было задумано, ведь такое случается нечасто. На ходу ее фантазия придумала стоящую на втором плане девушку, подозрительно похожую на саму Свету, которая ест розовую сладкую вату, а пустое пространство рядом занимал черноволосый парень, стоящий спиной. Работа готова, а ведь Дейдример даже ни разу не перепутала баночку с водой и чай. Идиллию прервал звук оповещения о сообщении во ВКонтакте, которые Света не отключала, потому что они никогда ее не тревожили, ведь ей почти никто не писал. Девушка расплылась в улыбке, когда увидела, что сообщение было от Лизы. Она интересовалась рисунком, будто чувствуя, что он завершен. Лиза Неред 16:47 Нарисовала уже? Так быстро Скинь фото

Света Дейдример 16:49 хорошо, сейчас кстати ты можешь просто прийти и посмотреть, дома никого у меня есть вкусный чай

Лиза Неред 16:49 Жди       Лиза пришла с шоколадкой и долго нахваливала умение Светы рисовать. Комната Дейдример была увешана множеством рисунков, выполненных в разных стилях, Света не могла оторвать свою гостью от рассматривания, пока чай стыл. Лиза была впечатлена, ей очень нравилось то, что она видела. Работы многое рассказывали о их авторе: настроения, мысли, фантазия, предпочтения, интересы и многое еще. В этот момент Лиза читала Свету как раскрытую книгу. Девушка раньше никого настолько близко не подпускала к себе (ну, кроме родителей, конечно), и это был очень волнительный этап в ее жизни. Но когда Света поняла, что Лиза все также положительно настроена на ее счет и даже лучше, то волнение куда-то испарилось. С этого дня Дейдример рисовала хоть понемногу, но каждый день. Это придавало ей сил. А с Лизой они теперь ходят вместе в школу и обратно, по выходным и не только смотрят вместе фильмы, пьют чай. Света доверяет ей все свои мысли и чувства, но так же как и матери не говорит о ее «странных ощущениях», о голосе в голове, который периодически говорит с ней, но этим апрельским днем все изменилось. Случилось невообразимое для Светы, она не может больше держать это в себе, Лиза — ее спасение.       Теплая солнечная погода не могла не радовать хотя бы потому, что более не нужно носить тот бирюзовый шарф. Света попрощалась с Лизой и, думая о новом рисунке, не заметила как уже сидела за столом, а перед ней лежал альбом, справа — ароматный чай, а в голове — лавка в сосновом лесу, где все та же девушка, похожая на Свету, обнимает все того же черноволосого парня. Девушка отпивает несколько глотков чая, а в голове «я не буду это» знакомым мужским голосом. Тысячи мурашек в мгновение покрывают тело, а сердце стучит от страха. Это началось снова. Девушка сидит и будто ждет, когда тот голос произнесет еще что-то, но в тот же момент боится, что это повторится больше смерти. Она слышит только бешеный стук своего сердца и ничего более. Жадно выпивая теплый чай до дна, она надеется, что это поможет успокоиться, но начинает чувствовать себя только хуже: кружится голова, тошнота, глаза будто покрываются пленкой. Тело не поддается, ее тянет к полу. Света начинает терять счет времени: на мгновение ей показалось, что она лежит на полу весь день, а в другой — Света, будто забыв, что произошло, недоумевает и не понимает, как она оказалась на ковре в своей комнате. В голове путаются мысли, Света не понимает, где «ее» мысли, а где «его». Она скручивается в клубок, обнимая колени в надежде на то, что это может помочь; чувствует, как чьи-то холодные руки бьют по ее щекам, будто приводя в чувство, но, открывая глаза, не находит никого в комнате. Спустя некоторое время Свете становится лучше, ей приходит идея позвонить маме, она пытается встать, но тело не поддается, тошнота и головокружение возвращаются; Света снова и снова падает на пол, теперь еще и чувствуя невыносимую боль в теле; и ее тошнит прямо на ковер. Однажды она открывает глаза, из которых текут соленые слезы, и мутно видит рыжеволосого парня, который что-то очень невнятно говорит, обращаясь к ней как к парню. Дальше бессознательная безмятежность, белый лист перед глазами, и только мужской голос не замолкает «мне так жаль».