Never leave

Первая ночь в доме Ичиго прошла так себе. Спала я и на бывшей кровати Юзу, и на кровати Карин, но это было не то. Кажется, мне нужен шкаф Ичиго… Бред. О чем я думаю? Возможно, дело в здоровенной рубашке Ичиго, ну, или в мозолях на ногах из-за балеток? Да хрен его знает! Заправив кровати, я направилась на первый этаж. Там, я увалилась на диван. Включила телевизор, дабы убить время, а в итоге уснула. Проснулась я от грохота. — Что такое? Я… Оказалось, что это Ичиго на кухне буянит. Пахнет, ну очень вкусно, пахнет приятно, намного лучше, чем когда готовила Иноуэ. Ичиго, заметив, что разбудил меня, повернул голову в мою сторону и приветливо улыбнулся. Раньше он редко улыбался, а сейчас… Так искренне только он может улыбаться. Только он. — Как спалось? — Я пожала плечами, — А что, в спальне у девочек неудобно, что ты сюда перекочевала? — Типа того, — произнесла я, потерая глаза и потягиваясь, — А чем так вкусно пахнет? — Рататуй. — Коротко отвечает он, ставя три тарелки на стол. Рататуй… Что за хрень? — Рата шо? — Рататуй, ну, куча тушеных овощей, со всякими добавками, скажем так. Казуи очень любит рататуй. Вот как… Хм, надо будет попробовать… — Ичиго, а где моё платье, в котором я вчера была? — Не буду же я в рубашке ходить. — На мусорке. — Что?! Мне не послышалось? Он его выкинул? Я громко вдыхаю воздух, уже начиная произносить какую-то белиберду, но рыжий меня перебил: — Сегодня мы с Казуи едем ему за кроссовками, заодно тебе что-нибудь прикупим, обувь, платья, кофточки там, короче, то, что там тебе нужно. — Ты, да ты, ты охренел что ли?! — вскрикиваю я, слетая с дивана. Ударяюсь коленкой о журнальный столик, вскрикивая уже от боли. Грёбанное тело! Это исскуственное тело не дает мне нормально жить… — Поднимайся, пошли кушать, — произносит Ичиго, протягивая мне руку, — Я хочу, чтобы ты попробовала мой рататуй. — Он очень вкусный! — Восклицает Казуи, в прямом смысле выпрыгивая из ванной комнаты и подлетает к нам. — Ну, Казуи, зубная паста же на носу. — Ичиго облизует подушечку большого пальца и вытирает ею нос сына. У меня с Ичикой такие отношения были лишь тогда, когда она в пелёнках была… Мы все прошли к столу и принялись есть. — Мммм… В-вкусно… — от изумления, еле вымолвила я. Доев, Казуи поднялся на второй этаж за портфелем. — Рукия, а какой у тебя размер хоть? — Покроснела я. Покраснел он. — Ты дебил? Через минут пять Казуи упрыгал в школу, а я решила все-таки разобраться, с каких это пор мне требуется одежда и обувь, ну, и кто же разрешил моё платье выкинуть. — У меня есть одежда! Она у Урахары лежит! — Кричу я, упорно становясь на ноги. — Ах, да, второй у меня размер, второй! Доволен?! — Давай будем реалистами: из одежды у тебя три платья, которые не лежат у Киске, а где-то валяются, и я даже знаю в каком состоянии эти платья, они, между прочим лет тринадцать назад были куплены, про обувь я вообще молчу. Нет, не буду молчать, у тебя одни балетки, которые тебе натёрли как не знаю что. Я вообще удивлён, как ты на ногах стоишь! И, кстати, я не про сиськи твои спрашивал, а про размер ноги, грудь твоя мне не нужна! — Всё, у меня начинается истерика. Слезы, не в силах удержаться на ресницах, скатываются по щекам. — Чёрт! Прости, — он срывается с места, бежит ко мне и, сгибаясь надо мной почти пополам, обнимает. Так тепло. Он дурак, а я… Дура.