Король Хогвартса

      Питер умеет внушить страх. Без особого усилия. Одним лишь взглядом. Ему ничего не стоит заставить бояться себя. Страх – лучшее средство управления людьми. Когда они боятся, превращаются в глупое стадо, которое сделает, что прикажут. Пэн умеет использовать страх. Знает, где надавить, что сказать, чтобы человек превратился в марионетку.       Но никто не скажет, чего боится сам Питер Пэн. Наверное, ничего. Ибо страх – признак слабости. Его можно использовать против, а Питеру этого никак нельзя допускать. Пусть жалкие людишки, как Драко Малфой, боятся.       А Драко действительно боялся. Он не мог объяснить, что именно в Питере вызывало у него страх, обволакивающий каждую клеточку. Он просто боялся его всего целиком. Будто Питер Пэн воплотил в себе все его самые ужасные страхи и кошмары, будто он был самым страшным вселенским злом. Даже Тёмного Лорда Драко не боялся так, как Питера, хотя тот был всего лишь мальчишка.       Мальчишка, под маской которого – всепоглощающая чернота и холод, безумие и смерть.       Питер поручил Драко поговорить с Гермионой Грейнджер, выведать у неё про книгу. Вроде, пустяк, но Малфой откладывал это, постоянно избегая гриффиндорку. Он даже перестал сыпать колкости и насмешки в сторону неё и её друзей. Он переживал. Боялся, что Питер причинит ей боль, но как защитить, совершенно не знал.       Все, кто учится в Хогвартсе, знают, что Драко Малфой всем своим естеством ненавидит Гермиону Грейнджер и всех её друзей. Но никто не знал причину этой лютой ненависти. Даже сам Драко до конца не знал, почему так ненавидит Золотое Трио. Просто так сложилось. И, вроде, всех даже это устраивало. Перепалки, колкости: все привыкли к этому. Без этого жизнь в Хогвартсе уже была какой-то другой. Но, несмотря на всю ненависть к магле-выскочке Грейнджер, Драко не мог допустить, чтобы и она угодила в лапы Питера. Малфой должен во всем разобраться самостоятельно. Без вмешательства Святого Поттера. Хватит ему почивать на лаврах. Пусть хоть раз побудет в стороне от происходящего.       Сотни идей роились в голове Драко. Но среди них не было ни одной здравой. Они мешали учиться, спать, есть. Вот и сейчас, во время завтрака, они в очередной раз атаковали мозг слизеринца. Тянуть с разговором больше нельзя, иначе хуже будет. Это всем своим видом показывал Пэн, который сидел за столом почти напротив Драко, пристально смотревшего прямо перед собой – на компанию Гермионы. Девушка сидела лицом к Малфою и разговаривала о чём-то с Уизли и Поттером. Она выглядела испуганной, как и несколько предыдущих дней. Под глазами залегли чёрные тени от явного недосыпа, лицо осунулось, а кожа побледнела. Может, Пэн все-таки добрался до нее? С одной стороны, это даже лучше.       Перехватив взгляд Драко, девушка несколько секунд смотрела прямо ему в глаза. Обеспокоенно, будто хотела что-то сказать, но боялась, а потом отвела взгляд и продолжила разговор с друзьями.       «Сделаю это сегодня, – пообещал себе Драко. – Иначе, будет слишком поздно».       Малфой не знал расписания гриффиндорцев, но он точно знал, что первые уроки у них сегодня сдвоены. Трансфигурация и зельеварение. Идеальное время, чтобы договориться о встрече.       Наскоро слизеринец написал записку, состоявшую всего из нескольких слов, и осторожно, пока никто не видит, опустил Гермионе в карман мантии. Девушка ничего не заметила.       Она шла несколько в стороне от своих друзей, рассеянно смотря куда-то перед собой. Уизли и Поттер разговаривали о предстоящем квиддичном сезоне, что Гермионе было совершенно не интересно. Она даже не слушала их. Все её мысли были заняты лишь Питером. Точнее тем, что она услышала несколько дней назад у туалета Плаксы Миртл. Сказать, что ей было страшно – ничего не сказать. Ей было безумно страшно. Страх невероятной силы сковал каждый её орган, каждую клеточку. Малфой, конечно, был тем ещё ублюдком, но даже он не заслуживал подобного. Не хотелось делать каких-то выводов, да и что можно решить? Ведь Гермиона сама до конца не знала, что слышала. У нее были какие-то догадки, но с ними нельзя идти к кому-то. Слишком всё это странно и не точно.       В окна ворвался ветер, каштановые волосы девушки упали ей на глаза. Порой хочется отстричь их. Максимально коротко, чтобы не мешались, чтобы не мучиться. Но Гермиона никогда не могла на это решиться. Только всегда порывалась, только всегда обещала себе, но никогда не делала.       Запустив руку в карман мантии, где всегда лежала резинка для волос, девушка нащупала сложенный листок бумаги. Вытащила его, развернула. Красивым, но несколько неровным почерком было выведено всего несколько слов: «Нужно поговорить. Сегодня в 21:00 в башне астрономии. Малфой».       Изумление поразило Гермиону. Она несколько раз перечитала записку, вдруг что-то не так поняла, но всё было чётко и ясно: девять вечера, башня астрономии, Малфой. Просто не укладывалось в голове. О чём таком Малфой хочет с ней поговорить?       – Гермиона! – окликнул подругу Уизли. – Эй, Гермиона! Ты чего там?       Он и Поттер уже ушли на приличное расстояние от подруги и теперь ждали ее.       – Ничего, – ответила она, убрала записку в карман и зашагала к друзьям.       – Всё хорошо? – поинтересовался Гарри. – Ты какая-то странная в последнее время.       – Да, – ответила девушка и попыталась улыбнуться. – Всё хорошо. Просто немного устала.       Ребята, конечно же, ей не поверили, но ничего говорить не стали. Если Гермиона захочет, она обязательно расскажет. Расскажет, когда будет уверена в своих мыслях. Но девушка совершенно ни в чём не была уверена.       Малфой видел, как Гермиона достала из кармана его записку. Видел, как она изменилась в лице, когда прочла то, что он написал. Девушка не видела его. Даже не подозревала, что за ней наблюдают.       – Симпатичная, не так ли?       От этого голоса, леденящего кровь в жилах, Драко чуть не подскочил на месте. Его сердце пропустило несколько ударов, в горле мгновенно пересохло, но он смог выдавить короткое:       – Да.       За спиной Малфоя стоял Питер Пэн. От этой близости Драко бросило в холод. Дикое желание убежать, спрятаться охватило всё его тело, но он продолжил стоять и смотреть, как Гермиона раз за разом перечитывает записку.       – Интересно, – начал Пэн, продолжая стоять за спиной Малфоя, – какое её сердце? Наверное, маленькое и чертовски хрупкое. Как думаешь? Хотя, я и так скоро это узнаю. Если ты, конечно, не поторопишься. – Пэн усмехнулся. – Смерть этого прекрасного создания будет на твоей совести. Как и все остальные смерти.       – Ты этого не сделаешь. – Драко осмелился повернуться к Пэну и посмотреть прямо ему в глаза.       – О, ты все ещё сомневаешься во мне? – усмехнулся Питер. – Я бы на твоем месте этого не делал. Помни, что твое сердце всё еще у меня, и я могу заставить тебя свернуть прекрасную шейку этой Грейнджер, но мы оба не хотим этого. Я же не чудовище. – Он вновь рассмеялся.       – Как раз чудовище.       – О, перестань! – отмахнулся Пэн. – Ты просто меня разозлил. А я не люблю когда меня злят. Надеюсь, ты это запомнил.       Ничего больше не сказав, Питер развернулся и исчез там, откуда появился.       Драко прислонился спиной к стене и сполз по ней на холодный каменный пол. Хотелось кричать. Громко. Неистово. От безысходности. Собственной слабости, беспомощности. Ничтожности. Хотелось биться головой о стену, чтобы размозжить череп, чтобы больше никогда ничего не чувствовать. Чтобы всё это закончилось.       Наверное, кто-то там, наверху, решил сыграть с Драко шутку. Злую. Жестокую шутку. Сначала отца арестовали. Потом Пожиратели, пришедшие ночью в его комнату, испытания на стойкость и безжалостность. Задания Тёмного Лорда, которые докажут преданность общему делу. Теперь это. Будто кто-то проверяет Драко на вшивость, или просто решил довести его до безумия.       Сколько он так просидел на полу, парень не знал. У него свело ноги, шею, но Драко продолжал сидеть и ждать чего-то непонятного. Студенты уже шли на обед, когда Малфой поднялся на ноги. Ватные, трясущиеся ноги, которые еле держали.       Все смотрят косо. Будто что-то знают, но не хотят говорить. Будто все знают о том, что случилось в туалете на первом этаже. Будто знают, что в кармане Гермионы лежит записка Драко Малфоя. Будто все знают, что девушка что-то скрывает.       Она старается вести себя как обычно. Старается не делать чего-то странного, подозрительного. Но, кажется, совершенно не получается.       Питер Пэн смотрит как-то странно, изучающе. Будто она – подопытное животное. От его взгляда не скрыться, не спрятаться. Он достанет абсолютно везде.       – Хорошо выглядишь, Гермиона.       Девушка не сразу поняла, что слова адресованы ей. Она не сразу поняла, кто их вообще произнёс.       – Спасибо, – только и смогла вымолвить Гермиона, когда увидела перед собой Питера Пэна, улыбающегося самой милой и дружелюбной улыбкой. Улыбкой, от которой бросало в холод.       Слизеринец ещё раз улыбнулся и зашагал к своему столу.       – Откуда ты его знаешь? – спросила Джинни Уизли, сидевшая рядом.       – Я и не знаю, – ответила Гермиона, чувствуя, что солгала.       – А он тебя, кажется, знает. – Грейнджер пожала плечами. – Он красавчик. Ты так не думаешь?       – Возможно, он симпатичный.       – Кто симпатичный?       – Уж точно не ты, Рон, – съязвила Джинни. – Гермиона тут одному парню приглянулась. Слизеринец, но чертовски красивый слизеринец.       – Ты это серьезно? Гермиона, скажи, что она это не серьезно.       – Все это глупости, Рон. Кому я могла понравится? – отмахнулась девушка.       Больше о загадочном слизеринце они не разговаривали. Джинни болтала с подругами. Рон – с Гарри, а Гермиона задумчиво ковыряла еду в своей тарелке.       Что было у нее в голове, очень интересовало Питера. Эта девушка почему-то не давала ему спокойно жить. Пэн знал о её огромной роли в подвигах знаменитого Гарри Поттера. Знал, что от неё можно ждать неприятности. Конечно, можно вырвать её сердечко, и нет проблем. Но Питер хотел поиграть с ней. Может, даже влюбить в себя. А то уж как-то слишком скучно в этой школе. Ни интриг, ни заговоров. Ничего, с чем можно повеселиться. Один этот жалкий червяк Малфой хоть как-то развлекает. Пока Питеру не скучно с ним. Да, он оказался полезен. Перелопатил гору книг, нашёл информацию о Нетландии. Конечно, не было ничего такого, чего Питер не знал, но всё равно. Рано пока убивать его. Малфой составлял Пэну хоть какую-то компанию вечерами. Тени постоянно не было. Питер даже не знал, ходит ли она на уроки. Он не знал, чем она занимается и где пропадает. Но звать её он не хотел. Тени совсем не обязательно знать о его планах. Все равно не одобрит.       День тянулся долго. Невероятно долго. Для всех: для Гермионы, которая ждала встречи с Малфоем; для самого Драко, который судорожно продумывал в голове, что скажет; для Питера, который совершенно не знал, чем себя занять. Он лежал на кровати в своей комнате и глядел в потолок. От скуки уже Пэн начал читать книги, которые украл в библиотеке. Мысль о том, чтобы самому начать ходить на уроки, посещала его всё чаще. Одиночество ощущалось много сильнее, острее, когда совершенно нечем было заняться.       Питер слонялся по замку, пытаясь придумать себе какое-то развлечение. Коридоры были пусты. Даже призраков не было. Пивз, постоянно учинявший хаос и шум, и тот куда-то исчез. Будто весь замок полностью вымер, и остался один Питер. Один он в целом мире.       Когда уроки закончились и пришло время ужина, Пэн был в башне астрономии. Он стоял на самом краю площадки, продуваемой всеми ветрами, и просто думал. Думал о том, что делать дальше. Конечно, весь план был продуман до мелочей, но Питеру было чертовски приятно думать об этом снова и снова. Он уже представлял свою победу. То, как всё волшебное сообщество падёт перед ним на колени. Ведь его план был гениален! Самый гениальный из всех его планов. В это Питер не сомневался.       Лениво спустившись к ужину, Пэн прошёл по большому залу, где собралось большинство учеников, гордо, словно уже победил. Скоро так и будет. Скоро все будут бояться даже взглянуть на него. А пока большинство не обращали на Питера никакого внимания. Даже Драко, которого всегда начинало трясти от присутствия Пэна, был занят своими мыслями и не обращал внимания абсолютно ни на что.       – Драко?       Юноша повернул голову на голос. Пэнси Паркинсон сидела рядом с ним и смотрела несколько обеспокоенно.       – Ты меня вообще слушаешь? – нахмурилась она.       – Не совсем.       – Я говорю: нас вызывает Снейп.       – Зачем? – несколько удивился Драко.       – Не знаю, – пожала Пэнси плечами. – Может, что-то случилось. Не важно. Я всё равно хотела с ним сама поговорить. Об этом новеньком. Больно он странный и не внушает мне никакого доверия.       – Ага, – отозвался Драко, уже совсем не слушая девушку. Его голова была занята совершенно другими мыслями.       После ужина Пэнси поймала Малфоя и чуть ли не за шкирку потащила к Снейпу. Всю дорогу до кабинета декана Слизерина девушка возмущалась по поводу странного поведения Драко.       – На тебя это совершенно не похоже! Раньше ты никогда не пренебрегал своими обязанностями.       – Всё изменилось, – просто ответил Малфой, чем прекратил поток возмущений.       Снейп был в своем кабинете, когда в дверь постучали. Он оторвался от свитков и книг и открыл дверь.       – Добрый вечер, профессор, – поздоровалась Пэнси.       Снейп пропустил старост в комнату, закрыл дверь и занял своё место за столом.       – Итак… – начал профессор.       Он говорил о задачах на этот год, которые стоят перед каждым студентом змеиного факультета. Пэнси спешно записывала каждое слово Снейпа, а Драко даже не слушал. Сейчас всё, о чём говорит волшебник, совсем не важно, не имеет никакого смысла. И Снейп сам это знает. Уроки, экзамены: всё это совсем скоро потеряет какой-либо смысл.       – Мистер Малфой, останьтесь, – сказал Снейп, когда слизеринцы собирались уходить.       Уже несколько дней декан пытался поговорить с Драко. Но тот постоянно игнорировал его. Юноша понимал, о чём Снейп хочет с ним поговорить, но обсуждать это у Малфоя не было ни малейшего желания. Да и о чём тут разговаривать? У Драко было ничего не готово. План даже не был в стадии разработки. Слизеринец только недавно принял саму мысль о порученном ему деле.       – Что-то случилось, профессор? – спросил Драко, когда они остались со Снейпом вдвоем.       – Не надо притворятся, будто не знаете       Юноша вопросительно изогнул бровь. Может, удастся избежать этого нелепого разговора?       – Я наблюдаю за вами, мистер Малфой. И мне не нравится то, что я вижу.       Голос Снейпа звучал несколько странно. Не так, как обычно. Профессор говорил очень устало, да и выглядел так же. Лицо его, всегда бледное, стало почти серым, какого-то землистого оттенка. Неужели, Тёмный Лорд так сильно загонял своего любимого Пожирателя? Драко передернуло от одной мысли о том, что Снейп делает для Тёмного Лорда.       – И что же вы видите?       – Я вижу, что ты не справляешься, – ответил волшебник своим привычным тоном. – Тёмному Лорду нужны результаты, а их нет.       – Всего неделя прошла! – возмутился Драко. – Что я мог успеть сделать?       – Многое. Нужно лишь посвятить этому время, а не заниматься непонятно чем с Питером Пэном!       Малфоя будто током ударило. Он резко выпрямился, вмиг побледнел. Неужели, знает? Нет, не может этого быть!       – Предлагаю вот что, – продолжил Снейп спокойно. – Если ты не уверен в успехе миссии, не уверен, что справишься, откажись сейчас, и я всё сделаю сам.       – Нет! – отрезал Драко. – Он поручил это мне! Я справлюсь. Я не слабак! Он меня выбрал!       – Тёмный Лорд не потерпит неудачу. Его гнев…       – Неудачи не будет! И мне плевать, что ты говоришь!       Драко схватил свою сумку и покинул кабинет декана, громко хлопнув дверью. Да что он о себе возомнил?! Как он вообще смеет указывать? Как он вообще смеет лезть в чужие дела?! Малфой был возмущен такой наглостью. Он поносил Снейпа всеми известными ему ругательствами пока шёл до башни астрономии. Если раньше Драко и сомневался в своих силах, то теперь твердо решил, что выполнит это задание. Пусть Снейп видит. Пусть они все видят.       Гермиона немного опаздывала. Ее задержали расспросы Рона и Гарри. Кое-как отделавшись от них, девушка покинула гриффиндорскую гостинную и направилась в башню, где уже давно ждал Драко.       Почему-то ноги не слушались и не хотели идти. Будто предчувствовали что-то. В это время коридоры замка были уже почти пусты. Студенты сидели либо в библиотеке, либо в своих уютных гостинных. От этого становилось как-то спокойнее. Никаких любопытных взглядов, вопросов. Ничто не заставляет повернуть обратно, хоть очень хочется. Конечно, любопытно безумно, о чём таком хочет с ней поговорить Драко, но Гермиона пока не поняла, какое из двух чувств в ней преобладает.       Шаги на лестнице ее собственных ног отзывались гулким эхо. Прям по вискам. Топ-топ. А сердцебиение будто ещё громче. Ту-тук. Словно там, в груди, не просто мышца, качающая кровь, а мощная бомба с часовым механизмом, готовая разорваться и уничтожить всё в любую минуту.       Наверное, Гермиона никогда не волновалась так сильно, как сейчас. Потому что она совершенно не знала, что её ждет. Даже приблизительно.       Достигнув самого верха астрономической башни, девушка увидела Малфоя. Он стоял к ней спиной, весь такой напряженный.       – Ты опоздала, – бросил он раздражённо. – У меня вообще-то есть и другие дела. Важнее этого.       – Прости, – нахмурилась гриффиндорка, – но ты сам меня сюда позвал.       – И, как видишь, не опоздал.       Слизеринец повернулся к Гермионе лицом, скрестил на груди руки, оглядел девушку и вновь отвернулся. Уже стоило начать разговор, но Драко не знал, как это сделать. Что вообще сказать? Вся эта история кажется таким бредом!       Но Гермиона ждала. Она ждала, что Малфой расскажет о том, что произошло в туалете, да о чём угодно! Только бы он не молчал.       – Знаешь, если тебе нечего мне сказать, и всё это просто очередная глупая шутка, я, пожалуй, пойду.       – Ты не уйдешь, – усмехнулся Малфой. – Тебе же чертовски любопытно. Поэтому ты и пришла. Поэтому ты до сих пор стоишь здесь.       – Зачем ты позвал меня сюда, Малфой? – Терпение Гермионы подходило к концу.       – Поговорить, – ответил он, пожав плечами.       Парень всё ещё стоял к Гермионе спиной, и ей дико хотелось ударить его чем-нибудь тяжелым.       – Знаешь, как тяжело рассказать о том, во что сам до конца не веришь?!       – Что ты…       – Питер. Питер Пэн. – Малфой резко развернулся, и Гермиона увидела его лицо, искажённое гримасой ненависти, отвращения. Страха. – Он – не просто новенький. Он – чёртов персонаж какой-то дурацкой магловской сказки. Откуда он вообще взялся одному Мерлину известно. И теперь он использует меня. Меня! Драко Малфоя!       – Подожди. – Мозг Гермионы отказывался принять сразу всю информацию, что обрушил на неё Драко. – Ты сказал: персонаж сказки?       – Грейнджер, ты только это услышала?!       – Да-да, Малфой, мне тебя, конечно, жаль, но повтори еще раз.       Брови Драко выгнулись от изумления. Он тут чуть ли ни душу изливает, а Гермиону интересует совершенно другое!       – Я сам ничего не знаю. Знаю лишь, что он прилетел из Нетландии, про него есть какая-то дурацкая сказка. Всё, – развёл он руками, – больше меня ни во что не посвящали.       – Посвящали? – возмутилась Гермиона. – Так ты называешь то, что произошло в туалете?       Малфоя окатила волна холода. Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не нашёл подходящих слов.       – Да, я всё слышала. Ну, не всё, но мне этого было достаточно.       – Ты и сама не знаешь, что видела, – сквозь зубы произнёс Малфой.       – Так объясни. Не зря же я пришла сюда.       – Нет, не зря. Мне нужно было задать тебе лишь один вопрос: ты читала ту чёртову сказку о Питере Пэне?       – Да, ну и что с того?       – Ничего, – усмехнулся Малфой. – Мой тебе совет, Грейнджер: держись подальше от Пэна.       Больше ничего не сказав, Малфой прошёл мимо Гермионы и покинул башню. Если до этого разговора у девушки были десятки вопросов, то теперь их стало ещё больше.       Как возможно то, что Питер – персонаж сказки? Что ещё скрывает Малфой? Что вообще происходит?! Вопросы, тайны вызывали дикое желание пойти прямиком к Питеру и во всём разобраться, но Гермиона боялась. А если всё это правда? Что тогда Питер вообще может сделать?       Этот вопрос Драко не волновал. Только не сейчас. Он сделал то, что велели, и спокойно возвращался в гостиную Слизерина. Про книжку узнал, Грейнджер предупредил… А она пусть уже сама решает, лезть в это всё или нет.       Почему то хотелось улыбаться. Вроде, ничего такого не произошло, а улыбаться всё равно хотелось. Нужно улыбаться, пока есть на то время.       – Ты чего такой веселый, Драко? – спросил Гойл, корпевший над очередной книгой, когда Малфой вошёл в комнату.       – Видимо, он поговорил с нашей дорогой мисс Грейнджер, – протянул Питер и устремил на Драко выжидающий взгляд.       – Да, поговорил. – Слизеринец начал расстегивать свою мантию. На его лице всё ещё было чертовски довольное выражение.       – Ну, и что? – вкрадчиво спросил Питер.       – Она читала эту книгу. И ещё я предупредил ее насчет тебя. Сказал держаться от тебя подальше.       Смех, который вырвался из груди Пэна, был оглушительным, чертовски безумным. Он отскакивал от стен, развевал балдахины кроватей, шторы и звенел в стеклах. Он был по-детски звонким и заразительным, но в то же время диким, безумным, пугающим.       Крэб, Гойл и Малфой в панике переглядывались, не зная, что им и делать. А Питер продолжал смеяться. По его лицу уже текли слезы, но он никак не мог успокоиться.       – Малфой, – наконец успокоился Питер, – ты идиот. Ты безмозглый идиот!       Одно движение рукой, и Драко уже пришпилен к стене.       – Как с тобой вообще можно разговаривать? – Пэн встал с кровати и медленно пошёл к Драко. – Зачем ты мне вообще нужен?       – Да что я сделал?! – воскликнул Драко.       – Ничего, – развёл Питер руками. – В этом-то и проблема. Ты ничего не сделал. Хотя должен был.       – Я поговорил с Грейнджер, как ты и велел. Отпусти же меня!       Малфой попытался вырваться, но волшебные путы крепко держали его.       – И что же ты узнал? Что она читала дурацкую книжку? Это я и так знал. Твоё задание состояло совершенно в другом. Меня окружают идиоты! – резко развернувшись, простонал Питер. – Может, пришло время избавиться от одного?       Из кармана мантии Пэна показалось пульсирующее, красное сердце.       – Нет! – взмолился Малфой. – Пожалуйста, нет!       Но Питер был неумолим. Он сжал сердце, и Драко закричал от дикой боли, пронзившей каждую клеточку его тела. Все его кости будто ломали. Каждую. По очереди. Будто все его мышцы разрывались. Разрезались тупыми ножницами.       Пэн стоял и смотрел, как Драко мучается от невыносимой боли, и продолжал сжимать сердце в руке. Этот идиот Малфой сам не знает, что сделал своим чертовым разговором. Да, Пэн был в курсе всего. Он знал каждое слово, что было произнесено в башне астрономии. И всё это было лишь ему на руку.       – Возможно. – Питер разжал руку, и Драко обмяк на стене. Его лицо покрылось каплями пота, волосы намокли. – Благодаря тебе Грейнджер сама придет ко мне.