Король Хогвартса

      Никто не мог понять, кто наслал на бедняжку Кэти Белл такое ужасное проклятье, с которым полностью не смогли справиться даже мадам Помфри и профессор Снейп. Девушку отправили в больницу Святого Мунго, и все знали, что там ей помогут. Тот леденящий кровь страх, скрытая паника начали постепенно всех отпускать — вновь вернулась вера в хорошее. Но вопрос: «кто всё-таки наслал проклятье?» — волновал каждого. Особенно Гарри Поттера. Нет, он точно знал, кто это сделал. Малфой. И пусть Гермиона и её дружок утверждают обратное, он, Гарри, уверен, что Малфой в этом замешан.       С подругой Поттер не разговаривал. Всё ещё злился, что девушка поддержала этого Пэна. Она поступила неправильно. Они лучшие друзья, и Гермиона должна всегда быть на стороне Гарри. Этот чёртов слизеринец не может так много для неё значить. Но он значил. И Поттер, и Уизли это прекрасно понимали. Злиться они не имели никакого права, но всё равно злились. Особенно Гарри.       — Как думаешь, — начал Рон вечером, — она теперь перестанет с нами общаться?       Они сидели в гостиной и готовили домашнее задание. Гермиона сидела здесь же, на диване у камина; разговор парней она не слышала.       — Может быть, — буркнул Поттер, продолжая писать эссе для профессора Флитвика. — Её дело.       — Не думаю, что мы хорошо поступаем, оставив всё как есть, — проговорил рыжий, глядя на Гермиону. — Она наш друг.       — У неё теперь новый друг.       — Да брось, Гарри, — нахмурился Рон. — Никто никогда не сможет заменить ей нас. У нас троих столько всего было! Неужели ты позволишь всему этому просто забыться?       Гарри понимал, что Уизли прав. Кто он такой вообще, чтобы ставить Гермионе условия? Если бы она хотела их бросить, сделала бы это уже давно. Наверное, ещё на первом курсе, но она всё ещё здесь, всё ещё продолжает спасать их задницы, разгадывать тайны и находить ответы. Страшно представить, где бы Гарри и Рон были без Гермионы. «Я просто обязан извиниться», — пообещал себе Поттер.       Но Гермионе были не нужны извинения. Она не злилась. Ну, может, чуть-чуть. Девушка знала, что Гарри не хотел её обидеть и поставил условия, потому что был уверен, что она, Гермиона, выберет его, а не Пэна. Но Поттер немного ошибся. Гриффиндорка не выбрала никого. Да и как вообще между ними можно выбирать? Как можно выбираться между чувствами, которые они вызывают, если эти чувства по своей природе никак не похожи?       Девушка держалась от Питера и Гарри в стороне, и это было чертовски тяжело. Будто её лишили двух важных частей тела, без которых и жить невозможно. Но Гермиона старалась бороться с сильным желанием подойти и заговорить, постоянно повторяя себе: либо оба, либо никто.       На третий день их нелепой ссоры, Поттер подошёл к подруге до завтрака и извинился за своё поведение и за то, что заставил её выбирать. Конечно же, она простила. Ведь это возвращало ей Питера. Об этом девушка хотела сказать слизеринцу перед совместным уроком травологии, но Пэн не пришёл. Это было совсем на него не похоже, потому гриффиндорка всерьёз обеспокоилась. Никто, даже Малфой, не знал, где Питер.       — Говорят, на вечеринке Слизнорта была Гвеног Джонс, — проговорил Гарри, нацепляя защитные очки.       — Что?! — воскликнул Рон, широко распахнув глаза. — Та самая Гвеног Джонс? Капитан «Холихедский гарпий»? Быть этого не может! Гермиона, скажи, что это не так!       Девушка не сразу поняла, о чём говорят ребята.       — Ну, — протянула она, задумавшись, — да, она вчера приходила. Лично мне она показалась немного зазнайкой. Ничего особенного.       — Как это ничего особенного? — возмутился Рон, вскинув брови. — Это же…       — Так, прекратили разговоры! — строго скомандовала профессор Стебель. — Все уже приступили к работе.       Гриффиндорцы сделали, что велели.       — И вообще, — сказала Гермиона, борясь с пнём за огурец, который им нужно добыть, — Слизнорт устраивает Рождественский приём. И на этот раз тебе, Гарри, не отвертеться. Слизнорт специально попросил меня уточнить твоё расписание, дабы назначить вечеринку на тот день, когда ты наверняка сможешь прийти.       Поттер застонал, а Рон, который пытался разрезать только что добытый огурец, сказал со злостью:       — Очередная вечеринка только для любимчиков?       — Да, только для членов Клуба Слизней, — кивнула Гермиона.       Бешеный огурец выскользнул из рук Рона, взлетел вверх, ударился о крышу теплицы и угодил прямо в шляпу профессора Стебель. Гарри бросился подбирать его, чтобы кто другой не схватил.       — Дурацкое название, — буркнул Уизли.       — Но это не я придумала, — нахмурилась Гермиона.       — Клуб Слизней, — повторил рыжий, скривив губы в ухмылке. — Смешно до слёз! Ну, хорошо вам повеселиться. С людьми вашего уровня. Ты там попробуешь закадрить Пэна, может, тогда Слизнорт объявит вас королём и королевой Слизней…       — Нам разрешается приводить с собой гостей, — ответила девушка, у которой от обиды запылали щеки. — Я думала позвать тебя, чтобы ты тоже повеселился, но раз это так глупо, то, пожалуй, я последую твоему совету и закадрю Питера!       — Ты хотела пригласить меня? — спросил Уизли совсем другим тоном.       — Да, — сердито отозвалась Гермиона. — Думаешь, мне нравится сидеть там в полном одиночестве? Я просто подумала, что это будет весело.       Наступила пауза. Рон ошарашенно смотрел на подругу, не зная, как реагировать, а Гарри сосредоточенно пытался разрезать упругий плод.       — Думаю, что… Что это хорошая идея, — сказал тихо Рон.       Гарри промахнулся совком мимо огурца, попал по глиняной миске, и та раскололась.       — Репаро, — торопливо произнёс он, ткнув в черепки волшебной палочкой.       Осколки соединились, и миска вновь стала целой. Шум, который наделал Гарри, похоже, напомнил Рону и Гермионе, что он сидит рядом. Уизли покраснел и вернулся к пню, а Грейнджер начала листать справочник «Плотоядные деревья всего мира».       «Она, наверное, и не догадывается, как Рон к ней относится», — думал Гарри. Он и сам недавно узнал о чувствах друга к Гермионе. Совершенно случайно. Просто он, возможно, знал об этом уже тогда, когда Рон бесился из-за Пэна. «Да, мы не будем возражать…». Это была идея Гарри сказать так Гермионе. Он думал, что Рон отвлечётся, забудет, отпустит. Видимо, не отпустил. Но Грейнджер тоже хороша. Зачем она даёт ему ложную надежду?       Но она позвала Рона из самых дружеских намерений. Ей правда не нравилось сидеть на вечеринках Слизнорта среди абсолютно незнакомых людей, которые смотрят изучающе, будто на экзотическое животное. У Гарри просто нет выбора в этот раз, а оставлять Рона одного — совсем неправильно. Конечно, это приглашение — чисто формальность. Вечер девушка надеялась провести с Питером. Интересно, чем он сейчас занимается?       На самом деле — ничем особенным. Он просто лежал на кровати в своей комнате и пытался сконцентрироваться на магии в своём теле и самом замке. Да, Питер был силён, но он не знал всех возможностей Волдеморта, встреча с которым состоится сегодня. Надо быть готовым ко всему. От огромного количества магии Пэну уже стало плохо, но он всё продолжал вбирать её в себя, подобно губке. Голова кружилась, мысли путались, дышать тяжело, а вокруг, будто какой-то вакуум. Звук открывшейся двери был слишком громким. Питер распахнул глаза, и это отозвалось стуком где-то в висках. Он увидел Малфоя, вошедшего в комнату.       Юноша взглянул на Пэна, но ничего не сказал. С замиранием сердца Драко ждал встречи Питера и Тёмного Лорда. Встречи, с которой, скорее всего, вернётся только один. Главное заполучить обратно своё сердце до полуночи.       Остаток дня для Драко прошёл незаметно: за уроками и книгами. Профессор Снейп сказал, что будет ждать Питера в холле замка, а потом отведёт прямо к Тёмному Лорду. Малфой буквально выдохнул от облегчения, что ему не придётся тоже предстать перед господином. Когда слизеринцы поднялись в холл, Снейп уже ждал их. Драко всегда удивлялся, как профессор умудряется выглядеть всё хуже и хуже. Кажется, ужасней его внешний вид уже и быть не может, но волшебник каждый раз буквально доказывает обратное.       — Вам бы в отпуск съездить, — усмехнувшись, заметил Пэн, — Профессор.       — Не твое дело, — устало ответил волшебник, но мысленно согласился с мальчишкой.       Северус развернулся и распахнул деревянные двери, в замок ворвался ледяной ветер со снегом.       — Пэн, — окликнул юношу Драко, когда тот был уже на лестнице, — Ты сказал, что вернёшь моё сердце.       — Не сейчас, — отмахнулся Питер.       — Нет, именно сейчас, — возразил Малфой. — Я сделал, как ты велел. Так что, верни моё сердце.       — А ты нетерпеливый, да? — усмехнулся Пэн. — Что ж, иногда это нужно, — Он поднялся по лестнице и приблизился к Драко. — Ты оказался полезен, но не думай, что я буду относиться к тебе как-то иначе.       Питер сунул руку во внутренний карман мантии и достал оттуда красное пульсирующее сердце с чёрной точкой где-то внутри. Малфой смотрел на орган широко распахнутыми глазами заворожённо, будто не веря, что станет свободным. Резкое движение, и сердце уже мерно бьётся в груди Драко. Бьётся так, будто всегда было тут. Тело юноши пронзила боль, но ушла так же быстро, как и пришла. То была приятная боль.       — Этого не будет. Ты по-прежнему в моей власти.       Развернувшись, Пэн зашагал за Снейпом, который ждал у подножия лестницы.       Возможно, следовало воспринять слова Питера всерьёз, но Драко не собирался этого делать. Его сердце вернулось, Пэн больше не имеет над ним никакой власти. Скоро всё это закончится. Должно закончиться.       Снег падал огромными белыми хлопьями, из-за которых почти ничего не было видно. Пэн и профессор Снейп шли буквально на ощупь. Северус не решался осветить себе путь с помощью магии, ибо боялся, что их заметят. А это сейчас нужно меньше всего. Питер еле поспевал за Северусом, который шёл быстро, будто зная в лесу каждую кочку, да ещё из-за чёрной мантии сливался с деревьями. Юноша пробирался через поваленные стволы, между деревьев, громко чертыхаясь.       — Можем вернуться обратно, — предложил Снейп.       — Нет уж! — возразил Питер, перелезая через очередное дерево. — Думаю, мы уже достаточно ушли. — В его руке возник голубой шар света. — Так-то лучше, — ухмыльнулся слизеринец.       Теперь идти было куда легче. Небольшой шар давал достаточное количество света, чтобы больше не спотыкаться о кочки и корни, торчащие из земли, и тонкий слой снега. Через какое-то время Северус остановился. Магический барьер, окружавший замок, еле заметно мерцал. Как и в прошлый раз, Снейп легко прошёл сквозь него. Питер сделал то же самое и оказался на другой стороне.       — И это всё? — немного разочарованно спросил он. — Я думал, нужно будет произнести какое-то сложное заклинание, пролить чью-то кровь или… Если это так просто, почему не привести Пожирателей прямо здесь?       — Выйти легко, — ответил Снейп, осматривая барьер, — войти невозможно. Это задание Драко, — резко проговорил волшебник. — Он должен сделать всё сам. Возьми меня за руку.       Питер взялся за протянутую руку профессора, их обоих словно вывернуло наизнанку и кое-как вернуло обратно. Внутри всё будто перемешалось, и было так гадко, что Пэна бы, возможно, стошнило, но он сдержался.       — За мной, — скомандовал Северус и, засучив рукав, прошёл сквозь ворота.       Юноша держался рядом с волшебником, пытаясь вести себя как можно увереннее. Место, где они оказались, было очень мрачным и совсем не нравилось Пэну. Здесь прямо воняло чёрной магией, смрад гнили и разложения разносились по всей округе. Питер невольно поморщился.       Они прошли через сад, просторный холл особняка, небольшой коридор и вышли в другую часть сада, где их уже ждали.       Питер представлял себе Волдеморта кем-то похожим на Снейпа и Румпельштильцхена, когда тот стал Тёмным, одновременно. Но то, что он увидел, превзошло все ожидания: Тёмный Лорд оказался высоким подобием человека, закутанным в чёрное одеяние. Его голая, будто змеиная кожа блестела в тусклом свете, лицо напоминало череп, а глаза горели красным.       — Мой Лорд, — произнёс Снейп. — Я привёл мальчишку.       — Значит, — заговорил Волдеморт, подражая змеиному шипению. — Это и есть Питер Пэн? — Северус кивнул. — И зачем ты, Питер Пэн, попросил встретиться со мной?       — У меня предложение, — сказал Питер. Пожиратели, стоявшие за спиной хозяина, начали тихо переговариваться. — Я убиваю Дамблдора, помогаю тебе захватить власть, и мы правим здесь вместе.       Послышался смех, возмущения, но Питер продолжал уверенно смотреть на волшебника, который был крайне возмущён наглостью мальчишки.       — Как ты смеешь предлагать такое?! — послышался женский голос. — Самому Тёмному Лорду?!       — Смелое предложение, — произнёс Волдеморт. — Но я ни с кем не сотрудничаю.       — Значит, мы станем соперниками, — пожал Питер плечами.       Свита Тёмного Лорда вновь рассмеялась. Волшебнику уже следовало прикончить этого наглеца, но ему было любопытно, что мальчишка скажет ещё.       — Соперниками… — повторил Волдеморт. — А не боишься ли ты, Питер Пэн, что я прихлопну тебя, как жука?       — Дуэль? — вскинул бровь Питер. — Я готов! Это будет весело.       И он вышел немного вперед, встав напротив Волдеморта.       Волшебник усмехнулся:       — Смелый мальчишка. Пожалуй, я не стану убивать тебя сразу. Петрификус Тоталус! — Из его палочки вырвался голубой свет и ударил прямо в Пэна. Тот пошатнулся, совершенно не готовый к атаке, но на ногах устоял.       — Неприятно, — проговорил он, нахмурившись. Пожиратели зашептались, поражённые тем, что заклинание на мальчишку никак не подействовало. Он ведь даже палочку не доставал! — Вообще, это было нечестно. Никто не объявлял начало. Может, попробуешь ещё раз? — предложил он.       — С удовольствием, — прошипел Волдеморт. — Авада Кедавра! — На этот раз из палочки вырвался зелёный свет, который Питер поймал правой рукой.       — Это же убивающее заклятье, я угадал? — спросил он у Снейпа. Тот смотрел на всё происходящее чуть ли не с раскрытым ртом. С подобными лицами стояли и остальные Пожиратели. Волдеморт же был в ярости.       Заклинание было тяжело удерживать; Питер сжал зелёный шар в руке и раздавил его. Ему на секунду стало нехорошо. Авада Кедавра имела колоссальную энергию. Чтобы уничтожить это заклинание, Пэн потратил много магии. Очень много. Но оставшейся должно хватить на достойный ответ.       — Это было… Сильно, — похвалил слизеринец. — Но недостаточно. Видишь ли, меня так просто не одолеть. Я столетиями впитывал в себя магию Нетландии, а какой энергией пропитали меня стены Хогвартса! Я мог бы уничтожить вас всех одной силой мысли, но, — он поднял указательный палец вверх, — дуэль есть дуэль.       В руке Питера возник огненный шар, который сразу полетел в Волдеморта. За ним ещё один и ещё… Но все они были отбиты.       — Неплохо! — крикнул Пэн, продолжая атаковать. — А как тебе это?! — Он создал нечто похожее на Аваду Кедавру и запустил ей в своего соперника.       Два одинаковых заклинания встретились, но магия Питера была сильнее. Сражавшихся отбросило в разные стороны ударной волной, встретившихся заклинаний.       — Хозяин! — закричали Пожиратели и бросились к своему господину. — Хозяин, как вы? — обеспокоенно спросила женщина с копной чёрных волос, помогая волшебнику подняться.       Волдеморт обернулся через плечо и увидел ухмыляющееся лицо Пэна. Как он ещё стоит на ногах? Ударная волна такой силы отправила бы в нокаут кого угодно. Даже ему, величайшему Тёмному Лорду, пришлось нелегко, а этот наглец ещё и ухмыляется!       — Ну так что? — начал Питер. — Продолжим или обсудим условия сотрудничества?       Волшебник злился так сильно, что мог одним взглядом испепелить всё вокруг. Но даже он признал, что мальчишка, кем бы он ни был на самом деле, чертовски силён. Невероятно силён. Сильнее всех тех, кого Волдеморт когда-либо встречал. Возможно, даже сильнее самого Альбуса Дамблдора. И эту силу Тёмный Лорд очень хотел заполучить. Несмотря на всё свое могущество, Питер Пэн оставался ребёнком, которого, Волдеморт был уверен, легко обвести вокруг пальца. Сначала он отберёт у него силу, а затем прикончит — всё просто.       Но у Питера, естественно, были свои планы. Волшебник всего лишь приведёт Пэна к его идее — Нетландии. А потом юноша просто избавиться от Волдеморта. Такому страшиле не место в Нетландии. С ним точно будет совсем не весело.       Этот бой изрядно потрепал слизеринца, а трансгрессия обратно к защитному барьеру совсем ослабила. Юноша еле удержался на ногах, чуть не рухнув на землю. Ничего, магия Хогвартса быстро восстановит его силы.       — Ты же сказал, что нельзя пройти обратно! — возмутился Питер, когда Снейп открыл проход в барьере.       — Сегодня можно. Но я не буду возражать, если ты останешься здесь.       — Как грубо, — нахмурился Пэн. — Не забывайте, профессор, я — теперь ваш непосредственный хозяин, — ухмыльнулся он.       — Разумеется, — процедил Снейп сквозь зубы.       — Думал, это будет сложнее, — самодовольно проговорил слизеринец, когда они уже шли к замку. — Ваш хвалёный Тёмный Лорд не так уж силён.       — Зачем тебе это? — Этот вопрос почти всю ночь вертелся у Северуса на языке. — Ты мог бы сражаться против него, а взамен получил бы помощь с Нетландией.       — Нетландию уже не спасти, — проговорил Пэн. — Я сам не в восторге от того, что придётся начать здесь всё сначала. Но другого выхода я не вижу, — пожал он плечами. — А вы, значит, профессор, двойной агент? Сотрудничаете с Дамблдором? Тогда вы сможете помочь и мне. Когда это будет нужно.       — А что я получу взамен?       — Что угодно.       Было рискованно предлагать Снейпу вести ещё одну двойную игру. Он не обязан. Только не для Питера, но иметь своего человека — это хорошо. Главное, чтобы профессор видел в этом личную выгоду.       На следующий день Гермиона пообещала себе, что, если увидит Питера, обязательно скажет ему о рождественской вечеринке Слизнорта. Чувства, которые гриффиндорка испытывала к Пэну, не давали ей покоя. Она постоянно мучилась, ища в поведении слизеринца знаки того, что он испытывает к ней те же чувства. Однако, Гермиона была не сильна в этом, а Пэн мастерски скрывал свои истинные эмоции. Но на приёме Слизнорта всё решится. Лучше один раз пострадать, чем жить в постоянном неведении и сомнениях.       Питер пришёл под конец завтрака, когда Большой зал почти опустел. Гермиона ждала, но покинула зал прежде, чем юноша появился здесь. Расстроившись, она отправилась на урок. Неужели она его и сегодня не увидит?       Подобная мысль не давала Пэну покоя. Нужно всё ещё раз обдумать, поговорить с Тенью, но юношу прямо-таки тянуло в Большой зал. «Интересно, она вообще переживает за меня? — думал Питер. — Мы вчера не виделись, а не разговаривали ещё больше». Ему трудно было это признать, но он дико скучал по Гермионе. Она — единственный настоящий друг за всю жизнь Пэна. Раньше всегда было лишь подобие дружбы. Кому-то просто было от другого что-то нужно. Чёртова взаимовыгода, паразитизм чистой воды. Виктор тоже был другом, но, узнав об истинной природе Питера, испугался. Всё всегда держалось на страхе. Потеряшки до одури боялись своего командира. Даже Феликс, который был максимально приближен к королю Нетландии, никогда не выступал против него. С Гермионой же всё по-другому. Они равны. Здесь нет сильного и слабого, главного и подчинённого. Они могли часами спорить, и Питер не злился, не хотел проучить её, как Потеряшек, когда те были не согласны. Но всё это пугало. Пугало своей новизной и неизвестностью. Никто из них не знал, куда это заведёт, но Пэн почему-то был уверен, что ничего хорошего не получится. Он знал, что Гермиона уничтожит его, его дух и превосходство. Но ничего не мог поделать с собой.       Слизеринец надеялся увидеть Гермиону во время завтрака, но она уже ушла, так его и не дождавшись. Что-то внутри твердило, что он должен найти её. Но разве так можно? Питер Пэн никогда ни за кем не бегал и не будет. Это же в него влюбились. Разве нет?       На следующий день Питер даже пошёл на занятия. Но Грейнджер уже не была наполнена таким воодушевлением, как вчера. Почему-то она была уверена, что Пэн её избегает. Но юноша был слишком высокомерен, чтобы заговорить первым. Тем более, он не знал, что сейчас происходит у неё с Гарри и Роном.       После зельеварения, которое проходило одновременно у гриффиндорцев и слизеринцев, Гермиона, собравшись с духом, остановила Питера в коридоре.       — Разве тебе можно со мной разговаривать? — спросил он слишком резко. Гермиона нахмурилась, решив, что всё это было ошибкой, и пожалев о своей попытке поговорить. — Извини, — произнёс Питер. — Я имел в виду… У вас всё нормально?       — Да, — кивнула девушка. — мы поговорили, Гарри извинился. Но не думаю, что он настроен на дружбу с тобой, — усмехнулась она.       — Поверь, у нас это взаимно, — улыбнулся Питер.       — Где ты был эти два дня? — спросила Гермиона, несколько обеспокоенно.       — Я… был занят. С Тенью.       Спрашивать что-либо ещё не было никакого смысла. Питер всё равно не рассказал бы. Он никогда не любил разговаривать о себе, Нетландии. Вообще, если подумать, Гермиона абсолютно ничего не знала о Пэне. Ей было интересно, кто его родители, как и почему он оказался в Нетландии, долго ли жил там; но на все эти вопросы она никогда не узнает ответы. Девушка ничего не знала о Питере, но было такое чувство, что она знала всё. Просто она хорошо успела изучить его самого. Лучше, чем, наверное, он сам.       Они стояли посреди коридора, не зная, что сказать друг другу. Гермиона смотрела куда-то себе под ноги, а слизеринец — в окно. Что вообще обычно говорят в подобных ситуациях?       — Что ты думаешь о рождественской вечеринке Слизнорта? — спросила девушка, пытаясь поймать взгляд зелёных глаз Питера, который продолжал смотреть куда-то ей за спину.       — Хрень всё это, — проговорил он, будто думая о чём-то своём. — Я не собираюсь тратить на это время.       — Но… но там не так плохо, — произнесла Гермиона упавшим голосом.       — Не думаю, что эта вечеринка будет отличаться от тех, на которые я не ходил.       — Я подумала, будет весело пойти туда вместе, — девушка попыталась улыбнуться, но было сложно не убежать прямо сейчас. — Но… раз ты не хочешь…       Она развернулась и быстро зашагала прочь, пытаясь сдержать слёзы обиды и разочарования. Почему она вообще решила, что Питер к ней что-то чувствует? Наверное, потому что он всегда относился к ней лучше, чем большинство студентов. Она слишком доверилась юноше с зелёными глазами, и сама не заметила, как её утянуло на дно.       Возможно, Гермиона сейчас бы расплакалась, но разве это что-то изменит? Одинокая слеза, скатившаяся по её щеке, была быстро смахнута. Как они теперь будут общаться? Пэн, скорее всего, догадался о чувствах Гермионы к нему. А влюблённость одного друга в другого всегда всё рушит.       Слизеринец так и остался стоять в коридоре. Он стоял и смотрел, как Гермиона почти бежит прочь. Что такого он сказал? Что её так обидело? Что он сказал правду об этих дурацких вечеринках? Девчонок никто никогда не сможет понять. Все они чокнутые. Что в Зачарованном лесу сотни лет назад, что сейчас здесь. Ничего не меняется. Лишь время.       «Наверное, она решила, что я не хочу с ней идти, — подумал Питер. — Но я такого не говорил. Может, стоит извиниться? Но за что? Я же ничего не сделал!»       — Что случилось? — спросил Малфой, когда Пэн пришёл в Выручай-комнату после уроков. Они приходили сюда каждый вечер и пытались починить Исчезательный шкаф.       После того, как Питер вернул сердце, он, Драко, чувствовал себя гораздо лучше. Одной проблемой меньше. Но то, что Пэн одолел Волдеморта в бою — всерьёз беспокоило Драко. Он-то надеялся, что избавится от Питера.       — Расслабься, — усмехнулся Пэн, увидев, как обеспокоился Малфой, услыхав о проигрыше своего хозяина. — Мы теперь заодно, и твоё задание — моя забота.       — О чём ты? — переспросил Малфой.       — Я убью Дамблдора.       Драко хоть и был поначалу очень горд тем, что Тёмный Лорд выбрал его; облегчённо выдохнул. Он, упорно пытаясь доказать себе обратное, прекрасно знал, что обречён на провал. После этой новости даже жить стало как-то легче.       — И как ты собираешься это сделать? — спросил Драко.       — Тебя не касается, — огрызнулся Питер, подходя к шкафу.       Всё оказалось сложнее, чем он предполагал. Юноша думал, что его магия починит шкаф в два счёта, но нет. Шкаф никак не поддавался и отправлял яблоки, которые они посылали, неизвестно куда. Тогда, в лавке «Горбин и Берк», они условились, что Драко будет посылать яблоко. Если оно попадёт куда надо, то получатель разрежет плод на четыре части и пошлёт обратно. Это будет означать, что всё прошло удачно, но яблоки иногда возвращались надкусанными, а иногда не возвращались вовсе.       — Ну ладно, — ответил Драко, залезая внутрь шкафа с волшебной палочкой.       — Что делать, если девчонка тащит тебя на дурацкую вечеринку, но тебе это нахрен не надо? — всё-таки спросил Питер.       — Грейнджер? — послышалось из шкафа. — Чёрт, эта доска постоянно вылетает!       — Она самая, — вздохнул Пэн.       — Тебе же плевать на неё. Так почему тебя это волнует?       — Не знаю. Просто хочу понять, что всё это значит.       — Забей, — Из шкафа показался Малфой. — Всё равно это должно было случиться.       — Может быть, — кивнул Питер. — Но с ней мне хотя бы не так скучно. Теперь придётся развлекать меня.       — Вот ещё, — фыркнул Малфой. — Пусть Грейнджер тебя развлекает.       — Она хочет, чтобы я пошёл с ней на эту вечеринку. Чёрт! — выругался Пэн, когда доска, которую он только что вернул на место, вновь отлетела. — А мне это не надо.       — Я вообще не понимаю, зачем ты с ней играешь. Она же влюбилась в тебя по уши.       — Тем лучше, — ухмыльнулся Питер. — Играть с чувствами девушек — непередаваемое удовольствие. Попробуй как-нибудь. Уверен, тебе понравится.