Король Хогвартса

      Хогвартс постепенно возвращался в прежнее русло учёбы. Студенты, пусть и нехотя, сбрасывали с себя оковы лени, охватившей их за каникулы, а коридоры вновь наполнялись весёлыми голосами.       Следующие несколько дней Гермиона Грейнджер почти не покидала библиотеки. Она усиленно искала сведения о неких крестражах, которые так интересовали Волдеморта в школьные годы. Но она ничего не нашла. Ни в самых пыльных и старых фолиантах, ни в запретной секции – нигде.       – Что ты вообще ищешь? – сказал Питер скучающе. Юноша смотрел, как Гермиона носится с глупыми книгами туда-сюда, и совершенно не понимал, зачем ей всё это.       – Гарри попросил кое-что найти, – ответила она.       – А он сам не может? Неужели, он так беспомощен? – Гриффиндорка улыбнулась и покачала головой. – Так что это? Может, я помогу.       Гермиона оглядела библиотеку и заговорила очень тихо, придвинувшись к Питеру, чтобы их никто не подслушал.       – Гарри иногда ходит к Дамблдору. Они смотрят воспоминания о молодом Волдеморте. Наверное, пытаются понять, как убить его и почему Гарри выжил после убивающего проклятья. В последнем воспоминании Волдеморт говорил о крестражах, но о них я так ничего и не нашла.       – Крестражи, – повторил Питер, сдвинув брови к переносице. – Думаешь, они помогут убить Волдеморта?       – Может быть, – пожала плечами Гермиона. – Но это очень тёмная магия. Я чувствую это. Возможно, мне вообще не стоит сюда лезть, но я ничего не могу с собой поделать. – Она слабо улыбнулась.       – Думаю, – начал Питер задумчиво, – мы должны сделать всё возможное, чтобы убить Волдеморта.       – Мы? – вскинула брови Гермиона.       – Ну да, – улыбнулся Питер. – Мне… нравится это мир. И я не хочу, чтобы его кто-то уничтожил. Чтобы кто-то пытался тебе навредить.       Гермиона смущённо улыбнулась и вновь опустила взгляд в книгу.       – Кстати, ты записался на урок трансгрессии?       – На урок чего?       – Трансгрессии. Это способ перемещения из одного места в другое, – объяснила Гермиона. – Думаю, это будет… интересно.       – Может быть. Но мне это не нужно. Я и так могу перемещаться куда захочу, – самодовольно сказал он.       – Да, но… мы можем провести больше времени вместе.       – Хорошо, я подумаю над этим. – Питер поцеловал Гермиону в висок и вернулся к заданию по защите от темных искусств, которое он находил крайне глупым и бесполезным.       Лучше заняться более важными делами. Например, продумать план похищения магии какого-нибудь студента. Череда загадочных убийств, произошедших в начале зимы, наделала много шума. Очень много. Преподаватели, родители, сами студенты до сих пор находились в некотором страхе. Коридоры замка всё ещё усиленно патрулировались, входы в гостиные охранялись заклинаниями, а ночью из замка просто невозможно было выйти. Питер должен продумать всё до самых мельчайших деталей. Он не знает, что произойдёт, когда магия покинет тело волшебника. Он может умереть, сочти с ума, разлететься на тысячи окровавленных кусков… Каждый из миллиона возможных исходов Питер должен тщательно обдумать и найти решение.       Было непривычно, разрабатывая план, брать в расчёт Малфоя. Питер не привык полагаться на кого-то ещё. Там, в Нетландии, Потерянные Мальчишки были лишь пешками, чьими действиями он умело руководил целиком и полностью. Даже Феликса Питер не посвящал в свои планы, оставаясь единоличным мастером всех игр. Драко же был наравне с Питером. От него зависело очень многое, и не признать это было бы большой ошибкой.       Сказать по правде, Драко Малфою было немного страшно. Он ступил на самую неизведанную и, наверное, даже самую тёмную тропу, с которой уже не сможет свернуть. Лишить волшебника магии – это возможно, так же ужасно, как и убить. Последствия неизвестны, а если их поймают… Драко не хотел думать об этом. Он постоянно повторял в своей голове фразу: «всё будет хорошо, нас не поймают».       Драко старался вести как обычно, но у него внутри всё начинало дрожать, когда Питер заговаривал о том, что им предстоит сделать.       – Ты слишком нервничаешь, – сказал он.       Обсуждать предстоящее они уходили в Выручай-комнату, где их точно никто не мог подслушать.       – Тебе легко говорить, – фыркнул Малфой. Он сидел в старом кресле и смотрел на Питера, вальяжно развалившегося в своём. Каждое движение юноши, каждый взгляд – всё это источало уверенность, но Драко почему-то знал, что Пэн тоже переживает. Пусть и не так сильно, как он сам. – Это ты убиваешь направо и налево, а не я.       Питер усмехнулся и покачал головой.       – Это не так сложно, как кажется. И я никогда не убиваю без причины.       – И плевать, если эту причину выдумал ты сам?       Пэн оставил эту фразу без ответа.       – Не боишься, что нас поймают? – спросил Драко.       – Нас не поймают. У тебя нет и половины моих сил, но ты же не попался, когда дал той девчонке проклятое ожерелье. Мой план просто идеален.       – Ага, – закатил Драко глаза. – Но я сделал это не своими руками.       – Я не пойму, тебе что-то не нравится? – выгнул бровь Питер. – Можешь тогда вернуться к своему обожаемому Тёмному Лорду. Уверен, он тебя с радостью примет.       – Я не сказал, что план мне не нравится, – возразил Драко. – Просто он… слишком идеальный. Магия не может скрыть полностью и так надолго. Нас точно кто-то заметит.       – Твоя, может, и не может. Но не забывай, моя магия – другая.       Драко искренне желал, чтобы вылазку в Хогсмид отменили. Или чтобы ему влепили за что-нибудь наказание. Но Питер всё равно сделает, что задумал. Рано или поздно, с ним или без него. Лучше один раз сделать то, что задумали, чем потом поплатиться за свои сомнения.       – Ты ещё можешь передумать, – с ухмылкой сказал Питер.       Они стояли в вестибюле, где Филч, сверяясь со списком, пропускал студентов на улицу. Благодаря магии Питера их не могли ни увидеть, ни услышать, но Драко всё равно боялся лишний раз пошевелиться.       – Я готов, – тихо сказал он.       – Тогда вперёд.       Они пристроились за несколькими когтевранцами и вышли на улицу, где их ждали мракоборцы. Увидев их, пристально осматривающих студентов, Драко замер, не решаясь идти дальше. В него, замершего на месте, чуть не врезались гриффиндорцы, но Питер схватил юношу за рукав и оттащил в сторону.       – Что ты творишь? – зашипел он, встряхнув Драко. – Ты мог нас выдать!       – Я… я… Прости. Мне страшно, ясно? Это нормально, когда предстоит сделать такое.       – Ой, да ладно, – закатил глаза Питер. – Подумаешь, лишим кого-то магии. Не убивать же собрались. Пошли.       Питер аккуратно вклинился между студентами, даже никого не задев. Оглянувшись на мракоборцев, шагающих по бокам нестройной колонны, Драко догнал Питера и зашагал рядом.       «– Всё будет хорошо, – пытался он себя успокоить. – Нас не поймают».       Студенты шли, куясь в шарфы и мантии от изредка налетавших сильных порывов ветра. Они шли, обсуждая уроки, парней и девчонок, ненавистную домашку, и совершенно не замечали тех, кого с ними не должно быть. Магия Питера – хороша. Она вытворяет такое, что Драко даже и не снилось. Питеру нужно было всего лишь подумать о том, что он хочет получить, и магия делала это. Ему даже говорить не нужно. Даже палочка не нужна. Завидовал ли Драко? Конечно завидовал. Будь у него хоть часть силы Пэна, он бы никогда не оказался в том положении, в котором был сейчас.       Может, если он, Драко, будет полезен, Питер поделится своей силой? Тогда он бы вытащил отца из Азкабана, забрал маму из поместья… Он бы прекратил кошмар, в который Тёмный Лорд погрузил его семью. Он бы всё исправил.       – Не понимаю, почему ты жалуешься? – сказал Гарри Поттер.       Голос гриффиндорца, шагающего впереди, донёс ветер.       – Поттер? – сведя брови у переносицы, спросил Драко.       – Пошли, я хочу послушать, о чём они говорят.       И Питер, осторожно огибая студентов, догнал гриффиндорцев и встал позади них.       – Ты же сам тискаешься с ней. Если не нравится – брось.       – Не могу я так поступить, Гарри, – сказал Рон, нахмурившись. – Ты знаешь, какая она ранимая? Это разобьёт ей сердце.       – Ну, тогда не жалуйся, – сказал Гарри и подул на замерзшие руки.       – Как думаешь, что сейчас делает Гермиона? Почему на не пошла с нами?       – Не знаю, она хотела заняться эссе для Снейпа. Как вспомню о нём, аж жить не хочется!       – Да уж, – хмыкнул Уизли. – Ну, Пэн остался в замке, так что, думаю, ей совсем не до эссе. Кстати, она так ничего и не нашла о…?       – Нет, – покачал головой Гарри. – Всю библиотеку перерыла – ничего. Теперь вся надежда только на Слизнорта. Даже не знаю, как его разговорить.       – Может Снейп что-то знает о крестражах? – Гарри шикнул и огляделся – вдруг кто подслушивает. – А что? Думаю, он что-то знает.       – Крестражи? Что такое крестражи? – спросил Драко у Питера.       – Понятия не имею, – ответил Питер. – Дамблдор думает, что это может помочь убить Волдеморта. Ещё в школе он очень сильно ими интересовался.       – Если и так, то за эту магию могут упрятать в Азкабан до конца жизни. Уизел идиот, раз болтает об этом при мракоборцах. Они не такие глупые и могут знать побольше нашего. Питер был согласен лишь с тем, что Снейп действительно может что-то знать. Он приближен не только к Волдеморту, но и к Дамблдору. Старик мог ему что-то рассказать, а если нет, то он полный идиот, раз доверяет такое только глупому мальчишке, который сам даже шнурки не может на ботинках завязать.       В Хогсмиде студенты разделились и пошли кто куда. Кто в магазин «Сладкое королевство», кто в «Зонко», кто в паб «Три метлы». Мракоборцы распределились по улицам деревушки, чтобы ни один студент не прошёл незамеченным. Питер решил, что в «Трёх мётлах» будет больше народу и, соответственно, возможности исполнить задуманное. За Гарри и Роном они с Драко вошли в паб и встали у стены, где они точно ни с кем не столкнутся. Питер оглядел зал. Студенты – парочками и по группам – сидели за столиками. Тут был и Слизнорт, и Флитвик, но они совсем не обращали внимания на входивших и выходивших студентов.       – Выбирай, – сказал Питер, обводя рукой зал паба.       – Какая честь, – с притворной гордостью сказал Драко. – Ну ладно. – Он оглядел каждого, кто был в «Трёх мётлах». Знакомые и незнакомые лица, совершенно не подозревающие, что совсем скоро чья-то жизнь разделится на «до» и ужасное «после». – Пусть будет она. – Драко указал на высокую блондинку с узким лицом, на шее которой висел пуффендуйский шарф. Она и две её подруги сидели в центре зала.       Питер кивнул, давая понять, что он может действовать. Драко подошёл к столику пуффендуек и принялся ждать подходящий момент.       – Я так боюсь экзаменов, – сказала блондинка. – В этом году, наверное, будет очень сложно.       – Если уж ты переживаешь, Карла, я точно ничего не сдам! – сказала вторая девушка.       – Ой да хватит вам! – сказала третья. – От ЖАБА ещё никто не умирал.       – Может быть, но я всё равно переживаю. Чем меньше остается, тем сильнее я нервничаю. У меня даже ладони сыпью покрылись! – Блондинка вытянула рука, показывая ладони подругам.       – А я говорила, что нужно показаться мадам Помфри. Это не из-за нервов. Точно тебе говорю!       – Наверное, ты права.       Блондинка вздохнула и поднесла к губан стакан сливочного пива.       – Конфундус! – сказал Драко тихо, направив на девушку волшебную палочку. И Карла вылила на себя напиток.       – Чёрт! – выругалась она и начала вытирать мантию салфетками. – Я сейчас.       Девушка встала из-за столика и заспешила в туалет, а Драко направился за ней.       В туалете никого не было – никто не помешал ему произнести слова одного из самых ужасных заклинаний, применение которых карается сроком в Азкабане:       – Империо! – Лицо Карлы, оттиравшей с одежды сливочное пиво, стало расслабленным, почти блаженным. – Возвращайся к подругам, скажи им, что ты плохо себя чувствуешь и хочешь вернуться в школу. Если они будут проситься с тобой, – отказывайся. Потом одевайся и выходи на улицу.       Девушка, повинившись приказу, вышла из туалета и направилась к столику, за которым её ждали подруги.       – Мне нужно вернуться в школу, – сказала она, обматывая шарф вокруг шеи.       – Что? Мы же только что пришли! – возмутилась одна из подруг Карлы.       – Я не очень хорошо себя чувствую. Возможно, мне правда нужно показаться мадам Помфри.       – Может, нам сходить с тобой?       – Не-а, – покачала головой Карла. – Всё расскажу в гостиной. Пока.       Улыбнувшись, она направилась к выходу из паба. Питер и Драко поспешили за ней.       – Иди в школу, – скомандовал Малфой.       Карла сделала, как велели, и быстро зашагала в сторону замка.       – И что, она сделает всё, что ты скажешь? – спросил Питер.       – Ага. Но за это заклинание могут ой как наказать. Если конечно докажут.       Они уже почти покинули Хогсмид, как Карлу, уверенно шагавшую по заснеженной дороге, окликнули:       – Эй! Куда ты? Я тебя спрашиваю. – Высокий, широкоплечий мракоборец с тёмными вьющимися волосами схватил Карлу за руку, останавливая.       – В школу, – сказала она невозмутимо.       – Ты знаешь правила – ходить в одиночку запрещено, – сказал он сурово.       – Я плохо себя чувствую. Мне нужно к мадам Помфри.       Мракоборец сдвинул широкие тёмные брови к переносице, недоверчиво оглядел девушку и сказал:       – Ладно. Я провожу тебя.       Карла возражать не стала, и они вдвоём зашагали к замку. Мракоборец то и дело бросал на девушку подозрительные взгляды, будто она могла в любой момент напасть на него, и держался несколько позади неё. Питер и Драко, сжимавший в руке волшебную палочку, направленную на Карлу, шли чуть поодаль от мракоборца и молчали. Малфой был уверен, что тот что-то подозревал, поэтому был готов оглушить его в любой момент. А вот Питер был абсолютно спокоен. Всё складывалось так, как он и хотел. Конечно впереди было самое сложно, и максимально опасное, но сейчас он об этом не думал.       У ворот замка мракоборец не остановился – он проводил Карлу аж до самых дверей замка. Потом он развернулся и пошёл обратно в Хогсмид. В холле замка сидел Филч. Он оглядел вошедшую девушку с нескрываемым раздражением и хрипло сказал:       – Имя, фамилия.       – Карла Уильямс.       Филч отметил её в свитке пергамента       – Что в карманах?       – Ничего. – Она вывернула карманы мантии.       Филч оскалил кривые желтые зубы, разочарованный тем, что за несколько месяцев ему так и не удалось никого поймать с чем-то запрещённым.       – Иди на восьмой этаж, – сказал Драко. – Надеюсь, мы ни с кем не столкнёмся.       – Да хватит тебе уже. Нас не видно. Даже чёртов мракоборец ничего не заметил. Кто что заподозрит?       – Вдруг, какая-нибудь МакГонагалл отправит её в гостиную? Или твоя магия перестанет действовать?       – Моя магия не подведёт, – сказал Питер, твёрдо уверенный в своих словах. – Чего не могу сказать о тебе.       – Да хватит. Что с тово, если я нервничаю? Боюсь даже представить, что будет, если нас поймают.       Но в коридорах замка никого не было. Питер постоянно озирался по сторонам, но его зоркий взгляд никого не заметил. Втроём они спокойно поднялись на восьмой этаж и открыли Выручай-комнату.       – Заходи, – сказал Драко, и Карла зашла в комнату.       Питер, ещё раз оглядев пустой коридор, вошёл за ними.       – Ну-с, думаю, сначала нужно снять чары.       Пэн представил, как они с Драко вновь становятся видимыми. Когда Карла увидела их, явившихся словно из воздуха, её глаза широко распахнулись, а сама она чуть не закричала.       – Не кричи, – сказал Драко. – Империус всё ещё действовал, и бедная девушка была вынуждена делать всё, что ей прикажут.       – Кто вы? – спросила она дрожащим голосом. – Что я здесь делаю?       – Они всегда задают столько вопросов, – усмехнулся Питер. – Давай сделаем это быстро. – Он направился к Карле, но так попятилась назад. – Прикажи ей стоять на месте. – Драко отдал приказ, и Карла замерла. – Я чувствую её. Прямо здесь, возле сердца. – Питер дотронулся до груди девушки. Под его пальцами и впрямь билась магия, будто готовая вырваться наружу. – Это не должно быть сложнее, чем вырвать сердце.       Сосредоточившись на маленьком сгустке чистой магии, Питер погрузил пальцы в грудь Карлы. Девушка смотрела, как рука Пэна всё глубже и глубже погружается в её тело. Рот Карлы распахнулся в безмолвном крике, а из глаз брызнули слёзы. Питер отчётливо видел сгусток энергии, до него осталось совсем чуть-чуть. Когда рука юноши достигла цели, по его телу будто прошёл электрический заряд, а кончики пальцев потеплели, будто он держал огненный шар. Магия была хрупкой – чуть сильнее сожми, и она разлетится на мелкие осколки. Питер вынул её из тела Карлы, почти не дыша. Даже Драко, стоявший чуть поодаль, не мог вздохнуть. Он сжимал в дрожащей руке волшебную палочку, и, словно заворожённо, смотрел широко распахнутыми глазами на руку Питера в груди пуффендуйки. Он и представить не мог, что это будет так жутко.       Магия светилась и искрилась чистым, чуть голубоватым сиянием. Питер будто держал в своей руке самую настоящую звезду, свалившуюся во сне с неба. Это было потрясающе – он не мог даже взгляда отвести от бьющейся в его руке чистой живой энергии. Соблазн вложить её в собственную грудь был слишком велик, но скоро и так вся магия будет принадлежать ему, Питеру Пэну. Нужно лишь немного подождать.       Чаша Дюбуа, которую Питер достал из кармана, тут же, почувствовав магию, открыла крышку. Юноша вложил сгусток волшебства в чашу, и крышка закрылась. Несколько секунд ничего не происходило. Питер уже было подумал, что этот – такой гениальный – способ не сработал, но вдруг свет, исходивший от магии Карлы, начал расти. Он стал таким ярким, что вмиг охватил всю Выручай-комнату. Питер зажмурился и закрыл рукой глаза, дабы не ослепнуть. Позади него громко выругался Малфой, а там, где должна стоять Карла, раздался грохот, будто на пол что-то уронили. Когда свет исчез, и Питер вновь смог открыть глаза, ре первым делом посмотрел на чашу – в ней, где-то на самом дне, была будто светящаяся вода. Губы Пэна растянулись в победной улыбке – у него получилось.       – Где я? – проговорил испуганный голос. – Как я попала сюда? – Карла сидела на полу и смотрела то на Питера, то на Драко. – Отвечайте! – Её рука потянулась к карману мантии и вытащила оттуда волшебную палочку. – Малфой, чёрт возьми! Где я?! – уже прокричала она, направив палочку на Питера.       – А это интересно, – с ухмылкой сказал Питер. – Я думал, что она умрёт. Но так даже…       Договорить ему не дал громкий, оглушающий крик. Выронив палочку, Карла схватилась за голову, будто та могла взорваться в любую секунду. Девушка кричала так громко, что если бы не излюбленный Питером полог тишины, сюда бы уже сбежался целый отряд чёртовых мракоборцев. Казалось, она кричала целую вечность, потом её начало трясти, она упала на пол и забилась в конвульсиях, а из её рта потекла пена.       – Сделай что-нибудь! – закричал Драко, который сам почти бился в истерике. – Останови это!       Питер уже хотел использовать что-то наподобие остолбенея, но его опередили.       – Петрификус Тоталус! – Из-за спины вылетел голубой луч света и угодил в Карлу. Та сразу затихла.       Драко мысленно готовил себя к самому худшему. Он медленно повернулся и увидел ту, кого ожидал увидеть меньше всего.       – Твою мать, Грейнджер! – выругался он и почти с облегчением рухнул на пол.       – Что здесь происходит!? – крикнула она. Её волшебная палочка была направлена на Питера, а в карих глазах стояли слёзы.       – Гермиона, – начал Питер, подняв руки, чтобы гриффиндорка их видела, – я сейчас всё объясню. – Он говорил спокойно, медленно шагая к Гермионе.       – Не подходи ко мне, – яростно процедила она. – Что вы с ней сделали?       Питер не знал, что сказать. Отпираться и врать было бессмысленно – Гермиона могла видеть всё с самого начала. А она и видела. Пэн зря так сильно полагался на свою магию. Даже она истощается. Так и все чары невидимости и тишины, окружавшие слизеринцев полдня, ослабли. Гермиона возвращалась из библиотеки и будто услышала голос Питера. Она последовала за ним и увидела Карлу, а позади неё – будто очертания Питера. Прятавшись в Выручай-комнате за старым комодом, она видела абсолютно всё. Видела, как Питер погружает руку в грудь несчастной девушки, и всеми силами старалась не закричать. Желание убежать, позвать кого-то на помощь было таким сильным, но Гермиона продолжала смотреть на развернувшийся перед ней кошмар. Она зажимала рот рукой, пытаясь сдержать крик, давилась слезами, но продолжала смотреть.       – Гермиона, прошу, пообещай выслушать меня. А потом можешь звать сюда кого угодно.       – Что? – возмутился Малфой. – Ты представляешь, что будет, если она кому-то расскажет? Нас упрячут в Азкабан до конца наших чёртовых дней! Ты этого хочешь?       – Я хочу, чтобы она меня выслушала, Малфой. Мы попались. Признай это.       Но Драко не хотел ничего признавать. Он не мог поверить, что их так просто поймали. И кто? чёртова заучка Грейнджер! Большое чудо, что сюда ещё не сбежалась вся школа. Нужно просто стереть девчонке память. Заставить забыть всё, что тут было. Да, это самый лучший вариант.       – Да, я украл её магию, – сказал Питер так, будто несколько мину назад не радовался своему успеху. – Это нужно, чтобы вернуть Нетландию. Но… думаешь, я в восторге от всего этого? Думаешь, мне это нравится? Нет! Я не хочу никому вредить. Я просто хочу, чтобы всё это закончилось! – Питер опустился на пол. Его начало трясти, будто он сейчас расплачется. – Это всё Тень, – сказал он дрожащим голосом. – Она заставила меня, сказала, что убьёт. – Из его глаз потекли слёзы, он вытер их рукавом. – Ты не представляешь, на что она способна. Я не знал, что делаю. Думал, всё будет в порядке. Я не хотел навредить ей. – Питер спрятал лицо в ладони и громко разрыдался.       Драко смотрел на великолепную игру Пэна и уже сам почти поверил его словам и слезам. Поверил, будто не знал его истинных намерений и планов.       – Мне очень жаль, – сквозь рыдания проговорил Питер.       Гермиона не знала, что сказать. По-хорошему, нужно было оглушить этих двоих, позвать МакГонагалл, мракоборцев и пусть они решают, что делать. Но что-то в её груди сжалось и давало сделать это. Наверное, она верила Питеру, ведь он так искренне говорил. А эта Тень – просто ужасное чудовище! Но… он же мог отказаться, правда? Найти другой способ, магию… Всё это так сложно! Гермиона не могла решить сейчас, что же ей делать – нужно хорошенько подумать.       – Сперва, – начала она на удивление спокойным голосом, – нужно от неё избавиться. Вынесем из замка, оставим на дороге в Хогсмид. Она ещё жива. Кто-то точно найдёт её, но здесь её оставлять нельзя.       – Почему нет? Сотрём память и выпустим в коридор. Пусть с ней другие разбираются, – сказал Малфой.       – Магия замка убьёт её. Думаешь, почему она кричала? Маглы не могут здесь находиться. Нам нужно вывести её. Немедленно. Но стереть память – идея хорошая. Обливейт, – сказала Гермиона, направив волшебную палочку на Карлу, неподвижно лежавшую на полу. – Берите её под руки. Наложите заклятие невидимости, и следуйте за мной.       Успокоившись и вытерев слёзы, Питер на них четверых чары невидимости и тишины и они покинули Выручай-комнату.       Гермиона старалась вести себя так, будто только что не стала свидетелем, наверное, одного из самых страшных преступлений. Внутри её всю трясло, она была готова расплакаться в любой момент, но она с абсолютно невозмутимым видом продолжала идти к дверям замка.       Миновав Филча, дремавшего за столом в холле, они вышли на улицу и направились по утоптанному снегу прямо к воротам замка – к границе волшебного барьера, окружающего школу. За ним Карле станет лучше. Гермиона искренне верила, что кто-нибудь найдёт бедную девушку, что ей обязательно помогут. Конечно, нехорошо бросать её так, но в замке она просто сойдёт с ума.       – Гермиона…       – Не сейчас, Питер. Я пока не готова с тобой разговаривать.       – Чёрт, мы почти вовремя, – сказал Малфой, когда они были уже за воротами. Там, впереди, со стороны Хогсмида, шла группа людей – это студенты возвращались обратно. – Оставим её прямо здесь?       – Да, сажай. Её найдут через пару минут. Уходим, – сказала Гермиона.       Оставив Карлу Уильямс лежать на снегу, Гермиона, Питер и Драко заспешили обратно в замок. Никто из них не решался сказать и слова. Гермиона просто не знала, что сказать. Казалось, если она начнёт говорить, точно расплачется. А слизеринцы молчали, чтобы дать ей время подумать. Они оба были твёрдо уверены, что Гермиона не сдаст их. Если бы она хотела это сделать, то не тратила время на разговоры, помощь с девчонкой. Она же просто могла дождаться мракоборцев, но убежала вместе с ними, будто сама засовывала руку в грудь Карлы.       Гермиона не говорила ничего до самого замка. Она не ответила Питеру, когда он, перед тем как уйти с Драко в подземелья, сказал, что им нужно поговорить. Она всеми силами старалась не поддаться охватившей её панике. Дышать было тяжело, ноги почти не слушались. Гермиона еле дошла до туалета Плаксы Миртл и, закрыв дверь, поддалась душившим её слезам.       – Нам конец, – сказал Драко. – Она сдаст нас. Точно тебе говорю.       – Не сдаст, – покачал головой Питер. – Я был слишком убедителен.       – Да, и магия твоя никогда не подводит. Признай – мы по-крупному влипли.       – Ты прекрасно знаешь, что если бы она хотела, то уже бы кому-нибудь рассказала. Но, как видишь, мы пока на свободе. У меня всё под контролем. Доверься мне.       – Чёрт с тобой, – вздохнул Драко. Они уже были в своей комнате. Естественно, никто не заметил их исчезновение. – Делай что хочешь.       Уже не скрываясь за магией, Питер покинул слизеринскую гостиную и отправился на поиски Гермионы.       – Грейнджер? – Питер зашёл в туалет и увидел гриффиндорку, сидевшую прямо на полу. Она подогнула колени к груди и, обхватив их руками, плакала.       – Не верю. Я просто не верю, – она сквозь слёзы. – Это невозможно.       Питер подошёл к ней и сел рядом.       – Гермиона, ты не представляешь, как мне жаль. Правда. Я никому не хотел навредить. Ты же знаешь – я не такой.       – Я уже и не знаю, какой ты.       – Знаешь. Ты единственная, кто знает меня. – Питер сказал это искренне. Он открыл Гермионе те стороны себя, которые никому не открывал. Он мог просто заставить её молчать, забыть всё, что она видела, но он хотел, чтобы она простила его. Почему-то это было для него крайне важно. – Я не знал, к чему это приведёт. Я думал, всё будет хорошо. Я не хочу умирать, Гермиона. Но Тень может запросто убить меня. Ей это ничего не стоит. – Ты мог бы отказаться. Мог бы найти другой способ. Мы могли бы, – сказала Гермиона, посмотрев на Питера с такой мольбой в глазах, будто просила, чтобы он сказал, что ей всё это привиделось. – Я не знаю, что делать, Питер. Это так ужасно, но я не могу рассказать кому-то. Не могу потерять тебя.       Питер взял Гермиону за руку и погладил её пальцы. Она не сопротивлялась. Рядом с ним она должна чувствовать себя в большой опасности, но только с ним ей было спокойно.       – Я не буду отговаривать тебя. Если ты считаешь, что правильно рассказать кому-то о том, что ты видела, – сделай это. Я поступил просто ужасно и заслуживаю наказания. Я бы никогда не обидел тебя, Гермиона, – сказал он, помолчав. – Ты знаешь это?       – Да, я знаю. Ты неплохой человек, Питер, я знаю это. Ты не убийца. Все мы совершаем ошибки.       Гермиона вздохнула и подняла глаза на высокий потолок заброшенного туалета, выслушавшего за столько лет бесчисленное количество тайн и признаний.       По щекам Питера вновь заструились слёзы. Он доверил Гермионе свою жизнь. Она в её нежных руках, способных не только спасти её, но и с лёгкостью разрушить.       – Ты лучшее, что есть в моей жизни, – проговорил Питер. – Порой мне кажется, что я дышать без тебя не могу. Не знаю, что будет со мной, если я тебя потеряю.       – Не потеряешь, – сказала Гермиона, гладя по мокрой от слез щеке Питера. – Я буду с тобой до самого конца.       Она обнимала трясущегося от рыданий юношу и не могла понять, как раньше вообще жила без него. Этот зеленоглазый мальчишка со сказочным именем перевернул её жизнь буквально в один миг, и Гермиона не хотела, чтобы всё возвращалось на свои места.       – Я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что, – сказала Гермиона, когда Питер успокоился.       – Что угодно.       – Больше никаких секретов. Я хочу знать всё – почему Малфой помогает тебе, что это за устройство, поглотившее магию, о чём вы говорили со Снейпом тогда. Ты должен мне рассказать, Питер.       – Хорошо, – согласился он. – Я обязательно тебе всё расскажу, отвечу на все твои вопросы. Но сначала ты должна отдохнуть и ещё раз всё обдумать.       На негнущихся ногах Гермиона вернулась в гостиную Гриффиндора. Здесь уже все обсуждали Карлу Уильямс, которую нашли у ворот замка без сознания.       На секунду у Гермионы возникло желание остановиться и рассказать всем о том, что она видела в Выручай-комнате. Она хотела побежать к МакГонагалл, к Снейпу – к кому угодно – лишь бы только с кем-нибудь поделиться страшной тайной Питера Пэна. Нет, это только её тайна.       Но молчать о ней так неправильно, так мучительно. Бедная Карла, она, наверное, сильно страдает. А её родители? Только чудовище могло сотворить подобное. А если Питер убил и тех четверых? После того, что она видела, Гермиона не сомневалась в том, что он мог сделать и это.       Ах, если она могла с кем-то поговорить, поделиться своими мыслями, но разве она может кому-нибудь доверять? Они оказались втроём с Питером и Малфоем в одном лодке. Только с ними Гермиона могла поговорить.       Гриффиндорка не хотела думать о произошедшем, но мысли, словно рой надоедливых жужжащих насекомых, одолевали её, кружили вокруг. Они повторяли, что если Гермиона обо всём не расскажет, то будет не лучше Пожирателей Смерти. Наверное, она уже давно ступила на тёмную сторону, просто не осознавала это. И у её темной стороны совершенно сказочное название.       Гермиона прошла мимо сидевших у камина студентов, поднялась в свою комнату, прямо в одежде упала на кровать и провалилась в сон.       Некоторое время Питер сидел на полу тёмного туалета Плаксы Миртл, не решаясь вернуться в гостиную. Сегодня он очень сильно рисковал. Он подверг опасности не только себя, но и Малфоя с Гермионой. На слизеринца ему, по большому счёту, было плевать, – он сам согласился на это – но Гермиона… Питер искренне не хотел навредить ей. Эта девчонка с непослушными каштановыми волосами, от которых так одурманивающе пахнет яблоками с корицей, стала для него по-настоящему дорога. Почему он не заметил, когда это произошло? Почему он не заметил, когда начал думать о ней почти постоянно? Гриффиндорка перестала быть для Питера просто игрушкой. И это осознание больше не пугало его, а наполняло неким теплом.       Драко сидел на кровати, обхватив голову руками. Холодная вода, под которой он несколько минут держал голову, не помогла успокоиться, а сидеть в одиночестве, одолеваемый не самыми оптимистичными мыслями, невыносимо.       – Что она сказала? – спросил Драко, нетерпеливо, когда Питер вошёл в комнату.       – А что она могла сказать? – Пэн самодовольно ухмыльнулся и прислонился к столбику кровати. – Естественно, она мне поверила. Как будто могло быть иначе. Малфой облегчённо выдохнул.       – Я знал, что так будет. – Он встал с кровати и подошёл к книжному шкафу. С самой верхней полки, из-за книг, он достал бутылку с янтарной жидкостью. – Но, наверное, в то же время надеялся, что Грейнджер окажется умнее. – Драко открыл бутылку и сделал из неё несколько глотков. – Она дура, раз не видит, какой ты на самом деле.       – Может, ей просто надоело быть хорошей, поступать правильно?       – Да ладно, – закатил глаза Драко. – Такие, как Грейнджер, не меняются. Она всегда будет на светлой стороне. И тебя попытается туда перетащить. Она же верит, что тебя заставили, что ты не хотел. Она видит лишь то, что ты хочешь. Она полюбила хорошего, доброго Питера Пэна. Но ты ведь такой.       – Если я покажу всем своё истинное лицо, стану ещё хуже и опаснее Волдеморта. Только на страхе королевство не построить.       Питер подошёл к Драко, сидевшему на тумбочке, взял из его рук бутылку виски и сделал большой глоток из неё. Горло его обожгло огнём, он поморщился и уже почти начал кашлять, но сдержался.       – Что? – усмехнулся Драко, забирая бутылку. – Слишком крепко?       – Нет, просто непривычно. Двести лет трезвости это тебе не шутки.       – Неплохо. Так что мы делаем дальше? Продолжаем воровать магию?       – Нет. Это слишком опасно. – Питер опустился на пол и прислонился спиной к кровати Малфоя. – Я не хочу так рисковать. Если для Тени всё равно, раскроют её или нет, то мне важно, чтобы моя тайна оставалась таковой ещё какое-то время. Тени плевать на этот мир, а я хочу остаться здесь. Пусть она делает что хочет. Но уже без меня.       – Не боишься, что она тебя просто убьёт?       – Наверное, я готов рискнуть, – не весело усмехнулся Питер. – Завтра я скажу ей, что больше не участвую в её играх. Мне это надоело. Надоело быть глупой пешкой в её руках. Я – король. Я устанавливаю правила. Не она.       Наступило молчание. Драко иногда прикладывался к бутылке, но ничего не говорил, то и дело бросая на Питера быстрые взгляды. Пэн смотрел куда-то в сторону и был крайне задумчив. Таким Драко его ещё не видел. Неужели, он и правда боится, что Тень убьёт его? Может, у Питера Пэна всё-таки есть сердце, и он привязался к этому месту?       Малфой хотел что-нибудь сказать. Как-то снять возникшее напряжение, но в голову лез только один вопрос: что сделать с Тёмный Лордом?       – Убить. Что же ещё? – ответил Питер. – Эта лысая гадина может здорово помешать моим планам.       – А Дамблдор? Разве он не мешает? Только ты не особо смешишь избавиться от него.       – Ну, убийство старика принесёт мне совсем не ту славу. Когда я убью Волдеморта, я стану великим. Обо мне будут говорить, слагать легенды. Люди пойдут за мной. А мне очень нужна их вера.       – Хочешь собрать последователей?       – Конечно, без них никуда. Да и согласись – так даже веселее. – Питер подмигнул Драко и улыбнулся.       Когда Карлу заметили, она почти не дышала. Кожа её была такой холодной и бледной, что сливалась со снегом.       – Не подходите! – скомандовал мракоборец. Держа палочку наготове, он медленно подошёл к девушке. – Фините Инкантатем! – произнёс он. Действие парализующего заклинания, наложенного Гермионой, прекратилось, но Карла совершенно не двигалась. Волшебник поднял её на руки и понёс в замок, но стоило ему оказаться на территории Хогвартса, как Карлу начало трясти, а из её рта вновь потекла пена.       – Чёрт возьми, – испуганно произнёс он.       – Выйди за ворота! Быстро! – крикнул кто-то.       – Позовите Дамблдора и мадам Помфри, – сказал мракоборец, державший на руках Карлу. – Я отнесу её в Хогсмид.       В деревушке имелся один небольшой отель, в котором почти никто никогда не останавливался. Хозяин отеля был противный старик с длинной седой бородой. Он постоянно чмокал губами и мерзко шепелявил.       – А откуда я знаю кто это? – сказал он, с подозрением оглядывая мракоборца, которому на вид было не больше двадцати пяти лет, с молодой девушкой на руках. – На ней не написано, что ей плохо. Она точно притворяется!       – Слушай ты, старик, – громко сказал мракоборец, – если ты сейчас же не дашь мне ключи от чёртового номера, я засажу тебя в Азкабан! Поверь, я придумаю за что.       Морщинистое лицо старика кривилось, он причмокнул и швырнул на стойку ржавый ключ.       – Пожалуйста, сэр, – сказал он с отвращением.       Мракоборец взял ключ и поспешил на второй этаж. Кое-как отперев дверь, он вошёл в мрачный номер и положил Карлу на кровать. Буквально через минуту после него в комнату вошли мадам Помфри, МакГонагалл и Дамблдор. Все трое были очень обеспокоены.       – Что с ней произошло? – спросила мадам Помфри, сразу принявшись осматривать Карлу.       – Я не знаю, – начал мракоборец. – Мы нашли её прямо около ворот замка. Она была парализована заклинанием. Я взял её на руки и вошёл в ворота. Её начало трясти, а изо рта полилась пена.       – Каким образом ученица оказалась так далеко совершенно одна? – возмущённо начала МакГонагалл. – Разве вы не должны их защищать?       – Я уверен, профессор, – продолжил мракоборец невозмутимо, – что видел её вместе с Абрамсом. Они шли в сторону замка. Абрамс вернулся один.       – Я хочу поговорить с этим Абрамсом! Немедленно!       – Успокойтесь, профессор, – мягко сказал Дамблдор. – Сначала мы должны помочь бедной девочке. Как она, Поппи?       – Приходит в себя, – сказала целительница, прикладывая компресс к голове Карлы.       Девушка действительно чуть-чуть приоткрыла глаза и непонимающе смотрела на собравшихся вокруг неё волшебников.       – Профессор Дамблдор? – хрипло проговорила Карла.       – Как ты, дорогая? – мягко спросила мадам Помфри.       – Я… я ничего не помню. Где я?       – Бедная девочка, – сказала МакГонагалл.       – Поппи, дайте мисс Уильямс снотворное. Отдых ей пойдёт на пользу.       Мадам Помфри налила в ложку зеленоватое зелье, что принесла с собой, и поднесла к губам Карлы. Ты выпила его, но тело девушки сковала судорога, и её сразу стошнило.       – Мерлин, что это такое? – испуганно проговорила мадам Помфри.       – Что со мной? – заплакала Карла. – Профессор Дамблдор, скажите.       – Всё будет хорошо, – сказал он, подойдя к Карле, вновь ставшей бледной, и провёл вдоль её тела рукой, будто так он мог понять, что с ней. – Тебе нужно отдохнуть, – улыбнулся он и коснулся рукой головы Карлы.       – Почему я не могу вернуться в замок? – проговорила девушка. – Со мной случилось что-то ужасное?       – Я пока не знаю, что с тобой произошло, – мягко сказал Дамблдор, – но как только я пойму, сразу сообщу тебе. А пока – спи.       Улыбнувшись, он вышел из комнаты. А за ним – и все остальные.       – Оставайтесь здесь, – приказал он мракоборцу. – Если что-то случится, присылайте патронус.       – Да, сэр, – сказал мракоборец.       – Так что с ней, Альбус? – спросила обеспокоенная МакГонагалл, когда они, выйдя на улицу, направились обратно в школу.       – Боюсь, случилось ужасное, – начал Дамблдор. – Кто-то похитил магию мисс Уильямс.       – Что? Как такое вообще возможно? И главное зачем? – спросила МакГонагалл.       – Бедная девочка, – запричитала мадам Помфри. – Кто способен на такое злодеяние? Пожиратели?       – Не думаю, что это они, – сказал Дамблдор. – Уверен, это кто-то из наших студентов. Тот, кто ответственен за те страшные убийства. И если мы его не поймаем в ближайшее время, я буду вынужден отправить учеников по домам. В Хогвартсе стало небезопасно.