***
— НЕТ! Глаза Таки широко распахнулись, его дыхание сбилось, превратившись в судорожные вздохи, когда он быстро заморгал, приспосабливаясь к освещению комнаты. Его трясло, а рука была протянула к потолку… сжатая в воздухе, как будто он тянулся за чем-то — как будто он тянулся за кем-то. Сон?.. Он быстро и часто дышал, позволив своей руке с тихим шумом упасть обратно на мягкий матрац, это всё было сном?.. Но боль в его теле говорила иначе. Он попытался сесть, но поясницу тут же пронзило сильнейшей болью, которая поднялась по позвоночнику до мозга. Воспоминания о прошедшей ночи хлынули в его сознание — клуб, красноволосый якудза, та раздражающая ухмылка и — и — Така начал задыхаться, вспоминая, как мужчина воспользовался его меньшим ростом, как он был связан и вынужден был познать неизвестный ему мир боли и удовольствия — как Така плакал и просил — умолял его остановиться и пощадить; как все его стоны и крики остались неуслышанными и как он был развращён и использован, словно шлюха. Его сердце бешено застучало, зрачки расширились, когда он пытался успокоить себя, несмотря на то, что его заполняли ужасная паника и страх. Он осторожно огляделся, прислушиваясь к любым признакам движения в комнате и за её пределами, но, кроме собственного тяжёлого дыхания и шелеста смятых простыней, больше ничего не было слышно. Е-его здесь нет? Небольшой лучик надежды промелькнул в темноте его опустошённого сознания. З-замечательно! Пора… пора уносить ноги!.. Ему нужно было бежать и спрятаться от этого мужчины, как можно скорее, потому что, бог знает, когда тот снова доберётся до Таки. Он посмотрел вниз и понял, что его руки были развязаны и обёрнуты большим количеством бинтов. Какого чёрта — кто обработал их?! Он был уверен, что его запястья кровоточили и были ранены из-за упорной борьбы прошлой ночью! Теперь, когда он подумал об этом, шёлковые простыни, на которых он лежал — да, он всё ещё голый, будто только родился — были новыми и свежими — без каких-либо следов или запаха якудзы, который той ночью пришёл за его задницей. Вау, Така крайне удивился, когда хорошенько рассмотрел комнату, он точно знает, как заботиться о своих жертвах, да? Интересно, я последний в его списке… Комната была неожиданно нормальной — простой, но изысканной во всех отношениях: блестяще-чёрная мебель, деревянный пол, а прямо перед кроватью располагался гигантский телевизор с плоским экраном, в котором Така мог видеть своё отражение, что с издевкой уставилось на него. К-как я пропустил этот невъебенно огромный телевизор?! В-в любом случае, ему нужно было подняться и съебаться из этой чёртовой дыры. Но для начала ему нужна была одежда… Он спустил ноги с кровати и «попытался» пройтись — ключевое слово «попытался», потому что, как только он сделал шаг вперёд, его чёртова спина решила, что самое время ему упасть лицом на пол из-за неожиданно сильной боли — ай, ай, ай! Така упал на четвереньки, корчась от боли в спине и снова мысленно проклиная этого чёртового якудзу с головы до ног. Чёрт бы тебя побрал! Он проклинал его без остановки, прижимаясь краснеющими щеками к холодному деревянному полу. Дерьмо, дерьмо, ебучее дерьмо! Така потратил ещё несколько минут, пытаясь перевести сбившееся учащённое дыхание на полу. Когда боль, наконец-то, утихла, оставив после себя лишь тупое тянущее чувство, он неохотно встал и осмотрелся в поисках своей одежды — надеясь, что мужчина не разорвал её на мелкие кусочки прошлой ночью. Он всё ещё чувствовал эти руки на своей коже и вкус собственных слёз, но ритуал основательного самоочищения мог подождать. Он будет долго стоять под обжигающе горячим душем, когда вернётся домой. Но для начала, ему нужно одеться, иначе все назовут его эксгибиционистом, если он побежит по улице в чём мать родила! Я не хочу попасть в тюрьму за бег в обнажённом виде! К его огромному облегчению, он нашёл свою одежду аккуратно сложенной на столе, а сверху были карточка и чек. Он взял их и прочитал содержимое — которое заставило его кровь мгновенно вскипеть от ненависти и отвращения.Сейчас ты можешь идти, но это не значит, что ты свободен. В конце концов, ты весь мой.
Он перевернул записку, чтобы увидеть имя её владельца, и он не был разочарован. Ямашита Тору. Така смял карточку и посмотрел на чек. Он был подписан ублюдком, показывая сумму в 500 000 йен?! Э?! П-пятьсот— Така хотел упасть от шока. Сказать, что он был потрясён количеством денег, указанным в чеке, было бы огромным, грёбаным преуменьшением! Я имею в виду, как этот парень мог просто дать полмиллиона йен, будто это ничто? Глаза Таки тут же заблестели — с такой суммой денег он мог купить лекарств для Хиро на месяцы вперед, ему не пришлось бы больше подрабатывать в нескольких местах в течении многих недель и, возможно, он бы даже смог купить дорогущую гитару! Это же 500 000 йен! Пятьсот тысяч йен в обмен на его девственность — его достоинство. Блеск в глазах Таки потускнел, когда он вспомнил весь тот ужас, который ему пришлось пережить прошлой ночью. Он… он стоил всего 500 000 йен? Его достоинство, как мужчины — как человека — стоило всего лишь жалких пять сотен тысяч йен? Если… если Така примет их в качестве… компенсации… тогда, какое отличие будет между ним и обычной проституткой? Его мечты снова промелькнули перед глазами. Хироки будет разочарован реальной жизнью, если узнает об этом. Конечно, им нужно много денег, но Така не примет ничего от этого проклятого, испорченного ублюдка-насильника! — Как будто он может заменить мою стоимость этим! — он усмехнулся, разрывая чек пополам, прежде чем бросить его на пол. Поспешно натянув свою одежду, Така вышел из комнаты, попадая в обильно украшенную гостиную. Он был в гневе, в ярости — полностью униженный, и он решил, что эта сволочь должна понять, что он не какая-то дешёвая шлюха, с которой можно играть. Така злобно ухмыльнулся, прежде чем поднять стул и разнести им всю квартиру.***
— Мы должны пойти за ним, Босс? Тору с восхищением наблюдал, как его гость — Мориучи Такахиро — безумствовал в его квартире. Он ломал стулом дорогую мебель, разбивал вазы, рамки и все далеко не дешёвые вещи, привезённые из других стран. Он даже взял нож на кухне и перерезал все подушки — диван, кровать, картины за тысячи долларов на стенах. В любом случае, выглядело уродливо, он фыркнул, переключая камеру на кухню. Он разбил всю посуду и кухонные принадлежности, уронил холодильник, проливая всё содержимое на пол. Для того, кто был насильственно взят прошлой ночью, у этого Такахиро определённо осталось много энергии, чтобы разрушить квартиру Тору, да? Я просто хочу, чтобы он был таким же выносливым в постели, — размышлял он, наблюдая за тем, как Такахиро захлопнул дверь — оставляя квартиру в ужасном состоянии. Не то чтобы Тору это волновало. Это была одна из его бесчисленных квартир, и то, что она пришла в непригодное состояние, не особо его беспокоило. Он откинулся на своём кресле, когда Рёта отложил ноутбук и встал перед его столом, ожидая приказов. Он знал, что эти двое несколько неохотно тащили этого милого Мориучи в их тёмный, гнилой мир, но они не могли — и не собирались — ослушаться его приказов. Я оторву им головы, если они посмеют. — Не сейчас, — наконец ответил он. — Пусть погуляет несколько дней, дадим ему подумать, что у него всё ещё есть свобода, но убедитесь, что он находится под наблюдением 24/7. Потом я отправлю ему подарки, — сказал он, широко улыбнувшись, когда вспомнил, как тёплое тело извивалось под ним прошлой ночью — он не мог перестать думать о том, чтобы заполучить его снова, серьёзно — что было странно, потому что Тору не возвращался для второго раза. Его интрижки и отношения с прошлыми любовниками обычно не длились больше одной ночи, и после того, как блаженство от секса стихало, он уже вышвыривал и/или вытаскивал своего партнёра из квартиры. Но этот Такахиро… В нём было что-то, чего Тору не мог объяснить… Что-то, что заставляло рот заполняться слюной, что-то, что заставляло его кровь бурлить от возбуждения — что-то, что делало его день немного ярче при мысли, что скоро, очень, очень скоро… — Он придёт прямо ко мне… Я позабочусь об этом…***
Все смотрят на меня— Така оглядывался по сторонам, как параноик, посреди многолюдной улицы на Сибуе, когда почувствовал, как кто-то — как все пялятся на него — осуждая за то, что произошло с ним ночью. Солнце пекло, обжигало и светило на него слишком неистово, когда он ускорил шаг по направлению к их жилищному комплексу. Он вздрагивал всякий раз, когда кто-то врезался в него или когда он встречался взглядом со случайными прохожими. Все двигались быстро, спеша на работу или в школу или куда-то ещё, до чего Таке совершенно не было дела. Группа девушек громко разговаривала, с визгами, словно кучка поросят, от этого у него звенело в ушах. Вокруг носились дети, смеясь и выкрикивая всякую ерунду. Машины сигналили — громко, ослепляя его светом фар — всё и все вокруг заставляли голову Таки раскалываться от боли. ХВАТИТ. Не трогайте меня. Не смотрите на меня! Домой. Он просто хотел домой и помыться. Все думали, что он грязный, что он был осквернён и унижен, поэтому ему нужно было помыться, прежде чем Хиро смог бы увидеть, как низко он пал. Домой. Мне нужно домой!***
Он грубо толкнул дверь и ввалился в квартиру, позволив себе сползти на пол в попытках перевести сбившееся дыхание. Я дома. Я в безопасности. Я дома. Он просто желал, чтобы Хиро уже ушёл в школу, потому что, как он мог объяснить, что его изнасиловали — как он мог рассказать об этом ужасе своему милому, маленькому Хироки? Как он мог рассказать, что был слаб, был взят другим мужчиной и не был способен сделать хоть что-нибудь, чтобы противостоять ему? Я буду отвратителен ему, я уверен! Возможно, он даже отречётся от Таки — подождите, это вообще возможно?— — Ты наконец-то дома, нии-чан! Да твою ж мать! Така чертыхнулся, тихо бормоча проклятья, и медленно поднял глаза, чтобы встретиться с встревоженным взглядом своего младшего брата. Хиро уже был одет в школьную форму, но он тут же кинул свою сумку на пол, чтобы броситься к Таке. — Ты в порядке? Где ты был ночью? Я же говорил тебе, что ты должен купить себе телефон, моу! — М-мы на мели, помнишь? — Така поморщился, когда его голос дрогнул. Он поднялся на трясущихся ногах, незаметно пытаясь ещё больше натянуть на себя свитер — в страхе, что Хиро сможет увидеть его грязное «я». — Вчера вечером я пошёл на работу… в клуб, я рассказывал тебе? Я играл там, ну, знаешь, как обычно ахахахаха, — он неубедительно засмеялся, что звучало так уродливо, настолько отчуждённо. Хиро невинно наклонил голову, глядя на плечи Таки. — Где твоя гитара, нии-чан? Чёрт! «Ну, я сломал её об кое-чью голову, и она, вероятно, разбилась на кусочки и валяется где-нибудь в мусорном баке прямо сейчас» — это то, что Така хотел сказать. Вместо этого он издал сдавленный звук, отводя взгляд. — Я забыл её в клубе. Вчера вечером я был слишком пьян, нэ? — Ты забыл, — Хиро внезапно понизил голос, будучи, кажется, совершенно не убеждённым во лжи Таки. — Ты забыл свою гитару?! Как это возможно, нии-чан?! — Чёрт, Хиро не напрягайся так! — повысил голос Така, заставляя подростка застыть на месте. Он мгновенно почувствовал себя каким-то ужасным монстром, сорвавшись на своего ни в чём не виноватого брата, но он просто не хотел видеть, как Хиро хрипел и снова становился синим, по причине того, что волновался из-за Такиной глупости. — Прости, нэ? Я просто заберу её позже, нэ? Лжец. Как ты собираешься забрать то, что уже невозможно вернуть обратно? — И ты меня прости, нии-чан, — тихо сказал Хиро, хватаясь за свитер Таки, заставляя того внутренне напрячься — не трогай меня! Ты тоже будешь грязным! — Ты вчера не вернулся домой, и я просто волновался… Ты сказал, что собираешься пойти в тот клуб из-за моих лекарств, и я чувствую себя виноватым… — Шшш, тише, тише, — Така успокаивал своего младшего брата, который очаровательно надул губы. — Всё в порядке. С работой всё получилось— Лжец. —… мне неплохо заплатили, нэ? Лжец. — Но я пиздец как устал сейчас, поэтому я куплю твои лекарства позже, хорошо? Лжец. Така отчаянно сдерживал слезы, которые медленно собирались в уголках его глаз, изо всех сил стараясь улыбаться брату. Это обжигало изнутри, но Хиро никогда не должен узнать, что он был слаб, что он был осквернён, что Така потерял не только свою любимую гитару прошлой ночью. Он не хотел врать ему прямо в лицо, но… но… — Ты уверен, нии-чан?.. — подросток посмотрел на него с замешательством. Така мягко улыбнулся и кивнул. — Хай, хай*, уверен, — сказал он, потирая ноющие мышцы. — Тебе пора идти в школу, нэ? Ты и так уже опаздываешь, Хиро.*Да, да
— Э?! — Хиро тут же засуетился, хватая свою сумку, но остановился на секунду, чтобы обнять Таку. — Ну, я пошёл, нии-чан. Еда на столе! И не разводи беспорядок, хорошо? — Я не развожу беспорядок! — Ittekimasu*! — сказал он, прежде чем закрыть дверь. Така удерживал натянутую, фальшивую улыбку на лице и, только когда звук удаляющихся шагов его брата окончательно стих, позволил ей исчезнуть.*Я ушёл
Лжец.