***
Примерно часа через два Така наконец-то решил, что уже пора вылезать из ванны. Его кожа выглядела, как сушёный чернослив, а голова кружилась из-за пара и горячей воды. Он, конечно, был в ужаснейшей депрессии, но он не думал о самоубийстве, потому что кто, блять, будет заботиться о его брате, если он внезапно помрёт, а? Поэтому да, он не убьёт себя. В ванне. Он оделся — кофта с длинными рукавами и спортивные штаны, чтобы скрыть миллиард нежелательных следов на всём его теле — а также его израненные запястья — и уставился в потолок на очень, очень долгое время, потому что почему бы и нет, блять. В плане, ГДЕ МНЕ, БЛЯТЬ, ДОСТАТЬ ДЕНЬГИ, ЧТОБЫ КУПИТЬ ЛЕКАРСТВА ХИРО?! К тому же на следующей неделе нужно будет платить за квартиру, и работа в дерьмовеньком ресторане не покроет всех его счетов — и без его гитары, его о такой драгоценной гитары, выступать ну просто невозможно! Агх! Он грубо дёрнул себя за волосы и подошёл к своей брошенной одежде, чтобы найти в кармане записную книжку. В ней были имена и телефоны всех его друзей, и теперь, когда он беден и остался совсем без денег, словно нищий, он мог бы попросить у них работу— Он вытащил записную книжку из кармана своего свитера, но вместе с ней оттуда вывалилось что-то ещё! Какого— Глаза Таки расширились, когда херова туча купюр по 10 000 йен усыпала пол. — Пресвятое дерьмо, блять! — Така отпрыгнул от купюр, как будто это был поток смертельной лавы, и уставился на них, будучи совершенно ошарашенным. — Откуда это взялось?! Из твоего кармана, идиот, разве не ты вытащил их всех только что? Саркастически ответил его мозг. Ну, это точно не деньги Таки! Чёрт, как я не почувствовал их, пока ехал домой?! И что более важно, чьи это деньги?! Где-то на задворках Такиного сознания уже сформировалось слабое представление о том, какая сука осмелилась запихнуть ему деньги в карман. Его глаза осматривали беспорядок из купюр на полу — ага! — и мгновенно заметили записку среди них. Он поднял её и начал читать, вновь, идеально выведенные иероглифы.Похоже, ты действительно проигнорируешь чек. Ну, это твоя оплата за работу от клуба. Твой голос очень хорош. Свяжись со мной, если тебе нужно будет больше. Тору.
Вау, Така крепко сжал записку, когда прочитал имя мужчины и телефон вслух. Мы уже обращаемся друг к другу по именам?! Как он вообще догадался, что я не приму тот чёртов чек?! Он что, экстрасенс? Уебите мне, если я действительно свяжусь с ним! Така смял записку и засунул её в карман своих спортивных штанов. Он вздохнул и посмотрел на купюры. Он поклялся, что не примет ничего от мужчины, но сейчас ему очень, очень нужны были деньги и, кроме того, он честно заработал их, выступая в том клубе, верно? Тогда… Можно ли использовать их? Он нахмурился, сколько же здесь? Присев на корточки, он собрал купюры и пересчитал их. Здесь было около ста тысяч йен, но это точно слишком высокая плата за одну ночь выступлений! Я всего лишь сыграл несколько песен, и он уже так много заплатил?! Твоюжежмать! Насколько богат этот человек?! Он вздохнул и посмотрел на бумажки в своих руках. Вчера ночью он потерял больше, чем свою гитару — и никто, ничто не сможет вернуть его достоинство — но, если он не использует эти деньги, он, вероятно, потеряет ещё и Хиро. Я… Я не хочу этого… Он снова вздохнул и сморгнул навернувшиеся слёзы, прежде чем встать и переодеться. Он был развращён, да, но он не мог втянуть в это ещё и своего брата. Сейчас он использует эти деньги и найдет новую работу, чтобы они могли сводить концы с концами. Потом он заработает достаточно денег и кинет их прямо в тупое красивое лицо этого Ямашиты Тору в их следующую встречу! Ах… Уверен, это будет здорово~!***
Жить нормальной жизнью после той ночи было ужаснейшей занозой в заднице для Такахиро. Он внезапно просыпался — весь в холодном липком поту и с ярким румянцем, заливающим его лицо — каждое утро. Он не мог нормально есть, потому что всякий раз, стоило ему открыть рот, его не покидало призрачное чувство, что он всё ещё мог ощущать вкус чужих поцелуев, чужой язык, изучающий его рот, и тонкие, постоянно ухмыляющиеся губы, скользящие по его щекам. Он чувствовал, как желчь подкатывала к горлу от этого, и, если ему не везло — и не хватало сил — чтобы справиться с этим отвратительным чувством, расползающимся по его организму, его всегда рвало, что бы он не закинул в свой желудок. Хорошо, что Хиро всегда был в школе. Хорошо ещё и то, что у Таки было просто дохуя одежды с длинным рукавом, свитеров, толстовок — даже если они такие же старые, как храмы Синто. Он также отправился в ближайший и самый неприметный центр тестирования на ВИЧ, потому что он никогда не будет уверен, что этот мужчина не передал ему никакую заразу. Така не мог вспомнить, чтобы красноволосый использовал презерватив — насколько его путанный и поехавший мозг мог помнить — и Така не был таким глупым, чтобы думать, что это был первый раз, когда якудза пихал свой член в кого-нибудь. Поэтому он пошёл — трясясь от страха и унижения — боясь, что кто-то узнает его и спросит, какого хрена он там делает, проверяя свою кровь. П-просто, чтобы убедиться. Оказывается, он был в порядке. В полном порядке и абсолютно здоров. Вздохнув с облегчением, Така выскочил из клиники с молниеносной скоростью. Он выбрал менее многолюдный путь домой, так как вечно врезался во всех, и даже простой взгляд в его сторону делал его чёртовым параноиком. Возможно, он был повреждён без возможности восстановления, но он точно попытается снова жить нормально… нормально, насколько сможет, не для себя, не для своего разрушенного достоинства, а ради Хиро. Всегда ради Хиро. Поэтому он устроился на ещё одну работу на этой неделе, чтобы заменить свои обычные концерты. Он потратил то, что осталось от денег на лекарства Хиро, но он даже не думал использовать деньги для своих ежедневных расходов. Он работал — тяжело и долго — его тело было истощено к концу дня и почти кричало ему остановиться и просто отдохнуть, но он не собирался. Кроме того, длинный рабочий день оказался хорошим способом отвлечься от неприятных, депрессивных мыслей, что возникали у него в голове всегда, когда он оставался дома один. Но вся тоска, вся боль в его теле, всё давление, что он держал внутри себя, волшебным образом исчезали, всякий раз, когда Хиро возвращался домой и с огромной жизнерадостной улыбкой на лице начинал рассказывать брату, как прошёл его день. Така постоянно улыбался, обожая, как голос Хиро повышался и понижался в каждой истории, что он рассказывал. Сегодня его младший братик нашёл друзей. Конечно, они были немного старше, и Така был близок к тому, чтобы предупредить его, что ему следует заводить друзей своего возраста, но достаточно было одного взгляда на восхищённую улыбку на лице его младшего брата и, в конце концов, он не мог заставить себя сказать этого. Он был рад, что Хиро сейчас жил нормальной жизнью. Далекий от того маленького, слабого и почти синего Хироки, который отчаянно цеплялся за его одежду, когда не мог дышать или когда его грудь разрывало от боли. — У Шо-чана есть группа, и он сказал мне, что я могу прийти и посмотреть, как они играют, нии-чан, — сказал Хиро, улыбаясь и с надеждой заглядывая ему в глаза. Така поставил чашку мисо-супа перед братом, когда садился на противоположный стул. — Могу я пойти, нии-чан? Я обещаю, что буду не очень поздно… Така ответил не сразу. Оба брата знали, что поздно ложиться спать не очень хорошо для здоровья младшего, но Хиро обычно ничего не спрашивал у Таки. Который, на самом деле, был озадачен взрослым взглядом на жизнь своего брата, проклятье, он даже взрослее, чем я, чёрт! Поэтому, когда Хироки — редко — что-то просил, Така всегда, всегда потакал ему. Кроме того, это же всего один раз, верно? Поэтому он кивнул, получив победную ухмылку от мальчика напротив. — Только не волнуйся слишком, — предупредил он, не желая, чтобы болезнь Хиро снова дала о себе знать. — И я хочу, чтобы он проводил тебя до дома после этого. Токио не особо хорошее место для подростков, чтобы бродить по ночам, — многозначительно закончил он. Он говорил это, основываясь на своём опыте. Хироки кивнул, благодаря его за согласие и за чудесную, пусть и простую еду на столе, прежде чем, наконец, приступить к ней, но сознание Таки тем временем уже больше было не здесь. Оно вновь перенеслось в тот тёмный переулок за лайв хаусом, столкнувшись со злобной усмешкой на лице мужчины с красными волосами. Он вздрогнул от этих воспоминаний. Он чертовски хорошо знал, как опасно в Токио ночью…***
Две недели прошли спокойно, и Така начал справляться со своей жизнью. Он начал думать, что всё идёт хорошо, что он неплохо держится, только для того, чтобы эти обнадёживающие мысли всего в одно мгновение разбились вдребезги. Было чуть за полдень, Хиро уже ушёл в школу несколько часов назад, и Така только что встал с постели, после того, как отработал ночную смену в ресторане, когда раздался звонок в дверь. Хм? Он всё пытался сообразить, кто бы это мог быть, когда подходил к двери. У них не было ожидаемых гостей — как будто кто-то вообще мог хотеть прийти к ним или что-то такое — поэтому он подумал, что, возможно, что-то случилось с Хиро. Это заставило его кинуться к двери и не раздумывая открыть её, чтобы встретиться с ослепительной — до ужаса знакомой — улыбкой. Т-ты… Он почувствовал, как его сердце пропустило удар, когда взгляд столкнулся с тёмным костюмом. Воспоминания о той роковой ночи в переулке пронеслись у него перед глазами, а его ноги тут же сделали шаг назад — в страхе, в шоке, Така даже не понимал от чего именно. Они здесь… Они знают, где я живу… Они знают, где мы живём… Они здесь— Его рука вцепилась в металлическую дверь, собираясь захлопнуть её, но знакомый мужчина тоже схватил дверь, не давая ей закрыться. Глаза Таки распахнулись от страха, когда он столкнулся с прищуренными глазами напротив. — Н-нет— — О, нет, не нужно, — сказал мужчина, недовольно цокнув языком. — Не волнуйся, мы здесь не для того, чтобы снова тащить тебя куда-то в бессознательном состоянии, Така-чан~! Ох, дерьмо, он знает моё имя! Как он вообще узнал моё имя?! Ну, он вообще-то якудза, помнишь? Я даже удивлен, что они так долго ждали, прежде чем снова доебаться до тебя, — ответило его суровое подсознание. Подождите. — Т-тогда почему ты здесь?.. — спросил он тихим, испуганным голосом, его пальцы так сильно сжимали дверь, что костяшки побелели. Возможно, они увидели тот беспорядок, что Така устроил в квартире их лидера? Или, может быть, они узнали, что Така потратил все деньги на лекарства для Хиро? Или может… может… Ты не сможешь сбежать от меня. Может быть, их лидер… этот проклятый красноволосый сукин сын хотел… хотел, чтобы Такахиро… чтобы… — Не нужно выглядеть таким испуганным, Така-чан. — Не называй меня «Така-чан»! — прошипел он, но мужчина просто улыбался ему. Эта ребяческая, невинная улыбка на его лице выглядела довольно пугающей, учитывая тот факт, что он якудза и что он уже наверняка убил сотни, если не тысячи, людей. — А ты тот ещё нахал, хм, — задумчиво протянул он, прежде чем наклониться и поднять довольно красиво обёрнутую коробку с пола. — В любом случае, вот! — он протолкнул коробку в небольшой проём. — Аники хочет, чтобы ты принял это. Это шоколад, я думаю? Лучший из Парижа. Он ездил туда на прошлой неделе, знаешь об этом? Така хотел сказать, что он не знал и ему было похуй, но он был слишком занят рассматриванием коробки и сохранением своей защиты этой чёртовой дверью. — Он купил это для тебя! Он никогда не делал что-то для своих… любовников, поэтому ты очень особенный для него, не думаешь так? — Я так не думаю, — сказал Така, ему совершенно не нравилось звучание слова «любовник». То, что произошло той ночью, не было по любви, никакой любви — это была чистая похоть, грязный животный секс. Это было изнасилование. — Пожалуйста, забери это и скажи своему Аники или боссу, или как вы там, блять, его зовёте, — Така не мог даже догадаться, что у него хватит смелости на самом деле язвить, сузив глаза, чтобы выглядеть устрашающе, насколько это возможно. — Любезно съебись отсюда! Оставь свой шоколад себе! — он сплюнул, швыряя невинную коробку в рубашку мужчины в костюме. — Свали из моей квартиры! — Э? Но я даже не внутри твоей— — Выметайся нахуй!!! — он закричал, заставляя энергичного мужчину подскочить на месте, сжимая коробку, и отступить назад, но не без несколько убийственного взгляда в сторону Таки. — Босс прав. Ты точно не подарок, — он осмотрел коробку в своих руках и снова поднял на Таку свои большие выглядящие невинными глаза. — Нээ, поскольку ты не хочешь, могу я съесть шоколадки? … Така хотел стукнуть этого тупицу с водорослями на голове. Ну, его волосы выглядели, как херовы зелёные водоросли! Но его тело было слишком занято тем, что тряслось от страха, поэтому всё, что он мог — это уставиться на этого мужчину в костюме, как будто он мог просто убить его своим пронзительным взглядом. — Можешь подавиться ими, меня не волнует! Убирайся! И никогда не возвращайся, иначе я позвоню в поли— Ещё до того, как Така успел закончить слово «полиция», улыбающийся мужчина наклонился вперёд, его рука крепко сжала дверь, чтобы она не закрылась, а глаза прищурились, от чего его улыбка стала казаться несколько безумной. Дерьмо, почему их вид сменяется от счастливого до убийственного в одно мгновение?! У них у всех раздвоение личности что ли? — Я бы этого не делал на твоём месте, Така-чан~, — пропел он, как будто не он вовсе открыто угрожал Таке прямо в его доме. — И, даже если ты сделаешь это, полиция пляшет под дудку Аники, поэтому, никогда, даже думать не смей приходить к ним, если всё ещё хочешь жить так, как сейчас, нэ?.. Така ещё ни разу в своей жизни не был так ошеломлён, как… ну, пока красноволосый якудза не заставил его заняться сексом. Глаза этого мужчины были настолько ужасающими, что создавало огромный контраст с яркой улыбкой на его мальчишеском лице. Он выглядел таким серьёзным, таким убийственным, что Така громко сглотнул, прежде чем робко кивнуть. Не в страхе за свою жизнь, а в страхе за Хиро. Теперь, когда они знали, теперь, когда проклятый якудза знал, где они жили, этот красноволосый мог легко прийти сюда и совершить… неописуемые вещи не только с ним, но также и с его братом! Я должен защитить Хиро… Я должен сделать всё, чтобы защитить Хиро от этих людей! Поэтому, даже если всё его существо кричало о том, что он просто должен избить этого мужчину до смерти и забыть об этой ужасной, ужасной удаче встретить его прямо на пороге своей квартиры — Така согласился и просто кивнул, как послушный, испуганный маленький ребенок.