Привкус пепла

Кафе Уход Ионова из кафе никто не заметил, разговоры о прошлом, воспоминания, связанные с Булатовым не прекращались. Каждый рассказывал самые яркие воспоминания, связанные с ним и в бою, и в жизни. Первые минут сорок девушки упорно слушали и делились своими воспоминаниями, но долго они не продержались. За эти дни они были настолько морально истощены, что девичий организм просто не выдержал. Тарасова посапывала на плече у мужа, Мура, после разговора с мамой Васи, уснула прям на кресле, перед этим наблюдая красивые пейзажи ночного Питера. — Вот такая история. До сих пор не понимаю, как он тогда с маяка выбрался… - заплетающемся языком проговорил Барс. — Лучше и не знай, еле-еле международный скандал загладили, - тяжело вздохнув, сказал Соловьев. - Ты вот лучше у Васьки поинтересуйся, как они с больным Физиком выбирались с маяка. А, кстати, где он? — Сейчас я ему позвоню. Хорошо, что Женька спит, сейчас бы такую панику устроила, - тихо проговорил Тарасов. Попросив Рифа принести пепельницу, Бизон уже по привычке прикурил сигарету, аккуратно достал телефон, чтобы не разбудить Олесю и принялся звонить Ионову. Первый звонок не удался, абонент быстро сбросил звонок, чем только взбесил Тарасова. Следующие попытки были такими же безрезультатными. — Вот Кошак, сбрасывает, ну он у меня получит, - уже злой Тарасов ударил кулаком по столу, чем разбудил свою жену. — Тарасов, чего буянишь, ты на поминках, веди себя нормально, - спросони проговорила Тарасова, пытаясь открыть глаза. — Вот именно, что поминки, а Ионов куда-то смылся, никому ничего не сказав, да еще и звонки сбрасывает! - еще громче проговорил он. — Не ори ты так, одну уже разбудил, сейчас и вторую разбудишь. Девочки нанервничались. Вон, ему Рифанов звонит, - уже вскипел Виктор Федорович от поведения всегда сдержанного Бизона. - Да, Борька, поменялся ты. Поцеловав свою жену в макушку, Борис разлил по рюмкам оставшуюся жидкость. — Давайте за Ритку выпьем, - чокнувшись рюмками, мужчины осушили сосуды и продолжили попытки дозвониться до Ионова. — Он вообще телефон отключил, - тихо проговорил Риф. — Ну и где его искать? - решил поинтересоваться Барс. Дворцовая Площадь — МРАЗЬ! Я ТЕБЯ ПРИКОНЧУ, УРОД! - на всю площадь прокричал Ионов, держа на руках обездвиженное тело Риты. — Рита, Багира, очнись. Ты меня слышишь? - Ионов держал на руках, постепенно охлодевавшее тело Булатовой. Он давал ей пощечины, чтобы она хоть как-то очнулась. Слезы с его глаз капали на лицо Багиры, но никаких телодвижений она не производила. Он пытался запустить ее сердце, но было уже поздно. - Нееет! Пожалуйста! Я тебя прошу, очнись. Ты не можешь просто так уйти. Ионов не мог больше сдерживать эмоции. Эта смерть была последней каплей в его чаше спокойствия. Рита была самым дорогим, не считая сына и жены, что было в его жизни. Она была для него не просто, как мать, а что-то большее. Без нее, без ее советов и разговоров по душам, он уже не представлял свою жизнь. Не представлял и минуты без нее. Его сердце сейчас разбилось на тысячи мелких осколков. Ему хотелось кричать, вопить, крушить все на своем пути. Проходившие мимо люди ужаснулись этой картине. Некоторые стояли и смотрели на них, зажав рот рукой и говоря себе что-то под нос, а более адекватные люди вызвали скорую помощь и полицию. — Риточка, ну пожалуйста, очнись. Я не смогу без тебя. Подумай, что сейчас будет с Бизоном. Он же не выдержит, он, он морально умрет. А что, - вытерев слезы, он продолжил, - а что будет с Женькой и Олеськой, они же, они же… - внутренняя дрожь не давала договорить. Достав телефон из кармана, Василий включил его. На экране 10 пропущенных от Бизона и 5 от Рифа. Разблокировав экран, он дрожащими руками начал набирать номер Бори: — Срочно приезжай! Дворцовая площадь, ты меня там увидишь! Кафе — ...ты меня там увидишь! - донеслось из трубки, когда связь неожиданно прервалась. Боря уже готов был рвать и метать, однако хотя бы тот факт, что Кот удосужился перезвонить, сразу успокоил Тарасова. Боря подумал о том, как ему незаметно уйти из кафе: “Так, Олеся и Женя спят и вряд ли сейчас проснутся. Соловьев, Барс и Риф обсуждают какой-то корабль, значит это надолго и уйти незамеченным будем просто. Но все же Барса надо предупредить о том, что я собираюсь куда-то отлучиться, а то еще разбудит наших милых дам и тогда нам с Ионовым точно конец.” Не став медлить, Боря подошел вплотную к Барсу и тихо проговорил товарищу: — Я за сигаретами, скоро буду. На телефоне. Тот лишь кивнул и продолжил рассказы о новом военном корабле. Посмотрев еще раз в сторону Олеськи, он с улыбкой следил за тем, как они с Мурашовой отправились покорять просторы царства Морфея. Оставивший всех, Борис в спешке отправился к Котяре, раздумывая о том, как тот будет ловить волшебного пенделя от уставшего сотрудника СК. В этих же думах он и провел последние минут сорок. Несмотря на свое не очень трезвое состояние, Борис решил сесть за руль. И хотя это был не первый такой случай, Тарасов умело скользил по узким улочкам Северной Столицы, богатой на лужи и множество иных артефактов, которые так радостно дарит жителям Санкт-Петербурга Матушка-Природа. Впрочем, для умелого и опытного водителя, как Бизон, это помехой не стало, можно сказать, что это его даже немного забавляло - отходить от препятствий, обхитряя всю ситуацию на проезжей части. Но, как бы Тарасов не хотел, пробки преследовали его везде, так что буквально в десятке километров от места назначения, Боря благополучно остановился у бурого УАЗа, с которого еще капала лесная грязь. Тарасов, конечно, не желал такой же судьбы своему железному скакуну, поэтому слегка сдал назад, освобождая немного пустого пространства. Но все же кто-то решил проблему далеко впереди, отчего поток медленно, но уверенно двинулся вперед, а Тарасов, дождавшись нужного поворота, свернул прямо к Дворцовой, однако вид площади его обескуражил. Вместо гуляющих туристов, мелких магазинчиков и ларьков, все было оцеплено, окружено лентой, а для пущей безопасности - вокруг расставили множество автомобилей полиции, которые шумели, отгоняя зевак и прочих личностей. Хотя Боря и был удивлен, но подобная обстановка была ему не так чужда - два года он под грозным глазом Комитета обследовал такие места. Но тут ему не Москва, это Питер, где свои порядки и устои, которые точно никто бы не стал менять из-за привычек какого-то следователя из Москвы. И все же Борис взял с собой рабочее удостоверение, пусть временно, но ему должны будут поведать, что же такое тут случилось и как это связано с поведением Ионова. Оставив машину около оцепления, Боря уверенным шагом направился к полицейским, которые браво вытянулись, увидев знакомую обложку Следственного Комитета. Но не так прост оказался путь для Бори: — Тарасов Борис Анд…, - начал было Бизон, но тут его перебили: — Мы знаем, кто вы, давайте, заходите. Заждались уже вас, ей-богу, - сетовал полный сержант, поправляя фуражку. — Заждались? - переспросил Тарасов. — Да. Вы слушать не умеете? - хамски начал отшучиваться полицейский, чем изрядно взбесил Тарасова. — Сержант, ты думаешь с кем разговариваешь? Ты разговариваешь со старшим по званию! Так что в полной форме, как по уставу, рассказывай, что здесь произошло! - вскипел Тарасов от такого хамства. Пока сержант поправлял форму, Тарасов решил развернуться в сторону медиков. Увидев Ионова, склонившегося над чьим-то трупом, Тарасов пригляделся. Глазам и разуму не хотелось верить, он обессиленно упал, стоило ему увидеть то, что он не желал бы увидеть даже в самом страшном и кошмарном сне - Багира мертва, ее бледное и холодное тело безвольно лежало, небрежно укрытое простыней. Рядом с ним копошились криминалисты, матерящиеся от любой находки, за что бы Тарасов им надавал по ушам сразу же, будь они под его руководством. — Товарищ Следователь... - начал отчитываться сержант, но Тарасову уже было все равно. — Заткнись, - проорал Боря, но тут же сменил настрой. - Что тут произошло, мать вашу?! — Нечего тут хамить, права вам такого никто не давал, даже если вы из Москвы…. Боря уже перестал слушать этого толстяка. Встав с колен, он взял за воротник сержанта: — Слушай меня внимательно, еще хоть одно слово ты скажешь в мою сторону и погон тебе больше не видать. Ты все понял? - хриплым голосом проговорил Бизон, отпустив испуганного сержанта. Не медля и секунды, Боря подошел к Багире, но его руку, тянущуюся к простыне, сразу перехватил Кот. — Ионов, руку свою убери, - тихо сказал Боря. Не став перечить Бизону, Кот отпустил его руку и чуть отошел назад. Стянув белую простынь с тела Булатовой, Тарасов встал на колени, взял холодную руку Багиры и поднес ее к своим губам. — Риточка, Русалка, сестренка, - слезы катились по его щекам, но он не обращал на них внимание. - Как же так, кто же это сделал? - проведя своей рукой по ее растрепанным волосам, он положил свою голову ей на живот и продолжил. - Прости, прости, что не успел. Прости, что не уберег. Я себе этого никогда не прощу, слышишь. Я убью эту мразь, я уничтожу его, я заставлю его землю жрать! Прости меня… Борис не мог унять свои эмоции, его сердце разрывалось от злости и ненависти к себя, за то, что не успел, не уберег и к тому, кто это сделал. Ему хотелось рвать и метать, перевернуть весь мир в поисках этой мрази, что так безжалостно забирает у него все самое дорогое. Но больше всего Боря сейчас хотел уйти куда-нибудь далеко-далеко, где его никто не будет видеть и слышать. Уйти туда, где можно остаться наедине со своими мыслями и эмоциями, туда, где можно закричать во весь голос и крушить все то, что только можно и нельзя. Подняв красные от слез глаза, Борис посмотрел на Ионова, который также не сдерживал свои эмоции. Встав с колен, Боря распорядился, чтобы тело унесли. Подходя к Василию, Тарасов просто обнял своего друга и тихо у него спросил: — Вась, что здесь произошло? - осипшим голосом проговорил Боря. — Б-Борь, я, я сам не понимаю, - всхлипывал Вася. - Она мне позвонила, сказала приехать сюда. П-передала все то, что нарыла, но, но она не успела сказать имя убийцы. Она только хотела назвать имя, как, как, - тяжело вздохнув, он продолжил, - ее глаза сразу стали стеклянными, а тело постепенно начало падать. — Господи, почему ты мне ничего не сказал? — Рита запретила. На вас с Умой открыли охоту, так же, как и на тех, кто об этом знает. Ты уже решил, как мы им скажем об этом? — Да. Барс и Риф сегодня ночью улетают, мы им пока ничего говорить не будем, вдруг, кто-то из них общается с убийцей лично. Соловьеву, Олесе и Жене скажем после того, как они уйдут, - просчитал все Тарасов. — Господа, - резко нарушил речь Тарасова уже другой офицер, в более серьезной форме и куда большими габаритами. — Перебивать старших по званию не положено, - сразу отрезал Бизон. — Прошу прощения. Но я бы хотел задать вам и вашему другу несколько вопросов. Сами понимаете, - неловко продолжил полицейский, поняв сразу, кто тут на самом деле рулит ситуацией. — Да, да, - отреагировал Кот, после чего отошел с полицейским на несколько метров подальше от Бори, который пока был в крайне апатичном настроении, оставшемся от печали и грусти. Ионов быстро закончил ответы на тривиальные вопросы, теперь подошла очередь Тарасова отвечать на вопросы из разряда «спросим за ради галочки». Что, важно отметить, достаточно быстро осточертело самому Бизону, пока он был на подобных сценах в Москве. Отойдя также далеко, как и ранее, офицер сразу достал блокнот и ручку, одновременно включая диктофон. — Имя, фамилия и отчество в полной форме. Без звания, пожалуйста. — Тарасов Борис Андреевич, - привычно ответил Боря. — Вы знали погибшую? — Убитую, - поправил его Бизон, но все же ответил на вопрос. - Да, знал. Это Булатова Маргарита Степановна. — Оставьте ваши догадки пока при себе, пожалуйста. Следствие само решает, что тут было на самом деле. Кем она вам приходилась? — Пишите - сестра. Боря уже едва держал себя в руках от постоянного хамства и наглости, однако все еще находил силы не сорваться и хорошенько врезать по наглой морде этому зазнавшемуся товарищу. — Что она, по вашему, делала тут, в компании вашего друга, Ионова Василия Романовича? — Скорее всего, решила отдельно помянуть мужа. А Ионов просто решил поддержать, - ответил на вопрос Боря, понимая, что Кот вряд ли сказал что-то иное. — Ясно, - подытожил полицейский, убирая блокнот и диктофон, но все еще продолжал щелкать ручкой, чем доводил Тарасова до белого каления. И тут Боря не сдержался. Он одним ловким движением руки вывернул ухо офицеру, отчего тот изрядно перепугался, но кричать и звать на помощь почему-то не стал. — Прекрати уже бесить, - сквозь зубы прорычал Бизон, после чего отпустил нерадивого офицера. Чуть успокоившись, он подтянул полицейского к себе и шепотом ему сказал: — Молчи. Одного слова было более, чем достаточно, тот лишь испуганно кивнул и, поправив фуражку, ушел прочь. Боря подошел к Ионову и закурил, нервно втягивая в легкие едкие пары горящих смол и табака. — Не боишься, что он сейчас настучит? - спросил Кот, который уже докуривал очередную сигарету. — Нет, они боятся меня. Если они вдруг скажут, что на них следователь из Москвы наехал, их не то, что засмеют, им выговор влепят, - ответил Боря, все еще дергая в руке зажигалку, то ли от напряжения, то ли от накопившегося горя. Тарасов уже действительно не знал, что делать дальше. Все пути, которые еще были ему видны, закрылись. Теперь, со смертью Багиры, шансов поймать за яица этого засранца было ничтожно мало. Но это не так волновало Борю. Он понимал, что как только Леся узнает об этом, она сойдет с ума от горя. Она не выдержит такого удара, не снова, не опять. Решение же было до одури простым - молчать, молчать, пока Боря не оторвет голову этому человеку, который уже в который раз отнимал у Тарасова то, что он так ценил - близких, друзей, семью, которую он обрел вновь. Но был и риск - стоит Олесе узнать о том, что муженек скрывал такое от нее - ни Тарасову, ни Ионову, ни, тем более, убийце - не жить. — Так, Вася, - нарушил тишину Боря, - молчи обо всем произошедшем здесь. Ни своим, ни Леське - никому не слова. — Хорошо. Сев в машину Тарасова, они направились в кафе. Машина летела на большой скорости по ночному Питеру, игнорируя светофоры и дорожные знаки. Путь проходил в полной тишине, лишь тихие всхлипы и дым от сигарет наполнял салон автомобиля. Они пытались не думать о произошедшем событии, но это у них получалось с трудом. Подъезжая к кафе, молодые люди взяли все свои эмоции в твердый кулак и с натянутой улыбкой зашли в помещение. Подойдя к официанту, Ионов попросил еще 3 бутылки водки. — О, Бизон, Кот, вы вовремя, за нами уже такси подъезжает! - заплетающемся языком проговорил Риф. - Давайте прощаться. Обнявшись со всеми на прощание и обменявшись добрыми словами, парни выпили на посошок. Барс, Риф и Бизон вышли на улицу, чтобы переложить вещи из машины Тарасова в уже подъехавший желтый автомобиль. — Береги свою жену, Борь, она у тебя умница, - сказал Барс, обнимая на прощание Бизона. — Обязательно. Напиши, как прилетишь! - посадив друга в машину, Борис направился в кафе. Зайдя обратно в помещение, Тарасов окинул взглядом всех присутствующих. Виктор Федорович что-то рассказывал его жене, от чего она мило улыбалась. Женька с кем-то разговаривала по телефону и смотрела в окно, в это время Ионов разлил по трем большим стаканам только что принесенную водку. Тяжело вздохнув, Борис взял себя в руки и хотел направится к своим друзьям, но его остановил официант и очень робко спросил: — Извините, а когда вас можно будет рассчитать? — Подходите через 10 минут, - также тихо ответил Бизон. Не обращая внимание на супругу, которая задала ему какой-то вопрос, Тарасов сел за стол и отпил чуть-чуть из фужера с соком. Почувствовав теплую руку на свое плече, он накрыл ее своей и не поворачивая голову в сторону Олеси, тихо произнес: — Олесь, собирайся домой и Женьке тоже самое скажи. Поговорим потом, - поцеловав ее руку, он перевел свой взгляд на Соловьева, который начал к нему активно подсаживаться. — Борь, что случилось, на вас с Васькой лица нет? - тихо поинтересовался адмирал. — Багиры больше нет, - сжав вилку в руках, он продолжил. - Ее убили только что, у Васьки на глазах. — Не может быть, а почему… - слеза уже покатилась по щеке адмирала. Поняв, что хочет спросить Соловьев, Борис его перебил. — Об этом пока никто не должен знать, вдруг, кто-то из них общается с убийцей, даже и не зная об этом. А девочкам, им мы чуть попозже скажем. — Давайте помянем, - Соловьев решил оставить все свои мысли при себе. Он был не готов делиться своими эмоциями и мыслями в данный момент. Он не мог понять, кому это все нужно, какой план у убийцы. Сердце сильно закололо и это отразилось на его лице, исказив улыбку и глаза. — Может скорую? - увидев состояние адмирала, спросил Ионов. — Не надо, давай стакан, - грубо проговорил Соловьев. Осушив стаканы до конца, неприятная горечь и жжение разнеслось по их телам, пытаясь заглушить душевную боль, но от этих ощущений ни один не сморщился. Рассчитавшись с официантом, они направились по домам. За Соловьевым приехала машина, в которую он усадил Ионовых, чтобы они не тратились на такси. Увидев, в каком состоянии Тарасов пытается сесть за руль, Олеся выхватила у него ключи из рук и сама села за руль. Доехав, наконец до дома, супружеская пара Тарасовых мирно направилась домой в тишине, ни разу не проронив даже легкого словечка. Леся, конечно, сразу заметила беспокойство мужа, но сейчас были тяжелые времена для них, поэтому быстро списала напряжение именно на его переживания из-за похорон. Боря же, в свою очередь, перебирал в голове различные факты, связанные со смертью уже трех человек из их команды - но все было тщетно, все возможные ответы остались либо с мертвыми, либо, что вероятнее, в той заветной папке, которую Тарасов прижимал к себе, не давая увидеть её Олесе, которой тоже нужно было время оклематься от постоянных потерь. Зайдя в квартиру, все разошлись по комнатам - Боря сразу направился к себе за стол, куда быстро убрал папку с документами, а Тарасова благополучно пошла на кухню за горячей кружкой зеленого, крепкого чая, чтобы немного успокоить расшатанные нервы. Конечно же, Борис Андреевич составил ей компанию, ведь вид его любимой действительно завораживал - густые волосы были немного растрепаны после пробуждения в кафе, глаза были широко раскрыты, а в руках покоилась белая кружка с чаем, к которому изредка прижималась бывшая-Уманова. Муж тихо подошел сзади, наклонившись, он легко приобнял ее, также нежно, как и в то утро, когда они вдвоем поехали хоронить Пригова. — Не представляю свою жизнь без тебя… - прошептал Боря, легко укусив супругу за мочку уха. Олеся ловко повернулась к нему так, что теперь она смотрела в его глубокие голубые глаза, полные всего спектра самых грустных эмоций: боли, сожаления, горя и страха. А еще там была крепкая, яркая, светлая любовь, которая словно создавала баланс темно-синего и голубого. Тарасова обхватила любимого за шею, притягивая к себе и затягивая в долгий и мягкий поцелуй, полный нежности. Боря тут же начал отвечать, его руки спустились на спину девушки, ища нужную застежку от платья, но тут Олеся его остановила. Отстранившись, она опустила его руки и с сожалением заявила: — Давай завтра, я устала, прости. И еще, ты пьяный. Тарасов не стал возражать, ведь она была права - сегодняшний день забрал у них все силы. Поэтому он взял ее на руки и понес в комнату, где положил ее на холодную кровать, за что получил теплые и крепкие объятия супруги, на первый взгляд, такой хрупкой снаружи, но очень сильной под всей этой оболочкой женственности. Тарасов прилег с ней, поглаживая по голове и шепча нежные и приятные слова, от которых многие, наверное, сразу бы бросились на него. Тарасов видел, как Олеся млеет от его прикосновений и комплиментов, но сил у нее уже не было. Заслушавшись комплиментами от мужа, Олеся легко уснула, прижимаясь к сильному теплому телу. Боря еще немного пролежал с ней, желая растянуть это мгновение до бесконечности, но были дела, которые требовали его внимание. Папка. Красная папка с множеством бумаг внутри. Разгадка, которая могла помочь в поимке убийцы. Еще раз поцеловав любимую в висок, он встал с кровати и сразу направился на кухню за кружкой крепкого чая. Ведь никто не знает, что там, в той загадочной папке... Борис Андреевич сел за стол, включил лампу и достал папку. Пришел момент истины. Развязав нитку, скрепляющую папку, перед лицом Бори оказались записи, в основном рукописные, остальное было лишь фотографиями и чертежами с иллюстрациями. Рассматривая записи, Тарасов не мог не узнать почерк Булатова, писавшего совсем не спеша, но объемно, чтобы вместить в себя максимум информации. Сделав глоток обжигающего напитка, Боря погрузился в чтение… За полтора года до текущих событий Рабочий день наконец-то закончился. Иван Михайлович весь день был на телефоне, ругаясь с начальством насчет несанкционированных операций, которые по его нескромному мнению, были чрезвычайно опасными, настолько, что даже «Смерч» оказался бы в смертельной ситуации. Бродя по узким улочкам, Булатов находился в своих мыслях. Едва ли прошло полгода, а весь «Смерч» разъехался. Тарасов, Уманова, Ионов, Мурашова, Мыцик. Кошкина. Все они стали больше, чем командой, скорее одной семьей, которая могла собраться в тесном и уютном кругу в атмосфере шуток и теплых напитков. Но это закончилось. Одна простая ошибка положила конец всему, что было построено тяжким трудом, огромная жирная точка была поставлена теми людьми, которые едва могли понять, какая связь была у этих людей. А сейчас все они страдают. Все, без исключения терпят последствия того, что случилось в тот день, когда они проиграли. Легко, конечно, было винить Пригова. Он не был в тот день сосредоточен на задании, постоянно отвлекался не по делу. Но он прикладывал все силы на то, чтобы спасти те остатки, которые еще были ему подвластны. В своей голове Батя прокручивал тысячи способов, как можно было бы избежать расформирования, но ничего сделать уже не мог, ни тогда, ни сейчас. Двор, поворот, длинная улица. Заезженный уже маршрут домой, где его ждал теплый прием, горячий ужин и любящая женщина. О чем еще можно мечтать? Внезапно, Булатов осмотрелся. Чутье подсказывало, даже больше, оно почти кричало, что тут что-то не так. Быстрым движением Иван Михайлович обернулся и, заметив фигуру сзади, резко схватил человека и повалил наземь, прямо в лужу, которая каплями покрыла весь тротуар вокруг них. — Ну спасибо, друг, - послышался знакомый голос. Этот голос он никогда ни с чем не спутает. — Ты что тут забыл? - сходу начал Булатов. Все же горькие впечатления еще давали о себе знать. — Один день выходной, приехал навестить доброго друга. Фигура встала и в свете уличного фонаря открылось его лицо. Острые формы приняли четкость. Перед Иваном Михайловичем стоял никто иной, как Владимир Викторович Пригов. — Зря ты приехал. Катись отсюда. — Бать, просто выслушай, - схватил за плечо Пригов своего собеседника, который уже готов был уйти. — Что? Я уже все услышал и увидел тогда, в КТЦ. Ты приехал извиняться. Не утруждайся. — Да, я всё загубил. Но я тут не за тем, чтобы ворошить прошлое, - сказал он, доставая что-то из кожаного портфеля, - я тут, чтобы строить будущее. В руках генерал-майора были синие чертежи и технические записи, которые были полностью расписаны с множеством диаграмм, графиков и схем. — Что это еще? - взяв руки чертежи, начал узнавать Иван Михайлович. — Нечто удивительное. Булатов недолго рассматривал листы перед ним. Он сразу понял, что к чему, но все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Поздравляю, но я не патентное бюро, - повторил некогда сказанные слова Булатов, вспоминая, как Пригов демонстрировал ему свой «БУП-14». — Я не смогу вернуть вновь «Смерч». Но я могу сделать все, чтобы больше такого не было никогда, — пообещал Пригов. Булатов же наоборот, скептически посмотрел на бывшего товарища и произнес следующее: — Кто придумал это? — Ты его не знаешь. В узких кругах его зовут Забвением, но он славный малый. — И с каких это пор великий и ужасный Пригов работает с какими-то непонятными людьми? - саркастично отметил Булатов, протягивая чертежи назад. - Ты же все придумывал сам. Фантазия закончилась? — Смешно. Раньше было раньше, а сейчас все поменялось. Никого не осталось, Вань. - опустив глаза, заметил Пригов, грустно забирая чертежи. — Хороший совет дам. Уничтожь это. Не хватало еще того, чтобы от этой штуки кто-нибудь пострадал, - строго наказал Иван Михайлович. — Нет, нет, - затараторил его собеседник, - это выход, - в его словах горели угольки надежды на одобрение. — Повторяю. Уничтожь. Или я это сделаю лично. — Не кипятись. Давай посидим, подумаем? — Пригов, я не стану тебе помогать в создании аналогов ядерного оружия! - крикнул Булатов, сжимая руки в кулаках. Пригов от такого даже отшатнулся, уронив чертежи. Белая бумага сразу упав, попала в лужу, промокая и стирая содержимое. А синие плотные листы просто покрылись грязью, вода же доделала работу - все наброски сразу размылись, не поддаваясь никакому восстановлению. — Вот и хорошо, - улыбнулся Булатов. Еще не хватало очередной гонки вооружений… Пригов молчал. Затем присел на корточки и наглядно выкинул в ту же лужу несколько листков из своего блокнота. — Этого ты хотел? - посмотрел на Булатова Пригов. Иван Михайлович даже не моргнул. Он уже более снисходительно смотрел на Владимира Викторовича. Подав руку генерал-майору, чтобы тот встал, Булатов еще раз посмотрел на него и ушел домой. Пригов находился в ужасном настроении, плюнув вслед уходящему контр-адмиралу, он ушел прочь. Гораздо позже, уже сидя дома и попивая крепкий черный кофе, Булатов получил весточку от Пригова, где он писал, что сожалеет сильно и хочет вместе что-то обсудить. Иван Михайлович долго раздумывал, что же ему ответить, все же ситуация слишком неоднозначная, но не безысходная, в чем Булатов был уверен на все 100%. Однако, он понимал, что жена ему такого не одобрит и сразу, как узнает о встрече с Приговым, будет очень много ругаться, а самому Владимиру открутит голову. Вручную. Ведь она так и не простила Пригова, всегда, как упоминали о нем, сильно морщилась и крайне нелестно отзывалась об этом человеке, применяя самые сочные и красочные словесные обороты, на которые способен русский язык. Наше время Тарасов перечитывал мысли Булатова на ту встречу. Ему понравилось то, что Пригов сильно сожалел о случившемся, настолько, что желал уже наконец прекратить эту игру. Это настолько впечатлило Борю, что в его глазах образ бывшего начальника несколько возрос. Но его сильно тревожило то, что они так странно встретились. Слишком неожиданно и подозрительно. В следующих десяти страницах он пытался понять, куда же пропал Физик, кому могло понадобиться расформирование «Тайфуна», а потом «Смерча». Слишком много совпадений. Читая по несколько раз его размышления, просматривая таблицы и схемы, Тарасов уловил небольшую цепочку, что наталкивала его на верные мысли, но мозг категорически не хотел в это верить. Остальные записи Ивана Михайловича были по большей части выражением любви и уважения к Багире, там он описывал их быт, переживания, ссоры и обиды, радостные моменты и прочие элементы совместной жизни. На последнем листе, небрежно было написано: «Пригов погиб. Очень странная и неожиданная смерть. Что-то тут не так... Больше сюда писать не буду.» Что-то вдруг озадачило Борю. Свет очень странно падал на листы бумаги, неестественно отражаясь на стене. Тарасов поднял взгляд и отметил, что тени напоминают… буквы? Все складывалось в слова, каждая буква обрела форму, смысл, очертания. Это было, несомненно, послание. Последнее, что оставил от себя Булатов. Наконец, Боря наклонил бумагу над лампой и на потолке появилась надпись: «Рита. Охота началась. Кому-то мешает наше существование. «Смерчу» грозит опасность, ты знаешь, что делать. Пригов умер, за пару дней он звонил, опасаясь за свою жизнь. Теперь я следующий, это очевидно. Собери всех.» Прочитав весь текст, Тарасов пытался переварить всю информацию, которую только что прочитал. Некоторые мысли не укладывались в его голове. Зачем было Багире отдавать эту папку, как ключ к разгадке? Зачем кто-то методично истребляет их команду? Вопросы сыпались один за другим, новый сложнее предыдущего. Опустив голову от бессилия, Тарасов загрустил. Его настроение еще сильнее ухудшилось, когда он вновь увидел запись из отчета о смерти Кошкиной. «Сердце не выдержало. Остановка. Смерть.» И всё, конец, человека нет. Лишь хладный труп и много слез. Тарасов устал от этого. Он быстро запаковал бумажки в папку, и положил ее в глубь стола, оставив на столе тот же беспорядок, что и был ранее. Выйдя на балкон, Боря привычно достал пачку сигарет и с сожалением для себя отметил, что там осталась лишь одна сигарета. Бросив пачку в сторону, Тарасов закурил. Затяжка, другая, третья - каждая приносила успокоение. Голова облегчилась, мысли уходили, освобождая мысли от безумного количества новых вопросов. Сделав последнюю затяжку, Боре резко поплохело, легкие сковало цепью и рвало изнутри, словно внутри что-то готово было выбраться. Тарасов закашлялся, упал на колени в позывах громкого и глубокого кашля, который Боря пытался сдержать, даже прикрыв рот рукой, чтобы не разбудить спящую жену. Но позывы не прекращались, грудь ломило от постоянного напряжения, лопатки свело в холодной хватке, выкручивая все нервы и создавая новую волну боли. Тарасов уже был готов потерять от нее сознание, но перед приходом полной темноты краем глаза он заметил подбегающую Тарасову, но уже не услышал, что она ему говорила… Вколов ему обезболивающее, она перетащила его на кровать. Любые попытки привести мужа в чувство не давали желаемого результата, он все еще лежал, постоянно кашляя так, будто готовится выплюнуть легкие. Леся не могла усидеть на одном месте, она обыскала всю квартиру в поисках чего-то, что могло бы помочь ему. Но тут ее взгляд упал на невинный пузырек с нашатырем. Долго ей соображать не пришлось и уже через минуту она подносила к носу Бори тряпку, легко смоченную в воде и нашатыре. От неожиданного пробуждения, Боря подскочил, чихнул несколько раз, затем обессиленно улегся, оставаясь, к счастью, в сознании. Тарасова же глядела на него с изумлением и шоком одновременно, выпучив глаза. От взора мужа же это не укрылось: — Испугалась? — Боря, что с тобой? - все еще пребывая в шоке, спросила Олеся, укладываясь вновь в постель. - Это из-за сигарет? Я же тебя просила бросить. — Сам не знаю, может просто аллергия началась, - предположил он и перевернулся к Олесе лицом. - Давай спать, все будет хорошо. Конечно, он знал, что это. За пару лет это уже был не первый такой случай, когда от сигарет ему становилось плохо, но еще ни разу не доходило до такого, что он сваливался в беспамятство. — Завтра вызываем врача, - объявила Тарасова, отвернувшись от супруга. — Так, обойдемся без врачей. Знаешь же, что я их терпеть не могу. Не думай об этом. Все будет хорошо, - постарался успокоить жену Боря, но безуспешно. — Что значит не думай?! Тарасов, что на тебя нашло, головой ударился? Мало ли, что у тебя там может быть! Вдруг это что-то серьезное и тебе срочно нужен врач! А он тут «не думай об этом»! - вспыхнула Леся, но гнев быстро ее отпустил, его место заняли горькие слезы. - Боря, я же люблю тебя, волнуюсь, переживаю. А что, если бы я не успела, не вспомнила, что в таких ситуациях делать, Борь? Услышав это, Тарасов притянул ее к себе еще ближе, но она к нему даже не развернулась. Повернув ее к себе лицом, он стер слезинку, которая катилась по ее щеке. — Я тоже тебя люблю. Эх, Уманова, когда ты успела стать такой трусихой? — Когда стала Тарасовой, - буркнула Ума, все еще находясь в гневе. — Олесь, обещаю, я завтра сам позвоню нужному врачу и все узнаю. Только не волнуйся, - заверил ее Боря. — Ладно. Потом дашь мне трубку, чтобы я сама с ним поговорила. Нет, эту женщину было не сломить. Смирившись с участью, Боря усмехнулся, затем пожелал супруге «Спокойной ночи» и заснул, заключив её в нежных объятиях.