Привкус пепла

Раннее утро, на улице начинается красивый рассвет, из-за облаков появляется яркое солнце. Его лучи начинают пробираться во все возможные щели. На часах, что стоят не далеко от кровати, зеленым цветом высвечивалось время, четыре утра. Еле-еле разлепив глаза, появилась ужасная головная боль и резкий приступ тошноты. Убрав руку мужа со своей талии, Олеся вылезла из-под теплого одеяла и направилась в ванную. Посмотрев на себя в зеркало, она ужаснулась — лицо было опухшее, тушь размазана, волосы были растрепаны и пахли сигаретами. Включив прохладную воду, Леся начала умываться и приводить себя в порядок. Если головная боль потихоньку проходила, то подступающая к горлу тошнота никуда не исчезала. Решив, что это похмелье, она вытерла лицо и пошла на кухню. Ее взору открылась неприятная для любой хозяйки картина. На столе стояла пустая бутылка из-под коньяка, полная пепельница окурков, кожура от лимона и грязная посуда. Налив в стакан воды, Ума начала вспоминать, кому все это принадлежит, но ничего в голову не приходило. Память, будто бы решила сыграть с ней в странную игру «Вспомнить все». Осушив второй стакан воды, организм все-таки решил очистить себя от той гадости, что находилась в нем. На не самые приятные звуки, разносившиеся по всей квартире, встал и Боря. Подходя ближе к центру изливания души организма туалету, Боря быстрым шагом пошел на кухню, налил в стакан воды и направился к бедной девушке. Поставив стакан на пол, он одним движением собрал волосы Олеси в хвост, тем самым помогая ей. Поняв, что все закончилось, Боря протянул ей стакан воды и полотенце. — Спасибо, -тихо проговорила она. — А ты чего такой бодрый? — А чего мне умирать, это же не я выпил в одного бутылку дорогущего коньяка и уж тем более не я выкурил пачку сигарет, — увидев непонимание и замешательство в ее глазах, он улыбнулся и продолжил. — Совсем ничего не помнишь? — Вообще ничего. Расскажи, что вчера было. Пересказав события вчерашнего вечера, он видел, как быстро на ее лице менялись эмоции. По ее щеке покатилась слеза, которую Боря незамедлительно стер. — И что ты по этому поводу думаешь? — Ничего, я найду этих уродов и лично их закопаю. Отправив Олесю переодеваться и умываться, Боря принялся готовить завтрак. Поставив турку на плиту, он принялся варить ее любимую рисовую кашу. Несмотря на то, что кашу он не любил, но своей любимой захотелось сделать приятно. Во время приготовления завтрака, он еще раз прокручивал в голове все услышанное от Олеси. Работа в следственном комитете помогала разрабатывать логику и нестандартное мышление. Сложив все воедино, он решил съездить в Питер, как ему казалось, он там сможет найти ответы на некоторые вопросы, которые помогут выйти на Пригова и этих уродов. От дальнейших размышлений его отвлек звонок телефона. Сняв турку с плиты, он ответил на звонок. — Борис Андреевич, доброе утро. Надеюсь, не разбудил. Я лечащий врач Семенова Виктора Петровича, — сонным голосом проговорил доктор. — Доброе утро, нет, не разбудили. Что-то случилось? — насторожился Тарасов. — Нет, все хорошо. Я звоню по другому поводу, — глубоко зевнув, он продолжил. — У меня просто ночная смена заканчивается и я звоню вам напомнить, что сегодня вам нужно будет прийти в больницу, чтобы вместе с Семеновым пройти первое занятие у психолога. — Хорошо, только приду не я, а моя жена. У меня будет одна просьба, можете ее проверить, она себя очень плохо чувствует, — несмотря на то, что он знал, что это обычная реакция организма на алкоголь и сигареты, но убедиться, что все хорошо, не помешает. — Да, хорошо, я передам дежурному врачу. До свидания. — До свидания. Разложив готовый завтрак по тарелкам, Боря уже хотел позвать Уму. Взяв две тарелки в руки, он приговаривал себе под нос «звонить или не звонить», находясь в своих мыслях он начал разворачиваться. — Оле… — начал кричать он, но увидев бледное лицо своей жены, не на шутку испугался, — ся. Господи, Уманова, доведешь старика своим бледным видом. — Я тут уже минут 5 сижу. Так кому ты меня там хочешь показать? — беря ложку в руки, поинтересовалась Ума. — Завтракай давай. Съездишь сегодня в больницу к Вите, посидишь с ним у психолога, ну и врач тебя заодно посмотрит. — А ты? — удивилась Ума. — А я с бумажками покопаюсь, — не стал говорить правду Боря, решив, что все успеет до ее прихода. Закончив недолгую трапезу, Олеся собиралась помыть посуду, но головная боль, которая появилась совсем некстати, отправила Уму обратно в кровать. Получив поручения по уборке от Олеси, Тарасов принялся их выполнять и в тайне радовался такому стечению обстоятельств. Закрыв дверь на кухню, он быстро нашёл на 9 утра билеты до Питера и принялся звонить Физику. Как бы ему было не противно с ним разговаривать, но все-таки надо переступить через себя и свои принципы. Ради Олеси и ради тех, кого убил генерал-майор. Набрав незнакомый номер, Борис принялся ждать. — Але, вы на время смотрели? — ответ не заставил себя ждать. Голос Физика был сонным и довольно уставшим. — Здравствуй, Физик, мне нужна твоя помощь, — через силу проговорил Бизон, сжимая руку в кулак. — Привет, Борь, чем могу быть полезен? — сразу же взбодрился Физик, находясь в шоке от звонка этого человека, тем более, от такой просьбы. Физик слишком хорошо знал Бизона, а тем более, прекрасно знал, что он никогда не попросит помощи от врагов, видимо что-то серьёзное. — У тебя ещё остались связи в Питерском КТЦ? — Ну, вроде бы да, смотря, что тебе нужно. — Мне нужен пропуск, желательно, с доступом в архив. Резко открыв глаза, Серёжа посмотрел на время, прикинув в голове, для чего мог понадобиться Тарасову пропуск, но не одна здоровая мысль не приходила. — Могу, но с доступом в архив — врядли. Если ты помнишь, даже у Багиры не было доступа туда. — Помню, — тяжело вздохнул Бизон, вспоминая названную сестру. — Я буду в Питере в 12, постарайся, чтобы к этому времени пропуск был у меня. — Хорошо, может расскажешь, зачем тебе туда нужно? — После того, как приеду, — резко отключившись, Боря направился в душ. Быстро закончив водные процедуры, Тарасов пошел переодеваться в спальню. Увидев, что Олеся успела уснуть, он невесомо поцеловал ее в висок и спешно покинул дом, после чего направился на вокзал, оставив на кухне записку. Несмотря на важность этой поездки, в голове Бори постоянно маячила мысль про Уму, мало ли что. Никто не мог предсказать, какой следующий шаг предпримет Пригов. Но, пока наступило хоть какое-то затишье, необходимо действовать. Утреннее солнце вовсю сияло над городом, мерцая и отражаясь в окнах домов, мимо которых проезжал Тарасов. Невероятная красота была на голубом небосводе — оранжевые, желтые, красные, фиолетовые и синие краски смешались на величественном холсте, где новые и новые оттенки обретали форму и сочетались с обычным бытом города. Белые, кремово-коричневые и черные машины циркулировали по Москве, словно корабли, путешествующие по реке, постоянно отходящей в разные стороны. Боря смело и быстро нырял в эти проемы, точно на пути к пункту своего назначения — Ленинградский вокзал. Тарасов оставил машину, оплатив парковку, спокойно зашагал в сторону входа. Там уже во всю толпились туристы — как в ту, так и в другую сторону, люди никак не помещались в узком проходе вокзала. Боря лишь хмыкнул, увидев это столпотворение и, заметив возможность, быстро проскочил внутрь, минуя толпу сзади, уже бросавшую ему в мыслях проклятия и оскорбления. Но ему это было мало интересно — Борис нашел терминал, быстро распечатал билет и, сравнив время отправления и текущее, вальяжной походкой зашагал к Сапсану. Удивительный поезд — вытянутый, будто струна и так по-особенному сияющий, он поражал своей красочной расцветкой и эстетикой, пестря яркими цветами, сливающимися с кристально белым покрытием на крыше. Боря, пока шел, наслаждался видом поезда, который, по заверениям компании, добирался за пару часов до Питера. «Что ж, поглядим» — подумал Тарасов, уже присаживаясь на диван, рядом с которым уже был разложен достаточно широкий стол. Но ему было, в целом все равно, поэтому, как поезд тронулся, Тарасов спокойно погрузился в сон. Путь был коротким для Бори — уснул, проснулся — и уже в Петербурге, в городе, который одарил его семьей и погрузил его с головой в красочное и яркое чувство, которое он смаковал каждый раз, находясь с любимой женщиной. Наконец, Боря покинул вокзал и направился в сторону КТЦ, такого, когда-то, до боли родного места. Он сразу кинул СМС Физику, что приехал на разведку, на что тот лишь неловко отшутился, но все же сдержал обещание — по пути в КТЦ Тарасову передадут пакет с пропуском, но при условии, что Боря не должен там долго задерживаться. Боре было до лампочки — он точно знал, куда ему идти, что и как делать. И, на удивление Бориса, Мыцык сдержал обещание — пакет незаметно передали в толпе, что только сам Тарасов обнаружил его. Боря быстро разворошил его и, достав все необходимое, уничтожил посылку. Дело оставалось за малым. Светло-бежевое здание Тарасов видел за километр — и сложно было не заметить с десяток «вышибал», которые относительно мирно стояли у КПП. «Откуда столько охраны?» — удивился Боря, вспоминая, как было раньше. Он невозмутимо подошел ко входу, приложил поддельный пропуск. Машина совсем недолго подумала, но все же согласилась пропустить Бориса, который быстро проникнул на стоянку. Но и здесь все было совершенно по-другому. Личных машин не было вообще, только старенькие минивэны, два из которых Борис без труда узнал. Царапины, что оставались после операций, Мура и Ума пару раз дорисовывали, за что получали нагоняй от Пригова. Подходя ближе к лифту, он заметил каких-то странных людей, поэтому решил пропустить вперед себя какого-то сотрудника. Как оказалось, охранники производят досмотр, задают странные вопросы. Пройдя, как мысленно выразился он, цирк, Боря уже находился в КТЦ, с целыми 3 часами в запасе. Изменилось тут, конечно, немного. Все те же синеватые коридоры, отдававшие фиолетовым и черным в свете ламп, камеры, висящие на каждом углу и дозорные, наблюдающие за порядком в Центре. Но атмосфера уже была другая. Тут было до жути скучно, холодно, неинтересно и однобоко. Боря решил направиться на склад, где держали обычно вещи погибших, по крайней мере — те, что еще не сожгли для сохранения секретности. Но путь у Тарасова несколько искривился, когда один из дозорных, наблюдающих за коридорами, вышел точно навстречу Боре. Конечно, так рисковать раскрытием не хотелось, поэтому он мигом свернул в другой коридор. Там он сразу вошел в комнату, которую сразу узнал — все тот же стол, два дивана, шкафчики, но уже с новыми позывными, одно из них он сразу узнал — комнату отдыха ничто не могло кардинально поменять. Однако, Боря был обескуражен и тем, что тут его встретил старый друг, уже потрепанный годами, но все еще отлично узнаваемый. — Риф? — удивленно спросил Боря. — Боря, ты что ли? — тихо переспросил Михаил Рифанов, чуть не уронив рюмку с прозрачной жидкостью. — Как ты сюда попал? — Только тихо, — Тарасов поднес палец ко рту, — да, я. Как, как — как спецназовцы попадают на засекреченные объекты. — А как ты прошёл досмотр внизу? — удивлялся Риф. — Мне кажется, один из охранников узнал меня, вот и пропустил. А где все и почему ты пьешь среди рабочего дня? — Главное, чтобы он не проболтался о твоём присутствии здесь. А ребята, — почесав затылок и посмотрев на время, продолжил он, — спят ещё, наверное. Мы же больше не элита спецназа, а просто мальчики по вызову, скажи спасибо Пригову. Так зачем ты сюда приехал? — Миш, я близок к разгадке убийцы Бати и Багиры. Тот неловко опустил глаза, но поднял их вновь, взглянув на Тарасова со скорбью: — Тут говорили об этом на каждом углу. Фотографии поставили, все КТЦ неделю приносили цветы и несли траур. — Есть вероятность, большая вероятность того, что это все провернул Пригов, — чеканил каждое слово Боря. В ответ Рифанов лишь помотал головой: — Нет, это невозможно. Пригов взорвался в своей же машине. Хотя, думаю, это карма ему так досадила. — О чем ты? — не понимая слова друга, переспросил Боря. — Что тут было? — Ничего. Пригов ничего не делал. Пропадал, черт знает, где, разъезжал по командировкам, забросил все наше КТЦ. Многие уже и позабыли о нем, настолько редко он тут бывал. А тут, видимо, все — докатился. — Ну, докатился он или нет, вопрос спорный. Я тут за ответами, — Тарасов был настроен решительно и Риф это прекрасно видел. — Я так понимаю, ты в архив собрался, — увидев положительный кивок, продолжил. — Я проведу тебя туда. Ты только скажи, как там Ума? — С какой целью интересуешься? — насторожился Борис. — Просто интересно. Не ревнуй, — усмехнулся Риф. — Я ещё тогда, в учебке, понял, что мне ничего не светит, ни с Мурой, ни с Умой… Когда на свет маленькие Тарасовы появятся? — Еще рано, думаю, через годик-другой. — Ну, смотри сам. Ладно. Вещи и бумаги Пригова еще лежат на складе, нам придется спуститься на два этажа вниз. Боря сразу кивнул. Риф взял вещи и они вдвоем вышли из комнаты отдыха. В целом, никто особо не засматривался на Борю, только старые сотрудники слегка кидали взгляды, но на этом все внимание к бывшему капитану 3-го ранга и заканчивалось. — Риф, ты не забыл про камеры? — на всякий случай решил уточнить Тарасов. — Эти — новые, их еще не настроили, — уверенно ответил Рифанов, шагая дальше. — Откуда ты знаешь? — Я их подключаю, техники одни не справляются. Спустившись вниз, к складу, они обнаружили там магнитный замок, не дающий открыться двери. Тарасов уже было начал злиться, но Риф даже не заводился — он спокойно приложил свой ключ-карту и двери, немного со скрипом, но открылись. Впереди была довольно широкая комната со многими стеллажами и ящиками, запечатанными до лучших времен. — И где тут вещи Пригова? — спросил Боря, все еще напрягаясь от такой простоты задачи. — В дальнем конце зала. Идем, но тихо, тут шуметь опасно, — шепотом говорил Рифанов, указывая путь. Бесшумно, словно летучие мыши, они добрались до широкого и длинного ящика, напоминавшего чем-то очень жесткий чемодан. Тарасов осторожно открыл его и мигом начал осматривать, перебирая бумажки, одна за другой. — Смотри, это важно? — протянул Риф, показывая бумагу. — «Приказ о сносе. Москва, КТЦ.» — прочитал Боря, — никогда не слышал о таком. Но это может быть важным. Недолго они еще копались, пока Боря не достал зашнурованную папку со странным гербом. Это не напоминало ни один символ, известный Боре, да и Риф повел плечами, заметив этот знак. Но больше они ничего не нашли. Боря забрал и папку, и прочие бумаги, запер ящик и так же тихо, под указку Рифанова, скрылся из КТЦ. Снаружи уже вечерело, а телефон довольно просигналил про закончившиеся 3 часа. Боря довольно выключил звук и посмотрел на время. До обратного поезда оставался примерно час. Прикинув расстояние от КТЦ, до места его мыслей, Бизон вызвал такси и помчался туда. Остановившись у цветочного магазина, он купил большой букет роз, вспоминая то, как она любила эти цветы. Подъезжая к нужному месту, Боря попросил таксиста подождать его. Выходя из машины, он быстрым шагом пошел по уже знакомой тропинке. Разделив по пути букет на две части, один он положил на могилу Риты, а другой, на могилу Вани. Присев на корточки, он начал с ними разговаривать. За 20 минут он успел рассказать все, что с ними произошло за это время и про то, как Батины рукописи помогают ему в расследовании. Сдерживая слезы, он протер салфеткой фотографии своих друзей и спешно направился к выходу из кладбища. Доехав с ветерком до вокзала, Бизон посмотрел на время и спокойно пошел к Сапсану, не зная, что в Москве происходили не менее интересные события… За много километров от Питера, Ума уже третий час сидела у кабинета врача. Естественно, никаких психологов не было, Вите назначили ряд анализов и диагностику, но Ума все же осталась с ним, несмотря на просьбы Вити оставить его. Чуть позже, когда Семенов лежал и отдыхал, к Уме подошел Главный врач: — Олеся Михайловна, ваш муж просил осмотреть вас, пройдемте со мной, — он очень вежливо говорил, протягивая ей руку. — Хорошо, пойдём, — она не стала в лишний раз спорить, зная и понимая мотивы Бори. Но она также и не хотел тревожить зря Витю, ведь тот обязательно начнет волноваться и может ненароком порвать швы или опять начать бредить. Она просидела у врача около часа, пройдя через все возможные осмотры. Тот быстро понял, что к чему и, сгруппировав все полученные показатели, положил перед ее носом папку с картой. — Прочитайте, — указал врач пальцем на строки. Ума быстро глазами пробежалась, но, поняв и осознав написанное, чуть было не упала со стула. — Вы же понимаете, что мы будем обязаны сообщить обо всем Борису Андреевичу, так как он попросил нас провести осмотр, — печально отметил врач. — Нет, — решительно заявила Ума. Она с силой потянула на себя папку, прижимая ближе к себе все ее содержимое. — Я сама ему все скажу, это наше с ним личное дело. — Ладно. Не затягивайте только с этим, — посоветовал врач. Но Ума ничего не ответила. Она сама решит, когда сказать Боре, просто сейчас не то время… А пока, она убрала папку в сумку и вернулась в палату к Вите, который мирно посапывал в подушку, придерживая в руке книгу Брауна «Код да Винчи». Олеся с любопытством рассматривала обложку с американским актером, как вдруг машины начали злобно сигналить. Пульс и давление начали скакать, будто сумасшедшие, врачи мгновенно вбежали в палату, аккуратно выпроводили Олесю и начали «колдовать» над Витей. Несколько манипуляций — и тот был стабилен, главный врач еще немного спорил, пока не заключил с коллегами — похоже, полученные травмы сильно сказались на жизненно важных органах и, возможно, может потребоваться дополнительный тест. Конечно, врачи думали, что их неслышно, но Тарасова их отлично слышала, ведь настолько громкие дебаты она слышала только по телевизору, и то, в редких и очень смешных случаях. Врачи еще недолго советовались, затем главный врач вышел к Уме: — Виктор Петрович в порядке, мы ему назначим дополнительные анализы, пока прогнозов давать не будем, но, вероятно, полученный урон им от избиений оказал влияние на сердце. — Я вас поняла. Можно ему помочь лекарствами или чем-то еще? — с надеждой в голосе спрашивала Олеся. — Нет. И не волнуйтесь, мы сделаем все, что в наших силах, — заверил ее врач, глядя ей точно в глаза. Уме даже захотелось ему изо всех сил поверить, как-никак, но Витя был их другом и спасателем столько лет. Врач спокойно удалился, а Уме оставалось лишь смотреть на Виктора Петровича, на лице которого еще сверкали швы и заживали синяки. Убедившись, что его состояние стабилизировалось, Ума вызвала такси и поехала домой, настроения не было вообще, даже новость врача не смогла сгладить испорченное мужем утро. Выходя из поезда, Боря достал телефон и быстро набрал номер Физика, сообщив ему о том, что через час ему надо быть в квартире Тарасовых. Не дослушав собеседника, он отключил вызов и включил навигатор, который приведет его домой быстро и без огромных пробок. По радио играла веселая музыка, благодаря ей, настроение поднималось все выше и выше. Боре хотелось быстрее увидеть жену и поделиться тем, что нарыл в Питере. Припарковав машину возле дома, Тарасов решил забежать за тортиком в магазин. Заходя в квартиру, он услышал звук телевизора, который находился на кухне. Взяв тортик в руки, он тихо пробрался на кухню и встал сзади Олеси. Положив руки ей на талию, он начал нежно целовать ее в шею, после чего перебрался на губы, но на поцелуй Олеся не ответила. — Олесь, что происходит? — непонимающе спросил Бизон, пытаясь понять причину такого поступка. — Борис Андреевич, там в дверь звонят, откройте, — невозмутимо произнесла Ума. — Ладно, — серьезно ответил Боря. Вся эта ситуация начинала выводить его из себя. Открыв дверь Физику, Боря взял у него из рук ребёнка, чтобы дать возможность ему переодеться. Проходя на кухню, Физика встретили тёплыми объятиями и широкой улыбкой, на что Борис только хмыкнул, ведь его так тепло сегодня никто не встретил. Забрав ребёнка из рук мужа, Олеся пошла в комнату, чтобы переодеть его из тёплых вещей в легкий комбинезон. — Вы что, не разговариваете? — поинтересовался Физик, заметив напряжение между дву людьми. — Да фиг его знает, только тебя она встретила куда теплее чем меня. Ладно, не об этом. В этот момент на кухню зашла Ума и села на стул, находящихся ближе к окну. Она заметила, как маленький Андрей всегда завороженно смотрит в окно. Поймав на себе два заинтересованных взгляда, развернулась и дерзко ответила: — Мальчики, вы тут собрались, чтобы на меня посмотреть или для того, чтобы что-то обсудить? — Обсудить, — быстро ответил Серёжа. — Ну что, как поездка в Питер, тебе помог мой пропуск? — В Питер? — громко спросила Ума, не ожидая такого открытия сегодня. И точно не ожидая такого поступка от мужа. —Так, видимо, этого не стоило говорить, — понял свою ошибку Мыцик. — Да, не стоило, — поникшим голосом ответил Боря, догадываясь, что его ждёт. — Спасибо твоему другу, что помог с пропуском в КТЦ. Там все теперь по-другому. На КПП теперь стоят 4 амбала и смотрят на то, как ты прикладываешь пропуск к сканеру, на парковке до сих пор стоят наши минивэны, которые вы с Мурашовой доцарапывали, около лифта теперь производят личный досмотр, камеры внутри здания не работают, — налив в стакан воды, Боря чуть из него отпил и продолжил рассказ про все то, что там увидел и нашел. Не забыл упомянуть Рифа и его рассказ о том, как все развалилось. Физик и Ума слушали Бизона с огромным интересом, задавая множество вопросов, на которые Боря старался отвечать. Также Боря упомянул поездку на кладбище и тот странный факт, что могилы ухожены, как будто туда кто-то приходит каждый день. — Борь, а почему ты вообще решил поехать в Питер, ведь никаких зацепок мы не нашли? — Ошибаешься, главная зацепка сидит рядом с тобой и если сама захочет, расскажет. — Расскажу, но чуть позже. Давайте подумаем, где Пригова будем искать. — Есть здравая мысль. В бумагах Пригова мы нашли приказ о сносе Московского отделения КТЦ. И там, думаю, он и сидит. — Вполне возможно, — ответил Физик, прикидывая, где именно он может находиться. — Еще надо бы пробить по базам возможные варианты, но это — самый правдоподобный. Завтра я съезжу в СК и все узнаю, а сейчас давайте-ка спать, я очень устал, — закончил весь разговор Борис, желая разобраться с Умой. — Ладно, ребят, не ссорьтесь. До завтра, — забирая ребёнка из рук Олеси, направился к выходу Мыцик. Как только за ним закрылась дверь, Боря подошел вплотную к Олесе и хотел начать разговор, но она его оттолкнула. Далеко ей уйти не удалось, Бизон схватил ее за локоть и вернул на прежнее место. — Олесь, что случилось? — но ответа не последовало, она молчала. — Ум… — она опять молчит и просто отворачивается от него в другую сторону. — Может расскажешь, что происходит, почему от меня шарахаешься? — на повышенном тоне говорил Боря. — Расскажу. Встаю я, значит, утром, иду посмотреть, где же мой муж и представляешь, не нахожу его, а нахожу записку: «Я уехал, извини. Люблю.» И что я должна думать? Мне плохо, мой муж куда-то уезжает, не сказав ни слова. Ты вообще знаешь, какие я эмоции испытала, пока читала это. Я думала, ты правда от меня ушёл. Человек, который мне все время твердит о каком-то доверии друг другу, уже в сотый раз меня обманывает. То рукописи Бати, то смерть Риты, теперь твоя поездка в Питер. Борь, я устала от этого вранья, я хочу нормальной, спокойной жизни. Без лжи и недосказанности, а получается наоборот. Мне вообще волноваться нельзя. И после этого ты хочешь, чтобы я тебя встречала тёплыми объятиями? Не много ли хочешь? — психанула Уманова. Тарасов только набрал воздуха в легкие, чтобы ответить на ее слова, как увидел, что Олеся резко схватилась за живот и начала медленно оседать на стул. Боря, не зная что делать, в панике начал вызывать скорую и пытаться хоть как-то помочь Уме. — Олесь, посмотри на меня. Что с тобой, может тебе обезболивающее дать? — не на шутку разволновался Боря. — Не надо, просто дай мне воды, — сделав глоток холодной жидкости, боли вроде бы стали чуть проходить, откинувшись на спинку стула, она услышала тихое «прости». Взяв его руку в свою, она наклонилась к нему и тихо на ухо прошептала — Борь, я беременна, уже 5 недель