Предатель Крови (Blood Traitor)

***

      Гермиона поняла, что вновь стоит в Норе. Она в ужасе уставилась на думоотвод. — Что значит: «Драко уже знаком с цепями»? — спросила она у Нарциссы. Нарцисса печально посмотрела на неё, а затем взяла думоотвод и немного подвинула его. — Артур, хочешь посмотреть следующим? Мистер Уизли окунулся в воспоминание, но Гермиона всё ещё ждала объяснений Нарциссы. — Люциус читал мысли Драко, и за каждую мысль, которая ему не нравилась, он на секунду накладывал на него Круциатус. Если мой сын сопротивлялся, то проводил ночь на цепях в подземелье. — Это мерзко, — сказала Гермиона. — Это представления Люциуса о том, как воспитать из нашего сына мужчину. Он не всегда был больным садистом, но стал таким со временем. Гермиона смотрела на Драко, пока остальные по очереди смотрели, как так вышло, что он попал к ним в таком состоянии. Теперь в каждом его оскорблении в её адрес она видела тень Люциуса. Сколько раз он называл её грязнокровкой только затем, чтобы избежать очередной секунды Круциатуса в исполнении его родного отца? — Так у Малфоя появилась совесть? — небрежно сказал Рон. — Пусть живёт. Гарри с интересом наблюдал за Нарциссой и Гермионой. Происходило явно что-то большее, и это касалось только их двоих. — Почему Драко боится своего восемнадцатого дня рождения? — спросила Гермиона. — Я пока не могу объяснить почему, но остальные воспоминания покажут тебе. Нарцисса снова вернула Гермионе думоотвод. С помощью палочки она вылила в него другое воспоминание. — Это ваш первый год в Хогвартсе, — объяснила Нарцисса, — когда посмотришь, можешь решить, кому ещё следует это увидеть. — Но почему решение за мной? — спросила Гермиона. Нарцисса взглянула на Драко: — Оно касается тебя, — сказала она Гермионе, — ты заслуживаешь знать всю историю.       Выражение лица Люциуса Малфоя было холодным и безразличным, отточенным многими годами. Рядом с ним Нарцисса с взволнованной улыбкой смотрела, как поезд останавливается на станции. Гермиона узнала Хогвартс Экспресс и многих студентов с её курса, покидающих поезд. Они все были такими детьми. Драко Малфой подошёл к родителям, таща свой чемодан за собой. Он улыбнулся матери, но его улыбка померкла, когда он повернулся к отцу. — Добро пожаловать обратно, Драко! — воскликнула Нарцисса, бросившись обнимать своего единственного сына. Гермиона заметила неодобрение на лице Люциуса. — Он учится контролировать эмоции, Нарцисса, — мягко отчитал жену Люциус, — и ты ему не помогаешь. Радость от воссоединения с матерью сменилась на лице Драко выражением надменности, которое Гермиона тут же узнала. — Как ты, отец? — спросил Драко. Люциус кивнул. — Так-то лучше. У меня всё хорошо, Драко. Как прошёл твой первый год в Хогвартсе? Драко с удовольствием пустился в детские рассказы о том, что происходило с ним за это время, а Нарцисса слушала его с интересом и гордой улыбкой. Они вышли со станции, и вдруг место, где они находились, сменилось на Мэнор. Люциус продолжал слушать Драко, и выражение его лица становилось всё холоднее с каждым предложением. Гермиона слушала, как Драко жалуется на её друзей, и когда, наконец, он дошёл до неё, его тон изменился. — Она действительно очень умная, — захлебывался Драко, — не знаю, как она терпит этих двух дураков. — Драко, — голос Люциуса разрезал то, что могло бы быть чудесным семейным воспоминанием. — Да, отец? — голос мальчика задрожал. Гермиона всё больше убеждалась в том, что Драко боялся отца. — Эта девочка, которой ты так очарован, расскажи мне о её происхождении. Драко сглотнул. —Эм… Она маглорождённая, — прошептал он. Гермионе стало любопытно, почему он не использовал слово «грязнокровка», которое она слышала от него так много раз. Но вдруг она поняла, что на самом деле не слышала этого слова от Драко довольно долго. — Тогда, возможно, тебе не следует говорить о ней с таким обожанием, — прохладно сказал Люциус. Драко опустил голову, уставившись на свои ноги. — Да, сэр. — И не используй слово «маглорожденная», когда можешь вместо этого сказать «грязнокровка», — добавил Люциус. — И когда вернёшься в школу, я ожидаю, что ты будешь в лицо называть её грязнокровкой настолько часто, насколько будет возможно. Пусть знает своё место. Гермиона увидела, как лицо Драко скривилось от боли. Это было прямой противоположностью той ухмылке, которую она обычно видела. — Не беспокойся, Люциус, — натянуто засмеялась Нарцисса, — Драко ещё нет двенадцати, он не собирается на ней жениться. Гермиона заметила, как лицо парня приняло вдумчивое выражение, хотя его родители этого не увидели. — Хорошо, — усмехаясь, сказал Люциус, — я не хотел бы убивать её такой маленькой. Выражение ужаса на лице Драко приковало к себе взгляд Гермионы. — Твои занятия с профессором Снейпом начнутся завтра вечером, — добавил Люциус. Нарцисса начала что-то рассказывать, отвлекая мужа и позволив Драко незаметно уйти. Гермиона откинулась назад, выражение её лица было обеспокоенным. Она молча смотрела на думоотвод, пока Рон не нарушил тишину: — Мы можем взглянуть? Гермиона кивнула. — Да, я думаю, что все могут. Пока каждый из них по очереди смотрел воспоминание, Гермиона немного подвинулась, чтобы сесть поближе к Нарциссе. — Люциус действительно убил бы меня только за то, что Драко восхищался мной? — тихо спросила она. — Не знаю, — ответила Нарцисса, — эта его одержимость чистотой крови не единственная нездоровая склонность, что появилась в нём с годами. Драко был уверен, что твоя жизнь действительно в опасности. К тому времени, как все они посмотрели это воспоминание, в комнате воцарилось озадаченное молчание. — Может быть, ты хотела бы продолжить утром? — предложила Молли. Гермиона взглянула на неё, женщину, к которой она относилась как к родной матери. — Мне кажется, я должна посмотреть их все сейчас. Мне всё равно не хочется спать. Артур, Молли, Рон и Джинни уже украдкой зевали. Только Гарри остался с Гермионой. Он всё ещё не верил Нарциссе, и ничто в мире не могло его заставить доверять Малфою. Молли принесла измученной гостье одеяло и подушку. Нарцисса не хотела отходить от Драко, а его никто не хотел тревожить, хотя бы до тех пор, пока это не стало необходимым. Гарри пошёл на кухню налить себе воды, и, развернувшись, он увидел спину Малфоя. Его замутило при виде глубоких букв вырезанных на его спине, гласящих: «ПРЕДАТЕЛЬ КРОВИ». Эти шрамы навсегда останутся на его коже. Гарри попытался представить боль и беспомощность, которые испытывал Драко, когда эти слова появлялись на его спине. От одной мысли его затошнило ещё больше. — А это его второй курс, — сказала Нарцисса. — Люциус ничего не сказал мне о Дневнике, пока он не был уничтожен. На этот раз только Нарцисса ждала Хогвартс Экспресс. Напряжённые морщинки, залёгшие вокруг её глаз, выдавали состояние стресса. Гермиона смотрела, как приближался Драко. Усмешка на его лице превратилась в широкую улыбку, когда он увидел мать. Он бросился к ней, чтобы обнять. — Я так скучала по тебе, Драко, — тяжело вздохнула Нарцисса. — И я по тебе скучал, — счастливо ответил Драко. — Я слышала, ты успешно демонстрировал убеждения семьи, — прошептала Нарцисса. А Драко нахмурился. — Я обзывал её, — признался он, — уверен, она теперь меня ненавидит. Нарцисса погладила его по голове. — Так она будет в большей безопасности. Сам-Знаешь-Кто однажды вернётся, и если узнает, что тебе нравится маглорожденная, он может приказать казнить её или даже хуже. — Знаю, — вздохнул Драко, — но я терпеть этого не могу. Она смотрит на меня так, словно я кусок навоза на её подошве. Когда я оскорбляю её, мне приходится смотреть на её плечи или на Уизли или Поттера, потому что если смотрю ей в глаза, то я просто пялюсь как идиот. — Твои занятия с профессором Снейпом помогут, — заверила его Нарцисса. — Когда ты научишься блокировать разум, только тогда ты сможешь мыслить свободно. — Как часто будут занятия? — Каждый второй вечер. Драко куда-то взглянул и Гермиона, проследив за его взглядом, увидела более молодую версию себя самой. Тоска в его взгляде поразила её. — Я могу посмотреть? — спросил Гарри, когда Гермиона задумчиво взглянула на Малфоя. — Да, — ответила Гермиона, — я думаю, тебе следует это увидеть. Когда Рон проснётся, он тоже захочет знать. В то время как Гарри смотрел воспоминание, Гермиона поймала себя на том, что пристально смотрит на спящего Малфоя. Она не могла поверить в то, что вся жестокость и ненависть к ней были сыграны, чтобы защитить её. Его отец, возможно, направил сына на этот путь, но ведь следовать ему он решил сам. — Ты что, ему нравилась? — сказал Гарри, его голос звучал иначе, чем обычно. Гермиона неуверенно пожала плечами. — Это случилось в конце третьего курса, — тихо произнесла Нарцисса. И снова Люциуса не было видно среди толпы родителей, встречающих детей с Хогвартс Экспресса. Гермиона узнала фальшивую ухмылку Драко, пока тот сходил с поезда. Когда он вежливо приветствовал мать, усмешка не покинула его лица. Вместо того, чтобы вернуться в особняк, они оставались на платформе, пока все остальные семьи не ушли. Наконец, его лицо расслабилось, хотя в голосе оставалось достаточно раздражения, чтобы напомнить Гермионе, как он обращался с ней весь тот год. — Блэк сбежал на этой летающей курице, — пожаловался он. — Какой толк от Дементоров, если они не могут найти одного-единственного человека? — Блэк с «курицей» сбежали, — с улыбкой согласилась Нарцисса, — но другой слуга Темного Лорда вернулся. — Хотя бы Люпин был пристойным учителем, жалко, что его не будет в следующем году, — признал Драко. — Не вздумай говорить этого при своем отце, — быстро сказала Нарцисса, — остерегаться оборотней следует ещё сильнее, чем маглорождённых. — Я знаю, — вздохнул Драко, — они мерзкие полукровки, или как-то там. Гермиона удивилась тому, как безразлично он говорил об этом. — Профессор Снейп сообщил, что твои тренировки вполне успешны, — сказала Нарцисса, — твой отец весьма этим доволен. Драко скептически посмотрел на неё. — Он никогда не доволен, что бы я ни делал. — Не попадайся у него на пути, — посоветовала Нарцисса. — Я всегда стараюсь избегать его, — пробормотал Драко, — меня уже тошнит от этого долбаного Круциатуса, из-за того, что я о чём-то думаю не так. Гермиона почувствовала причиняющую ей дискомфорт жалость к Драко Малфою. И всё же, она не могла простить ему той истории с казнью Клювокрыла. Пусть некоторые из его поступков и получили оправдание, в той ситуации он всё равно повёл себя как злобная сволочь. — Мы всегда знали, что Волдеморт вернётся, — сказала Нарцисса, — Тёмная Метка на предплечье Люциуса никогда не исчезала полностью, как было бы, если бы Он был мёртв. Я овладела оклюменцией ещё в молодости, но до тех пор, пока Драко не встретил тебя, и подумать не могла, что ему она тоже понадобится. — Мне всё ещё сложно поверить, что он не ненавидел меня, — честно сказала Гермиона. — Никто не смог бы так долго притворяться, в конце концов, не поверив в то, что делает. Нарцисса кивнула. — Драко так хотел угодить отцу, что рос с искренней верой во всю эту чистокровную чушь. Только после встречи с тобой он начал осознавать, как это на самом деле глупо. Гермиона подвинулась, чтобы Гарри тоже мог посмотреть это воспоминание. Она взяла с дивана плед и накинула его на Малфоя. Гермиона укрыла его только ниже пояса, зная, что любое прикосновение к спине причинит ему невероятную боль. Нарцисса подождала, пока Гарри закончит, и продолжила рассказ. — Я знаю, каково это — жить в постоянной лжи, обдумывать каждое слово, каждое движение и выражение лица, чтобы не выдать себя. Я никогда не хотела этого для своего сына, но он выбрал это осознанно. — Посмотрим, что из этого было игрой, когда он проснётся, — задумчиво сказал Гарри. — Я всё ещё не представляю себе Малфоя без его фирменной ухмылки. Нарцисса коснулась думоотвода своей палочкой. — Драко будет очень зол, когда узнает, что я показываю вам, — объяснила она. — Но я предпочитаю просить у него прощения, а не разрешения.