***
Гермиона наблюдала, как Драко ушёл обратно в столовую, стараясь не поворачиваться спиной. Это напомнило ей о его ранах. — По-моему, он поранил спину, когда вставал, — тихонько сказала Джинни, — хотя он слишком упрям, чтобы признать это. — Это не упрямство, — сказала Нарцисса, — чистокровных с детства учат не демонстрировать эмоций, так как это проявление слабости. — Но это же глупо, — скривившись, произнесла Джинни. — Да, но так оно есть. Гермиона решительно взяла пузырёк, который оставил ей Целитель. Рон молча смотрел, как она идёт к Малфою, сдерживая себя, чтобы не высказать всё, что он думает по этому поводу. Он ещё слишком хорошо помнил, как Гермиона плакала из-за обзывательств Малфоя. — Пошли обратно, пока погода хорошая, — предложил Гарри. Он видел, как нелегко было его лучшему другу, видел борьбу внутри него и знал, что его нужно было отвлечь, и как можно скорее. — Между прочим, сад уже давно пора обезгномить, — тут же подсказала Молли. Гарри, Рон и Джинни позволили вытолкнуть себя на улицу и побрели в сад. Нарцисса в это время принялась объяснять Молли и Артуру, что если Гермиона на самом деле пара Драко, и она отвергнет его, он умрёт на свой девятнадцатый день рождения. Она старалась говорить так тихо, как могла, чтобы Гермиона случайно не услышала их.***
— Сядь, — приказала Гермиона, прежде, чем Драко смог исчезнуть через заднюю дверь. Драко на секунду замер в нерешительности, усилием воли подавил желание сбежать и, аккуратно присев, уставился на стол перед собой. Гермиона осмотрела его спину и поняла, что ей неудобно обрабатывать всю рану. — Так не получится, — сказала она, — обратно в гостиную. Драко простонал. — Это обязательно? — Гарри, Рона и Джинни выгнали обезгномливать сад, они не будут тебя доставать. Драко, подчинившись, встал и развернулся гораздо быстрее, чем она ожидала. Его крепкая грудь оказалась прямо перед ней, прежде чем она успела сделать шаг назад и, оступившись, чуть не упала. Драко усмехнулся, услышав короткий вскрик, и поймал её за плечи. — Эм, спасибо, — выдавила из себя Гермиона. — Быстрая у тебя реакция. — Квиддич, — объяснил он. Гермиона чувствовала, как румянец расцветает на её щеках, когда она отошла от Драко и взяла пузырёк с целительной мазью со стола. — И прекрати ухмыляться, — пробормотала она и вышла из столовой обратно в гостиную. Драко оценил вид Гермионы сзади и последовал за ней, сделав безразличный вид, которым он в совершенстве овладел за время взросления. Молли что-то вязала, а Нарцисса писала письмо. Артура нигде не было видно. — Ложись на живот, — Гермиона указала на диван. Драко неловко улегся. Нарцисса исподтишка наблюдала за ними. — Ты открыл рану, — упрекнула его Гермиона, поднимая палочку, чтобы убрать кровь. — Я не специально, — ответил Драко, уткнувшись лицом в подушку. — Раны глубокие, а Целитель сказал, что на лезвии было что-то, что мешает заживлению, — сказала Гермиона, потянувшись за мазью. — Отлично, наверное, я очень нравлюсь Пожирателям Смерти. — Если Гермиона использует палочку, чтобы заткнуть тебя, я не буду возражать, — сказала Нарцисса. — Мама, ты, вообще-то, должна быть на моей стороне, — буркнул Драко. — Только когда я считаю это необходимым, — уточнила Нарцисса. Гермиона наносила мазь на его спину, и Драко затих, наслаждаясь прикосновениями её рук, пусть даже это были прикосновения к болезненным ранам, которые оставят на нём уродливые шрамы. — Гермиона? — нерешительно сказал он. — Да? — Что именно они вырезали на моей спине? Молли прекратила вязать, они с Нарциссой обменялись взглядами, полными боли. Гермиона замешкалась, затем, выпрямив спину, ответила: — «Предатель Крови». — Что ж, могло бы быть хуже, — вздохнул Драко. — Пожалуйста, скажи мне ещё кое-что, это очень важно. — Хорошо, — напряжённо ответила Гермиона. — Обычно Пожиратели Смерти — полные кретины. Они не наделали грамматических ошибок? Гермиона рассмеялась, как и Молли с Нарциссой. Драко беспокойно ожидал ответа. — Нет, — ответила Гермиона, — они наверняка сначала сверились со словарём. — Слава Мерлину, — ответил Драко, — я боялся, что они напишут «предатель» через «и». В пустом углу комнаты раздался смешок, заставив Гермиону с подозрением посмотреть туда. — Снимите мантию, — приказала Молли. Послышался шорох ткани и их взгляду предстали взъерошенные Гарри, Рон и Джинни, которая всё ещё посмеивалась. Гарри тоже пытался спрятать улыбку. — Не могла помолчать? — упрекнул Рон сестру. — Извини, — неискренне ответила Джинни, продолжая смеяться, — может, он и придурок, но это правда было смешно. Гарри свернул мантию и скрылся наверху, не дожидаясь, пока Молли наорёт на него. — Спасибо, Уизлетта, — любезно сказал Драко, — вот бы у твоего брата тоже было чувство юмора. Рон гневно взглянул на Малфоя и, громко топая, ушёл наверх. Он больше не хотел видеть, как Гермиона прикасается к нему. — Мы долгие годы стараемся развить его, — заверила Джинни. — Вам ещё сад обезгномливать, — напомнила ей Молли. — Да, мам, — уныло пробормотала она, направившись к двери. — Гарри, Рон! Немедленно идите сюда, или я отправлю гномов к вам в комнату! Драко услышал быстрый топот, приближающийся по лестнице. — Она уже делала это раньше, — сказал Рон, пробегая через комнату к выходу. — О, Мерлин, когда же они повзрослеют, — вздохнула Молли, когда они все вышли из дома. — Ещё один год в Хогвартсе поможет, — успокоила её Нарцисса. Гермиона закончила обрабатывать раны и пошла помыть руки. — Кстати, о Хогвартсе, — начал Драко. — Да? — Нарцисса ожидала, что он попытается отвертеться от ещё одного года школы. — Я не буду пытаться отвертеться при одном условии. — Говори. — Ты попытаешься помириться с сестрой, — закончил Драко. Нарцисса задумчиво кивнула. — Теперь наша размолвка кажется такой глупой. Ненавижу то, как сильно мои родители повлияли на мои мысли. — И Люциус, — добавил Драко. Молли сморгнула слёзы, которыми наполнились её глаза. — Что ж, у этой войны должны быть и хорошие последствия, — сказала она дрожащим голосом, — надеюсь, многие семьи отринут эти чистокровные предубеждения и, наконец, воссоединятся. — Я пойду помогу с обезгномливанием, — сказала Гермиона, желая избежать мыслей о своей семье, которую она больше никогда не увидит. — Иди с ней, Драко, — приказала Нарцисса, — ты должен сказать ей, что случится завтра днём. Драко поднялся на руках, и Гермиона невольно восхитилась его силой. — Мама, не форсируй события, — сказал он сквозь зубы, встав с дивана. — Если я не буду этого делать, никто не будет, — ответила она. — Мисс Грейнджер очень умна, и я уверена, что когда вернётся в Хогвартс, она прочитает всё, что когда-либо было написано о Вейлах. Я полагаю, будет лучше, если некоторые вещи она узнает от тебя. Драко сжал кулаки. — Прежде, чем это случится, пройдут недели, — сказал он, ему явно было крайне неловко обсуждать это при Гермионе. — Вообще-то, Артур слышал, что восьмикурсникам придется начать обучение раньше, — сказала Молли. — Пошли, Малфой, — вздохнула Гермиона, — когда меня затошнит от перекидывания гномов через забор, ты сможешь рассказать мне про завтра. Драко гневно посмотрел на мать, но она лишь сдержанно махнула рукой, словно отпуская слугу.***
Рон направил всю свою злость на гномов. Он никогда ещё не забрасывал их так далеко. Ему казалось, что у каждого из них белые волосы и лицо, как у хорька. Джинни и Гарри держались немного на расстоянии, зная, что он был на волоске от взрыва. Они обменивались встревоженными взглядами, но мудро предпочитали молчать. Через несколько минут они совсем забросили охоту на гномов, предоставив Рону больше шансов выплеснуть свой гнев. Когда Драко и Гермиона появились на пороге дома, Джинни и Гарри притворились, что охотятся за своей добычей достаточно близко к ним, чтобы услышать, о чём они говорят. Переросшая зелень прекрасно скрывала их. — Так что же случится завтра? — устало спросила Гермиона. Она подумывала присоединиться к Рону, но ярость, сквозившая в его движениях, заставила её передумать. Она не хотела стать искрой, которая подорвёт к чёрту пороховую бочку, ещё вчера бывшую её бойфрендом. Вместо этого она села под деревом и похлопала по траве рядом с собой, приглашая Малфоя присесть. Драко аккуратно сел, скрестив перед собой ноги. Ему приходилось держать спину прямо, чтобы снова не повредить её. — Я родился днём пятого июня в час тридцать семь, — сказал он, уставившись на траву перед ним. — Завтра в час тридцать семь дня ген Вейлы активизируется. Я буду в агонии несколько часов: от одного до десяти. Чем быстрее завершится трансформация, тем сильнее будут черты Вейлы во мне. — Мы можем привести в порядок сарай и наложить на него заглушающие чары, если хочешь, — предложила Гермиона. — Что случится, когда прекратится боль? Драко взглянул на неё, и она ясно увидела страх в его глазах. — Я буду поглощен инстинктами Вейлы. На твоём месте я бы добавил в этот сарай магически укреплённые цепи… или сбежал бы из страны. — Если цепи не удержат тебя, чего мне ожидать? — Гермиона выглядела спокойной, её гордость не позволяла показать ему, как она на самом деле нервничала. — Я не уверен, — сказал Драко, чувствуя стыд, — но, думаю, сильнее всего проявится инстинкт найти свою пару. Конечно, Вейла никогда не причинит вред своей паре… — Но? — Но если кто-либо встанет на моём пути — я могу поранить их, — сказал он. — А ещё Вейла может соблазнять людей противоположного пола. — Так, если мы предположим, что это я твоя пара… — Это ты, — буркнул Драко. — У меня будет свобода воли? — тихо спросила Гермиона. Отвращение затопило Драко изнутри. — Конечно! Я же не насильник. Он вскочил на ноги и направился к болотам, где Уизлетта нашла его утром, легко преодолевая расстояние широкими шагами. Гермиона уронила голову в ладони, стараясь не заплакать. Она ненавидела это чувство беспомощности. Гарри и Джинни видели, как Драко уходит, а Гермиона тонет в собственной тревоге. Джинни схватила Гарри за руку в поисках поддержки. Рон продолжал бормотать оскорбления и проклятия до тех пор, пока вокруг не осталось ни одного гнома, на котором можно было сорвать злость. Гермиона наблюдала, как он ищет, на что ещё отвлечься, и тут же пожалела, что у неё нет мантии невидимки, потому что он заметил её. — Это ведь уже происходит, да? — накинулся на неё Рон. — Ты смотришь на него и уже не видишь ублюдка, который столько лет портил тебе жизнь. Ты всерьёз думаешь обо всём этом дерьме про Вейлу? — Ты видел воспоминания, Рон. Я не знаю, что думать, — ответила Гермиона, — я в замешательстве. Гарри и Джинни появились из-за кустов такими возбуждёнными, что Гермиона была уверена — они там обжимались. — Ну как, там нет гномов? — осведомилась она. Джинни захихикала, а Гарри стал ярко-красного цвета. — Он привлекает тебя, — припечатал Рон. — Рон, она же не слепая. Боже, даже я готова признать, что внешне он не так уж плох, — ответила ему Джинни. Рон в ужасе уставился на сестру: — Мне кажется, меня сейчас стошнит. — Меня тоже, — согласился Гарри. — Всё равно, — с пренебрежением сказала Джинни. — Мне плевать, если вы будете цепляться за детские обиды, но не смейте попрекать Гермиону тем, что она достаточно повзрослела, чтобы отпустить их! — Я всё ещё думаю, что история с Вейлой — это чушь, — настаивал Рон. Джинни обозвала брата плохим словом и, встряхнув волосами, ушла в дом. Гермиона последовала за ней. — Мам, а можно мы позовём Билла и Флёр на ужин? — невзначай поинтересовалась Джинни. — Я уже отправила им сову, — ответила ей Молли с понимающей улыбкой. — Я тоже подумала об этом — мы больше не знаем никого, имеющего отношения к Вейлам. — Где Драко? — обеспокоенно спросила Нарцисса. — Он надулся и ушёл, — сказала Джинни, опередив Гермиону, — Гермиона наложит на себя дезиллюминационные чары и пойдёт к нему. — Хорошо, — сказала Нарцисса, — заставь его рассказать, что случится с ним через год в том случае, если ты отвергнешь его.