Предатель Крови (Blood Traitor)

Гермиона так и не поняла, каким образом именно ее уговорили сообщить Драко о пропаже его отца. Видимо, тот факт, что она его пара должен был защитить ее от проявлений его характера. Хоть девушка и обратила их внимание на то, что пока что она еще никем ему не приходится, остальных это не убедило. Она взяла с собой исцеляющую мазь, намереваясь убить двух зайцев одним выстрелом. Надо было прихватить еще и ножницы — рубашка наверняка доставит немало проблем. Гермиона постучала в дверь сарая, и скучающий голос пригласил ее войти. Драко лежал на животе, читая книгу при свете своей палочки. — Привет, — тихонько сказала Гермиона. Драко положил книгу на матрац и повернулся на бок, чтобы смотреть на нее, не выворачивая шею. Его глаза осмотрели ее с ног до головы. — Привет еще раз, — беззаботно поприветствовал он ее. — Пришла причинить мне боль? Гермиона закатила глаза. — Наверняка, учитывая в каком состоянии твоя спина. Драко перекатился обратно на живот, но оставил книгу лежать на матраце. — Я тебе доверяю. Постараюсь особо не ныть. — Ты — ныть? — саркастично усмехнулась она. — Никогда. Драко восхитился тем, как решительно она подошла к его кровати и уселась рядом с ним. Он представил себе, как по-гриффиндорски безрассудно и смело она сражалась с Пожирателями Смерти. — Мне придется срезать ткань с раны, — сказала она, — если ты настаиваешь на том, чтобы носить рубашку, тебе придется носить только эту, и у нее на спине будет дырка, — она вздохнула, снова взглянув на пропитанную кровью ткань. — Ты такой идиот. — Благодарю, — любезно ответил он. — Учитывая все заслуженные мной определения, «идиот» звучит почти как комплимент. Гермиона покачала головой и не смогла сдержать улыбку. Она вырезала аккуратный квадрат вокруг раны и с помощью палочки обшила края среза, чтобы ткань не пушилась. — Мне придется сорвать часть ткани, — предупредила она, — будет очень больно. — Может быть, как-то обезболить? — предложил Драко. — Это может помешать действию мази, которую я нанесу, — сказала она. — К тому же, ты заслуживаешь эти страдания за то, что был таким глупым. Драко открыл рот, чтобы возразить, но ощущение срываемой с раны ткани заставило его прикусить язык. Он схватился за края матраца и зарычал, уткнувшись лицом в подушку. — Прости, — искренне сказала Гермиона. Она продолжила аккуратно снимать присохшие остатки рубашки. Кое-где начала выступать кровь. Драко часто дышал, стараясь не кричать. Воспоминания прошлой ночи снова начали преследовать его, возвращая ощущение ярости и беспомощности. Гермиона слышала, как он проклинает Пожирателей Смерти, используя такие слова, за которые Молли Уизли влепила бы хорошую пощечину. Наконец, последний кусок ткани был снят, и она бросила его на пол. Девушка работала быстро, стараясь ускорить рост кожи насколько возможно. Закончив с заклинаниями, она нанесла мазь аккуратными движениями. — Я принесла плохие новости, — сказала Гермиона, закончив и закупорив пузырек. Палочкой она очистила свои руки, решив еще и помыть их когда вернется обратно. Магловские способы очищения были для нее более убедительными. — Конечно, — ответил Драко, — у меня была пара таких великолепных дней, давай разбавим их проблемами. Гермиона подвинулась, сидя на кровати, и отвернулась от него. — Министерство отправило Мракоборца приглядывать за твоим отцом, — сказала Гермиона. — Час назад он был найден без сознания, а твой отец пропал. Драко оставался лежать, уткнувшись лицом вниз, осмысливая услышанное. — Были признаки борьбы? — спросил он, его голос был слегка приглушен. — Не знаю, в письме об этом ничего не говорилось. — Он либо был похищен, либо сбежал, — сказал Драко со вздохом, — наверняка сейчас пытается убедить какую-нибудь чистокровную женщину родить ему ребенка. — Что? Драко медленно повернулся на бок. — Мама может и покончила с этим чистокровным дерьмом, но он точно нет. — Так если ты женишься на грязнокровке, вся его жизнь и дальнейшие планы будут разрушены? — спросила Гермиона, стараясь, чтобы ее голос звучал небрежно. — Не называй себя так. — сказал Драко. — Ты называл. — И я прошу прощения за каждое обидное слово, которое я когда-либо сказал тебе, — его голос звучал очень устало. — Я просто повторял за отцом всякий вздор, в который я должен был поверить, и пытался избежать пыток. Даже несмотря на то, что он мой отец — я ненавижу его. — Так он хочет отречься от тебя? Драко кивнул. — У него были всякие безумные идеи на тему того, чтобы я оставил тебя своей любовницей и женился на чистокровной девушке, которую он мне подберет. Я довольно точно указал ему, куда ему стоит засунуть эту мысль. Гермиона улыбнулась и склонила голову набок, заметив, как он смотрит на ее руку. Она задалась вопросом, что такого привлекательного было в ее коротких, ненакрашенных ногтях. — Потом он хотел накачать «подходящую» кандидатку моей спермой, одержимый ублюдок. Я сказал ему, что этого тоже не случится, я ему не бык-осеменитель. — А теперь он решил вычеркнуть тебя и найти себе нового наследника? — фыркнула Гермиона. — Что за кретин. — Дурацкая чистокровная узколобость, — пробормотал Драко, — я пытался рассказать ему о кровосмешении, вырождении генов и болезнях, но как только я сослался на пример из мира маглов, он заявил, что я не понимаю, о чем говорю. Если бы только мать могла развестись с ним. — Ты читал о кровосмешении в мире маглов? — изумленно спросила Гермиона. — «Королевские семьи Европы», — подтвердил Драко, — раньше никто не исследовал этот вопрос, но сейчас это общеизвестно. Не могу поверить, что осталось столько идиотов, приверженных старым идеям. По крайней мере, маглы женились на кузинах из материальных соображений, а не из-за крови. — А Волдеморт вообще не был оригинален, — согласилась с ним Гермиона, — он содрал половину своих убеждений у Гитлера. Надеюсь, они где-то там страдают вместе. — Идиоты меня раздражают, — сказал Драко. — Тогда попытайся избегать первокурсников, когда мы вернемся в Хогвартс, — посоветовала Гермиона с улыбкой. — Глупых детей еще можно вынести, — уточнил он, — они ведь еще учатся. Нет, я имею в виду тех, у кого в руках знания, но они предпочитают закрывать глаза и затыкать уши, оставаясь насколько возможно невежественными. Она кивнула, понимая его. — Слизеринская гостиная будет весьма заинтересована, когда ты, … ну… — Буду бегать за тобой как щенок? — подсказал Драко. — У тебя были годы привыкнуть к этой мысли, — пожаловалась Гермиона, — а я сутки назад только рассталась с Роном. Драко оценил поведение ее экс-бойфренда в новом свете. — Он выглядит довольно спокойным, — задумчиво произнес он, — когда я порвал с Пэнси, она наложила на меня десять разных заклятий, а затем принялась за девчонку, которой я увлекся несколько месяцев спустя. Уизли держится вполне неплохо. Гермиона собрала свою смелость в кулак. Это было проще, когда она сидела к нему спиной. — Так вы с Пэнси встречались? Драко почувствовал, что он ступил на опасные земли. — Почти весь пятый курс, — признался он. — Ты с ней спал? Драко застонал. — Мне обязательно отвечать? — Ну либо ты сейчас мне расскажешь, либо я буду крайне расстроена. Кто знает, как это отразится на тебе завтра? — Да, — сказал Драко, — я занимался с ней сексом. — У тебя было много сексуальных партнеров? — Может быть ты просто еще немного поразрываешь мне раны на спине? — взмолился он. — Сколько? — Четыре. — Четыре?! — повторила Гермиона. — Кто кроме Паркинсон? — Это имеет значение? Гермионе не понравилось чувство ревности, закручивающееся у нее в животе. Это не должно было иметь никакого значения, и все же имело. — Мне интересно, какой у тебя был вкус на женщин, — сказала Гермиона. — Честно говоря, дерьмовый, — признался он. — Имена, или я снова стану называть тебя Малфоем. — Драко вздохнул. — Дафна Гринграсс и две Слизеринки на год старше. Подозрение овладело Гермионой, когда она услышала его признание. — И как много было после того, как ты узнал, что ты станешь Вейлой? — Ладно, я был похотливым ублюдком, — признал Драко. — На шестом курсе я понял, что все это время хотел только тебя, но я знал, что ты мне не достанешься. Дафна с первого дня знала, что между нами нет ничего серьезного. — А две старшекурсницы? — Одна была до Пэнси, другая после Пэнси, но перед Дафной. — Так на седьмом курсе вы с Дафной встречались? — Гермионе очень не понравилась мысль о том, что в школе ей придется встретиться с девушкой, которая спала с Драко. — Да. — Не хотела бы я увидеть их реакцию, когда мы вернемся в школу, — призналась Гермиона. — Пэнси давно потеряла интерес, а Дафна использовала меня также, как я использовал ее, — сказал Драко, — надеюсь, что им будет плевать. — Хорошо. Я не хочу, чтобы они портили мне жизнь перед выпускными экзаменами. Драко восхитился ее преданностью учебе, но в то же время с предвкушением подумал о том, как будет пытаться отвлечь ее на протяжении предстоящего года. — Твоя очередь, — сказал он. — Моя очередь? — не поняла Гермиона. — Рассказать о своей сексуальной жизни. Гермиона расхохоталась, заставив Драко забеспокоиться. Она всегда казалась такой невинной, но она все-таки провела месяцы наедине с Уизли и Поттером. — Моей сексуальной жизни? — смеялась Гермиона. — Рон был моим единственным парнем, и он ни разу не пытался меня облапать. Это все. Драко аккуратно сел и подвинулся к ней чуть ближе. — Правда? Гермиона вдруг поняла, что он так близко, что она видит его ресницы. — Это тебя удивляет? Драко протянул руку и прикоснулся к пряди ее волос. — Все считали тебя красивой, — тихо сказал он, — даже те, кто обзывал тебя, признавались, что они были бы не прочь затащить тебя в постель. — Это как-то жутковато, — пробормотала Гермиона. — К сожалению, мышление подростков довольно предсказуемо, — ухмыльнулся Драко. — Ты еще подросток, — ответила она, — твое мышление тоже предсказуемо? — Боюсь, что да, — сказал он, — я хотел бы поцеловать тебя. Его серые глаза смотрели на нее и в них не было ни тени той ненависти, которую она видела годами. Они желали чего-то другого, и она знала, что она еще не была готова к этому. — Драко, ты сказал, что ты боишься того, как Вейла изменит тебя, — прошептала она, — а я боюсь, потому что я даже не знаю тебя сейчас, не говоря уже о том, что будет завтра. Драко опустил руку, зная, что она права. — Гриффиндорцы всегда такие прямолинейные? — поинтересовался он. Она задумалась. — Думаю, да. А на других факультетах не так? Он склонил голову набок. — Гриффиндорцы просто выплевывают правду, не задумываясь, какой вред она может причинить. Равенкло сначала тщательно думают, стоит ли это говорить, Хаффлпаффцы щадят чувства окружающих, а Слизеринцы говорят правду только тогда, когда выгода от этого для них очевидна. — Ты гордишься тем, что ты такой манипулятор? Драко опустил взгляд, наслаждаясь видом ее губ. — Ну ты, моя мать и я все еще живы, так что да, я определенно считаю это полезным навыком. — Спасибо тебе, — искренне произнесла Гермиона, — за то, что стольким пожертвовал ради моей безопасности. Драко легко провел пальцем по ее лицу вниз к подбородку. — Я хотел бы избавить тебя от чувства ответственности за меня в ближайший год, — тихо произнес Драко. — Я не хотел, чтобы ты знала, что я могу умереть из-за тебя, потому что боюсь, что послезавтра мне будет плевать, примешь ли ты меня из чувства вины или по велению сердца. Гермиона смотрела, как он ложится на бок обратно на кровать. Выражение тоски на его лице заставило ее почувствовать боль в груди. — Давай заключим сделку, — тихо предложила она, — прежде, чем закрепить связь, я выпью Веритасерум, и ты сможешь спросить меня о чем захочешь. — Спасибо, — вздохнул он, — и все же я боюсь, что к тому времени я буду задавать неправильные вопросы. — Почему ты такой пессимист? — спросила Гермиона. — Может быть, Вейла сделает тебя совершенно очаровательным, и мы влюбимся друг в друга? — Я и так могу быть очаровательным, — надулся Драко. Гермиона улыбнулась. — Правда? Я пока видела тебя раздраженным, надутым и без сознания. Я бы хотела увидеть «очаровательного». — Вызов принят, — улыбнулся Драко.