Предатель Крови (Blood Traitor)

Гермиона закончила свой обед и последовала в сарай за Драко. Рон увязался за ней, хотя она и пыталась отделаться от него. — Я просто не понимаю, — пожаловался он, — что еще ты хочешь ему сказать? — Рон, если бы ты был на пороге многочасовой агонии, ты хотел бы, чтобы кто-то проявил заботу? — раздраженно спросила Гермиона. — Он хочет от тебя гораздо больше, чем заботу, — пробормотал Рон. — Подожди здесь? Я недолго. Рон не сдавался. — Я должен убедиться, что он не будет манипулировать тобой с помощью своих Вейловских штучек. — Ты полагаешь, что я настолько глупая, чтобы не заметить, если он попытается сделать это? Рон не осознавал, что он буквально ходил по краю пропасти. — Не глупая, просто доверчивая. Ты всегда стараешься увидеть лучшее в людях. — Наверное, ты прав, — наигранно-любезно произнесла Гермиона. — Например, я стараюсь ценить твое беспокойство, вместо того, чтобы взбеситься от твоих предположений, что я слишком наивна. Рон хотел было ответить, когда Малфой перебил его. — Если вы двое закончили гавкаться, я хотел бы, чтобы меня оставили в покое. Гермиона гневно воззрилась на Рона и вошла в дверь. Драко лежал на матрасе, а его палочка лежала на полу рядом с ним. — Прости, Драко, — быстро сказала она. — Я просто хотела спросить, не нужно ли тебе чего. — В обычное время я бы наслаждался вашей перебранкой и ожиданием того, как ты потеряешь терпение и врежешь ему, — сказал он, ухмыляясь. — Но, к сожалению, сейчас мои мысли заняты другим. — Я все думаю, может быть, есть какие-то зелья или даже магловские обезболивающие, чтобы облегчить боль превращения, — задумчиво произнесла Гермиона. — Для этого уже немного поздно, — вздохнул Драко. — К тому же, я уверен, что мои крики доставили бы огромное удовольствие Поттеру и Уизли. Я, кстати, наложил пару заглушающих заклинаний, чтобы лишить их этого. — Что ж, тогда я оставлю тебя. — Вообще-то, ты можешь помочь мне кое в чем, — осознал Драко. — Хочешь, чтобы тебе заткнули рот кляпом? — в надежде спросил вошедший Рон. Гермиона пихнула его локтем в живот. — Я знал, что ты извращенец, Уизли, — ответил Драко. — Рон, выйди. Я буду через минуту. Рон шумно топая вышел, бормоча себе под нос что-то о «занозах в заднице» и «хорьках». — С чем тебе помочь? — спросила Гермиона, как только Рон перестал их слышать. — Можешь надеть кандалы? — спросил Драко. — Не хочу, чтобы у меня была возможность двигаться, так что можешь их еще немного укоротить. Не хочу, чтобы у меня на спине снова появилась «Еда крови». Гермиона обошла кровать и взяла в руки цепь, которая оказалась тяжелее, чем она думала. Драко вытянул руку, чтобы она могла надеть наручник на его запястье. — Это какое-то варварство, — сказала она. — Я не хочу рисковать и поддаваться жестоким импульсам. Если у меня будет достаточно разума, чтобы освободиться с помощью палочки, значит, я смогу удержаться от глупостей, — объяснил Драко. Гермиона использовала палочку, чтобы укоротить цепь и слегка смягчила острые края наручников, чтобы они не сильно повредили его кожу. Она также сотворила пару платков и повязала их на его запястья. — Я говорила об этом с Биллом, — призналась Гермиона. — Он говорит, что ты останешься тем же, кто ты есть. Я сомневаюсь, что тебе нужны эти цепи. Драко наблюдал за ней, пока она работала. Когда она мягко защелкивала кандалы на его повязанном платком запястье, он знал, что он ни за что не станет рисковать ею. — Мы не знаем, будет ли Вейла-мужчина вести себя так же, как Вейла-женщина, — мягко сказал он. — Я лучше буду в цепях, чем напугаю тебя. — Ты всегда был таким благородным? — спросила Гермиона. — Для слизеринца это странновато. Драко издал смешок. Гермиона подошла с другой стороны, чтобы закрепить второе запястье. Она подвинула его волшебную палочку поближе, чтобы он мог дотянуться до нее. — Хитроумие и амбиции — главные черты слизеринцев, — согласился Драко, — но это не значит, что у нас нет других. — Снейп был на Слизерине, и он оказался невероятно смелым, — сказала Гермиона. Драко ничего не ответил о своем крестном. Слизеринец, влюбившийся в маглорожденную ведьму и пожертвовавший ради нее всем — эта история была ему слишком хорошо знакома. — Тебе, наверное, следует найти Уизли, пока он не провалился в гномью нору или еще куда-нибудь, — сказал Драко. — Я сомневаюсь, что он сможет самостоятельно найти дорогу домой. Гермиона нахмурилась. — Ты просто не можешь не попытаться взбесить меня, оскорбляя одного из моих лучших друзей, да? Вот слизеринец, которого я знала первые пять курсов. Увидимся. Она вышла, фыркнув от возмущения. Драко смотрел, как она уходит, зная, что до дикой боли остались считанные минуты. Он попытался использовать техники медитации, которыми овладел во время изучения окклюменции, чтобы расслабиться насколько это возможно. Когда ему немного это удалось, он вдруг почувствовал легкий зуд в груди, обозначающий начало превращения. Первые несколько минут боли не было, лишь теплое ощущение, распространявшееся по его конечностям. Он старался оставаться спокойным и просто позволить изменениям случиться, но тепло скоро превратилось в неприятный жар. Он зашипел от боли, и вспомнил, как много раз он испытывал круциатус от своего отца или от этого змееглазого ублюдка. Физическая боль обычно была сильнее с последним, но эмоциональная боль от того, что его собственный отец пытает его, всегда была хуже. Пылая, Драко вцепился в матрац, представляя себе лицо Гермионы. Он справится. Он выстрадал слишком много, чтобы потерять ее.

***

Гермиона нашла угрюмого Рона в его спальне. Она знала, что он не спит и специально игнорирует ее. После нескольких месяцев совместного проживания в палатке, она с легкостью могла определить, когда он спал, а когда притворялся. Она села на краешек его кровати и подождала. Через несколько долгих минут он сдался. — Разве ты не должна сейчас обжиматься с Малфоем? — горько спросил он. Как только она услышала его нелепое обвинение, Гермиона вдруг прозрела. Рону не нужна была девушка-партнер, ему нужен был кто-то, кто будет суетиться вокруг него подобно матери. Младший из шестерых сыновей, он постоянно нуждался в женском внимании, соревнуясь со старшими, более успешными братьями. Даже после всего того, что он сделал, его самооценка оставалась заниженной. — Это нечестно, Рон, и ты это знаешь, — тихо сказала Гермиона. Он не ответил и не отреагировал на это. — Ты бы вел себя так же, если бы это были Невилл или Дин? Рон пожал плечами. — Не знаю. По крайней мере, Невилл и Дин мне нравятся. — Я хочу понять, ты ревнуешь, потому что не хочешь потерять мою дружбу, или сердишься, что это именно Малфой. Пока ты не определишься, больше мне нечего сказать. Гермиона встала, посмотрела на него пару секунд и вышла из комнаты. Когда дверь за ней захлопнулась, воздух вокруг вдруг замерцал. Она протянула руку и поняла, что не может снова войти в его комнату, даже если бы она этого хотела. Хотя ей было обидно, что Рон не может выйти за рамки своих предубеждений, она могла простить его за незрелость. Несмотря на то, что ему уже было восемнадцать, он все еще не повзрослел. Сейчас она больше, чем когда-либо, была рада, что они расстались прежде, чем она отдала ему свое сердце. — Гермиона! Джинни выглянула из их комнаты, и помахала ей, чтобы она подошла. Гермиона была рада на время избавиться от мыслей об агонизирующем Драко и погрязшем в печали Роне, и разделить счастье Джинни. Джинни затащила подругу в комнату, закрыла дверь и наложила заглушающее заклинание. Гермиона растянулась на своей кровати и с улыбкой посмотрела на нее. — Как там Драко? — обеспокоенно спросила Джинни. — Рон опять дуется, так что, я подумала, что что-то случилось. Ты целовалась с ним? — Я приковала его цепями к полу и оставила страдать в одиночестве, — сказала Гермиона с неохотой. Она не хотела обсуждать Драко. — Рон дуется, потому что я разговаривала с Драко. Если бы мы на самом деле целовались, он бы, наверное, взорвался. Джинни кивнула. — Он как ребенок, который не играет со своей любимой игрушкой, но не хочет, чтобы кто-то другой играл с ней. — Я никогда не была его игрушкой, — нахмурилась Гермиона. — Ты поняла, что я имею в виду. Рон не хочет, чтобы ты была его девушкой, но он оскорблен тем, что кто-то другой хочет тебя, — пояснила она. — Он также оскорблен тем, что из всех людей в мире этот «кто-то» — Малфой, — добавила Гермиона, — как будто у него был выбор. — Что ж, я все еще люблю тебя, — гордо заявила Джинни, — и Гарри тоже. Если он что-то скажет против тебя, я ему уши оторву. Гермиона засмеялась. — Я рада, что у Рона есть ты, чтобы держать его под контролем. Джинни кивнула. — Рон пытался внушить, что все это какой-то обман. Судя по всему, Гарри хотел ему поверить. К счастью, я была рядом, чтобы назвать их обоих идиотами. — Честное слово, иногда они ведут себя так, словно им все еще по 11 лет, — согласилась Гермиона. — Неужели так трудно поверить, что Драко притворялся все это время? Или что он изменился и перестал быть предвзятой сволочью? Джинни села на кровати, скрестив ноги. — Мальчики верят в то, что видят. Это предохраняет их мозг, чтобы он не захламлялся. Думаю, они тратят всю освобождающуюся энергию, чтобы думать о сексе. Гермиона расхохоталась. Джинни никогда не переставала забавлять ее своими откровенными наблюдениями и готовностью без смущения делиться ими. — Кстати, о сексе, — поддразнила ее Гермиона. — Теперь, когда Гарри твой жених, ты собираешься обсудить с ним эту тему? — Именно с этим мне и нужна твоя помощь, — покраснела Джинни. — Я хочу сказать маме, что мы собираемся в Косой переулок, но на самом деле пойти на площадь Гриммо. — А здесь ты не можешь с ним поговорить? — спросила Гермиона. Джинни стала такой красной, что стала напоминать помидорину. — Я не планировала особо разговаривать, когда мы окажемся там, — призналась она. Шок заставил Гермиону широко раскрыть глаза. — Ты хочешь соблазнить его?! — Поверь мне, — усмехнулась Джинни, — его не надо соблазнять. Сегодня утром… — Стоп, не надо! — воскликнула Гермиона. — Не пытай меня подробностями. Джинни пожала плечами и замолчала. Гермиона знала, что ей нечем поделиться с подругой, она сама ничего не знала о сексе. Их вчерашняя беседа беспокоила ее. Она никогда не собиралась изучать эту тему, хотя исследования различных зелий и заклинаний иногда ссылались на это. — Джинни, если ни один из вас не знает, что делать, будет больно, — наконец, сказала Гермиона. — Я знаю, — сказала Джинни. — Я думала спросить у Флер, но она расскажет Биллу, и тогда мама даже в туалет меня не будет пускать без присмотра. Есть только один человек, который может помочь и рассказать, ну, о том, как заниматься сексом, если девушка девственница. Гермиона подождала, пока Джинни скажет, кого она имела ввиду. Дромеду? Это было бы неловко, хотя явно лучше, чем спрашивать Молли. — Ну, кто? — О Мерлин, это так странно. Обещай, что не будешь психовать? — Я понятия не имею, о ком ты говоришь, так что я не знаю, буду я психовать или нет, — нетерпеливо ответила Гермиона. Джинни беспокойно прикусила губу. — Ну, я думала о том, чтобы Гарри поговорил с Драко. — ЧТО? — Ты обещала не психовать! — взмолилась Джинни. — Нет, не обещала! — Успокойся, прошу! Я не знаю, кого еще спросить. У него было несколько девушек, — Гермиона содрогнулась при упоминании об этом, — так что он должен знать как и что, верно? И он знает, что ты прибьешь его, если он будет стыдить Гарри или расскажет маме. Гермиона упала лицом в подушку, пытаясь прийти в себя. Она вынуждена была признать, что идея Джинни на самом деле не была такой уж ужасной. Драко сам говорил, что спал с несколькими девушками, наверняка как минимум одна из них была девственницей. И все же от этой мысли ее тошнило. Джинни вытащила из-под нее подушку. — Самоубийство не поможет моей сексуальной жизни. — Как ты собираешься подбить Гарри на ЭТУ беседу? — серьезно спросила Гермиона. Решительное выражение лица Джинни напоминало ее мать, когда та была особенно упряма. — Если он не будет сотрудничать, я его обездвижу и отдам Драко учить. — Да, если он вообще согласится это обсуждать, — сказала Гермиона.