Предатель Крови (Blood Traitor)

Драко хотел задержаться около двери, чтобы послушать, как Поттер и Уизлетта получают лекцию от родителей. Гермиона закатила глаза и потащила его к дивану, чтобы сесть рядом с Уизли. — Может, достанем монополию? — спросила Гермиона. Уизли пожал плечами. — Гарри всё время побеждает. Вы заметили, каким самодовольным он становится, когда знает, что победит? — Да, — ответил Драко. — Я узнаю это его выражение лица ещё со школы. У него становится такой вид, будто у него запор. — Но мы так хорошо играли! — пожаловалась Гермиона. — Ни разборок, ни споров! — Разборок? — повторил Драко. — По поводу? — Монополии, — ответил Уизли. — Гермиона и Джинни жульничают. — Неправда! — Вы заключаете сделки только друг с другом, — обвинил её Уизли. — Вы всегда играете против нас с Гарри. — Только потому, что вы первые начинаете играть против нас! — горячо возразила Гермиона. — И я видела, как ты пихнул ему пятисот-долларовую купюру прошлым вечером! — Почему ты не наслала на него порчу? — с улыбкой спросил Драко. — Из-за мамы, — пробормотал Уизли. — Она заставила нас пообещать вести себя прилично несколько дней, чтобы ты мог привыкнуть. Обычно игра заканчивается криками и спорами, — добавила Гермиона. Драко рассмеялся. — Сердце у неё на месте, но я бы с удовольствем посмотрел, как вы орёте друг на друга. Продолжайте, пожалуйста. — Я маме так и сказал! — согласился Уизли. — А она прочитала мне лекцию о том, как быть хорошим хозяином. Как будто тебе не плевать! У нас не дворец и мы не подаем чай на золотом подносе, так что ты всё равно считаешь нас бабуинами. Уизли сказал это так непринуждённо, что улыбка сползла с лица Драко. Он ни слова не сказал о доме Уизли, и все же тот полагал, что он воротит нос. — Вообще, Уизли, это лучший дом, в котором я когда-либо был, — честно ответил Драко. — Ты знаешь, как скучно было жить в доме, где домашние эльфы были самым близким понятием к компании? Тео провёл половину детства у меня дома, и когда ему пора было уходить, я каждый раз закатывал истерику, потому что я был чертовски одинок. Гермиона крепко сжала его руку, а Уизли уставился на него, открыв рот. — Я бы отдал все золото в хранилище Малфоев за такую семью, как у тебя. Даже за такого раздражающего брата, как ты. С того момента, как я узнал, что в семье Уизли семеро детей, я чертовски завидовал. Когда я видел, как твоя мать треплет Поттера по голове или приобнимает его за плечо в Косом переулке, я чувствовал боль. Хочешь знать, какое желание я загадывал на каждое Рождество? Объятья. У нас было не принято выказывать симпатию, так что первые объятия, которые я помню, я получил от Панси Паркинсон. — Как печально, — сказала Гермиона. — А что не так с выражением симпатии? Драко пожал плечами. — Выражение привязанности выглядит как слабость, когда твой отец в любой момент ожидает возвращения Тёмного ублюдка. Мать начала обнимать меня только после битвы за Хогвартс. Близость смерти смогла разрушить всю эту чистокровную чушь. Всхлип, раздавшийся позади, остановил поток самосожаления, о котором, Драко был уверен, он будет жалеть. Демонстрировать такую уязвимость практически было тоже самое, что и попросить кого-то воспользоваться этим. Гермиона увидела, как Молли решительно прошла вперёд и крепко обняла Драко. И несмотря на то, что он был на голову её выше, он утонул в этом объятии как ребёнок. Гермиона притворилась, что не видит блеск в его глазах, который он отчаянно пытался сморгнуть. Молли утащила Драко на кухню, и Гарри и Джинни воспользовались этим, сбежав к Рону, который все ещё стоял, застыв в недоумении. — Чёрт, за нами теперь должок перед Малфоем, — заметила Джинни. — Что? За рассказ о своей дерьмовой жизни? — спросил Рон. — За идеальное время для рассказа, — сказал Гарри. Джинни яростно закивала. — Мама как раз рассказывала о зельях для подавления либидо. В ее глазах был такой безумный блеск, что я теперь не буду есть ничего из того что, она готовит. — Нам надо подарить маме щенка, — задумался Рон. Гермиона скептически посмотрел на него. — Зачем? — Ей надо за кем-то приглядывать. У неё были все мы… — Потом она практически усыновила меня, — добавил Гарри. — И тебя, Гермиона, — согласилась Джинни. — Теперь я думаю, она и Малфоя хочет усыновить, — вздохнул Рон. Гермиона засмеялась, озадачив их троих. — Рон, ты сможешь называть его братом! Рон в ужасе принялся возражать, а Джинни уже доставала коробку с Монополией. *** Драко не мог не чувствовать себя виноватым после того, как обнажил свое сердце перед Молли Уизли. Он был уверен, что предает собственную мать, откровенничая с ней. — Я напишу Минерве о Целителях Ума, — решила Молли, как только их беседа подошла к концу. — Тебе надо начать посещать одного как можно скорее. Поразительно, что ты все ещё в своем уме после войны. Драко пожал плечами. — Он был в твоей голове, — подчеркнула Молли. — Никто не может просто пожать на это плечами. После того, как Драко пробормотал, что он согласен участвовать в сеансах, которые будут организованы для него, они с Молли пошли в гостиную. — Ты заколдовала кубик! — орал Уизли. — Я знаю, что ты умеешь колдовать без палочки, Гермиона! — Я ничего не заколдовывала, Рональд! — восклицала Гермиона. — Это была удача! Зачем мне жульничать в дурацкой игре? — Чтобы победить! Молли вздохнула, и наложила на них обоих заклинание молчания. Гермиона продолжала спорить ещё пару секунд, прежде чем замолчала и, нахмурившись, посмотрела на неё. — Твоя очередь, Гарри, — любезно сказала Джинни. Драко сел на диван, а не рядом с Гермионой, как он хотел. Артур включил телевизор и погрузился в просмотр магловских новостей. — Ну что, вы двое теперь будете вести себя как взрослые? — спросила Молли у Уизли и Гермионы. Гермиона кивнула, Уизли пожал плечами. Заклинание молчания было снято. — А ты, Гарри, можешь перестать менять однодолларовые купюры на пятисотдолларовые, когда думаешь, что никто не видит, — как бы между прочим сказала Уизлетта. Уизли рыкнул на Гарри, что было всеми проигнорировано. Драко ожидал язвительных комментариев по поводу его несдержанности, но ничего не случилось. Гермиона чувствовала смущение, которое он ощущал. Она улыбнулась ему в попытке подбодрить. — Дайте мне семь! — командовала Джинни игральным кубикам, который она трясла в руке. — Давайте, семь! — Никогда не возьму тебя в казино, — решил Гарри. — Что такое казино? — спросила Джинни. Она бросила кубики и широко улыбнулась увидев, что выпала семерка. — Клянусь, ты жульничаешь, — пробормотал Рон. — Семь это самый часто выпадающий результат, — сказала Гермиона. — И хотя шансы, что выпадет любой другой результат, намного выше, он не невозможен. Джинни злорадно улыбнулась. Гермиона почувствовала неладное и съежилась ещё до того как она заговорила. — Что я могу сказать? Я чертовски удачлива во всем! — и она подмигнула Гарри. Гарри покраснел, а Рон прикрыл своё лицо рукой. Гермиона покачала головой. — Довольно, Джиневра, — резко перебила ее Молли. — Ты все ещё несовершеннолетняя, я имею полное право запереть тебя в твоей комнате до твоего следующего дня рождения. Драко услышал, как Уизлетта еще пробормотала что-то насчёт «дурацких лицемерных родителей», но взгляд её матери заставил её замолчать. По ходу игры Драко наблюдал, как Уизлетта становится все более и более азартной. Поттер и Уизли отказывались продавать некоторые цветные домики, которые были ей нужны. — Вы двое делаете это каждый раз! — вдруг разразилась Уизлетта. — Это нечестно, всё время объединяться против нас! Уизли кивнул. — Как будто вы с Гермионой не делаете того же самого! — Не всё время, — спокойно ответила Гермиона. — Это не против правил, — отметил Поттер. Его невеста гневно уставилась на него. — Джинн, споры здесь не помогут, — твёрдо сказала Гермиона. Драко почувствовал, что она что-то задумала. Уизлетта в ожидании посмотрела на подругу. — Я продам тебе все, что у меня есть, за два доллара, — предложила Гермиона. Поттер начал протестовать, но Уизлетта перебила его. — Идёт! Драко наблюдал, как Гермиона отдает ей все свои домики и стопку денег. Ему было интересно, что она сделает с двумя долларами, которые она держала в руке. — Вы же знаете, что я и о вас двоих никогда не забуду, — снисходительно сказала Гермиона Поттеру и Уизли и бросила по доллару перед каждым из них. — Это жульничество! — возмутился Уизли. — Это не против правил, — засмеялась Уизлетта. Драко смотрел на свою пару, которая с улыбкой покинула игру под веселый хохот Уизлетты. Гордость и непослушание на её лице определенно были слизеринскими. Гермиона протянула ему руку. — Погуляй со мной. Наблюдение за ходом остальной игры может тебя травмировать. Драко немедленно взял её за руку. — Последние пару вечеров были довольно спокойными. Я бы с удовольствем посмотрел на драку, к тому же у Уизлетты есть её классный летучемышиный сглаз. — Они старались изо всех сил, — проницательно сказала Молли, сидя в кресле. — А теперь, когда ты обосновался, они возвращаются к своему обычному поведению. Если в ход пойдут палочки, им придётся иметь дело со мной. — Ясно, — сказал он. Драко вспомнил все смешки и угрозы, которые слышал за последние несколько дней и задумался, удастся ли ему избежать их реализации в ближайшем будущем. Гермиона повела его на улицу, где уже настала ночь. С помощью палочки она расстелила плед на траве, села и похлопала рядом с собой. — Мне кажется, что наблюдение за звёздами очень расслабляет, — призналась она. — Иногда я сижу здесь часами. Драко опустился и сел рядом с ней, в то время как она легла на спину. Его инстинкт требовал забросить на неё ногу и уткнуться носом ей в шею, но джентельмен, которого в нём воспитали, воспротивился. Гермиона смотрела, как он медленно ложится рядом с ней. — Я раньше смотрел на звезды с мамой, — вспомнил Драко. — Когда был очень маленький. Мы обсуждали потенциальные детские имена. После того, как у неё случился выкидыш, когда мне было восемь лет, мы больше никогда об этом не говорили. Драко почувствовал, как маленькая ладошка касается его кожи. Её тонкие пальчики так естественно сплелись с его пальцами. — Ты — загадка, — сказала Гермиона. — Это почему? — Иногда ты бываешь таким далёким, и мне кажется, что ты на самом деле не здесь, — ответила она. — А иногда ты рассказываешь что-то подобное, и я чувствую такую сильную близость с тобой. Драко повернулся на бок, глядя на неё. — Ты же заметила закономерность? Гермиона закатила глаза. — Естественно. Ты открываешься мне только когда мы наедине. — Я доверяю тебе, — объяснил Драко. — Честно говоря, я не могу сказать этого ни о ком, кроме тебя и моей матери. — В моей жизни есть некоторые люди, которым я могу доверить свою жизнь, но не свои эмоции, — задумчиво сказала Гермиона. — А кому-то наоборот. Это часть твоего инстинкта, что тебе приходится доверять мне? — Я наблюдал за тобой годами, — ответил Драко. — Даже если бы я в чём-то признался тебе в тот момент, когда ты еще ненавидела меня, я сомневаюсь, что ты бы предала меня. — Ты слишком хорошего обо мне мнения, — фыркнула Гермиона. — Если бы я узнала, что ты сосёшь по ночам палец или что-то вроде этого, скажем, курсе на четвёртом, вся школа знала бы об этом уже на следующий день. — А если бы я рассказал тебе, что был заперт в подземельях и наказан за то, что маглорожденная учится лучше, чем я, ты не сказала бы ни слова. Гермиона нахмурилась, глядя в небо. — Эти издевательства над детьми… В некоторых отношениях магический мир находится в средневековье. — Уверен, что некоторые маглы не лучше, — сказал Драко. — Маглы такие же как мы, они бывают и хорошие, и плохие. Но, по крайней мере, в магловском обществе намеренное причинение вреда ребёнку запрещено законом. В магическом же мире об этом даже не говорят. Драко вспомнил, какие холодные были отношения между его дедом и его отцом. В повседневной грубости не было ничего такого, как Люциус пытался ему объяснить. — Если магловское общество эволюционирует, почему наше не может? — продолжила Гермиона. — Я согласна, что миры должны быть разделены, но предположение, что маглы — глупые, кровожадные животные — просто смешно. Драко знал, что в этом вопросе между ними пропасть: его воспитывали, чтобы относиться к маглам именно так, как она описала. — Я видел маглов только когда их пытали, — мягко сказал Драко. — Ну, кроме тех случаев, когда они ходили за покупками со своими детьми в Косой Переулок. — Это часть проблемы! — сказала Гермиона. — Ты никогда не встречался с маглами в повседневности, поэтому они тебе не известны. Тебе внушали, что ты должен продолжать дискриминацию и верить во всю эту невероятную чушь, которую несут представители чистокровной элиты. — Как ты собираешься изменить точку зрения, поддерживаемую столькими властными людьми в обществе? — поинтересовался Драко. Гермиона поморщилась от отвращения. — Это может занять долгие годы. Но, например, если бы каждый взрослый волшебник или волшебница должны были бы прожить год в магловском обществе, это изменило бы всё. — Возможно. Удачи в протаскивании этого закона.