***
Драко позволил Гермионе вернуться в Нору на своих собственных ногах, хотя ему хотелось схватить её и спрятать где-нибудь в тепле и безопасности. — Хочешь поговорить об этом? — тихо спросил он, когда они оказались в знакомой гостиной. Гермиона заметила беспокойство в его глазах и почувствовала напряжение. Она взяла его за руку. — Я полагаю, тебя мучает то же кошмарное воспоминание, что и меня, только с другой точки зрения, — мягко призналась она. Драко застыл на месте, когда она подтвердила его подозрения. Он никогда не сможет простить себя за то, что ничего не сделал в тот день. Его пара пострадала, а он не был достаточно силён, чтобы защитить её. Гермиона на мгновение увидела отчаяние на его лице, а затем он упал на колени перед ней и припал лицом к животу девушки. Приглушенное рыдание, которое она услышала, отозвалось болью в её сердце. — Мне так жаль, Гермиона, — сказал он вымученым голосом. — Я никогда не прощу себя за тот день. Гермиона провела рукой по его шелковистым волосам и попросила посмотреть на неё. — Здесь нечего прощать. Если бы она узнала, что я значу для тебя, она бы убила нас обоих. — Я пытался бороться с Империо, — простонал Драко куда-то в её рубашку. — Но я был недостаточно силён. Я никогда не был достаточно силён. — Драко Малфой! — прикрикнула Гермиона. — Прекрати жалеть себя прямо сейчас, пока я не рассказала твоей матери! Драко медленно поднял глаза и увидел раздражённое выражение её лица. — Какое у тебя второе имя? — потребовала Гермиона. — Абраксас, — признался Драко. — Вот же ирония. — Драко Абраксас Малфой — встань, вытри слёзы, и отведи меня в свой сарай. Я хочу обниматься и я хочу этого прямо сейчас. Драко встал и настороженно посмотрел на неё. Он не раз был свидетелем перепадов настроения у слизеринских девушек, но это было поразительным даже для него. — Я не умею обниматься, — нахмурился он. Гермиона закатила глаза и, покрепче ухватив его за руку, повела в сарай. Он всё ещё с подозрением смотрел на неё, поэтому она толкнула его на кровать прежде, чем он смог сказать что-нибудь не то. К сожалению, Драко никогда не умел держать язык за зубами. — Я не знал, что ты так агрессивна в постели, — произнёс он с ухмылкой. — Тебе нужно лишь подождать, чтобы узнать, что мне нравится в постели, — резко парировала она. — Однако я не хочу, чтобы ты ненавидел себя из-за войны. Единственное за что можно извиниться, так за то, что ты был полной задницей в Хогвартсе. — Мне очень жаль. — Не передо мной, ты уже много раз это делал. Попробуй извиниться перед Гарри и Роном. Эта идея явно вызвала у него недовольство. — А должен ли я? Они чертовски бесили меня! — Бесили? Значит, сейчас уже нет? Драко перевернулся так, чтобы Гермиона могла лечь рядом с ним. — Они всё также раздражают меня, — пояснил он. — Просто я стал более терпимым. Гермиона устроилась так, чтобы прижаться к его боку. — Терпимым? Да, конечно. — Я очень терпим, — возразил Драко, улыбнувшись в потолок. — Я ни разу не наставил палочку на Уизли, независимо от того, какое дерьмо лилось из его рта, и Поттер ни разу не был подвергнут подколам о его неумелом поведении в постели. — Почему ты полагаешь, что он не был хорош? — с любопытством спросила Гермиона. Он нежно гладил её волосы. — Любовь моя, все мужчины ужасны в первый раз. После стольких лет предвкушения продержаться хотя бы минуту — уже достижение. Если Уизлетте повезло, то она получила второй раунд, во время которого можно было моргнуть, не опасаясь все пропустить. — Джинни хотела рассказать мне всякие ужасные подробности, но я умоляла её не делать этого, — призналась Гермиона. — Ну, а кому ещё ей рассказывать? — ответил Драко. — Молли? — Полумне? — Уверен, она пыталась. Полумна, вероятно, решила, что она говорит об охоте на Смяторогих брючных змей. Драко нравилось слушать её смех, особенно, когда её грудь была прижата к его грудной клетке. Волосы девушки разметались рядом, словно дикое животное, однако пахли довольно приятно. Он не мог не признать, что волнистые локоны стали отличной заменой того гнезда, к которому он привык в школе. — Если я позволю Джинни поделиться со мной всеми чёртовыми подробностями, то мне может понадобиться сочувствующее плечо, — предупредила Гермиона. — Ты справишься с этим? Драко вздрогнул от этой мысли. — Хочешь добавить мне ещё один кошмар, чтобы у меня был больше выбор?***
После многочасового разговора Гермиона колебалась. Она знала, что умеет задавать неожиданные вопросы, заставляя людей чувствовать себя неудобно. Драко сразу почувствовал изменение в её настроении. Они провели немало времени, обсуждая свою связь и ее последствия. Он был оскорблен лишь однажды, когда она назвала его своим «кольцом настроения»*. Конечно, сначала ей пришлось объяснить, что это значит. — Нерешительность, беспокойство и намёк на неуверенность в себе, — задумчиво протянул Драко. — Так что же беспокоит мою прекрасную пару? Гермиона прикусила нижнюю губу. Драко наклонился вперед, чтобы поцеловать её. — Я бессилен, когда ты так делаешь, — признался он, но девушка не позволила ему отвлечь себя. — На самом деле, я хотела спросить о твоем отце. Драко резко откинулся назад. — Это не совсем тот разговор в постели, на который я надеялся, — сообщил он, и Гермиона закатила глаза. — Ты его действительно ненавидишь? Я имею в виду, ведь он твой отец. Я и представить себе не могу, чтобы я ненавидела своего папу, — она умолкла, а боль при воспоминании о родителях снова вспыхнула в её груди. — Я не ненавижу его, — все-таки ответил Драко. — Он даже этого не достоин. Я чувствую к нему полную апатию, даже если бы он умер прямо сейчас, я просто пожал бы плечами и спросил что у нас на ужин. Гермиона не была уверена в том, говорит ли он правду. Хотя его эмоции казались искренними, он выражал свой гнев слишком легко по отношению к человеку, который приходился ему отцом. Драко почувствовал её сомнение. — Я ненавижу то, что он сделал и может сделать в будущем, — добавил он. — Но, как человек, он для меня ничто. — Когда ты был ребенком, ты любил его? Драко задумчиво нахмурился. — Я уважал его и, определенно, боялся. Не знаю, любил ли я его как родителя, он не очень-то вдохновлял окружающих на подобные чувства. Гермиона, конечно, могла понять это. Она и так полагала, что Люциус Малфой является ужаснейшим социопатом. — Я всегда любил маму, — продолжал Драко. — И это явно было взаимным. Сказать такое о Люциусе невозможно. — Ты всё ещё уважаешь его? — насмешливое фырканье стало ответом, прежде чем он заговорил. — Я не один раз видел, как он хныкал в ногах Безносого ублюдка. — И всё же я не могу не думать о том, продолжал ли бы ты превращаться в мини-Люциуса, если бы Волдеморт не вернулся, — призналась Гермиона, на что Драко поморщился. — Может быть. Вплоть до того момента, пока не отказался бы от своего наследства и не женился на тебе. Гермиона ткнула ему пальцем в грудь. — Послушай, Малфой, ты бы не женился на мне, потому что я бы смеялась до одури над твоим предложением. — Даже со всем моим обаянием, хорошей внешностью и чувством юмора? — поддразнил Драко. — Ты бы упала к моим ногам. Девушка рассмеялась ему в плечо. — Да, упала бы, надорвав мышцы живота от смеха. — Твои слова ранят, — простонал Драко. — Как только судьба могла свести меня с такой мегерой? — Ах, значит, мегерой?! — Гермиона прижала ладонь к его рту, в тщетной попытке заставить его замолчать. Из-за этого они стали бороться на кровати, как дети. Драко прижал её к матрасу своим весом, но она, честно говоря, и не сопротивлялась. — Я всё ещё жду, что Поттер и Уизли ворвутся сюда и обвинят меня в попытке убить тебя, — произнёс он с однобокой ухмылкой. Гермиона кинула взгляд на открытую дверь. Драко проследовал за её взглядом, но быстро потерял интерес, и решил вместо этого уткнуться носом в её шею. Удивительно, но их никто не беспокоил, пока Джинни не пришла позвать их на ужин. Девушка прикрыла глаза руками на случай, если они будут голыми. — Надевайте свою одежду, и идём пить чай, — объявила она с порога. — Ты можешь открыть глаза, Джин, — заверила её Гермиона. — Мы полностью одеты. — К сожалению, — со вздохом добавил Драко, а Джинни ухмыльнулась. — Рон и Гарри должны мне галлеон.***
На следующий день наступил четверг. Драко наслаждался бедными на события утренними часами, поскольку они позволяли ему наблюдать за Гермионой — как она спала, ела завтрак и общалась с остальными. Её сестринское отношение к Поттеру было очевидно. Он явно был братом, которого у нее никогда не было, а Уизлетта была принята в качестве свояченицы. Драко содрогнулся при мысли о том, каким подкаблучником станет Поттер, когда состоится свадьба. Отношения Гермионы с Джорджем Уизли также были разновидностью платонических, хотя Драко подозревал, что если бы она только намекнула, он бы с радостью поменял свое отношение. Ее общение с Уизли вызывало как интерес, так и ярость. Остатки их отношений, казалось, висели между ними, как невидимое облачко тумана. Драко не удержался и зарычал, когда рыжий наклонился слишком близко к Гермионе. — Малфой, у тебя газы что ли? — с ухмылкой спросил Поттер. — Все время слышу какие-то странные звуки, как-будто на щенка наступили. Драко закатил глаза. — Вот только не надо делать вид, что я тебя не пугаю. — Пугаешь. Как щенок, — самодовольно ответил Поттер. Каждый раз, когда он рычал, раздражающий дуэт напрягался, и их сердечные ритмы подскакивали. Даже Гермиона с беспокойством поглядывала на него, пока не убеждалась через их эмоциональную связь, что он не злится. — Да, конечно, — бесстрастно сказал Драко. — Поттер же ничего не боится. — Неправда, — улыбнувшись, вставила Гермиона. — Когда Джинни злится, у нее становится такой голос, который может заставить Гарри убежать и спрятаться. Уизли задумчиво кивнул. — А иногда у нее появляется этот взгляд, и все, что ей нужно сделать, это просто пристально посмотреть на него. Я однажды видел, как он начал лепетать извинения, даже не зная, за что извиняется. — Кто бы не боялся Уизлетту? — ответил Драко. — Я видел, на что способна Молли, а Джинни еще более властная. Дайте ей еще несколько лет, и все Министерство будет съеживаться, едва заслышав её голос. — Спасибо, Малфой, — сказала Джинни из дверного проема. — Оказывается, ты не просто симпатичная мордашка. — Ты гораздо хуже, — пробормотал Уизли. * Кольцо настроения - кольцо, меняющее цвет в зависимости от настроения своего хозяина.