***
Маринетт спустилась к библиотеке, возле которой её ждал Адриан. Парень выглядел очень встревоженным и обеспокоенным: глаза бегали туда-сюда, руки взъерошивали волосы каждую секунду, ноги не стояли на месте, таская за собой парня от стены до стены. Когда Адриан увидел девушку, замер и нахмурился. Маринетт подошла ближе. — Успокойся, — сказала Дюпен-Чен. — Не нервничай. — Как мне тут быть спокойным, а? Если б не ты, я ему голову бы оторвал уже! Кто это вообще? — почти крикнул Адриан. — Я сейчас объясню… — Ты уж постарайся, — печально кинул парень и сложил руки на груди. Маринетт прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и резкий выдох. Ей пришлось уже второй раз рассказывать трагическую историю своей семьи. -… и я просто не знаю, что теперь делать. Как снег посреди июля, — закончила девушка. Адриану не нужно что-то доказывать или объяснять сотню раз, ибо парень умный, с первого раза понял. Он обнял Маринетт, которая ухватилась за ткань его рубашки, и погладил по голове. — Мы что-нибудь придумаем…***
Маринетт лежала дома на кровати и уже битый час глядела в потресканный потолок, забыв напрочь об уроках. «Мы», — пронеслось в голове. До сих пор в жизни этой девушки было только «Я». Но это было не то эгоистичное и самовлюблённое «я», а сильное и бравое, заслуживающее уважения. Можно сказать, для Дюпен-Чен «я» — не последняя буква в алфавите. «Мы» значит для неё слишком много, чтобы им запросто раскидываться, поэтому она искренне надеется, что для Агреста «мы» имеет вес своего значения. Маринетт перевернулась на живот и уткнулась лицом в покрывало. — Надо делать уроки, надо делать уроки, надо делать… — её сектантское заклинание прервал звонок в дверь. Девушка подскочила от неожиданности и пошла смотреть, кого там принесло в шесть вечера. Глянула в глазок, встав на носочки, и увидела белокурую макушку. — Ты чего? — Маринетт открыла дверь. Адриан помахал коробочкой с тортиком и улыбнулся. — И что это? — всё ещё не понимала девушка. — Это торт. Мы не праздновали твой день рождения, поэтому я решил… в общем, вот… — Адриан протянул коробочку девушке. Маринетт приняла этот скромный дар. — Заходишь? — Можно? — Если ты хочешь превратиться в тыкву, то можно, — усмехнулась Маринетт. Адриан сделал шаг и переступил порог, разделяющий его с Дюпен-Чен. Девушка поставила перед ним розовые тапочки, а сама ушла на кухню, чтобы поставить чайник и порезать тортик. Адриан снял обувь и аккуратно пристроил её в углу. Напялив милые розовые тапули, он пошёл за девушкой.Кухня.
Ребята сидели за столом, попивая чай и тая от счастья, что принёс им этот наивкуснейший тортик. Маринетт положила ложку в тарелку и уставилась на Адриана. — Что? — улыбнулся парень, и очередной кусок пропал у него во рту Маринетт протянула руку через стол и большим пальцем вытерла шоколад с уголка губ парня, затем просто облизнула палец. — Что? — спросила Маринетт, видя, как Агрест покраснел от пят и до кончиков волос. — Думаешь, только ты так можешь делать? — Нет, — помахал головой парень. — Просто… неожиданно… — Адриан начал копаться ложкой в остатке торта на своей тарелке, уронив щёку на ладонь. Маринетт довольно улыбнулась. Вдруг дверной звонок начал разрываться. — Кого-то ждёшь? — спросил парень, смотря в сторону двери. — Вроде, нет, — Маринетт встала и пошла смотреть, кто там ещё решил её навестить. — ЁПРСТ, ЭТО МОИ РОДИТЕЛИ! Дюпен-Чен прибежала обратно на кухню, схватила Адриана за рукав рубашки, потащила в какую-то комнату и запихала его в шкаф, где у неё висят куртки, рубашки и так далее. — Прости, — кинула девушка, закрыв двери. Адриан остался сидеть в тёмном шкафу, прикрытый пальто, курткой и рубашками девушки. Хорошо, что пахнет не пылью, а лавандой, а то как бы Маринетт объяснила чихающий шкаф? Дюпен-Чен подошла к двери, поправила волосы, одежду и открыла дверь. — Привет, — улыбнулась девушка родителям. — Здравствуй, — сторого сказал отец и зашёл. — Здравствуй, солнышко, — мать чмокнула своё чадо в щёку и тоже зашла внутрь. Пока родители разувались, Маринетт спрятала улики, указывающие на то, что она здесь не одна. Поэтому когда Томас и Сабин оказались на кухне, то сели за чистый и сверкающий стол. — Голодны? — спросила Маринетт, подойдя к холодильнику. — Нет, — опять этот строгий тон отца, заставляющий Маринетт выдавливать из себя улыбку, вместо слёз. — Как учёба? — Хорошо, я одна из лучших в группе, — улыбнулась девушка, — поставив перед родителями чай и сев за стол. — Молодец, — ласково сказала женщина. — Тяжело, наверно? — Да, есть такое… — Надеюсь, ты держишься от альф подальше, — сказал мужчина, но Маринетт ничего не ответила. — Почему молчишь? — стукнул по столу отец, закричав на Маринетт. — Если я узнаю, что ты рядом с ними хоть проходила, я тебе этого не прошу! — опять закричал мужчина, а Агрест подпрыгнул от этого крика. — Никаких альф, поняла? Его можно понять… Сын погиб от травли альф… — Да, отец, — опустила голову Маринетт. — Запомни: если я узнаю, ты перестанешь быть моей дочерью. — Хорошо, — покачала головой Маринетт. — Господи, приехали навестить ребёнка, а ты её до истерики довёл! — Я всё сказал! — встал мужчина. — Ну, всё, поехали обратно. Жива твоя дочурка. Маринетт проводила гостей до двери. Вот и все её отношения с родителями последние два года. — Пока, солнышко, удачи, — улыбнулась мать, погладив щёку дочери. — Пока, спасибо… Когда родители ушли, оставив после себя мрачную атмосферу в квартире, которая итак не «найс», Маринетт подошла к шкафу, где прятался Адриан и прикоснулась лбом и ладонью к дверце. Парень услышал, как она что-то бормочет снаружи и встал, повторив движения девушки. — Ты как? — спросил он из шкафа. — Такое чувство… будто это меня заперли в шкафу… О, эта дрожь в голосе человека, который вот-вот заплачет. Адриан аккуратно покинул своё убежище и встал напротив девушки. — Хочешь поговорить? — спросил парень. — Хочу поплакать… Из глаз девушки брызгнули слёзы, крупными градинами скатываясь по щекам, оставляя мокрые дорожки на горящих щеках. Адриан ласково заключил девушку в свои объятия, поглаживая волосы. Его сердце на части рвётся, когда он видит, что Маринетт грустно, а сейчас… даже рёбра ломятся от боли. Адриан похлопал девушку ладонью по спине и чмокнул в лоб. Хочется закинуть её на плечо и унести туда, где она будет счастлива, где он сможет видеть её улыбку с утра до вечера. Минут через пятнадцать-двадцать Маринетт, вроде как, успокоилась. Адриан немного отстранился и заключил красные щёки Маринетт в свои ладони. — Что же мне делать? Даже когда плачешь, красивая… Эти слова заставили девушку ши-кнуть и улыбнуться. Маринетт вытерла рукавом слёзы с ресниц. — Я тебе тут рубашку намочила… немного… — Переживу, — выдохнул Адриан, улыбнувшись, ибо чувствовал, что не немного. — Я посидел за твоим столом, в твоём шкафу, куда ещё бы мне приземлить мой чудный зад, а? Маринетт посмеялась. — Не такой уж и чудный… — Моё слабое сердечко не переживет такие заявления, — драматично схватился за сердце Адриан, отстранившись. — Упс, прости, — улыбнулась девушка, — потрепав волосы парня. — Ладно~, Мистер Чудный-зад, помогите мне с уроками, ибо вы причина того, что я их ещё не делала. — Хорошо~. Адриан сидел на кровати девушки в позе лотоса и решал задачи по физике, пока Маринетт ломала голову над задачами по химии. Неожиданно резко девушка встала и подошла к Адриану. — Получается? — Да, — парень поднял голову и его нос коснулся носа девушки. — А у тебя? — Я придумала кое-что поинтереснее химии и физики…